Two for One

Когда они лежали в кровати, вечернее небо только начало надевать свое пальто из ярких розовых и оранжевых цветов, готовясь к ночной тьме. Стены, которые были между ними, стали немного ниже, но, конечно же, потребуется намного больше, чем просто секс — умопомрачительный, изменяющий реальность секс — хоть он и полностью вымотал их. — Теперь ты понял, как я себя чувствую, — начал Луи, бормоча слова в грудь Гарри. Он лениво обводил контуры татуировок, из-за чего по коже мужа побежали мурашки. — Что, эм…о чем ты думаешь? Стайлс почти закатил глаза на вынужденную беспечность в голосе Луи, но он предположил что он сам виноват в том, что Луи так осторожно и нерешительно подбирал слова. Он решил подшутить над самим собой, как будто давая знак Томлинсону говорить свободно и открыто. — Что меня выдало — вспышки гнева или уровень молчаливых размышлений как в школьном клубе драмы? Луи фыркнул. — Я серьезно, Гарри. Ты меня до усрачки напугал. Когда его шутка провалилась, Гарри ответил более серьезно. Он отодвинулся от мужчины и лег на край кровати — ему было легче сказать это вслух, не смотря Луи в глаза. — Я не могу…я не знаю, смогу ли я описать это. Луи подполз к нему, прислоняясь грудью к спине. — Попытайся. Пожалуйста, — он целовал Гарри в плечо до тех пор, пока он полностью не расслабился. — Я просто хочу понять. — Я тоже, — признался Гарри, глубоко вздыхая. — Я просто…внутри меня росла жизнь. Мы создали нового человека. И я просто не могу принять тот факт, что я никогда не смогу с ним познакомиться — никогда не узнаю, какими у нее будут глаза: зеленые или голубые; будет ли она заниматься спортом, как ты, или у нее будут две левые ноги, как у меня; станет ли она художником, учителем или ученым…я к тому что, а если бы она создала лекарство от рака, Лу? — он плакал, свернувшись калачиком. Неосознанно и Луи и Гарри положили руки ему на живот, и Луи был благодарен за то, что Гарри не видел, как в его глазах начинают скапливаться слезы. — Она была бы потрясающей, любимый. Прямо как Рози. Стайлс кивнул. — Но я уже никогда не узнаю. У меня даже нет ее фотографии. Я никогда не видел ее, не слышал, как бьется ее сердечко, не чувствовал, как она двигается внутри меня. Я…она ушла, и будто ее никогда и не было, — он переместился обратно, ближе к центру кровати, и Луи уткнулся носом в шею мужа. — Мне кажется, что мне не должно было быть так больно. Как будто я не должен был влюбляться в кого-то так сильно всего за несколько недель. Томлинсон посмотрел на него, слегка улыбаясь. — Если я правильно помню, ты говорил, что именно столько времени тебе потребовалось, чтобы влюбиться в меня, и я надеюсь, что эта любовь все такая же сильная и безвозвратная, — он полу-шутил, но на самом деле он все еще не был уверен, что Гарри чувствует к нему после всего этого. Стайлс на несколько секунд задумался, а затем нежно обхватил ладонями лицо Луи. — Я знаю, что ужасно повел себя с тобой, но, пожалуйста, не думай, что что-то может заставить меня разлюбить тебя — до тех пор, пока горы не рухнут, а океаны не высохнут, а потом еще целую вечность после этого. Луи наклонился голову, чтобы поцеловать ладонь на его щеке, а все слова, которые он мог сказать, застряли у него в горле. Он никогда не сомневался в любви Гарри — нет, даже когда они расстались, он никогда не сомневался, что Гарри любит его. Но, как и тогда, Луи также знал, что любви не всегда достаточно, чтобы удержать людей вместе. Что иногда намного больнее оставаться рядом с теми, кого ты любил, чем страдать от горя, оставляя из позади. — Ты же знаешь, что я чувствую то же самое, — сказал он, когда казалось, что Гарри ждал подтверждения, прежде чем продолжить. — Так что я никогда не переставал тебя любить, — повторил он, — но мне также было больно находиться рядом с тобой. Ты был так счастлив, а потом я просто…я все испортил. Томмо провел кончиками пальцев по руке Гарри, следуя вдоль мышц вниз к руке, чтобы переплести с ним пальцы. — Ты поверишь мне, если я скажу, что все еще невероятно счастлив? — Гарри выглядел так, будто собирался протестовать, поэтому Луи продолжил, прежде чем тот смог ответить. — У меня есть два чрезмерно заботящихся обо всем лучших друга. Незаменимая-заноза-в-заднице сестра. Раздражающе проницательная свекровь. Слишком милая дочь. И, — он поднял их соединенные руки, чтобы поцеловать тыльную сторону ладони Гарри, — муж, чье сердце намного больше, чем может поместиться в человеке. Стайлс закрыл глаза и уложил Луи на колени. — Ты сможешь меня простить? Луи не был уверен, за что он просит прощения — за потеряю ребенка, за то, что отгородился от него или за то, что убегал от своих проблем. Он не думал, что гарри нужно извиняться за это. — Только если ты сможешь простить себя, любовь моя. — Гарри не принял и не отверг такое прощение, но Луи решил, что с них на сегодня достаточно серьезных разговоров. — А теперь, пожалуйста, можем ли мы пойти принять душ до того, как твоя мама вернется домой, чтобы ей не пришлось видеть то, что ее сын сделал со мной. Они оба знали, что она специально это все сделала, но…как часто они могли спокойно принять ванну наедине? Когда Энн, наконец, заглянула к ним в половине девятого, Гарри и Луи обнимались на диване, смотря последнюю романтическую комедию по Netflix. Они занялись сексом еще несколько раз в спальне и в ванной, а затем снова вернулись в спальню — но у них не было так много тренировок, так что они нуждались в отдыхе. Честно говоря, Луи был так рад снова проводить время вместе, начиная по-немного открываться друг другу, делая несколько партий Рождественского печенья и составляя смешные слова в Скрабл. Пройдет еще много таких дней, как этот, прежде чем они вернутся к тем отношениям, какие были раньше, но внезапно это перестало казаться таким уж невозможным. В зависимости от выбранного занятия это может даже оказаться довольно весело. Роза успела стащить несколько печенюшек, прежде чем поскакать наверх по лестнице, подлизываясь к каждой мелочи до такой степени, что они оба чувствовали необходимость вознаградить ее угощением, а затем винить Энн в том, что она дала ей еще одно, когда она достаточно не тонко намекала на то, что ей ничего не досталось. Технически это не было ложью, плюс Луи был в хорошем настроении, поэтому он сделал вид, что не заметил, что вокруг ее рта снова была глазурь, когда он поднялся, чтобы помочь ей почистить зубы. Они были не у себя дома, и ее обычный распорядок дня уже был нарушен, поэтому Луи остался в комнате Роуз немного дольше, чем обычно. Он разрешил ей устроить небольшое чаепитие — они пригласили совсем немного гостей и подали ромашковый чай в знак уважения к позднему часу — и прочитал несколько книг, которые были у Энн, поэтому они были еще незнакомы и достаточно новы, чтобы привлечь ее внимание. Он лежал с ней в кроватке, сначала обнимая, а затем переместился на край матраса из-за того, что она ворочалась и пиналась. И только он собрался выскользнуть из комнаты, Роуз спокойно пролежала по меньшей мере тридцать секунд, прежде чем она тихо спросила: — С папочкой все хорошо? Луи был поражен вопросом и чуть не споткнулся о небольшой столик. — Конечно, детка, почему ты спрашиваешь? Роза вздохнула, пытаясь выразить свои мысли, имея небольшой словарный запас. — Мне кажется, он очень расстроился. Он много плачет, но я не думаю, что я должна это знать. Но иногда я не могу уснуть, и тогда мне нужно ходить на горшок, и хоть дверь закрыта, я все еще слышу это, — сердце Луи обливалось кровью и за мужа, и за дочь, но он не знал, что сказать. — Он…он сердится на меня? Я что-то не так сделала? Ее голос дрожал, она сдерживала слезы, и это вывело его из ступора. Он подскочил к ее кровати, опустился перед ней на колени и погладил по волосам. — Нет, нет, конечно, нет. Конечно, он не злится на тебя. Она несколько раз шмыгнула носом, прежде чем спросить: — Он злится на тебя? Луи хотел рассмеяться, потому что, ну, наверное. — Нет, дорогая. Мы с папой, мы просто…мы потеряли то, что очень любили, — она непонимающе нахмурилась, и то, как она надула губки, было так похоже на Гарри, а Луи просто влюбился в нее еще раз. — Это как если бы ты потеряла Мистера Пэблз, пока гуляла сегодня с бабушкой. Ее глазки расширились и она прижала плюшевого единорога к груди. — Неудивительно, что ему грустно, — прошептала она и Луи торжественно кивнул. — Как мы можем ему помочь? О, если бы только Луи знал ответ на этот вопрос. — Ты уже прекрасно помогаешь, любовь моя. Просто тот факт, что ты здесь, и с тобой можно играть, обниматься и целовать, — сказал он, продолжая зацеловывать ее лицо, руки и живот, из-за чего она визжала. — и потеря Мистера Пэблз не такая уж ужасная. Его собственный голос дрогнул в конце, но он взял себя в руки; плакать перед дочерью — не самый лучший вариант. Он остался с ней гораздо дольше, чем предполагалось, просто наблюдая за тем, как она засыпает, а все тревоги уходят. Их прелестная малышка. Когда Луи, наконец, отважился вернуться в зал, он вдруг занервничал. Их с Гарри маленький пузырь уединения раздулся до невероятных размеров, и он не был уверен, будут ли его тонкие стенки держаться всю ночь. Гарри, казалось, думал о том же, поскольку он неловко завис на пороге спальни, в которой до этого момента он спал один. — Ты, эм…ложись спать. Если хочешь. Луи широко улыбнулся и взял мужа за руку. Они рука об руку шли к кровати, и Гарри отпустил Луи только для того, чтобы раздеться до трусов и залезть под одеяло. Он позволил Стайлсу быть маленькой ложкой, сунув одну ногу между согнутыми коленями Гарри и обняв его за талию, колеблясь только мгновение, прежде чем позволить его руке покоиться на его животе. У кудрявого перехватило дыхание от этого чувствительного прикосновения, но он не отстранился. — Я люблю тебя, — снова сказал ему Луи, прижимаясь к Гарри, как раньше. — Обещаю. Рождественское утро для Луи началось шумно — свистящий чайник, визжащий четырехлетний ребенок и звуки праздничного альбома Элвиса. Это был самый лучший хаос, и он наслаждался радостью его маленькой семьи. После того, как ему практически пришлось привязать Роуз к стулу, чтобы заставить ее позавтракать, ее наконец отпустили, и она рванула к елке, в то время как взрослые лениво развалились на диване. Однако прежде чем начать разбирать подарки, она вдруг посерьезнела. Немного поразмыслив, она подошла к Гарри. В последний раз посмотрев на Мистера Пэблз, она поцеловала его в носик, а затем осторожно положила игрушку на колени очень смущенного Гарри. Он посмотрел на Луи, у которого, по неизвестной причине, в глазах стояли слезы, когда она быстро, но крепко обняла его, прежде чем вернуться к своим подаркам. — Что это сейчас было? — прошептал он, глядя на мягкую игрушку у себя на коленях. Луи был в восторге от щедрости их дочери — она отказалась от своей любимой игрушки, своего лучшего друга, чтобы поддержать своего отца. — Она так сильно похожа на тебя. Стайлс все еще понятия не имел, о чем он говорит — он видел в ней так много от Томлинсона — но мысли Луи были явно не здесь, поэтому он просто притянул мужа к себе и положил подбородок ему на плечо, когда они смотрели на то, как радуется Рози, распаковывая подарки. Энн предложила Роуз вздремнуть, так что Гарри и Луи решили подождать с обменом подарков. — Можно я первый? — осторожно спросил Гарри, когда они сидели лицом друг к другу на диване. Луи взял его за руку, все еще наслаждаясь возможностью касаться его когда захочет. — Тебе не обязательно мне что-то дарить, — просто то, что Гарри рядом, уже было самым лучшим подарком для него. Стайлс прикусил губу, застенчиво пожимая плечами. — Ну, технически, я тебе ничего не купил. Ну, у меня пока его еще нет, — Луи вопросительно выгнул брови и Гарри достал небольшую карточку с изображением подарка, название которого он написал накануне, чтобы Энн заказала его. — Считай, что я заинтригован, Стайлс, — сказал он, беря конверт из рук мужа. Наклонившись еще ближе друг к другу, Гарри воспользовался возможностью поцеловать Луи. — Томлинсон-Стайлс, — поправил Гарри, слегка прикусив нижнюю губу парня. Он двинулся поцелуями вниз по шее, прижимаясь губами к местечку за ухом. — Ты не хочешь открыть свой подарок? — поддразнил Гарри, когда Луи так и не не двинулся. — Это зависит от того, продолжишь ли ты вытворять все эти вещи своим языком? — в ответ Гарри провел языком вдоль ключиц, начиная покусывать их; несомненно там останутся следы, но Луи в тот момент было плевать. — Твоя… мама… — удалось наконец вымолвить ем, когда Стайлс практически залез на него. Тот тихо рыкнул — и это, наверное, самый сексуальный звук, который Луи когда-либо слышал — но отстранился, прислоняясь своим лбом к его. — Тогда позже, — пообещал он, оставляя поцелуй на его приоткрытых губах и садясь на пятки. Томлинсону нужно было некоторое время, чтобы придти в себя и снова начать соображать. Он откашлялся и заметно встрепенулся, смахивая пелену возбуждения. Когда Гарри усмехнулся на его реакцию, Луи хлопнул конвертом по руке. Стайлс снова усмехнулся, подумывая снова забраться на мужа. Но у них правда не было времени, чтобы сделать все то, что хотел с ним сделать Гарри, поэтому позволил Луи открыть свой подарок в тишине. — Хаз, — проворковал он, проводя кончиками пальцев по изображению прекрасного фортепьяно из красного дерева. — Ты купил пианино? Стайлс закусил губу, внезапно засомневавшись в своей покупке. — Я знаю, что это…материальный подарок. Но после всего того, что случилось вчера…боже, я уже забыл, как мне нравится слушать твою игру. Ты потрясающий. А этот голос? — Гарри резко прижал руку к груди, и Луи покраснел. — И если это, — он указал на фотографию в руке мужа. — то, что нас свело вместе? Боже, я бы поставил по фортепьяно в каждой комнате. — Гарри… — Я знаю, что это глупо и не имеет смысла. И у нас нет места для него, но я просто подумал, что… Луи приложил палец к губам Гарри, призывая замолчать. — Прежде всего, спасибо. Мне нравится, — он почувствовал, как Гарри улыбнулся. — И во-вторых, — он потянулся к еще одному подарку, который остался на кофейном столике, — у нас может появиться немного пространства. Теперь уже Гарри был заинтригован. Коробочка была маленькой, как будто для сережек, и когда он снял крышку, увидел серебряный ключ. — Эм… он прекрасен, но… эм, что это такое? — он надеялся, что это что-то очень романтичное, вроде ключа к сердцу Луи, а не ключ для нового дома или что-то вроде этого. Луи забарабанил пальцами по колену. — Итак, ладно, начнем с того, что ты не обязан делать это, если не хочешь. Просто, ну, я как-то раз увидел это место по дороге на работу…ну, конечно, я видел его и раньше, но как только на нем появилась объявление о продаже, он был будто маяком, и я просто обязан был посмотреть, что там, и это правда потрясающее место, Хаз. Оно очень старое, так что там есть действительно уникальные декоративные элементы, но внутри все довольно современно — но не смотря на это, так очень уютно, — Гарри все еще пытался понять, что ему пытался объяснить Луи, даже когда он продолжал говорить сто слов в секунду. — И я знаю, что кухня там не самая лучшая — там есть все необходимое, но не достаточно духовок для полноценной пекарни. Особенно, знаешь, когда ходят слухи о торжественном открытии. Кто знает, может тебе придется выкупить здание по соседству, или даже открыть еще одну точку в городе! Не хотел бы ты переехать туда…может впустить Джемму? — стоило только Луи подумать об этом, как он мгновенно съежился. — Эх, хотя если подумать, что лучше оставить это для семейного бизнеса. — Ты купил мне пекарню? — спросил Гарри, все еще не будучи уверенным в том, что правильно все понял из бредней Томлинсона. — Ну, типа того? В смысле, не прям, чтобы я купил купил его. Но я разговаривал с владельцем, и у нее есть и другие покупатели, но она очень неравнодушно отнеслась к мысли о том, что ты переедешь туда. Она, кажется, сказала, что ты несколько лет назад делал торт для кинсеаньеры* ее дочери, цитирую: «так хорошо, что это почти заставило меня забыть об одном лживом ублюдке, который является ее отцом». — Ты купил мне пекарню, — сказал он, в этот раз утверждая. Луи пододвинулся ближе, почти оказываясь у Гарри на коленях. — Я не… ну, может это было очень глупо. Но ты всегда говорил, что хочешь когда-нибудь открыть еще одну пекарню, но мы отказывались от этой идеи потому что… — он остановился, потому что если они и захотят пройти через это, им нужно будет обговорить это. — потому что мы планировали завести ребенка, о котором нужно заботиться, но… — Но ты не думаешь, что мы должны и дальше этого хотеть, — закончил Стайлс за него с легкой горечью в голосе. — Нет! Ну, не совсем. Просто, ну, не думаю, что нам стоит делать на это упор. Если когда-нибудь ты снова захочешь попробовать, мы определенно сможем сделать это. И если это случится, то случится, а если нет…тогда мы не будем откладывать наши жизни на потом. — Так ты чувствовал это последние несколько лет? Что я тебя сдерживаю? Боже, почему Луи всегда так ужасно подбирал слова? — Конечно нет! Но…ты когда-то мечтал о пекарне. Ты любил и был увлечен этим. Я просто…я не хочу, чтобы ты провел остаток своей жизни в грусти, когда в жизни столько невероятных вещей, — когда Гарри так и не ответил, он закрыл глаза и глубоко вздохнул. — Пожалуйста, скажи мне, что нашей жизни все еще достаточно для тебя, — прошептал он. Мгновение спустя Луи оказался в крепких объятиях мужа, и снова задался вопросом, почему он постоянно начинал плакать, и почему именно его нужно было успокаивать из-за этого. — Тебя всегда было достаточно, — успокоил его Гарри, мягко раскачивая их взад и вперед. — И ты подарил мне дочь, которой более чем достаточно, — он откинулся на подлокотник дивана, потянув Луи за собой. Томлинсон поцеловал его и Гарри игриво дернул его за волосы. Некоторое время они просто молча лежали, думая о своем. — И вообще, если ты не уберешь свое пекарское дерьмо из офиса, мне негде будет поставить свое новое пианино, — пробормотал Луи, надеясь, что прошло достаточное количество времени, чтобы шутка была приемлемой. Очевидно, так и было, потому что Гарри засмеялся и крепко обнял Луи за плечи, игриво шлепнув его по заднице, одновременно целуя в макушку. — Тогда мне придется снова открыть пекарню.