Счастливчик

- И что это значит? – Харш стоял рядом с входной дверью, глядя на Лаки, который стоял на пороге, удерживая в левой руке набитую вещами спортивную сумку. - Это значит, что я отбрехался от поездки с семьёй, сказав, что останусь тут и поживу у друга! – радостно заявил Лаки, устав держать сумку в левой руке, переложив её в правую. - Тогда почему ты стоишь на пороге у меня, а не друга? – Харш с непроницаемым выражением лица смотрел на Лаки, даже не думая отойти в сторону, иначе этот мальчишка воспримет жест, как приглашение. Лаки закатил глаза и засопел: - Да хватит делать вид, что не понимаешь! - В таком случае, нет, - безапелляционно ответив, Харш развернулся и уже было хотел захлопнуть дверь, но Лаки набросился на неё с другой стороны, всунув в проём половину туловища, а сумку уронив в ноги. - Всего две недели! Ну, пожалуйста! Я буду хорошим мальчиком, клянусь! Харш остановился, встал в пол-оборота и, взяв Лаки за запястье той руки, которой он ухватился за жилет, попытался отцепить его. - Нет, Лаки. Ты не будешь жить в моём доме – от тебя слишком много шума, а у меня много работы. Лаки вцепился сильнее, упрямо поджал губы и, пользуясь тем, что бессовестно худой, пролез в узкий проём, накинувшись на Де Виля с объятиями. - Я буду делать всё, что ты скажешь! Я не буду ничего портить, буду ползать в твоих ногах, облизывать руки и преданно смотреть в глаза, только дай мне пожить у тебя! – завиляв эфемерным хвостом, состроив наимилейшую мордашку, Лаки ткнулся носом мужчине в щёку, продолжая виснуть на его руке. По-хорошему, Харшу бы выставить Лаки за дверь и заниматься своими делами дальше, но, подумав, он решил, что, так и быть, даст мальчишке здесь пожить, в конце концов, они довольно далеко зашли, играя в Хозяина и щенка, однако, была парочка условий… - На время твоего проживания в этом доме установятся следующие правила… Харш не успел договорить, как его перебили: - Всё, что угодно, Хозяин, я буду паинькой, обещаю! – держась образа щенка, Лаки лизнул Де Виля в щёку, расплываясь широкой улыбкой. - Ты меня перебил – отпустил руку и пошёл вон, - тут же сменив милость на холодность, Харш за шкирку оторвал Лаки от себя, толкнув в сторону двери. - Нет-нет-нет! – канюча, Лаки развернулся на пятках, кинулся обратно, но уже не на руке повис, а упал вниз на колени, обнимая Де Виля за ногу, - Я весь во внимании! Посмотрев на Лаки сверху-вниз, Харш заложил руки за спину, борясь с желанием отлупить этого маленького засранца, а потом всё-таки выставить, однако, выждав несколько минут, убедившись, что Лаки слушает, продолжил свою речь. - Правило первое – не приставать к Скотчу. Лаки закатил глаза, но тут же вспомнив о чём обещал совсем недавно, послушно закивал. - Правило второе – не шататься без дела все эти две недели, а заниматься чем-то полезным, например, читать книги. Лаки пришлось усилием воли сдерживать улыбку. - Правило третье – не выходить на улицу без повода. - А это ещё почему?! – раздув от возмущения щёки, Лаки подёргал Де Виля за штанину. - Потому что ты имеешь дурацкую привычку влипать во всякие неприятности всякий раз, как ступишь за порог. Лаки категорически был против правила номер три, однако, несогласие с этим вело к тому, чтобы он уходил, а уходить как раз не хотелось. Вскочив на ноги, Лаки, быстро метнувшись за дверь, забрал сумку, после чего бухнул её на пол уже в холле. Сидеть в доме две недели – это же такая скука! Продолжая негодовать и дуться, он вплотную приблизился к Де Вилю и упёр руки в бока. - Щенков нельзя держать дома – они свободу любят! - Маленьких можно, - усмехнувшись, Харш сложил руки на груди, снисходительно глядя на Лаки. Грозно прищурившись, Лаки покусал губу. - Я не маленький, я имею право выходить гулять! На улице лето, а ещё качели, тарзанка, дворовые коты и вообще на соседней ферме я хотел попроситься покататься на лошадях! - Раз тебя не устраивают мои правила – свободен, - продолжая стоять на своём, Харш смотрел на Лаки, но больше не указывал ему на дверь, ожидая, какой будет реакция. Лаки издал страдальческий стон, топнул ногой и отвернулся, теребя себя за край футболки, мучительно соображая, что же ему делать. Весело фыркнув, Харш схватил Лаки за плечо, развернул к себе и, подхватив на руки, перекинул на плечо. - Эй, что ты делаешь?! – завозмущался Лаки, хлопнув Де Виля по спине. - Раз нужна мотивация не выходить на улицу – я тебе её обеспечу, - крепко удерживая мальчишку, Харш отправился с ним наверх, не забыв прихватить и сумку, которую Лаки принёс с собой. Лаки, перестав елозить, бросил на Де Виля удивлённый взгляд, а потом нахмурился, пытаясь понять, что тот имеет в виду. Харш же, пользуясь тем, что Лаки не мешает ему себя нести, быстро дошёл до спальни. Закрыв за ними дверь, он сумку бросил у стены, а Лаки на постель, после чего навис над ним, уперев руки по обе стороны. От пристального взгляда Лаки прошиб пот, и мурашки пробежали по спине, он смотрел на мужчину снизу-вверх, не имея ни малейшего понятия относительно того, что именно сейчас произойдёт. - Как удобно, что на улице лето, и ты вынужден носить футболки, - задумчиво проговорив, Харш посмотрел сначала на руки Лаки, потом на его шею. - Я могу и без футболки ходить, - Лаки нагло усмехнулся, делая вид, что ему совсем не страшно. Он взял и откинулся на спину, отклоняя голову в сторону. - Тебе же хуже. Лаки только взвизгнуть и успел, как Де Виль, вжав его руки в постель, зажав коленями ноги, наклонился низко-низко и, коснувшись шеи сначала губами, разомкнул их и коснулся уже зубами, оставляя укус, сделанный с такой силой, что Лаки застонал. - Какого чёрта?! – Лаки судорожно глотал губами воздух, изумлённо глядя на Де Виля, когда тот приподнялся, чтобы взглянуть на результат. - Если я оставлю на тебе укусы и засосы – ты не сможешь выйти на улицу. Ты ведь не хочешь, чтобы соседи увидели тебя в таком виде. Возмущению Лаки не было предела. Он, взвыв, зажмурился, попытался бить руками и ногами, но ничего не вышло. План Де Виля выглядел надёжным – Лаки, в самом деле, не вышел бы таким к людям, а надевать летом закрытую одежду – зажаришься. - Садист! - Не отрицаю. Лаки мог выть и упираться сколько угодно, но Харш держал его крепко. За первым укусом последовал второй-третий. Харш намеренно следил на самом видном месте. За две недели укусы и синяки полностью сойдут – Лаки вернётся домой «чистеньким», но пока он в этом доме, будет ходить так. Лаки же, может, для виду, а может, потому, что сил не хватало, перекатывался с боку на бок, неуклюже дёргая ногами и стеная так, будто пытался укорить Де Виля в совершенном им отвратительном поступке. Тот не укорялся. Закончив с шеей, Харш зажал руки Лаки в одной своей руке, освободившейся рукой залезая ему под футболку, задирая ткань, спускаясь губами ниже и принимаясь следить уже тут. Кусал мужчина с чувством, задерживаясь подольше над каждым участком юношеской плоти; засосы образовывали хаотичную цепочку синеющих пятен, вскоре обещающих потемнеть до черноты. Никаких телячьих нежностей. Харш ведь даже целовал грубо. Лаки, устал упираться, когда Де Виль, оставив по паре симметричных засосов на боках, проскользил губами к животу. Лаки не мог себя видеть, но представлял, что на нём не оставят ни одного живого места. В принципе, искусать шею и живот было бы достаточной мерой, но Харш являлся человеком, которого удовлетворял лишь максимальный результат, поэтому, прикусив кожу возле пупка особенно сильно, так, что Лаки захныкал, он приподнялся, бросил мальчишке многозначительный взгляд и, перевернув его на живот, наклонился к спине. Собрав остатки сил, Лаки вяло взбунтовался и забил по постели освободившимися голенями: - Если ты наставишь синяков ещё и на спину, то, как мне тогда спать?! - Лаки, твоя возня начинает мне надоедать, - холодно отозвавшись, Харш, чтобы мальчишка перестал дёргаться, шлёпнул его попе, - ещё одно слово, и вместо мягкой постели будешь спать на жёстком полу. Лаки, попытавшись повернуть голову, чтобы кинуть Де Вилю прищур укора, обессилено зарычал и уронил лицо вниз, переставая шевелиться. Несмотря на то, что он, в самом деле, перестал, его трясло от еле сдерживаемого возмущения. Для верности Харш шлёпнул его ещё раз, но уже сильнее – Лаки, стиснув зубы, промолчал. Полюбовавшись спиной мальчишки, Харш наклонился и, вопреки ожиданиям Лаки, что сейчас снова будет больно, принялся кусать ощутимо, но уже не с профилактическим желанием причинить излишнюю боль. Перед каждым новым укусом и засосом следовал поцелуй. Лаки больше не дрожал – покрылся мурашками, ибо уж больно невероятным было касание сухих жёстких губ. Этот жест рождал внутри Лаки трепет: так бы покусывал своего щенка кобель, желая научить и проучить. Лаки даже почувствовал, как возбудился, но лишь слегка, ибо слишком игривым было настроение, располагающее скорее к баловству, нежели акту самовыражения посерьёзнее. Чем ниже Харш скользил губами по юношеской спине, оставляя ровные следы хозяйской привязанности, тем ниже скользили его руки по рукам Лаки, пока не достигли плеч. Левая рука осталась сжимать плечо, а правая поднялась выше, обхватила затылок, и сжала с усилием пряди самую малость вьющихся волос. Лаки промычал, закусив губу, выгнулся навстречу, насколько мог, пребывая в стеснённом положении. Харш оставил последний засос на копчике и отпустил мальчишку, слезая с него. - Такого упрямого щенка, как ты, даже бесплатно бы не взяли. Лаки, который только-только разомлел, скривил рот и фыркнул, ловко переворачиваясь на спину, вскидываясь и поднимаясь на ноги. - И тем не менее, - вернул Лаки колко, нагло усмехнувшись Де Вилю. Задрав футболку ещё выше, покрутившись, как следует себя осмотрев, Лаки весело воскликнул: - Я теперь прямо, как далматинец! Боюсь, Хозяин, ты пожалеешь, что запер меня в доме! Смерив Лаки терпеливым взглядом, Харш отвернулся от него, подошёл к стене, взял сумку и открыл дверь. - Пошли, покажу, где ты будешь спать. - Эй, разве не с тобой?! – взглянув на постель позади себя, опустив футболку, Лаки кинулся вслед за Де Вилем. - Ещё чего. Я много работаю – я должен высыпаться. Лаки, конечно, был страшно недоволен таким раскладом, но ворчал исключительно про себя, послушно идя за мужчиной, ведущего его, кстати, не так уж далеко – к комнате две двери спустя. Комната оказалась обычной гостевой и своим видом не впечатлила заносчивого мальчишку. Лаки первое, что сделал сразу после того, как Харш отдал ему сумку, кинул её у тумбочки и, не разуваясь, с разбегу запрыгнул на постель, принимаясь скакать по ней, будто щенком скакал по ромашковой поляне. Выражение лица Харша было неописуемым. Мужчина вскинул бровь, вспоминая слова Лаки о послушании, которые тот успешно посылал к чёрту, творя не бог весть что. Сделав глубокий вдох, Харш прикрыл глаза и, успокаивая себя тем, что кое-кто ответит за всё, что только вздумает натворить, развернулся и отправился прочь. - Вижу, Лаки, жизнь тебя ничему не учит, ну, ничего – две недели мне вполне хватит, чтобы выбить из тебя эту дурь. Лаки показал Де Вилю язык и продолжил прыгать. Он даже не сомневался, что мужчина воплотит угрозы в жизнь. Он их вовсе не боялся – он их жаждал. До конца дня Лаки к Де Вилю больше не приставал. Пока тот работал, он слонялся по дому. Разумеется, он натыкался на Скотча. Поскольку Скотчу никто не запрещал чихвостить наглого мальчишку, он весьма щедро рассыпался в нелестных эпитетах в его сторону. Лаки помнил о том, что доматываться до Скотча нельзя, но чтобы хоть как-то досадить ему, корчил рожицы. После позднего ужина, на который Харш не вышел, общаясь по телефону за дверью своего кабинета, Лаки, как хороший мальчик, искупался в ванне и почистил зубы. Он, имея привычку спать только в нижнем белье, скинул вещи, небрежно забросил их на стул и завалился в постель. Постель, в самом деле, была очень мягкой. Синяки засосов уже поднывали, и спать на полу было бы крайне неприятно. Однако, в силу того, что Лаки провёл насыщенный день, он никак не мог заснуть, ворочаясь и перекладывая подушки. Таким образом, он провалялся до двух часов ночи, но сон так и не пришёл. Лаки, озлобленный на эту несправедливость жизни, подумывал засесть играться в телефон, но, вспомнив о том, что через две комнаты от него спальня Де Виля, воодушевился. Иногда щенки приходят к своим Хозяевам посреди ночи. Покинув постель, Лаки покинул и комнату, тихо пробежался до нужной двери и, потными от предвкушения ладонями схватился за ручку, открывая дверь. В спальне было темно, но Лаки прекрасно видел распластавшееся по постели тело Де Виля. Аккуратно закрыв за собой дверь, Лаки на цыпочках приблизился и, стараясь осторожно мять коленями и ладонями постель, забрался на неё. Замерев над спокойным лицом мужчины, Лаки задумался – он хочет разбудить или просто прилечь рядом? Он однозначно хочет забраться к нему под одеяло и помиловаться! Однако, стоило Лаки залезть под одеяло, улечься и закинуть на Де Виля ногу, как ему на голову опустилась чужая рука и, запутавшись в волосах, сжала их. - Во-первых, - проговорил Харш, открывая глаза, поворачивая голову и ловя взгляд насупившегося Лаки, - ты ходишь, как слон. Во-вторых, я лёг пятнадцать минут назад и ещё не успел заснуть. В третьих, раз я сказал, что ты не будешь здесь спать, значит, ты не будешь здесь спать, поэтому, поднялся и ушёл. - Там темно и страшно – не пойду! – заупрямившись, Лаки не пожелал никуда уходить, обхватив Де Виля ещё и рукой поперёк торса. Не став вести бесполезный разговор дальше, Харш просто сел и приподнял Лаки следом за собой. Тот заканючил и вцепился мёртвой хваткой. - Ну чего ты такой вредный?! Я посплю рядом и всё! - Ты слишком верткий, будешь пинаться и раздражать меня. - Господи, ну что ты за зануда! Некоторое время Харш молча смотрел на Лаки, после чего, отпустив его, поднялся с постели и, дойдя до тумбочки, достал из ящика что-то, что Лаки не смог разглядеть. Когда Харш вернулся к постели, Лаки подумал, что его сейчас начнут опять выгонять, поэтому отполз назад, но, Харш просто схватил его за ногу и рывком стянул на пол. Лаки успел только пискнуть. В следующий момент на его правой руке застегнулся браслет наручника, брат-близнец которого застегнулся на ножке постели. - Спокойной ночи, Лаки, - погладив Лаки по волосам, растрепав ему их, Харш забрался на постель, кинув в Лаки одну из подушек, после чего улёгся и закрыл глаза. Обескураженный Лаки смотрел на свои руки и не понимал, что происходит. Он попытался подняться и залезть хотя бы край постели, но вышло коряво и неудобно, из-за чего пришлось вернуться на пол. - Так не честно! – заскулил Лаки щенком, дёргая рукой, гремя браслетом. - Закрой рот и спи, иначе выставлю за дверь и пойдёшь домой в одних трусах. Лаки хотелось разорвать подушку и кинуть её в Де Виля. Тогда его бы точно выгнали. Дуя губы ещё добрых пять минут, он, улёгшись попытался устроиться поудобнее. Он променял мягкую постель на жёсткий пол – вот и все дела. Синяки тут же дали о себе знать. Надеясь утром как-нибудь напакостить Де Вилю, Лаки попытался уснуть. Плевать, что пол и что жёстко – зато он как щенок спит в ногах Хозяина.