Счастливчик

Харш по-прежнему придерживался мнения, что Лаки рано иметь хвост, однако, их игры в щенка и Хозяина стали более увлекательными. Например, в один из тех редких дней, когда Харш не занимался работой, они решили опробовать исключительно собачью по своей сути игру – в мяч. Для этой цели прекрасно подходил обеденный зал, но тот из двух имеющихся, который по прямому назначению не использовался вот уже давно. Накануне Харш велел сделать там тщательную уборку, дабы Лаки не поднял к потолку облако пыли. Наличие скользких полов крайне порадовало мальчишку. Харш заставил его надеть наколенники и перчатки, а ещё носки – Лаки откуда-то притащил такие, у которых на стопах рисунки подушечек лап. Это было крайне очаровательно. Но, вообще-то, все эти меры предосторожности делались для того, чтобы Лаки лучше скользил, а не спотыкался. Намордник они не использовали, только уши, а ещё Харш настоял на том, чтобы Лаки оставил на бесстыдной заднице бельё. Лаки был слишком рад перспективе поиграться, поэтому не вредничал. Он вёл себя как хороший и послушный мальчик. Кроме того, что намыли полы, убрали все вазы – Лаки запросто мог во что-нибудь врезаться дурной головой. Время выбрали предобеденное, чтобы потом, когда Лаки набегается и устанет, Харш, как хороший Хозяин, мог покормить его. Да, это тоже было чем-то новеньким, потому что есть Лаки будет из миски, на которой золотыми буквами выгравировано его имя. В этот день Лаки впервые увидел Де Виля без его любимого жилета и перчаток. Мужчина, можно так сказать, выглядел преувеличено по-домашнему: белая рубашка, чёрные брюки, ну и, собственно, всё. Конечно, совсем ничем не заниматься, кроме как играть с Лаки, Харш не мог, поэтому в зал, где мальчишка уже возился с предоставленным ему небольшим тканевым мячиком, он вошёл, удерживая в руках планшет, на котором собирался просмотреть рыночные котировки. Лаки не сдержался от вздоха и закатанных глаз. - Какой же ты трудоголик, - проворчав, Лаки уселся на полу подле кресла, в которое собирался сесть Де Виль, перекидывая красного цвета мячик из одной руки в другую. - Знаешь ли, содержание такого большого дома, как Hell Hall требует приличных денег, плюс, если ты не забыл, у меня есть сын, которому, конечно, самому неплохо бы влиться в бизнес, но пока я не против помогать, ах, ну и, конечно, у меня завёлся щенок, - не глядя на Лаки, усаживаясь в кресло, Харш закинул ногу на ногу. Он ни на миг не отвлёкся от планшета, с задумчивым видом просматривая списки, графики и таблицы – Лаки это наблюдал со стороны. Лаки многозначительно раздул щёки, но Де Виль и этого не увидел. В конце концов, Лаки был бы не Лаки, если бы не нашёл способа привлечь к себе внимание, что он и сделал, кинув мячик прямо в мужчину. Тот угодил ему в грудь. Харш скорее чисто инстинктивно поймал мяч, тот не успел упасть на колени. - Потерпеть две минуты ты, разумеется, не мог, - констатировав как факт, Харш поглядел на Лаки, зажав его мячик в ладони. - Не мог, я же щенок, - фыркнув, Лаки нагло усмехнулся, поставив руки-лапы на чужие колени, - и я хочу получить всё твоё внимание! – повысив голос, он улыбнулся в оскале, виляя хвостом, которого у него пока что не было. С выражением титанического терпения смерив мальчишку взглядом, Харш, переведя взгляд обратно в планшет, размахнулся и кинул мячик вдаль. За миг, как мяч приземлился в проёме двери, Лаки сорвался с места и, скользя так, что его заносило на поворотах, кинулся ловить игрушку. Харш, пусть и делавший вид, что крайне заинтересован делами на бирже, поднял взгляд, наблюдая за щенком. Молодость и энергичность позволяла Лаки быть прытким и ловким. Лаки, несмотря на опасность ситуации, даже не впечатался ни в какой угол, благополучно добравшись до мяча. Он наклонился, взял его зубами и побежал назад. Харш видел, каким азартом светились его глаза. Неуёмный мальчишка. Будучи крайне довольным собой, Лаки в два счёта добрался до Де Виля, который, снова не глядя на него, сидел с одной опущенной вниз раскрытой рукой. Предполагалось, что в неё Лаки вложит мяч. Лаки вложил, но не отпустил его в тот момент, когда Де Виль сжал. Получилось, что, потянув на себя, дабы снова бросить мяч, мужчина потянул за ним зарычавшего Лаки. Лаки вцепился, будто был, что ни на есть настоящим щенком, нахмурил брови домиком, руками-лапами топча чужие колени. - Отдай, - звуча строго, но, не сдерживая тонкой улыбки, которая означала умиление, Харш смотрел, как Лаки сопротивляется. Лаки, помучив Де Виля ожиданием ещё несколько секунд, пофыркал, скашивая взгляд, в котором читалось веселье и, удовлетворившись, отпустил мяч. - Тяв! – игриво пригнувшись, склонив голову в бок, Лаки высунул язык, выражая готовность играть дальше. - Лови, маленький провокатор, - сменив вздох усмешкой, Харш снова бросил мяч. Игра продолжалась. По мере того, как Харш успевал что-то прочесть в своём планшете, Лаки подбегал, отдавая находку. Мальчишка извозил коленями все полы, катался вдоль и поперёк, падал на спину, тявкал, скулил, пару раз всё-таки врезался в стены. Когда Лаки надоедало просто бегать за мячом, он брал его в зубы, оббегал кресло, не сразу отдавал игрушку Де Вилю, дразнил, убегал и снова прибегал. Он даже предпринял попытку украсть планшет, за что получил по заднице: мужчина поймал его за руки, подтянул к себе и отшлёпал. Лаки настолько вжился в роль домашнего питомца, что валялся под креслом Хозяина, ластился, тёрся об ноги, а когда попытался из вредности облизать подлокотник, получил, но уже по ушам. В конце концов, когда, вдоволь набегавшись за мячом, Лаки устал, он затребовал больше внимания. Тут уже Харшу пришлось отложить планшет и принять на колени просящегося щенка. Лаки уместился кульком в чужих объятьях, учащённо дыша, елозя, но всё же прижимаясь, настойчиво укладывая ладонь Де Виля себе на голову. - Погладь меня, - шептал он, через раз облизывая губы, шало улыбаясь. - Ласку надо заслужить, а ты за сегодня уже дважды нарвался на грубость, - просто поражаясь, какой мальчишка наглый, Харш снисходительно посмеивался над ним, но нет, не гладил, выжидал, что дальше будет. Лаки, разморенный и заведённый, не желающий вот так вот принимать отказ, точнее, нет, ответную провокацию, и смиренно опускать голову, хмыкнул, вывернулся из-под руки и поддался ближе, цепляясь руками за белоснежный воротник: - Тогда добей до трёх, - едва слышно проговорив, он бесцеремонно коснулся чужих губ своими, размыкая, намереваясь просунуть язык. Харшу оставалось только тяжело вздохнуть про себя. Он как-то не планировал включать поцелуи в привычку. Привычка норовила стать вредной. Вредной, как мальчишка, сидящий на коленях, отчаянный и бесстрашный. Пальцами Харш зарылся в волосы на юношеском затылке, притянул, сжал, вторая рука жестом собственника легла на обнажённое бедро, символически удерживая. Лаки растаял кусочком масла, заскулил, послушно открывая рот, принимая грубую ласку. Харш целовал, как и в прошлый раз, но не ограничивался одними губами, перемещаясь на подбородок и шею, прикусывая до синяков. Он задерживал поцелуй, пока Лаки не начинал задыхаться, что выражалось в трепыханиях и стонах, тянул за ошейник, слегка придушивая, дабы усилить эффект. Лаки сам отстранялся и кашлял, не контролируя слюней, позволяя им стекать по подбородку. Ушки мальчишки слегка сползли вбок, отчего весь вид приобретал налёт развязности. Харш так увлёкся, что оставил крепкой хваткой на бедре синяки… интересно, Лаки тщательно скрывает от родителей следы, напрошенных своей натурой, игрищ? Лаки остался более, чем доволен. На кухню на обед он шёл вразвалочку, то и дело отставая или же обгоняя Де Виля, бросая на него шальные взгляды. Де Виль всё же погладил мальчишку по голове, но только после того, как Лаки сполз с его коленей. На обед для Лаки была приготовлена вполне себе человеческая еда, но он не спешил к ней притрагиваться, уделяя внимание тому, чтобы полюбоваться миской. Его место было обозначено на полу подле ног севшего за стол Хозяина. Харш пожелал Лаки приятного аппетита и снова погладил по голове. К слову, Лаки даже повязали на шею алого цвета слюнявчик, чтобы не запачкался. На слюнявчике была нарисована белая кость. Рядом с миской с едой, стояла миска с молоком. Глядя на неё, Лаки вспоминал, как Де Виль поил его из бутылочки… глядел и мечтал как-нибудь повторить. Заслужить за что-нибудь ещё. Первые пять минут обед проходил в тишине. Лаки то и дело поднимал голову, смотрел на мужчину. Тот сидел за столом, будто был Королём Англии. Лаки по-прежнему оставался заведён, остатки прыти просились наружу, и в один из таких раз, когда он поднял глаза на Де Виля, ему пришла в голову сумасшедшая по своей сути идея. Не долго думая, он решил её воплотить: сел на колени, взял в руки миску, юркнул под стол и, пользуясь тем, что мужчина сидел с разведёнными ногами, поставил миску между ними на стул. С того ракурса, с которого сию картину увидел Харш, выглядело это очень… - Опусти миску на пол и ешь нормально, ты запачкаешь мои брюки, - отклонившись на спину, сдержав вздох, Харш терпеливо смотрел на довольного выходкой Лаки и то, как тот языком подбирает с миски кусочек мяса, тут же загоняя его за щёку, - ты меня услышал? - Услышал, - тем не менее, не сдвинувшись ни на сантиметр, продолжая себе жевать, Лаки послушно сложил руки на коленях, наклоняясь за следующим куском, - но я хочу есть так. Что Харш Де Виль отлично усвоил в воспитании щенков, так это то, что иногда они лучше понимают наказания и силу. Лаки снова и снова перегибал палку, хотя его для его же блага уговаривали не спешить. Чёрт возьми, смешно уже то, что Харш вообще кого-то уговаривает. Лаки с таким упоением жевал и смотрел, что по неосторожности дал одной руке соскользнуть с колена на пол. Он не успел поднять руку, Харш на неё наступил и прижал, но не сильно – просто ощутимо. Лаки охнул, попытавшись выдернуть руку – у него ничего не вышло, тогда он с негодованием обиженного питомца посмотрел на Де Виля, кажется, собираясь что-то сказать. Он поймал на себе весьма выразительный взгляд и тут же проглотил слова. В следующий момент глаза мальчишки сузились в прищуре, а сам он, ни капельки не пожелав жаловаться, поддался к миске, терпя неудобства, просто выше приподнимая ягодицы, наклоняя голову, снова начиная есть. Лишь лёгкая дрожь тела показывала всю степень неудобства, но упорство… боже, упорство у Лаки было отменным. Харш, не давая поблажек, так и остался сидеть, наступивши на мальчишескую руку, он даже вернулся к обеду, будто ничего и не происходило. Когда они оба закончили, Харш выпустил руку мальчишки. Лаки, жеманно помахав «пострадавшей» рукой, нахмурив нос, забрал свою миску, вернул её на место и, потянувшись, выполз из-под стола, подвигая ближе миску с молоком. Де Вилю не удалось его прогнать, но это не значило, что шалости закончились. Будто это произошло случайно, Лаки ударил по миске, перевернув её – таким образом он весь оказался в молоке. - Лапка дрогнула, - состроив жалостливый вид, дуя на ту самую «лапку», которая якобы подвернулась из-за того, что занемела, Лаки уселся на задницу, не обращая внимания на стекающие по его телу капли. Харш, терпеливо поднявшись, ничего не сказал, только взял полотенце и кинул его в Лаки, секунду спустя выслушав в свой адрес смех. - Потрешься и приберёшься потом, - собираясь так и оставить расслабившегося мальчишку, Харш, перед тем, как выйти, оглянулся на него, - а приползёшь, так и ничего не сделав, выпорю – сидеть не сможешь. Лаки насуплено фыркнул. Ну и ладно, главное, чего хотел, он добился – Де Виль-то, пока смотрел, как мальчишка ел между его ног, возбудился.