Two for One

Открытие второй пекарни разительно отличалось от первого — теперь Гарри знал достаточно, чтобы все тщательно спланировать. Не было никаких ночных поездок за продуктами или украшениями в последнюю минуту. Никаких звонков чтобы подавить неуверенность. Нет, на этот раз было только волнение — пока в пекарню не зашли первые посетители. Луи прятался на заднем дворе почти все утро. Хоть Гарри и настаивал на том, чтобы он был рядом с ним и поддерживал разговор с клиентами, это не было сильной стороной Томлинсона. Кроме того, его большой животик явно вызовет вопросы, и он правда не хотел отвлекать мужа. Это был его знаменательный день и он заслужил все внимание и почести. Да и с ним будет Рози, их дочь намного лучший продавец — к тому же, кто не умилится сладкой очаровательной малышке в крошечном поварском колпаке? В пять вечера пекарня официально закончила свой первый рабочий день. Вечеринка в честь открытия для их семей и друзей должна была начаться примерно через час, и Луи помогал убираться, пока Гарри занимался финансами. — Если каждый день будет идти так же хорошо, как сегодняшний, мы сможем окупить наши расходы за четыре месяца, — усмехнулся Стайлс. Они ожидали, что новый магазинчик быстро потеряет свою популярность, но это как раз был свадебный сезон, и был шанс, что они смогут покрыть расходы раньше, чем большинство новых проектов. Луи хотел сказать, что к тому времени у них будет два малыша, о которых нужно будет заботиться, и им повезет, если они обанкротятся через пару лет. — Это здорово, сладкий, — сказал он вместо этого. — Давай я, — Гарри обогнул прилавок, чтобы взять тяжелые мешки с мусором, которые Луи тащил к мусорным бакам на улице. — Ты не обязан делать все, — пробормотал тот, когда Гарри отошел на приличное расстояние. Он помнил это чувство беспомощности, когда он вынашивал Роуз, но хуже всего было то, что на этот раз оно было оправданным. Он уже был измотан и все ужасно болело, а ему еще предстояли долгие месяцы тяжелой работы, прежде чем он сможет отдохнуть. Томлинсон устроился за одним из столиков, стоящих по периметру зала. Когда начали прибывать люди, он задумался, как скрыть растущий живот от тех, кто так хорошо его знал. Ответом на вопрос послужила Рози, прыгнувшая к нему на колени, обняв его руками и ногами, мгновенно уснув — она пропустила свой дневной сон, и и все эти сладости и общение измучили ее. Луи был готов сделать то же самое. — Выглядишь дерьмово, — сказала Лотти, плюхаясь в кресло напротив с двумя бокалами шампанского. Луи посмотрел на нее, а затем на малышку в его руках. Девушка закатила глаза. — Она спит — к тому же она точно слышала такие слова. — О, отъебись, — прошептал он, отчего его сестра захихикала. — Брось, Лу, это будет весело, а ты выглядишь так, будто у тебя только что умерла собака, — она поставила перед ним бокал с шипучей жидкостью. — Выпей со мной. Прежде чем он смог придумать адекватную отмазку, перед его носом пронесся вихрь и схватил напиток. — Не-а, тебе нельзя, — сказал он, пригрозив Луи пальцем, прежде чем осушить бокал в два глотка и громко рыгнуть. — Что он— — Черт, — Луи выпрямился и зажал рот рукой, когда до него дошел запах отрыжки Найла. — О, я знаю этот взгляд, — Хоран поставил пустой бокал и взял Роуз из рук друга. Она видела его в полный рост всего пару секунд, когда Луи бросился в уборную. Лотти замерла перед дверью, за которой исчез шатен, и тихонько постучала по свежевыкрашенному дереву. — Луи? — ответом послужил болезненный стон. — Можно войти? — послышалось шарканье, и дверь приоткрылась. Когда она вошла, Луи стоял на коленях, упершись локтями в унитаз и обхватив голову руками. — Ты в порядке? Шатен чуть не засмеялся — это был самый сложный вопрос в его жизни. — Конечно, — он повернул голову, чтобы посмотреть на нее. — Я в порядке. Иди и наслаждайся вечеринкой. Лотти вошла в маленькую комнату и закрыла за собой дверь. Она села на пол рядом с Луи и провела рукой по волосам, убирая пряди с лица. Он видел вопрос в ее глазах — почему ты не сказал мне? — но она промолчала. Вместо этого, как она давно научилась делать, она ждала, что он заговорит первым. — Я беременный, — очевидно. Это она уже и сама поняла. — Близнецами, — он ожидал какого-то потрясенного вздоха, но его не последовало. — Это девочки, — уточнил он, пытаясь вызвать реакцию, достойную признания, которое он только что сделал. — Это имеет смысл, — Томлинсон посмотрел на сестру так, словно она сошла с ума — в его ситуации не было никакого смысла. — Серьезно, Лу? У мамы было две пары близнецов. Ты не думал, что у тебя есть хотя бы маленький шанс на это? Все это выглядело бы забавно, если бы не усиливало чувство собственной беспомощности. Потому что… нет. Несмотря на то, что это были гены -его гены — Луи ни разу в жизни не рассматривал возможность того, что он снова забеременеет, не говоря уже о том, чтобы иметь больше одного ребенка. Он был совершенно не готов ко всему этому, даже когда все вокруг казались совершенно идеальным. Вместо ответа шатен попытался подняться с пола. Он даже не взглянул на нее, отмахиваясь от протянутой руки, нахмурившись от того, с какой легкостью она смогла подняться. — Что такое, Луи? Что я такого сказала? — Ничего. Ты снова станешь тетей, так что… поздравляю, — он потянулся к ручке двери, но Лотти схватила его за руку. — Лу… — Я в порядке, — Луи распахнул дверь и чуть не налетел на Гарри. — Воу-воу. Все в порядке? — спросил он, переводя взгляд с Луи на Лотти и обратно, и протянул руки, чтобы придержать его. — Со мной все в порядке, — повторил Луи, еще больше раздражаясь. Гарри в замешательстве уставился на него, и шатен глубоко вздохнул, расслабляясь. — Пойдем расскажем всем твои большие новости, ладно? — он решил, что именно поэтому Гарри и искал его. — Что-то не так? — тот факт, что Томмо назвал сообщение об их детях новостями Гарри, был более чем тревожным. — Мы не обязаны делать это сегодня, если ты не хочешь. Если ты плохо себя чувствуешь, или устал, или просто…если ты не готов. Луи вздохнул. Под него подходило все. Но Гарри был лишен этого момента — технически, он упустил его уже дважды. Луи не хочет снова отнимать у него это. Половина все равно уже знала. — Давай просто покончим с этим. Какой бы ужасной реакции на новости о беременности не ожидал Луи, все оказалось гораздо хуже. Как и следовало ожидать, все были на седьмом небе от счастья при мысли о том, что в семье появится еще один ребенок, и дальнейшее объявление, что это близнецы, вызвало абсолютное безумие. Люди подходили и разговаривали с его животом; они смотрели, прикасались и говорили, но казалось, что слова не были обращены к нему. Как будто Луи там и не было. Будто он был сосудом для выращивания жизни. Это было похоже на то, что он испытал в детстве, когда социальные работники приходили к нему домой после поездки в больницу. Они видели разорванную одежду, синяки и налитые кровью глаза, но они никогда не видели его — испуганного маленького мальчика, который был сломлен и отчаянно нуждался в ком-то, кто не только сказал бы ему, что все будет хорошо, но и показал бы ему. Заставить его поверить в это. Гарри, конечно, заметил меланхолию мужа, хоть и не мог понять, почему, когда и как. — Я не могу прочесть его мысли, — признался Гарри матери, наблюдая, как Луи позволяет Джемме разговаривать с нерожденными племянницами. — Он сейчас переживает много перемен. Вы оба. — Это я знаю, — вздохнул Стайлс. — Я просто… что, если дело не только в этом? — Что ты имеешь в виду, дорогой? Гарри сжал нижнюю губу большим и указательным пальцами. — Не знаю. Может, ничего и нет, — Энн потянула его за рукав, чтобы отнять руку от лица, и положила руку на щеку. — Я не… я имею в виду, я не совсем… хорошо воспринял новость о беременности. Я сказал кое-что, чего не должен был говорить. Энн сжала его руку и сочувственно улыбнулась. — Что бы ты ни сказал, я уверена, он знает, что ты не это имел в виду. Гарри покачал головой в ответ на ее типичный материнский совет. — Думаю, я правда имел это в виду. Тогда, — он был вне себя от вины, горя и гнева, но чувства, которые были временными, породили слова, которые будут преследовать его вечно. — Теперь все по-другому. Но… — Гарри снова перевел взгляд на мужа, который теперь был окружен стайкой слегка пьяных молодых женщин, воркующих слишком громко, чтобы это можно было назвать шепотом. — Ты беспокоишься о нем, — закончила за него Энн. Гарри кивнул. — Что он сказал на это? — Ничего, — вздохнул Гарри, и это было самое неприятное. — Во всяком случае, для меня. Он говорит, что он в порядке, и, может быть, так оно и есть… но что-то не так. — хоть он и боялся признаться в этом вслух, их с Луи отношения начинали казаться такими же, как и в самом начале. Не то чтобы Луи что-то скрывал, скорее он намеренно закрывался в себе, чтобы защитить Гарри от какой-то неприятной части себя. Энн похлопала его по плечу. — Вы созданы друг для друга. Ты все поймешь. — Не могла бы ты… не могла бы ты поговорить с ним? Пожалуйста. — если он не хотел разговаривать с Гарри, может Луи мог бы раскрыться перед матерью, пусть и не его. — Конечно, — она обняла своего малыша и крепко прижала к себе — Ты удивительный человек — замечательный муж и отец, и я так горжусь тобой. — Думаю, у меня был хороший пример для подражания. Она наклонилась, чтобы чмокнуть его в щеку, прежде чем вклиниться в толпу окруживших Луи дам и потянуть его к входной двери. — Подумала, что тебе не помешает подышать свежим воздухом, — объяснила она, заметив его удивленное, хотя и заметно облегченное выражение лица. Был теплый летний вечер, и свежий ветерок делал его еще более приятным. — Как поживаешь, любовь моя? — Все в порядке, — спокойно ответил Луи, положив одну руку на живот, а другую прижимая к ноющей пояснице. Энн усмехнулась, но что-то в том, как он это сказал — с легким намеком на раздражение — напомнило ей слова Гарри. — Приятно слышать, но я спрашиваю не о коллективном «ты». Я хочу знать, как поживает мой зять. Томлинсон слабо улыбнулся ей, но знал, что она раскусит любую ложь. Поэтому он предпочел сменить тему. — Я рад, что пекарня наконец открылась, — хотя Гарри не будет дома еще больше. — Ммм, — хмыкнула Энн, соглашаясь. — Мой сын всегда любил бывать на кухне. Даже когда он был маленьким, до того, как я разрешила ему пользоваться духовкой, он использовал пищевые красители и ложки, чтобы сделать узоры с помощью глазури. У него всегда были лучшие пряничные домики. — Это до сих пор так. Энн вздохнула, надеясь, что следующие слова не прозвучат слишком запланировано. — Но это были не только кексы и украшения. С самого начала трудно быть родителем, а потом, когда я стала матерью-одиночкой двух маленьких детей…все стало намного сложнее, от простого наблюдения за ними обоими в магазине до вопроса, смогу ли я вообще позволить себе заплатить за продукты. — Мне…мне жаль, — хоть Луи уже почти попал в подобную ситуацию, он не думал о последствиях. — Вовсе нет. Я была молода и напугана, но я была не одна. У меня была семья, друзья и, самое главное, двое малышей, которых я любила больше всего на свете. Я сделаю для них все — как и ты, — она повернулась к нему лицом. — Как и Гарри. — Я знаю это, — и в глубине души он правда знал это. Но Гарри всегда был таким — его всегда будет достаточно. Луи просто не был уверен, что сам сможет соответствовать этим стандартам. Она заглянула ему в глаза, сверля его взглядом, пока не нашла правду в его словах, и кивнула. — Хорошо. Потому что, когда станет трудно — а трудно будет, любовь моя, — у тебя всегда, всегда, будут люди, к которым ты сможешь прийти. Поговорить или попросить о помощи. Если не Гарри, то я. Или твоя сестра. Или Джемма, или твои друзья, — Энн притянула его к себе, как ранее притянула Гарри. — Не забывай, что ты теперь и мой сын, и я буду любить тебя и биться за тебя также яростно, как и за тех, кого я родила. Луи сдерживал слезы достаточно долго, чтобы Энн успела отвести его обратно в пекарню и передать Гарри, затем быстро уткнулся лицом в грудь мужа и намочил то, что раньше было очень красивой шелковой рубашкой. — Я люблю тебя. Твоя мама потрясающая. — Если бы я знал, что ты со мной только из-за моей мамы, я бы познакомил тебя с ней намного раньше, — поддразнил он, на что Луи лишь сильнее испачкал рубашку. — Эй, вот вы где! — Найл, спотыкаясь, двинулся в их сторону, а Лиам в отчаянии пытался сдержать болезненное выражение лица. — Я думал, ты ушел. Знаешь, из-за того, что случилось в прошлый раз, когда у нас была большая вечеринка, пока ты был беременный, — Лиам нахмурился, услышав бестактное и совершенно ненужное упоминание об одной из ночей, когда Луи оказался в больнице, но Найл, казалось, не заметил этого и продолжал в блаженном неведении: — Самое время открыть это заведение, — сказал он Гарри. — Как раз вовремя, чтобы успеть на нашу свадьбу. — Только торт, Ни, — напомнил Пейн. — Нет, — настаивал он. — Всю свадьбу, — он обнял Гарри за плечи, а другой рукой помахал перед ними в жесте «представь это». — Просто большой «шведский стол» с десертами. Хоть никто, казалось, не слушал, Лиам поспешил заверить всех, что там будет нормальная еда. — Что-то подсказывает мне, что маленькая страна людей, которых ты пригласил, будет ожидать чего-то большего, чем просто пончики и шоколад. Найл усмехнулся. — Да, но все знают, что остальная еда всегда дерьмо. Сладости — это то, что они действительно запомнят. Лиам скрестил руки на груди и прищурился. — Я думаю, это может занять второе место после, ну, я не знаю, того как «два человека соединяют свои жизни вместе навсегда»? Чтобы успокоить своего жениха, Найл кивнул, но затем тихо прошептал Гарри: — Зависит от того, насколько хорош твой торт, да? Несмотря на мамины слова, что Луи просто устал и подавлен — и, вероятно, будет уставать в ближайшем будущем, учитывая их обстоятельства, — Гарри не спускал глаз с мужа. В течение следующих нескольких дней Луи стал больше спать и меньше есть. Он писал чаще, иногда потому, что нуждался в чем-то, а иногда просто потому, что нуждался в Гарри. Это были небольшие изменения, которые можно было объяснить совершенно нормальными рассуждениями, связанными с беременностью. Но что-то все еще не давало ему покоя. Вот почему, несмотря на то, что Гарри буквально только что открыл двери своему новому бизнесу, он взял выходной, чтобы провести его с Луи. Только они вдвоем. — Это смешно, Хаз. Ты не можешь позволить пекарне закрыться даже на день, — заныл Томмо, отчасти из-за рациональных мыслей, а отчасти потому, что он еще не был готов встать с постели. — И, как я уже сказал, мы не закрыты — я просто позволяю работникам управлять магазином весь день, — несколько человек, которых он нанял, были либо бывшими сотрудниками, либо профессионалами, которых он переманил у разных продавцов, с которыми работал на протяжении многих лет. Любой из них был бы более чем достаточно компетентен, чтобы управлять работой пекарни в этот день. — Кроме того, это важно. — Но мы можем просто заказать все это по интернету. Я имею в виду, если бы ты подумал об этом, было бы проще заказать доставку домой, бесплатно, нежели укладывать все в багажник и собственноручно везти домой. Гарри ухмыльнулся — он предложил эту прогулку, чтобы они могли приобрести еще один набор мебели в детскую, но это была не единственная причина. — Просто доверься мне. Это будет стоить того. На самом деле покупки закончились довольно быстро — всего через час или около того, Луи был слишком измотан, как физически, так и морально, чтобы принимать какие-либо решения, и в конечном итоге просто выбрал первые попавшиеся вещи. Когда они добрались до третьего магазина, шатен просто плюхнулся в одно из кресел у входа и задремал, пока Гарри выбирал последние вещи. Вместо того чтобы вернуться домой, когда они закончили с покупками, Гарри остановился перед одним из оздоровительных центров, и Луи выгнул бровь. — Ты не пожалеешь, если сделаешь это для меня, — загадочно произнес Гарри, поворачивая руль и въезжая на свободное парковочное место. — О чем ты? — Я запланировал педикюр для нас обоих примерно через десять минут. Потом у тебя будет часовой массаж для беременных, пока я сбегаю за ужином из Gente di Mare, который мы можем взять домой и съесть в пижаме, и никто не будет судить нас за то, что мы съели целую буханку чесночного хлеба. В свои молодые — и значительно меньшие — годы Луи вполне мог оседлать Гарри прямо здесь, на водительском сиденье. Но сейчас он едва мог разглядеть свои опухшие ноги из-за выпирающего животика. Они не разговаривали, но Гарри держал его за руку, пока его приводили в порядок. Обычно Томмо возражал бы против того, чтобы руки незнакомца блуждали по его обнаженной коже, но, честно говоря, ему было чертовски хорошо выпускать колючки. Они даже посадили его на специальный столик с вырезом посередине, чтобы вместить его живот, и массажистка явно знала, что делает, потому что она разматывала узлы и изгибы мышц, о существовании которых Луи даже не подозревал. Если бы их подслушивали, можно было подумать, что они снимают порно из-за тихих и чувственных стонов, которые срывались с его губ. Гарри пришлось практически нести слегка ошеломленного и счастливого Луи к машине, но сильный запах базилика и маринары вернул его в сознание и вызвал урчание в животе. На этот раз сильные запахи не вызвали у него тошноты, и он съел большую часть своего обеда, прежде чем они вернулись домой. Все еще с желеобразными конечностями и с полным животом, Луи снова заснул, и Гарри был счастлив отвести его в постель, чтобы вздремнуть после обеда. Когда шатен открыл глаза, небо уже пылало яркими оранжевыми и пастельно-розовыми огнями. Он вышел в коридор и заглянул в единственную комнату, где горел свет — детскую. — Доброе утро, — сказал Гарри, подмигнув растрепанному мужу. — Что ты делаешь? — спросил Луи, хотя ответ был очевиден. Пол был завален разорванными пластиковыми пакетами, шурупчиками и непонятными инструкциями. — Могу я чем-то помочь? — Вообще-то, — Гарри поднялся с пола и придвинул к стене уже полностью собранную вторую кроватку, — я как раз закончил. Луи оглядел комнату и заметил, что несколько их недавних приобретений уже выбрались из коробок и стояли в комнате. Гарри проделал всю эту работу, все эти нудные распаковки покупок, сборки и расстановки. У него на глаза навернулись слезы, отчасти от благодарности и любви, отчасти от чувства вины. Стайлс руководил бизнесом и ему все еще удавалось находить время на него, в то время как Луи позволял себе бездельничать весь день — Извини, — выдавил Томлинсон, поворачиваясь и прячась от проницательного обеспокоенного взгляда мужа. — Я…ты…ты хотел, эм, сделать это сам? — он просто пытался помочь, снять с плеч Луи то немногое, что мог. Но он также вспомнил, как незадолго до рождения Розы Луи обиделся на то, что он больше не может ничего делать сам. — Это нормально? — Нет, я… — в этот момент шатен чуть не сломался. Он почти выпустил поток сомнений, неуверенности и страхов, которые были с того момента, как появился первый знак плюса, и которые недавно достигли почти неуправляемых размеров. Но затем знакомое и в то же время совершенно чуждое ощущение вспыхнуло и затрепетало в его животе, заглушив все негативные мысли, угрожавшие овладеть им. — Лу? — спросил Гарри, не в силах справиться с быстро меняющимися эмоциями мужа. — Что… — Луи схватил руку Гарри и прижал ее к тому месту, где почувствовал движение. — Я не— — Просто подожди, — они молча подождали еще несколько секунд, прежде чем еще один быстрый удар пришелся ему в живот. — Черт возьми! — Да? — Луи уже забыл, как странно ощущать в своем теле совершенно независимое существо. — Боже мой! Боже мой. Это наш ребенок, Лу, — один из них точно. В этот момент Луи ожидал, что Гарри упадет на колени, осыплет живот поцелуями и заговорит с дочерьми о том, как сильно он их любит и не может дождаться встречи с ними. Но вместо этого он не убрал руку, а другой обхватил мужа за шею и наклонился так близко, что их лбы соприкоснулись. — Спасибо, — выдохнул Гарри. — За… За что? Гарри глубоко вздохнул, и его губы изогнулись в улыбке. — За то, что любишь меня, даже когда я этого не заслуживаю. За то, что снова сделал нас родителями, когда я не смог. За то, что дал мне все, чего я когда-либо хотел, и все, чего я даже не мог желать. Как всегда, когда Гарри произносил такие прекрасные, искренние слова, Луи чувствовал себя недостойным быть их получателем. Веря, что они могли бы пролить свет на темные места, которые все еще были в его сердце, Томлинсон не был уверен, что готов встретиться лицом к лицу с тем, что скрывалось в тени. Поэтому он пошутил. — Ты говоришь это только потому, что застрял со мной. По закону. Классический стокгольмский синдром. — Эээй, — запротестовал Стайлс, но его отвлек еще один настойчивый толчок в ладонь. — Эй, — сказал он снова, на этот раз мягче, почти воркуя. Теперь он опустился так, что его глаза оказались на одном уровне с глазами близнецов. — Я знаю, что там будет тесновато, но постарайтесь вести себя прилично. Это всего на несколько месяцев. Луи тихонько пискнул, и на его лице появилось выражение, которое можно было бы назвать паническим. — Черт, они будут здесь через несколько месяцев, — конечно, он знал, что в доме будут двое новорожденных. Гипотетически. Но то, как они двигались, пинались и отвечали на голос Гарри, делало это все таким реальным, таким близким.  — Я знаю, — сказал Гарри, вставая и прижимая мужа к груди. — Это… ну, это немного пугает, да? — Луи не был уверен, что это риторический вопрос, но все равно кивнул. — Но все в порядке. Я люблю тебя и все будет хорошо. В его словах была непоколебимая уверенность, как будто они были правдой или Гарри сделает их правдой. И из-за этого, пусть даже на мгновение, Луи позволил себе поверить в это.