* * *
Проснувшись сегодня утром, я осознал, что сделал кое-что очень плохое, и мне стало не по себе. Я никогда не позволял себе таких вольностей. Первое, что пришло в голову после пробуждения — это попросить прощения у мисс Грейнджер и сделать для неё что-то… Эмм… Хорошее. В голову сразу начали приходить идеи, и я остановился на том, чтобы дать ей пару полезных уроков по окклюменции. Весьма нужное и полезное умение, тем более, в такое время, как сейчас. Больше не сомневаясь, я оделся поприличнее и спустился в столовую. Там было ещё пусто — никого. «Ещё бы, сейчас только полшестого». Пока все спят, я решил спуститься в лабораторию и заняться экспериментальным зельем для Беллы. Если бы не Лорд, я бы этой психопатке, максимум, сварил яду. Но по его просьбе, я должен сварить для его любимицы зелье «Утраченного блаженства» . День начался не очень хорошо. В процессе варки я разбил два сосуда и клятую колбу, которая стояла на краю стола. «Чтоб вас…», — выругался я. Я был уже очень зол и взвинчен, когда закончил первую стадию готовки и оставил зелье медленно закипать. Я решил, что мне непременно нужно остыть и собраться с мыслями. Не хватало еще испортить зелье из-за своих эмоций. Я пошел на кухню, где меня встретил запах свежесваренного кофе и Хелен в своём милом фартучке. — Не задалось утро, сэр? — спросила она меня. — Увы. Я сел за стол и сделал глоток восхитительного кофе. Оставалось надеяться, что кофе приведет мои чувства в порядок, как и всегда. Я молча наслаждался напитком, пока Хелен отмывала посуду. Через минуты две к нам присоединилась Грейнджер. Из-за испорченного настроения мне совсем не хотелось вести милых и добрых бесед. Поэтому, мне кажется, моё предложение о занятиях окклюменцией, было произнесено весьма грубо. В следующий раз мы с мисс Грейнджер встретились в лаборатории. Она с большим любопытством хотела увидеть, что написано на листке, который так соблазнительно выглядывал из моей тетради. «Так, так…» — Мисс Грейнджер, вас не учили, что брать чужие вещи нельзя? — сказал я и забрал тетрадь. Ей стыдно, но она пытается оправдаться, увы тщетно. Не зная, как извиниться за случившееся, я попросил у неё помощи, в надежде, что в результате работы, подвернется возможность сказать ей «прости». Она, естественно, согласилась мне помогать, и мы приступили к работе. Схватившись за банку с цветками белладонны, я почувствовал пульсацию в руке и перестал её контролировать. «Черт, только не сейчас», — отпустил банку, та разбилась вдребезги. Грейнджер кинулась мне помогать. «Она себя ведет, как будто ничего не произошло», — думал я, пока собирал цветы. Когда я потянулся за одним из цветов, наши руки соприкоснулись, и, опасаясь неловкости, я одернул свою руку и очень неудачно. Задев большой осколок рядом, я порезал ладонь. «Нужно скорее обработать рану». Мне, для полного счастья, не хватало сейчас только занести всякую гадость в кровь. Пыльца белладонны имеет весьма неприятные побочные свойства, если попадает в рану. В поисках «Экстракта Бадьяна», мне опять пришлось прибегнуть к помощи Грейнджер. Но и после, она меня не оставила, вызвавшись мне помочь с обработкой раны. Я ей доверил свое здоровье, вложив свою руку в её тёплую ладонь. Так непривычно, когда за тобой ухаживают, хотя при этом ты ведёшь себя, как последняя скотина. Последней, кто так же хорошо относился ко мне, была Лили. Но насколько я помню, она не очень хорошо закончила свои дни. Не учитывая, конечно, миссис Брис. Она обо мне заботится исключительно из-за того, что это её основная обязанность, конечно, после поддержания порядка в доме. Сердце неприятно сжалось. «Нельзя её так близко к себе подпускать». Остальную работу мы доделали в полной тишине, так что, мне не выпало шанса попросить у мисс Грейнджер прощения. Но, в любом случае, впереди ещё занятие по окклюменции, там, я думаю, мы и обсудим это. И я был прав. После просмотра её воспоминаний, я понял, что у мисс Грейнджер не было серьёзных отношений; что её семья не была такой идеальной, как могло бы показаться; что она очень сильно любила свою бабушку. Слеза, которая стекла по щеке мисс Грейнджер, заставила меня задуматься о тех «лестных» словах, что я пустил в её адрес. Мне совсем не хотелось её обидеть или причинить боль. «Черт, хотел извиниться, а довёл до слез. Как же это на тебя похоже, Снейп», — сказал я сам себе. — Мне жаль, мисс Грейнджер, но слезами вы вряд ли сможете кому-то помочь. — Неужели есть ещё кто-то, кому можно помочь, сэр? — спросила она, а в глазах уже заиграли огоньки. — Есть, мисс. «Зря я это сказал». Мы с ней попробовали ещё раз, и я был приятно удивлён, когда почувствовал, что она пытается противостоять мне. Не каждому удается это сделать, тем более на втором занятии, а она уже со второй попытки делает такие успехи. Я дал ей ещё книг — пусть проводит свободное время с пользой для себя. Когда она уходила, я понял, что должен сделать это сейчас. И я её окликнул. Долго собираясь с мыслями, я сказал: — Я бы хотел извиниться. То, что произошло вчера — большое недоразумение. Я сожалею, мисс Грейнджер. — Сэр, я бы тоже хотела извиниться. Мне жаль, что пришлось ударить вас, — сказал она, а мне захотелось смеяться. — Это было заслуженно. — И все же, я могла бы избежать этого, — Нет, не могла. — Возможно, мисс Грейнджер, это единственный способ остановить меня, — сказал я вполне честно. Когда я пьян, меня может остановить либо мой, ещё контролируемый разум, либо волшебная палочка. Ничто другое: ни крики, ни угрозы, ни мольба меня не берут. Это одно из правил, которое закладывает в Упивающихся Тёмный Лорд. Ему не нужны люди, которые будут поддаваться таким вещам.* * *
Когда мисс Грейнджер оставила меня одного в кабинете, я ещё долго стоял возле камина, думая о том, что эта девушка все больше занимает места в моих мыслях. Вспомнив о рунном рецепте, я сел за стол и достал наброски перевода. «Тебе нужна помощь, тебе нужна помощь», — твердил разум. Нервы были на пределе, и я со злостью закрыл тетрадь и кинул лист с переводом в камин. «От него все равно никакой пользы. Этот чёртов серафинит и его «Истинное сердце». Где же мне вас взять…?» Н-да уж, это ещё та задачка. Успокоив свои эмоции, я решил пойти в библиотеку почитать. Это всегда отвлекало от проблем и помогало расслабиться. «Может, все-таки, найду там ответ на свой вопрос». Что, конечно, вряд ли. Я знал свою библиотеку от А до Я и уверен, что там не найдётся ответа. Глубокий вдох и такой же выдох, и я уже с чистой головой принимаюсь за повторное изучение одной, другой, третьей книги. Чтение — это как полет, всегда захватывающее приключение. ** * *
Закончив с очередной книгой, я устало потёр переносицу. Глаза болели от долго чтения, а спина затекла от однообразного сидения. Я выровнял спину, и та неприятно хрустнула. «Старею…» — усмехнулся я. Встав из-за стола и пройдясь по библиотеке, чтобы размять тело, я заметил одну книгу. Она была в пыли и лежала поверх других книг, вместо того, чтобы стоять в ряду. Подойдя ближе, я её достал. «Что-то не так». Я бы никогда не положил так книгу, даже если бы был пьян. Книга была в кожаном переплёте и без названия, что было ещё более странно. «Не припомню, чтобы держал такую книгу». Книга была по тёмным искусствам, такие я держу под запретными заклинаниями. Да и в библиотеку просто так не попасть, как же эта книга тут оказалась? Я вспомнил, что эту книгу когда-то приносил мне Люциус, но я отказался её брать. Тот, видимо, её сюда и закинул, думал я не увижу. Странно было ещё то, что я её заметил только сейчас. О чем писалось в ней, я приблизительно знал, но читать её сейчас совершенно не хотелось. Запечатав книгу заклинанием, я прошёл в кабинет, где и спрятал её в ящик стола. «Такие книги не должны соблазнять чужой глаз». Спустившись вниз, я застал Хелен и мисс Грейнджер за столом. Время ужина, а я о нем и вовсе забыл. Я подошел к столу и остановился. Хелен засуетилась и приготовилась подать мне ужин, но я ее остановил: совершенно не хотелось набивать желудок на ночь. — Сделай чаю, пожалуйста. Через несколько минут перед мной стояли чашка горячего чая и кусочек тыквенного пирога. — Вы потрясающе готовите, Хелен, — не удержался от комментария я. — Спасибо, мистер Снейп, — ответила с улыбкой она. Грейнджер сидела тихо и лишь наблюдала за нами. Когда наши взгляды пересеклись, я решил прервать это молчание. — Вы уже ознакомились хоть с одним изданием? — Да, сэр. Очень интересные книги, спасибо. — Есть что-то, что вам осталось непонятным? — Нет, сэр. Хотя… — Я вас слушаю, — сказал я и отодвинул от себя пирог и чай. Девушка сделала небольшой глоток чая и опустила чашку. Не поднимая своего взгляда на меня, она спросила: — Сэр, мне не совсем понятна одна тема. Если маг может так глубоко и тщательно просматривать чужие воспоминания, то почему он не может отличить фальшь от настоящего? Как определить, что нужное воспоминание — это не выдумка? — спросила она. Я минуту подумал и ответил. — Очень легко, мисс Грейнджер. Никак. Для начала, только очень сильные маги могут создать новое воспоминание и поместить их в голову так, что его очень трудно отличить от настоящих. Да, и к тому же, мисс Грейнджер, вам не кажется, что это ловушка? Если вы видите воспоминание, но оно вам кажется фальшивым, и при этом маг позволил вам погрузиться в свои мысли, разве это не тот бесплатный сыр из мышеловки? — Что вы имеете ввиду? Разве позволив нарочно другому вторгнуться в свое сознание, мы можем ему навредить? — Естественно. Во-первых, если вы это делаете, то вы определённо имеете с этого выгоду, либо делаете это какой-то целью, не так ли? Во-вторых, давая ложные сведения, мы иногда подталкиваем людей на ужасные действия или мысли, которые могут перерасти во что-то куда большее, чем плохое настроение или апатия. — Хорошо, сэр, я поняла. А как насчёт того, чтобы самому внушать человеку что-то, чего на самом деле не было? — Это интересно, мисс Грейнджер. Отчасти, это напоминает Обливиэйт, только вместо того, чтобы забирать и стирать воспоминания, вы их создаёте и вкладываете в голову оппоненту. Главная сложность — это правильно расположить воспоминания. Найти нужное место и вложить его туда, как драгоценный камень в украшение. Следом по сложности — создать подходящее воспоминание. Полностью, до деталей, чтобы не было большой разницы между прошлым и будущим. Скажу вам так: игра с разумом — это как работа ювелира. Нужно быть очень, крайне аккуратным! И иметь большой запас терпения. Подобные процедуры могут занимать до двух недель. — Ого, — вздохнула она. — Да, это очень сложная работа. — И очень интересная, сэр. — Не могу с вами не согласиться, — ответил я. Пока мы говорили, Хелен убрала со стола и справилась с грязной посудой. «Нужно будет выписать ей что-то, вроде премии. Пусть съездит в город, отдохнет, развеется», — отметил я для себя. — Будет замечательно, если мы продолжим наш разговор в гостиной, не стоит мешать Хелен работать, — предложил я, хотя уверен, что звучало это скорее, как добровольно-принудительное предложение. — Хорошая идея, сэр, — ответила она мне и обратилась следом к Хелен. — Вам помочь? — Нет, что ты. Мне осталось лишь подмести, иди. — Хорошо, — сказал она и последовала за мной в гостиную. Там мы провели долгое время до глубокой ночи за интересными беседами и обсуждением основ окклюменции и легилименции. Грейнджер поведала мне, что её этот раздел науки интересовал ещё на шестом курсе, но она не знала к кому обратиться за поиском нужных знаний, поэтому отложила эту идею на потом. Так же, она рассказала мне о своей попытке трансфигурации, неудачной к слову. Что совсем неудивительно, ведь учил её Блэк, а из него учитель никакой. Хотя, о мертвых либо хорошо, либо никак.