Счастливчик

Харш уже успел пожалеть о том, что пообещал Лаки. Надо было плюнуть и уехать. В конце концов, он деловой человек, имеет право просто так взять и исчезнуть. Причём, ставить в известность мальчишку не обязан. Или же… никуда не уезжать, но предупредить Скотча: если Лаки придёт – соврать ему – Хозяина нет дома. Машину запереть в гараже – у Лаки не возникнет подозрений. «Hell Hall» - не проходной двор. Конечно, был ещё третий вариант – Лаки по каким-то причинам сам не придёт. Может, его родители, наконец, запретят шляться где попало? Если они не могут уследить за одним ребёнком, зачем было заводить сразу трёх? Если бы Харшу так уж было наплевать, он бы не думал о мальчишке. Наверное, так себя чувствуют владельцы собак – особенно, щенков. Вот вроде думаешь: «он должен вырасти самостоятельным мальчиком», а сам переживаешь «не переломал ли лапы, не подпалил ли где шёрстку, не зажал ли где свой очаровательный вертлявый хвост». Но Лаки не собака! Лаки – бестолковый подросток с повадками щенка! Неужели, родители до сих прощают ему эту беспечность? Харш считал себя более компетентным в вопросе воспитания и абсолютно точно мог бы сделать из Лаки человека. Мог бы… но, на самом деле не очень-то этого хотел… Это был его камень преткновения. Эта их игра, которую затеял Лаки, она… в общем, Харш соврал бы себе, что она ему в действительности не нравилась – он получал своё удовольствие. Конечно, всё бы давно закончилось, если бы не напористость Лаки. Харшу безумно льстило, что мальчишка изо всех сил пытается добиться внимания. В Лаки играют гормоны и не до конца сформированные представления о собственной ориентации. Он, конечно, лезет на рожон, совершенно не думая о последствиях, а ведь они могут быть, если уже Харш не выдержит – но должны же быть мозги хоть у кого-то из них. Харш – взрослый мужчина, и у него жизненный опыт. Он не хочет портить мальчику психику, поэтому держит дистанцию. Подростки – хрупкая субстанция, Харш не может быть уверен в желаниях Лаки. Лаки, скорее всего, сам до конца не знает, чего он хочет. Однако, не всё так неопределённо: абсолютно точно Лаки хочет надоедать своим присутствием. Никто и не сомневался, что неуёмное создание явится. Сразу после семейного завтрака Лаки прискакал, будто бы гонимый напрашивающимся на задницу отцовским ремнём и обтёр дверь, пока Скотч ему не открыл. Вероятно, именно из-за Лаки Скотч не хотел заводить собственных детей: ни детей, ни домашних животных, максимум, кактус – чтобы при случае бросать его в Лаки. - Привет, зануда! – вихрем пролетев мимо дворецкого, Лаки показал ему язык и, не останавливаясь, прытко взлетел вверх по крутой лестнице, бегом направляясь к кабинету Де Виля. Время десять утра – трудоголик Де Виль, наверняка, уже весь в делах. Лаки намеревался напомнить ему о том, что сегодня, вообще-то, суббота, а значит, хватит уже работать! Скотч никак не прокомментировал произошедшее, а лишь молча закрыл дверь. Он мог лишь надеяться, что где-нибудь мальчишка не рассчитает сил на повороте и впечатается носом в угол. Дорогу юности! Лаки действительно нарывался поскользнуться на полах, пару раз его заносило, но нет, координация не подвела – на счастье самому Лаки, на несчастье Скотчу. Скотч вообще умыл руки – пусть Хозяин сам разбирается, раз ему так нравится возиться с этим маленьким неугомонным «чудовищем». Харш, конечно, помнил, что Лаки должен прийти, но как только дверь в его кабинет открылась не после культурного постукивания в ожидании приглашения, а с ноги и с грохотом, пожалел, что не уточнил время визита. Лаки стоял в проёме, пытаясь отдышаться. Харш успел привыкнуть к таким вот «эффектным» появлениям, поэтому ничего ненужного не нажал. Деловито выглядывая поверх очков, мужчина немного наклонил крышку ноутбука, чтобы взглянуть: вроде и Лаки перед ним, но ощущение, будто щенок, который пять минут назад резвился с бабочками на поляне, а сейчас готов любиться с тобой, потому что соскучился. Ещё и замараться успел. - Ты пока бежал, где успел поваляться? – намекая на грязные коленки, Харш постарался говорить спокойно, хотя по-хорошему отчитать и выгнать бы бестолочь умываться, - И когда ты уже научишься сначала стучать, а потом входить? Думаешь, невежество добавляет твоей натуре очарования? Ни капельки. Лаки шмыгнул носом, обтирая тот о сгиб локтя. По его виду было ясно, что ни колени, ни дверь его не интересуют. Закрыв эту самую многострадальную дверь, он скинул подле кеды и, чтобы Де Виль уж точно не вышел из себя из-за запачканного ковра, прошёл по нему в носках. - Клумбы Кнопки – они стояли у меня на пути! Она их снова передвинула, и я споткнулся! – это Лаки так пытался оправдать свою невнимательность. Его сестра, наверняка, передвигала цветы для того, чтобы тем хватило солнца, а кое-кто просто не умеет смотреть под ноги. - Надеюсь, цветы живы, - не питая особых надежд на этот счёт, Харш решил вернуться к работе, полностью игнорируя вставшего рядом с ним Лаки. Знаете, бывает так, что когда люди хотят о чём-то рассказать, они всеми силами навязываются и намекают. Вот и Лаки так: стоял и буквально фонил, просто мечтая поведать Де Вилю что-то настолько безумно интересное, что притирался всё ближе и ближе, пока, вконец не выдержав, наклонился, практически лёг корпусом на ноутбук, затмевая собой обзор. Выглядел он при этом, как счастливый щенок, радовавшийся тому, что явил себя взору Хозяина: оставь все дела, посмотри, какой я классный! Харш старательно держал себя в руках. Отклонившись в кресле, сняв очки и отложив те в сторону, но так, чтобы Лаки не смог их сбить на пол неуправляемыми конечностями, взглянул уже на него самого, будучи в полном внимании: - Что ты хочешь? Лаки только этого и ждал. Убедившись, что Де Виль готов внимать, он выпрямился, отодвинул ноутбук подальше, закрыл его, а сам бессовестно расселся на столешнице, отвернулся, покопался со своим поясом и отстегнул от него что-то, что спустя секунду показал. - Далматинец? – Харш был несколько удивлён представившейся его взору маленькой плюшевой игрушки, которую Лаки сжимал в руках. - Ага, собака! Я просил у родителей настоящую собаку, а они мне подарили вот это! – вот Лаки был счастлив и неугомонен, а вот теперь сидит и дуется, будто бы его обидел весь мир – как же быстро у подростков меняется настроение, - Они сказали, что я не могу нести ответственность! – надувшись, Лаки не глядя усадил игрушку верхом на ноутбук, правда, та на всех своих плюшевых четверых не удержалась и упала мордой вниз. - Твои родители правы, - полностью поддерживая в этом вопросе Периту и Понго, Харш нахмурился, не желая вестись на мальчишеские проделки с детскими обидами, - ты сам за себя не в состоянии ответить, - жестоко, но зато как есть. Де Виль не собирался поощрять так и не повзрослевший характер, надеясь, что рано или поздно, но Лаки его услышит. Будь Лаки собакой, он бы избил хвостом весь стол, выказывая степень своего раздражения. - Взрослые – бесите, - это его шипение больше походило на очаровательное тяфканьке. Лаки обиделся. Будучи опытным родителем, Харш прекрасно знал, как именно реагируют дети, когда сначала не получают желаемых вещей, а затем желаемой поддержки. Мало того, что родители предъявили Лаки за безответственность, наверняка, он не нашёл поддержки и у брата с сестрой. К кому же в таком случае Лаки оставалось идти? Теперь уж точно ни к кому – последним человеком оказался сам Де Виль. Дети – ужасно непредсказуемые и непоседливые создания: никогда не знаешь, что выкинут в следующий раз. Только вот Харш успел выучить повадки Лаки – не только как безрассудного ребёнка, а ещё как неугомонного щенка. Щенки тоже умеют обижаться, и когда они это делают, они пакостят. От опрометчивого поступка Лаки отделяли каких-то несколько мгновений. У Де Виля прекрасная реакция: он успел схватить и удержать Лаки за лодыжку до того, как тот спрыгнул со стола. Движение вышло неловким, и Лаки приложился копчиком о край стола, съехав на ягодицах. - Эй! – собираясь со всем своим подростковым гонором, Лаки намеревался отбрыкаться и убежать, но убежать не просто так, а чтобы что-нибудь испортить – Де Виль должен был не допустить этого, - Не трогай вот меня теперь! Лаки повезло, что Де Виль обладал и силой и терпением. Успей он, где напакостить, ведомый такой глупой и опасной силой, как истерика, всё могло закончиться плачевно. Однако, ведомый более весомым аргументом, таким как: «угомонись», оказался не где-нибудь в углу с ободранными за неразумные действия ушами, а на коленях – на коленях у Де Виля. - Ты заявился ко мне домой, ты устраиваешь мне истерики, - грубо осаждая и удерживая мальчишку теперь не за лодыжку, а за талию, правда, одной рукой, но зато крепко, второй Харш придерживал Лаки за подбородок, не давая болтать лишнего, - уж позволь, но трогать тебя или нет, я уж как-нибудь сам решу. Знаешь, сейчас ты похож не на милого пушистого щеночка, а на ту противную лысую крысу, которую называют собакой – такой же маленький и злобный. Лаки поёрзал-поёрзал, поелозил-поелозил, поворчал-поворчал, после чего сдался, шумно выдохнул, брови нахмурил и обиженно выдал: - Я не лысая крыса… но и не пушистый тоже! – вышло смешно, учитывая что два крепких пальца слишком сильно сдавливали нижнюю челюсть. Харш убедился, что Лаки не будет совершать резких телодвижений, поэтому убрал руку, обнимать не перестал, ну, разве что сжимал не так сильно. - Правда? А проблем от тебя, как от пушистых щенков шерсти. Лаки оставалось только обречённо выдохнуть и сдаться. Уж насколько он сам был невыносим, но Де Виль… в силу прожитых лет, наверное, такой упёртый. Лаки банально не хватало терпения, да и выдохся он уже – не хотел больше ворчать. Вообще-то, ему хотелось внимания и ласки… - Ты обещал, что помажешь мне кожу под ошейником – я всё там стёр, - ластясь и утыкиваясь своим носом в плечо Де Вилю, Лаки весь подобрался и сел поудобнее – его не надо было даже держать, он сам вцепился, обнимая мужчину за шею так по-щенячьи мило своими тонкими руками-лапками, а потом, немного подумав, пожевав губу, добавил, - может, поэтому я так нервничаю? Всё болит… - и заскулил. Харш закатил глаза, понимая, что с этим маленьким чудовищем ни покоя, ни работы сегодня не будет. Впрочем, ладно, Лаки ведь ничего не натворил, хотя мог, но не натворил же. Сидит весь из себя такой, глазки тупит, носом тычется, скулит и прижимается, будто бы ни в чём не виноват. Собаки, когда натворят, потом также жмутся и хвостом виновато виляют – прости меня, Хозяин. Прости, прости… до поры до времени прости, а то привыкнет и будет потом думать, что не накажут. Ладно, Лаки можно простить уже за то, что вовремя своей очаровательной буйной головкой подумал. - Если бы не трогал, ничего не болело бы, бестолковый ты мой щенок, - и, тем не менее, не изменяя себе, Харш хоть и решил, что отложит дела и займётся мальчишкой, делал это в излюбленной манере – отчитывая. Когда собственный ребёнок был ещё совсем маленький и прибегал в слезах, показывая на разбитые коленки, Харш поднимался и шёл до ванной комнаты, где за зеркалом в шкафчике лежала аптечка. После третьего раза он перенёс банку с мазью в кабинет, где она осталась храниться в столе прямо под рукой. Ребёнок вырос, но Харш всё равно по привычке покупал новую банку, как только у старой заканчивался срок годности – вдруг пригодится. Вот, пригодилась. Именно за ней Харш полез, придерживая Лаки одной рукой. Лаки сидел смирно и старался слишком громко не скулить. - Снять или так мазать? - Так мажь… Харш только усмехнулся: Лаки может сколько угодно ворчать насчёт ошейника, но добровольно снимать отказывается; он может сколько угодно ёрничать и по-детски беситься, запрещать его трогать, но всё равно послушно подставляет шею, не прячет её, сидит тихо-смирно. Лаки умеет быть послушным, только если захочет этого. На самом деле, он хочет быть таким, просто юношеский максимализм не позволяет. Он – какое-то нереальное сочетание домашнего мальчика и беспризорника. Наверное, Харшу было бы совсем неинтересно, будь Лаки пай-мальчиком, пусть лучше будет хулиганом и подлизой. Пусть сидит на чужих коленях, целомудренно сдвинув свои; пусть скулит и морщится, но терпит, пока кто-то оттягивает мягкую кожу ошейника и замазывает покраснения, прикосновения к которым отдаются зудом и жжением. Лаки неприятно, но он терпит. Терпит столько, сколько нужно, до тех пор, пока Де Виль не удовлетворится результатом. - Я закончил. Лаки чувствует невероятное облегчение, ведь мазь обладает не только заживляющим, но и охлаждающим эффектом. Однако, уходить Лаки никуда не собирается – он собирается отблагодарить своего Хозяина преимущественно щенячьим способом. Стоит Де Вилю только убрать мазь в ящик и вернуться в прежнее положение, как Лаки наваливается на него, топчется руками-лапками на плечах, виляет несуществующим хвостом и лезет лизаться. Де Виль даже понять не успевает, что задумал неуёмный негодник, как тот с чувством облизывает его губы. Не даёт ничего сказать, облизывает снова и снова, игриво улыбается и радостно скулит. - Ну-ка перестань! – повышая голос, перехватывая мальчишку за оба запястья своими крепкими руками, Харш пытается силой отстранить его от себя, но Лаки слишком прыткий и ловкий, несмотря на гнев Хозяина, он сотворил собачью шалость, чем безумно доволен – настолько, что напоследок не забыл куснуть, - Не думай, что я поверю в следующий раз, когда ты станешь прикидываться несчастным! – свои слова Харш сопроводил двумя увесистыми шлепками по заднице. Будь у Лаки хвост, он бы только активнее им завилял, а ушки бы радостно растопырил. - Ты не оценил мою благодарность? – и хитринки в глазах могли бы породить сомнения: щенок собаки это или лисы. - Я оценил, если бы не помнил о том, что до этого ты облизал все дверные ручки в моём доме. Тащишь в рот всё, что попало – помыть бы его тебе с мылом, - Де Виль ворчал, хоть и видел, что Лаки как-то всё равно. Тем не менее, слюни негодника пришлось стереть платком. Мужчина удержался от желания этим самым платком хорошенько протереть рот кое-кому. Кое-кто вот ничуточки не обиделся – он был доволен своими выходками и истекающими из них последствиями. Видимо, эйфория от проделок настолько вскружила Лаки голову, что он вновь приластился, только теперь тыкаясь носом куда-то Де Вилю в ухо, на которое сбивчиво шептал: - Щенки облизывают всё, что попадается на глаза, так что ты уж постарайся спрятать самое ценное, пока я не достал… Де Вилю стоило бы поостеречься: щенок хоть и играется, но чем ближе подбирается к телу, тем опаснее его игры. Похоже, самое время познакомить Лаки с намордником.