День за днем

Стелла никогда не была его выбором. Да и был ли вообще у него когда-нибудь в его существовании право выбора? Он родился в статусе одного из Гоэтических демонов, а потому его сразу окружили правила. Его положение не особо высокое, но требований все равно было слишком много. Как говорить, как выглядеть, как думать — Столас аристократ, а потому ему нужно было стоять выше остальных и показывать это всеми путями. Стелла стала одним из этих путей. Прекрасная и гордая, с той же кровью, что и у него, она должна была стать идеальной партией для продолжения их рода. Стелла стала прекрасным украшением семейства. Очаровательная и холодная, как сталь, с бушующими страстями внутри, умная и расчетливая. Столас искренне восхищался ею, и после объявлении о свадьбе, как и все, думал, что будет счастлив. Они проводили много времени вместе на приемах, перед родителями, и в этом ярком водовороте событий с красавицей и умницей Стеллой Столасу стало казаться, что он влюбляется в нее. Но наваждение от очарования и юношеской мечтательности испарилось после нескольких лет их совместной жизни. Нет, Стелла оставалась все такой же сияющей и прекрасной, а ее ум и проницательность только обострились в вечных политических играх. Столас все так же был преисполнен восхищением перед ней, но то, что ему казалось любовью, вскоре растаяло, как снег на солнце. Осталось только уважение и признательность, но не любовь. Легкая юность прошла и наступила суровая взрослая жизнь. Столас искренне полагал, что их общий ребенок вернет в их семью любовь, и так и случилось. Ну почти так. Октавиа была любимым ребенком. Отец в своей маленькой звездочке души не чаял, она стала светом в его мрачной жизни, наполняя и теплом. Стелла тоже любила свою дочь, но выражала это иначе: аккуратной, почти незаметной лаской, заботой через руки лучших нянек, воспитанием в традициях их благородного рода. Они любили свою дочь, но не начали любить друг друга. С каждым годом они становились все дальше друг от друга. Столас продолжал уважать и восхищаться супругой, но не мог ее полюбить никак, даже ради дочери, которая по мере взросления сильнее чувствовала холод между родителями. Он не мог себя пересилить. Стелла никогда не была его выбором. Выбором стал Блиц. Возможно, недолгим, вероятно, опускающим его в глазах окружающих, но его, личным, свободным. Блиц стал отдушиной для опечаленного и одинокого демона, привнося в жизнь свет — не такой яркий, каким была его дочурка — но необходимый для его существования. Столас понимал, что поступает эгоистично, что разрушает хрупкое равновесие их семьи, но впервые ему было все равно на статусы и роли. Хоть чуть-чуть, но он хотел урвать своего счастья, пока у него была возможность. А потом… А потом он разберется.