День за днем

Это было необходимостью. Не особо нужной, хотя и важной. Бал от имени императора, на который были приглашены все подчиненные и враги, чтобы вновь убедиться в силе местной власти. Да и сам Ксеркс красовался, вновь унижая тех, кто стоит ниже него, а точнее тех, кто смеет еще в нем сомневаться. Балы нужны исключительно для поклона перед императором, а ему — для утверждения своего влияния. В общем, ничего действительно серьезного. По крайней мере со стороны Кеннету казалось именно так. Он бы хотел думать, что не понимает, зачем его сюда привели, ведь северянин особенно ни на что не влиял, да и делать ему здесь было откровенно нечего. Но он знал. Кеннет сам был предметом показухи. — Не сутулься под их взглядами, не дай себя испугать, — шелестел глубокий голос над ухом. Ксеркс не отступал от своего нового фаворита, держа его при себе, не оставляя ни с кем наедине. Кеннет подозревал, что ему просто не доверяют, ведь мало ли что он может наговорить и сотворить по незнанию. Ну или же намеренно. Сам Ксеркс это никак не комментировал, водя Кеннета с собой, представляя министрам, наместникам и другим высокопоставленным людям, что имели честь быть здесь. Как же Кеннет ненавидел подобные мероприятия! Родители, а точнее мама, вынуждали его посещать собрания и пиры Унии, чтобы сын короля также светился перед ярлами. Унии теперь не было, но традиции монархов оставались. — Зачем тебе вообще надо, чтобы я здесь был? — хмуро произнес Кеннет, держа осанку и стать, отчего уже спина болела, а настроение становилось все хуже, хотя юноша старался не показывать. — Хочу похвастаться тобой, — пожал плечами Ксеркс, убрав с острого плеча выбившуюся огненную прядь. — У тебя быстро волосы растут. Кеннет промолчал, не зная, что ответить. Ему еще было сложно привыкнуть к прикосновениям Ксеркса, а потому тело каждый раз нервной дрожью прошибало. Но мужчина приучал к себе, постоянно находясь рядом, даже слишком, вечно нарушая границы личного пространства. Вот и сейчас он стоял прочти вплотную, что можно было ощутить тепло чужого тела. — Тебе так противны подобные мероприятия? — спросил Ксеркс, опаляя шею дыханием. — С первого взгляда и не скажешь. — Не надо мне льстить, — фыркнул по-лисьи Кеннет, вызвав усмешку мужчины. — Забываешься, — чуть строго произнес император, но северянин легко пропустил эту строгость мимо себя, смело глядя в глаза Ксерксу, вызывая у него довольное урчание. — По отношению к тебе я более чем честен и никогда бы не стал врать или приукрашивать. Кеннет чуть сузил глаза, внимательно глядя на своего спутника. Он выглядел великолепно в чёрных парадных одеждах, сменив обычную кожаную глазную повязку на более изящную с серебряными украшениями. Юноша, повинуясь порыву, положил ладонь на покалеченную половину лица, пальцами касаясь повязки. Ксеркс заметно напрягся, с лица слетела игривость, уступая место настороженностиэ и серьёзности. В синем глазу медленно сгущалась буря гнева, а плечи буквально стали каменными. — Я все ещё лучше держу свои эмоции, — усмехнулся Кеннет, погладив слегка колючую щеку, затем опуская ладонь. Ксеркс опасно усмехнулся, склоняясь над фаворитом, почти касаясь его губ своими. — Посмотрим, что ты скажешь, а точнее прокричишь, когда мы окажемся наедине в покоях, — по-змеиному прошипел Ксеркс, медленно зарываясь пальцами в рыжие волосы, а затем чувственно целуя, клеймя собой. Вокруг еще было много народа, в конце концов бал никто не останавливал, но так и было задумано. Ксеркс не просто вывел Кеннета в свет, а показательно закрепил свои права на него, указывая всем, кто теперь стоит к нему ближе всех.