Two for One

Все ждали, что Луи родит раньше. Учитывая его предыдущее пребывание в больнице и продолжающуюся тенденцию к стрессу, врач сказала, что он может родить на тридцать второй неделе. Такова была их цель. В тридцать одну неделю и четыре дня у Луи начались, как он утверждал, схватки Брэкстона-Хикса. Гарри не был уверен в этом и уговорил поехать в больницу, где их быстро осмотрели и отправили домой. Они называли это ложными родами, но, по мнению Гарри, с таким же успехом это могло быть и непоколебимое упрямство его мужа, отказывавшегося выпускать детей из себя до назначенного срока. Когда прошла тридцать вторая неделя, все начали наблюдать за Луи, как ястребы за добычей, как будто малышам не потребуется по меньшей мере день для того, чтобы выйти из него, как только они будут готовы. Кто-то всегда был в доме — обычно не один, а несколько человек — и хоть они просто беспокоились, просто хотели помочь, тревога, от которой Луи так старался избавиться, медленно возвращалась в его мысли. Прошла тридцать третья неделя. Затем тридцать четвертая и тридцать пятая. К тридцать шестой неделе большая часть их семей и друзей либо оставались у них, либо в отеле неподалеку. Они хотели как лучше, но последние пару месяцев показали шатену, что он должен высказывать свои потребности вслух, если хочет быть уверенным, что они будут удовлетворены. И прямо сейчас — после его третьей неохотной поездки к врачу только для того, чтобы его отправили домой с тем же диагнозом — ему нужно, чтобы люди перестали смотреть на него, как на бомбу замедленного действия. — Я знаю, что вы все думаете, что я разрожусь в любую секунду, — и, Боже, Луи чувствовал себя так большую часть времени, — но я провел последние несколько месяцев, восстанавливая все это дерьмо о связи между разумом и телом, о котором продолжает говорить мой терапевт, поэтому я хотел бы думать, что это я сообщу вам, когда начнутся роды. Не говоря уже о том, что я единственный, кто делал это раньше, — Энн прокашлялась и выгнула брови. — Ладно, хорошо, но это было давно, верно? — Луи! — воскликнул Лиам, ужаснувшись тому, что его лучший друг только что назвал тещу старой. Уголок рта Энн приподнялся в усмешке. — Я оставлю это без внимания, но только потому, что ты подаришь мне двух новых внучек, которых я должна баловать. — Что ты говоришь? — спросил Гарри, стараясь, чтобы разговор не сорвался. — Что мы должны сделать? Томлинсон вздохнул и постарался, чтобы его следующие слова не прозвучали так злобно, как в его голове. — Мне нужно, чтобы именно это ты и перестал делать. Это как…иногда немного душно, понимаешь? — О чем это ты? — конечно, Джемма заговорила первой. — Тебе больше не нужна наша помощь? Не вовремя, учитывая, что мама только что переехала к тебе. — Джемма! — Энн чуть было не отругала свою взрослую дочь за то, что та заговорила, не подумав — ей столько раз приходилось это делать в бурной юности независимой девочки, но, очевидно, урок был для нее потерян. — Ты же знаешь, я предложила помочь, когда детки родятся, — она повернулась к Гарри. — Я более чем счастлива сделать это, малыш, — затем, повернувшись к Луи, — но если ты не хочешь, чтобы я здесь находилась, мне не трудно вернуться домой. Честно говоря, большинство моих вещей все еще упакованы. Я могу уехать через несколько часов. — Нет, я не… это не… — Луи не сомневался, что, как только в доме прибавится детей, им понадобятся все. Но до этого, все просто сидели сложа руки. Ждали. Луи. Все отдавали ему так много времени и сил, и он почти чувствовал вину за то, что еще не родил. — Я просто… мне не нужна нянька. — Мы заботимся о тебе, Лу. Мы не… — начал было Лиам, но Джемма прервала его, поднявшись со своего места. — Нянька? Прости, я думала, мы любезно помогаем тебе в трудную минуту. Не пойми меня неправильно, я люблю свою племянницу, но ты не думал, что я хочу делать в субботу вечером, вместо того, как сидеть с ней, потому что Гарри работает, а ты едва можешь встать с гребанного дивана? Лотти тоже поднялась, чтобы посмотреть на Джемму. — В чем, черт возьми, твоя проблема? — Моя? У меня нет проблем — на самом деле, ни у кого не должно быть проблем, кроме этого, — она махнула рукой в сторону фигуры, заключенной в объятия Гарри. — Джемма, остановись, — вскипел Гарри, но разрывался между желанием задушить сестру и желанием утешить Луи, который едва держал себя в руках. — Да, успокойся, сестренка, — добавил Найл с чуть большей язвительностью, чем обычно. — Мы все здесь, потому что любим друг друга и хотим быть рядом. — Да неужели? Поэтому вы двое кричали друг на друга на подъездной дорожке час назад? — Что? — Луи вывернулся из объятий мужа, чтобы посмотреть на своего лучшего друга, который крепко прижимал к груди подушку и избегал смотреть ему в глаза. — Вы поссорились? — Мы находимся в середине небольшого разногласия по поводу нашей текущей ситуации с занятостью, — Найл сердито посмотрел на Джемму. — Это не твое собачье дело. — Я…я не знал. Ты…? — Луи подождал, пока Лиам встретится с ним взглядом, слегка улыбнулся и пожал плечами. — Я не знал, — снова пробормотал он. — Совершенно верно. Ты не знал. Так же, как я уверена, что ты не знал, что у твоей сестры проблемы с деньгами. — Лотс? — шатен умоляюще посмотрел на Лотти, но она не стала возражать. — Пришлось одолжить ей немного денег на бензин, чтобы она приехала сюда. Увидеться с тобой. Снова. — Все в порядке, мы разберемся, — процедила Лотти сквозь зубы, больше обвиняя Джемму, чем утешая Луи. — Хватит, — гнев Гарри, наконец, победил, и он встал, чтобы присоединиться к тому, что вскоре должно было стать всеобщей дракой. — Я понял. У нас у всех проблемы. Нам всем приходится иметь дело с дерьмом. — Даже тебе? — Джемма в притворном удивлении прижала руку к груди. — Конечно! Но все это не имеет значения. Ничто не может быть для меня важнее, чем… — Конечно, это имеет значение, — по иронии судьбы, хоть вся эта ссора была из-за Луи, все, казалось, совершенно забыли о его присутствии, пока его тихий, но решительный голос не прорвался сквозь перебранку. — Все это имеет значение, — он дважды попытался самостоятельно подняться с дивана, прежде чем сдаться и взять Энн за руку. Как только он принял вертикальное положение, Луи оглядел комнату, уделяя время каждому дорогому ему человеку. — Мне очень жаль. Я никогда не хотел игнорировать то, что происходило в ваших жизнях, или казаться неблагодарным за ту роль, которую вы играли в моей, — он поджал губы и прикусил щеку. — Я просто… я надеюсь, вы знаете, что я люблю вас всех, и я не смогу ничего сделать без вас. Простите меня. Луи направился к входной двери, но Гарри догнал его прежде, чем он успел переступить порог. — Куда ты идешь? Пожалуйста, не уходи. — Я не могу сейчас быть здесь, Хаз, — он не мог продолжать смотреть в лица всех людей, которых он постоянно подводил и использовал в своих интересах. — Джемма перешла все границы. Не знаю, почему она так сказала, но это не… — Она была права. — Нет. Не была. — Все в порядке. Я знаю, что был эгоистом в последнее время. — Ты был сосредоточен на том, чтобы позаботиться о себе. Это большая разница. По мнению Луи, это было уже чересчур, но он не стал спорить с Гарри. — Ладно. Но в любом случае, я не могу быть хорошим другом — хорошим братом или сыном — еще некоторое время, — и, честно говоря, он был бы не против, если бы это означало, что его девочки здоровы и счастливы. Но все равно было отстойно вспоминать об этом. Стайлс подошел ближе, наклонился и прижался лбом к Луи. — Ну, я не могу говорить ни за кого другого, но лично я считаю тебя невероятным мужем, — он наклонил голову и поцеловал шатена в кончик носа. — И если бы Роза не валялась сейчас в море мягких игрушек, которые она называет кроватью, я уверен, что она назвала бы тебя настоящим супер героем. Луи очень сомневался, что их четырехлетняя дочь могла использовать слово «настоящий» в предложении, но тем не менее он оценил это. — Спасибо. Но мне все равно нужно… мне нужно пространство. На некоторое время. — Для чего? — Не знаю… чтобы прояснить голову? Обдумать кое-что? Пойти в счастливое место, подождать, пока мои мысли и эмоции не соберутся вместе? Гарри вздохнул — сколько бы Луи ни насмехался и ни закатывал глаза над упражнениями, которые давал ему терапевт, они, казалось, помогали, и он был рад, что муж использует их в стрессовых ситуациях.  — А здесь нельзя? Мы можем уйти — весь дом в твоем распоряжении. Луи чуть не вздрогнул от этой мысли. — Ты не можешь просто выгнать всех — они здесь из-за меня, — он с тоской посмотрел на полуоткрытую дверь. — Ну пожалуйста! Я ненадолго. — А если что-нибудь случится? — Я просто немного прогуляюсь по парку. Плюс у них есть эти замечательные маленькие устройства, который называется «мобильный телефон». Можно звонить кому угодно, когда угодно и откуда угодно. Гарри нахмурился, но спорить не стал. — По крайней мере, позволь мне отвести тебя туда, — Луи бросил водить машину несколько недель назад, и ему пришлось бы тащиться через всю округу, чтобы добраться туда. — Уф, но все дело в путешествии, а не в месте назначения, — шатен, рискуя потерять равновесие, приподнялся на цыпочки и поцеловал маленькую морщинку между бровями Гарри. — Со мной все будет в порядке, — а если нет, Гарри узнает об этом первым. — На ужин лазанья? Я вернусь до того, как ее достанут из духовки. Луи выскочил за дверь прежде, чем Гарри успел ответить. А Гарри… Гарри собирался поговорить с сестрой. Несмотря на заверения Луи, Гарри писал ему каждые полчаса, чтобы убедиться, что с ним все в порядке. В ответ Томлинсон прислал ему фотографии того, о чем он в данный момент размышлял и что позволяло ему жить в настоящем, ценить его и отпускать негативные мысли прошлого, которые пытались подкрасться к нему — цветущее дерево, холодный чай латте в его руках, одна из тех гибридных «дудль» собак, которые подошли и уткнулись носом ему в живот. Они точно заведут одну из этих «дудль» собак, решил он. Однако на улице была пиковая летняя температура, и этот факт не ускользнул от внимания и без того перегретого тела Томлинсона. Когда он, наконец, нашел убежище за столиком для пикника под тенистыми деревьями, дорога домой начала казаться ему неосуществимой. Поэтому, когда Гарри написал ему снова, точно по расписанию, он отослал фотографию своего потного лица с каким-то глупым выражением с надписью — Требуется служба возврата. Через несколько минут деревянное сиденье подпрыгнуло, когда на скамью напротив него опустился груз, но когда Луи поднял голову, то увидел, что его пристально изучал не Гарри. — Какие бы извинения Гарри ни заставил тебя принести, ты не обязана их приносить. Ты можешь чувствовать все, что захочешь — я знаю, что в последнее время мы многого от тебя просим. Всех вас. — Во-первых, я знаю, что мне позволено чувствовать то, что я чувствую — у меня тоже есть свой психотерапевт, — сказала Джемма, отбрасывая волосы через плечо. — А во-вторых, мой брат никогда не мог заставить меня делать то, чего я не хотела. — …и? — подсказал Луи, когда она замолчала. — Поэтому, когда я говорю, что мне жаль, я имею в виду, что мне правда жаль. Извини, вот, — Джемма сморщила нос, вспомнив, сколько раз слово «прости» слетело с ее губ. — Я была расстроена из-за того, что Чарли бросил мою культурную компанию в пользу какой-то великолепной, но легкомысленной парикмахерши, поэтому теперь я снова одинока и должна начать с этого ненужного давления общества на женщин, чтобы все имели пару к определенному возрасту и бла, бла, бла. Тем временем, мой брат и его супруг выглядят как идеальная картина домашнего уюта и до боли в зубах милые, и я просто… может быть, я немного ревную. Или разочарована. Но в любом случае, я плохо вела себя с тобой, когда ты просто пытался выразить свои чувства. Ты этого не заслужил, и мне жаль. Прошла целая минута молчания, прежде чем Луи наконец кивнул и прошептал: — Хорошо. — Хорошо? И все? Может быть, эти гормоны беременности не дают нормально воспринимать действительность. Луи слегка улыбнулся. — Поверь мне, такое бывает. Но не сейчас. Я знаю, как мне повезло, что вы все есть в моей жизни, — он посмотрел вниз и положил руку на свой внушительный животик. — И большую часть времени, я знаю, что не заслуживаю этого. Ничего из этого. — Луи… — Но они заслуживают, — он обхватил себя руками за живот и посмотрел на небо. — Они заслуживают большего, чем я могу дать. Потому что… потому что бывают дни, когда я не могу найти в себе ничего, что стоило бы отдать. Так что можешь говорить обо мне все, что хочешь — что бы это ни было, это, вероятно, правда. Но благодаря тебе — и этим семьям, по крови и нет — у моих девочек не пройдет и дня, чтобы они не чувствовали, как сильно их любят. Они никогда не сомневаются, что желанны, — он наклонил голову, чтобы посмотреть Джемме в глаза, и обнаружил, что они остекленели. — И я всегда, всегда буду благодарен вам за это. Джемма рассмеялась сквозь непрошеные слезы и взяла Луи за руку. — Знаешь, я тоже тебя люблю. Ты мне как брат, которого у меня никогда не было, — Луи выгнул бровь, и она без тени смущения пожала плечами. — Я правда дерьмово играю в «Скраббл» Услышав это, они оба разразились смехом, прежде чем приступить к трудной задаче — поднять шатена на ноги и отвести к машине. Как и было обещано, они вошли в дверь как раз в тот момент, когда блюдо с макаронами поставили на середину обеденного стола. Шесть дней спустя — ровно за день до того, как Луи предстояло родить близнецов, — что-то изменилось. Луи уже привык к постоянным болям в теле, но за одну ночь что-то изменилось. Пока он отдыхал, близнецы были относительно спокойны — необычное явление, которое впервые за несколько месяцев позволило ему нормально выспаться. А когда он проснулся, он почувствовал, что малыши были ниже, чем раньше, давая его желудку и легким нормально работать. Хоть Гарри немного удивился, когда Луи умял полную тарелку блинчиков и бекона, он был в полном шоке, когда Луи предложил всем спуститься на соседскую игровую площадку и позволить Розе выпустить часть ее сумасшедшей энергии. И ладно, возможно, Луи тоже чувствовал себя немного беспокойно. — Ты хорошо себя чувствуешь? — наконец спросил Гарри, когда их дочь радостно заметалась по площадке. Томлинсон улыбнулся мужу — он чувствовал себя лучше, чем когда-либо. — Просто наслаждаюсь последними минутами, проведенными вместе, семьей с одним ребенком. Глаза Гарри расширились, когда его взгляд метнулся между животом Луи и его ошеломляюще безмятежным выражением. — Ты рожаешь? — он чуть не пискнул, но Луи покачал головой. — Схватки? — Нет. Ещё нет, — шатен прикусил губу — его интуиция впадала в ступор, когда он сталкивался с отсутствием реальных доказательств. — Не знаю, не могу объяснить. Просто… не планируй идти завтра на работу, ладно? Они больше не говорили об этом, но Стайлс, должно быть, что-то сказал маме, судя по тому, как Энн суетилась вокруг Луи, когда они вернулись домой. Только к обеду Луи наконец почувствовал, как глубоко внутри у него что-то болезненно сжалось. ВСе обрушилось на него совершенно внезапно и с большей силой, чем он ожидал, и он не смог удержаться от глубокого, хриплого стона, вырвавшегося из его горла. — Лу? — спросил Гарри, и тут Луи понял, что тот встал на колени рядом с его стулом. — Да, — ответил Луи, нервно рассмеявшись. — Что случилось с папой? — спросила Рози, присоединяясь к Луи с другой стороны. — Я в порядке, детка, — заверил ее Томлинсон, запустив пальцы в ее волосы и наклонившись, чтобы поцеловать в макушку. — Твои сестрички просто хотят выйти и познакомиться с тобой. Роза взвизгнула и взволнованно повернулась на месте. — Наконец-то! — она обратила внимание на живот Луи. — Я могу поделиться всеми моими любимыми игрушками, и я научу вас алфавиту, и как писать, и…и я могу взять вас с собой в школу на следующей неделе, так что вам никогда не придется играть одним, и… — Мы уже говорили об этом, дорогая, помнишь? — Томлинсон вздохнул. Ему нравилось, как она радовалась тому, что стала старшей сестрой, но он не думал, что у нее есть какое-то представление о том, какой будет жизнь, когда они приедут из роддома. — Пройдет какое-то время, прежде чем они станут достаточно большими, чтобы делать большинство этих вещей, — она надула губки, и Луи умоляюще посмотрел на мужа. — Но ты сможешь делать и другие вещи, — объяснил Гарри. — Ты сможешь держать их на ручках и кормить. Ты даже можешь сыграть им ту песню, которую ты выучила на пианино. Роза гордо улыбнулась, довольная ситуацией, и положила голову на колени Луи, ее маленькая ручка скользнула по его животу. — Вам так повезло, малыши, — прошептала она, но достаточно громко, чтобы взрослые услышали. — У нас самые лучшие папы на свете. Этого заявления было бы достаточно, чтобы Луи разрыдался, если бы очередная схватка не пронзила его живот. Он резко вдохнул и отчаянно вцепился в протянутую руку Гарри, пытаясь не напугать дочь своей болью. Когда он снова расслабился, Энн мягко предложила, чтобы они с Розой немного поиграли наверху перед сном. Девочка не хотела уходить, зная, что, когда она проснется, их уже не будет, но в конце концов успокоилась, когда ей сказали, что это просто означает, что в следующий раз, когда они вернутся домой, она будет старшей сестрой. — Что нам теперь делать? — спросил Стайлс, когда они остались одни, улыбаясь Луи и убирая упавшие ему на лицо волосы. — Отвлекать меня, пока мне не разрешат давать обезболивающее? — предложил он. В первый раз Гарри был спокойным, хладнокровным и собранным. Так что теперь, когда Луи смирился с медленной пыткой, терзавшей его тело, он с удовольствием наблюдал, как Гарри бегал по дому, проверял сумки и складывал вещи в микроавтобус, который Луи неохотно согласился купить, как только они поняли, что им нужно будет установить три авто кресла в один автомобиль. Его веселье, однако, длилось недолго, так как прошло всего несколько часов, прежде чем Луи склонился над спинкой дивана, покачивая бедрами и тихо постанывая от давления, которое неуклонно нарастало между его ног. Гарри яростно разминал напряженные мышцы нижней части спины, но это, казалось, только позволяло ослабевшим мышцам напрячься еще сильнее. — Я думаю, нам следует поехать в больницу, — сказал Луи, когда, наконец, восстановил дыхание. — Как только я вышла из комнаты, дела пошли очень быстро, да? — спросила Энн, спускаясь по лестнице и заботливо укладывая внучку спать. — Ты уверен? У тебя еще не отошли воды, и схватки все еще довольно нерегулярные, — прокомментировал Гарри, игнорируя попытку матери пошутить. Конечно, Луи знал это — ему было больно каждый раз, когда он сгибался пополам после двадцатиминутного перерыва, потом опять два минуты, потом пять и десять или хуй знает сколько минут, потому что было очень больно. И тот же тихий голосок в голове, который сказал ему, что сегодня у него начнутся схватки, сейчас кричал ему, чтобы он тащил свою задницу в родильное отделение. Сейчас же. — Ну пожалуйста! Я думаю, что… — как будто в подтверждение его слов, началась еще одна схватка и поставила бы Луи на колени, если бы руки Гарри не подхватили его. — Черт, мы можем просто поехать? — удалось проговорить ему сквозь стиснутые зубы. — С Розой все будет в порядке? — спросил Стайлс, на что Энн кивнула. — Все будет хорошо. И я дам всем знать, что ты скоро родишь малыша. — Двух, — проворчал шатен, заработав быстрый поцелуй в висок от Гарри. — Они могут встретиться с вами там. — Спасибо, мам. — Мы скоро приедем, — пообещала она, когда Гарри практически понес Луи к машине. Дорога до больницы была относительно короткой, но Луи пришлось приложить все усилия, чтобы не упереться ногами в приборную доску и не начать тужиться прямо здесь и сейчас. Но ему не особенно хотелось портить их новую машину кровью и другими жидкостями, поэтому он, задыхаясь и хватая ртом воздух, прошел еще несколько схваток, пока они, к счастью, не подъехали ко входу в отделение неотложной помощи. — Ого, похоже, придется пока обойтись без бумажной волокиты, — прокомментировала секретарша, заметив сгорбленную и пыхтящую фигуру Луи и жестом подозвав инвалидное кресло. — Мы звонили… Луи Томлинсон-Стайлс, — объяснил Гарри, помогая мужу опуститься на предоставленное ему место. — Хорошо, — сказала она, пролистывая стопку бумаг и вытаскивая одну из них, чтобы положить перед ним на стол. — Распишитесь здесь, а остальное мы обсудим позже. — Черт! — Воскликнул Луи, сворачиваясь клубочком и протягивая Гарри руку. — Я здесь, — успокоил Стайлс, нацарапав несколько букв своего имени, прежде чем опуститься на колени, чтобы помочь мужу справиться с болью. — Глубокий вдох. Давай со мной, любимый. К тому времени, как их вкатили в палату и переодели Луи в больничный халат, у него отошли воды, словно прорвало плотину. Повинуясь чистому инстинкту — его тело делало все, что ему заблагорассудится, с ведома или без ведома мозга, — он подтянул колени к груди и начал тужиться. — Доктор Рейд уже в пути, — сообщила медсестра, вытаскивая какое-то оборудование. — Поправочка — доктор Рейд уже здесь, — сказала их любимый врач, врываясь в палату. — Я всегда с нетерпением жду приключений, когда вы двое в здании, — Луи чуть не рассмеялся, но тут же скривился, сморщил лицо и снова начал тужиться. — Ладно, ладно, я вижу, что мы торопимся. Когда начались схватки? — Может быть, пять часов назад? — добавил Гарри — он перестал смотреть на часы, как только стало ясно, что не стоит беспокоиться о времени, в промежутках между схватками. — Слишком быстро, — прошептал Луи, переведя дыхание и откинувшись на кровать. — Это не должно было произойти так быстро. — Если я чему-то и научилась за все эти годы, так это тому, что, когда дело доходит до родов, нет никаких «должно было произойти». Детки рождаются, когда и как хотят — готовые или нет. — На этот раз я должен был сделать эпидуральную анестезию, — заныл Томлинсон, когда медсестра водила прибором по животу, проверяя уровень стресса у детей. — Обе девочки выглядят хорошо, сильное сердцебиение, а малышка А лежит головкой вниз. — Я вижу, Кэти, он уже тужится, — сухо сказала доктор Рейд, натягивая перчатки и осторожно раздвигая ноги Луи, чтобы освободить место для новорожденного, который скоро появится между ними. — Что? Он рожает? ты рожаешь? — Гарри украдкой бросил взгляд на край кровати, и слезы тут же навернулись ему на глаза. — Черт возьми, Лу, она здесь. Хотя Гарри, казалось, был застигнут врасплох этим замечанием, Луи точно знал момент, когда голова его дочери начала появляться на свет. — Чертчертчерт, — Луи продолжал сыпать проклятиями и хрюкать от напряжения, одной рукой колотя кулаком по кровати, а другой до посинения сжимая руку Гарри. — Ты так хорошо справляешься, — Гарри поцеловал руку, которую держал в своей. — Я так горжусь тобой, детка. — Давай, потужься немного для меня, Луи. Вот так, хорошо, хорошо, — у них даже не было времени, чтобы разобрать кровать, поэтому доктор Рейд присела на краешек. — Головка почти вышла. Гарри смог повернуться так, чтобы держать мужа за руку, и наблюдать, как голова его второй дочери появлялась из Луи. — Привет, малышка, — сказал Гарри, когда она повернулась своим маленьким красным личиком в его сторону. — Полагаю, ты был готов раздвинуть ноги, да? — спросил он, протягивая руку под согнутую ногу Луи и проводя кончиками пальцев по ягодице. — Ты такой удивительный. Я так тебя люблю, — Стайлс поцеловал мужа в колено, затем быстро поцелуями поднялся по ноге, животу и груди, пока, наконец, слегка не прижался к его губам. — Спасибо, что делаешь это. — Я сделаю для тебя все, — сказал Луи так, словно это было самой очевидной вещью в мире. Все его тело тряслось и дрожало от напряжения и, вероятно, от малейшего шока, но он сумел обхватить рукой шею Гарри, проведя большим пальцем по красиво очерченному подбородку. — А наши девочки? Это лучшее, что я могу сделать для этого мира, — он так много хотел сказать, но сейчас эти «лучшие вещи» требовали всего его внимания. — Господи, твою мать! — Хорошо тужься, Луи! Она уже почти здесь, — воскликнула доктор Рейд, придвигая столик с зажимами, лампочками и другими блестящими стерильными инструментами. — Три…два…один…и, давай! Давай, давай, тужимся, тужимся, тужимся. А вот и она. Последние несколько часов — черт побери, весь прошлый год — были сплошным смутным пятном боли, любви, неуверенности и возбуждения и достигли кульминации в этот самый момент, и теперь Гарри тихо плакал рядом с ним, и эта мягкая влажная беспомощная масса розовых конечностей и сморщенных черт билась о его грудь, и Луи… был так сильно влюблен. — Смотри, что мы сделали, Хаз, — проворковал он, отрывая глаза только для того, чтобы увидеть, как лицо Гарри озарилось благоговением и удивлением — выражением, которое он пропустил, когда родилась Рози, и теперь корил себя за это. — Она большая, — засмеялся Гарри, заработав от Луи шлепок по руке. — Ты знаешь, что я имею в виду, — все всегда предупреждали, что близнецы родятся рано, что они будут меньше и, возможно, им понадобится помощь, когда они родятся. Но эта маленькая девочка была идеальной. — Ннгх, — простонал шатен, внезапно почувствовав дискомфорт — напоминание о том, что скоро ему придется сделать это во второй раз. — Дальше будет немного легче, — пообещала доктор Рейд, — хотя, я не знаю, как быстро это будет, тридцать пять минут от потуг до родов — рекорд. — Сколько? — спросил Гарри. — Как я уже сказала, у детей свое расписание. Может десять минут, может два часа, может завтра. — Прости, что? — наконец-то выпалил Луи, вытягивая шею и свирепо глядя на доктора. — По крайней мере, если это займет столько времени, ты, наконец, сможешь сделать эпидуральную анестезию, — подмигнула она. Медсестры дали им троим немного времени, прежде чем попытаться подключить Луи к какому-нибудь аппарату или забрать ребенка для тестов. Когда через пару минут в животе снова появилась тупая боль, Томлинсон заподозрил, что у него это случится через десять минут. Но затем тупая боль превратилась во что-то более острое — что-то дикое и неестественное, что очень мало походило на контролируемую, методичную пытку, которой должны были быть роды. — Больно, — слабо всхлипнул Луи, внезапно почувствовав легкое головокружение. — Схватки? — Гарри надеялся, что их вторая дочь родится быстро и Луи сможет наконец отдохнуть. — Что-то не так, — Луи потряс головой, пытаясь прийти в себя, пытаясь сосредоточиться на вопросах, которые сыпались на него со всех сторон, но ничего не мог понять, и ненормальная боль в животе только усиливалась. — Что-то не так, — повторил он. — Что-то не так, что-то не так! Гарри снял ребенка с груди мужа и беспомощно наблюдал, как медсестра пытается понять, что происходит с помощью портативного ультразвукового аппарата. В конце концов доктор Рейд оттолкнула ее плечом и задрала больничный халат Луи, обнажив его все еще округлый живот. Все дружно втянули в себя воздух, глядя на темно-пурпурный цвет, медленно и коварно расползающийся под кожей. Первым заговорила доктор Рейд. — У него внутреннее кровотечение — нужно немедленно вытащить ребенка. Позвоните в операционную, затем вызовите анестезиолога. Скажи ему, чтобы ждал нас там. Подготовьте отделение интенсивной терапии. Здесь важна каждая секунда. — Что происходит? Что все это значит? — Гарри посмотрел на маленькую девочку, которая плакала у него на руках, хватая ртом воздух, чтобы снова закричать — в этот момент ему хотелось сделать то же самое. — Луи? Лу! — его глаза закрылись, но тут же распахнулись при звуке отчаянно зовущего его голоса Гарри. — Все в порядке. Все будет хорошо, слышишь? Они уже начали выкатывать кровать из комнаты, на которой все еще лежало скрюченное тело Луи, но Гарри заметил нежную улыбку, которая все еще играла на его губах под гримасами боли. — Лучшее, что я когда-либо делал, — пробормотал Луи, снова закрыв глаза и исчезая из поля зрения Гарри.