***
Сколь Марсель ни упирался, Алва с Джильди-старшим, Дерра-Пьяве и Уголино застал его именно за раскрашиванием киркорелл. Красил Герард, Марсель командовал, но ведь участвовал же. — Неплохо, — одобрил Рокэ, останавливаясь напротив красочной баталии. Киркорелла вырывалась, Герард одной рукой придерживал, другой малевал, Марсель подавал нужные краски — как-никак, с сочетаемостью цветов у него было куда лучше, чем у наследника Арамоны. — Герард, считайте, вы уже повоевали. Марсель… — Либо они, либо я, — высказался Валме. — Вообще-то я хотел сказать, что восхищаюсь вашим мужеством, — хмыкнул Алва. И понимай, как хочешь, шутит он или всерьёз. — Помнится, увидев первую в своей жизни киркореллу, вы пришли в священный ужас. — Как пришёл, — с достоинством ответил Марсель, — так и уйду. Смотрите, какая красивая. — Само очарование. Продолжайте в том же духе. Ладно, шутил он или нет, Марселю понравилось. И очень! Вот так вот, преодолеешь неприязнь к разным слоям общества — заведёшь себе новых знакомых, перешагнёшь через брезгливость — научишься новому… Так, сентиментальности в сторону, пора пауканов красить. Герард было возмутился, когда у него отобрали следующую киркореллу, но потом почтительно отодвинулся. — Сударь, — почему-то шёпотом подсказал Арамона, — перехватите её за брюшко. Огрызнуться бы на них обоих, но нет. Виконт поблагодарил порученца, послушно перехватил паукана, и паукан только вздохнул, или дёрнулся, или содрогнулся, Леворукий знает, что он сделал. Красок они намешали небогато, но всё же… Ближе всех оказалась синяя! Злорадно хихикая, Марсель взмахнул кисточкой. Грядёт шедевр. — Сэль сбежала, — вздохнул Герард. — А, нет, вот же она! Марсель едва не рухнул, а потом вспомнил — самую тихонькую, раскрашенную в жёлто-оранжевый с розовыми пятнышками киркореллу Герард назвал в честь сестры. Одной из. Вероятно, самой симпатичной. — Герард, давай спорить, — вошёл в раж Марсель, вдохновенно малюя паукана уже не только синим. Тварь настолько ошалела, что даже не дёргалась. — На щелбан. Показываем моего паукана маршалу. Я ставлю на то, что он скажет «какая прелесть». Пари было безнадёжным, Арамона тоже это понял, но на щелбан спорить — не особняк проигрывать! Немного пообижавшись, Герард согласился: — Ладно, тогда я поставлю, что монсеньор скажет что-нибудь другое. Киркорелла в вороньей расцветке смиренно дожидалась своего часа. Когда Рокэ возвращался с верфей, к счастью — один, офицер и порученец едва не сшибли его с ног, размахивая крашеным пауканом. — Мы старались, — скромно доложил Марсель и на всякий случай вытянулся по струнке. С киркореллой в руках… Да он сейчас со смеху лопнет! Герард тоже щеку закусил, хотя ему, наверное, было ещё и страшно. Конечно, припереть Алве паукана в цветах Алвы… Оглядев чёрно-синюю киркореллу, маршал улыбнулся и выдал: — Прелесть какая… Этот пойдёт в первых рядах. И, заграбастав паукана, куда-то пошёл… Марсель с Герардом остались ни с чем, сочувственно глядя друг на друга, оттирая краску с ладоней и споря, кто же из них всё-таки получит щелбан.Киркорелла крашеная
3 января 2019 г. в 19:55
Оно прыгнуло!
— Герард! Герард, иди сюда, ты… жаворонок несчастный!
Порученец Алвы уже был тут как тут. Ловко спрыгнув с холмика, Герард опустился перед ямкой и в последний момент притянул к себе верёвку с киркореллой. Мерзкий паукан засучил лапками и, возможно, внутренне завизжал, но деваться ему было уже некуда.
— Видели, как я его? — не удержался Герард. В самом деле, моська у Арамоны-младшего была самая что ни на есть счастливая. — Почти как монсеньор!
— Угу, — выдавил Марсель. — Монсеньор. Да-да…
Монсеньор то, монсеньор сё… Садист безжалостный! Не Ворон, а дятел — ещё воевать толком не начали, а уже задолбал! Придержав сии нелестные комментарии при себе, Валме сосчитал до шестнадцати и присел на холмик рядом с пауканьим обиталищем. Вообще-то, как выяснилось, эти маленькие закатные тварюги могут выскочить, откуда угодно. И когда угодно. И зачем угодно. Судя по описанию, Алва почувствовал с ними родство.
Иначе зачем бы ему пристраивать офицера для особых поручений на эту, с вашего позволения, работу? Правда ваша, заняться Марселю было решительно нечем, но чтобы настолько… Старший наследник графа Валмона ловит киркорелл. С ума сойти! Вслед за Алвой, который приказал этим заниматься…
Марсель взвесил про себя все «за» и «против» и, в очередной раз в Фельпе, пришёл к выводу, что могло быть хуже. Но сколько бы он сейчас отдал, чтобы не участвовать в ловле киркорелл! Этих мерзких существ приходилось ещё и трогать. Ладно Герард, он, считай, ребёнок, и ему не противно. Виконт Валме с большим удовольствием полюбовался бы на свежий труп.
Армии нет, но есть киркореллы. Будет забавно, если Рокэ выиграет с помощью пауканов.
— Что-то не так, сударь? — голос у Герарда был такой расстроенный, что волей-неволей улыбнёшься. — Вам не нравятся киркореллы или война?
— Киркореллы, Герард, — вздохнул Марсель. — Конечно, киркореллы.
Хотелось заставить мальчишку наловить пауканов за него, но… нет. Это слишком! С этим надо справиться, и точка.
— А тебе не скучно? Давай каждому пойманному паукану имя давать? — внезапно для самого себя предложил Валме. Вот так вот, пообщаешься с Алвой, повыполняешь его неадекватные приказы — и перестаёшь брезговать ни зверьём, ни людьми, ни походными условиями. Не так уж плохо. Если вдуматься, так и вовсе замечательный эффект. Только перед папенькой потом объясняться…
— Давайте! — конечно, порученцу забава тоже пришлась по вкусу, только он не хотел в этом признаваться. Что ж, квиты! — Может… может, сначала наловим ещё немного, а потом красить пойдём? Там и имена придумаем? Ну, по цвету!
— Красить? — из головы вылетело напрочь.
— Ну да, красить, — терпеливо и без задней мысли объяснил Герард. — Монсеньор сказал, что киркореллы должны быть разукрашены.
— В его фамильные цвета? — упавшим голосом уточнил Марсель и получил лучший в мире ответ:
— Нет, монсеньор сказал — в самые яркие, чтобы было весело.
Это хорошо, что он перед войной немножко поторчал в обществе Рокэ. Иначе решил бы, что тот действительно свихнулся. В конце концов, если Алве понадобились киркореллы — эти киркореллы спасут мир, но прямо сейчас идея выглядела отвратно.