В комнатах мрачного замка

Гермиона Мы сидели рядом друг с другом и, не побоюсь этого слова, мило общались. Я удобно разместилась на большом диване, а мистер Снейп в кресле. Огонь в камине и треск дров наполняли уютом всю гостиную, и я чувствовала себя донельзя хорошо. Мы вели непринужденную беседу об окклюменции и легилименции. Этот раздел магической науки оказался очень интересным, и мы долго о нем говорили. Спустя какое-то время я не заметила, как с этой темы мы перескочили на другую. С какой-то лёгкостью на душе и наслаждением я рассказала бывшему профессору о моих «успехах» в трансформации. Он посмеялся и сказал, что это не удивительно, так как Блэк — никудышный учитель. Меня это задело. Не люблю, когда о мои друзьях так говорят. Хотя, возможно, мистер Блэк и не был моим другом, но товарищем был точно. Я запнулась, не зная, что сказать. Я понимала, что лучше не спорить, но защитить честь Сириуса и память о нем очень хотелось. — Возможно, он был и не очень хорошим учителем, сэр, но он был отличным другом, — сказала я. Почему-то вслух моя фраза прозвучала совсем не так, как звучала в голове. «По-моему, я только что назвала Снейпа ужасным другом»,  — подумалось мне. — Вы много чего не знаете, мисс Грейнджер, — с серьёзным выражением лица ответил зельевар. Вдаваться в детали я не решилась. Мы так мило и хорошо беседовали, а сейчас между нами словно натянута струна. Или напряжение в двести двадцать вольт. «Нужно сменить тему». — Сэр, расскажите мне о том зелье, что вы варили сегодня. Пожалуйста. — Я же вам сказал, нет. — Простите, сэр, но я нигде не встречала подобного сбора ингредиентов в одном зелье. Это ведь ваша разработка? Какие свойства имеет это зелье? Для чего оно предназначено? — не умолкала я. Нужно было расшевелить его. И ублажить свое любопытство. Да и по нему не скажешь, что это какое-то очень секретное зелье. Смотря Снейпу в глаза, я поджала губы, как делала это в детстве, и сказала: — Пожалуйста, сэр. Расскажите. Мне правда очень интересно, пожалуйста. — Знаете, что говорят о таких, как вы? — внезапно спросил он. — Что? — Если мед, то и ложку, — сказал он, но я его не поняла. Я когда-то слышала подобное высказывание, но сейчас совершенно не понимала, к чему оно. — Извините? — Если вам дать прочесть главу, то вы разом и книгу зазубрите. Увидите что-то новое и вот, вы уже обязаны знать, что да как. Если мед, то и ложку, — объяснил он. Я смутилась. «А ведь так оно и есть». — Вы правы, сэр. Это одна из моих проблем, — согласилась с ним я. — Особенностей. — Эм-м-м… — это что, комплимент? Да быть того не может… — спасибо, сэр. — Это не комплимент, это факт. Это ваша особенность. Мало таких людей, у которых есть хоть часть той тяги к знаниям, которой владеете вы, — он что, мои мысли читает? — Спасибо, мистер Снейп, — вот теперь я точно залилась краской. — Так вы мне расскажете, что это было за зелье? — Зелье называется «Утраченное блаженство». Вы были правы, когда предположили, что оно моего авторства. Сложное в изготовлении, требует много затрат: как материальных, так и временных. Главное свойство: дарит неимоверное наслаждение. Даже если вас будут резать на кусочки, бить плеткой или проклинать Круциатусом — вы будете получать удовольствие. Когда ваше тело достигнет пика наслаждения, после полученной разрядки, вы будете чувствовать себя крайне неудовлетворенной. И так до конца, пока вы не сойдёте с ума. Я отодвинулась от зельевара. Стало как-то не по себе и, я бы даже сказала, страшно. Осознание того, что создатель такого кошмарного зелья сидит рядом, заставляло нервно дрожать коленки и даже бить дрожью все тело. Я стиснула зубы и успокоила себя. «Мне он ничего не сделает». — Зачем вы создали это зелье? — Чтобы отомстить, — ответил он глядя мне в глаза. — У вас получилось добиться желаемого? — Нет, — И на душе у меня стало намного легче. Что-то внутри мне подсказывало, что пора остановиться, но я продолжала спрашивать его и дальше, запуская свои руки в его далёкое мрачное прошлое. «Это неправильно, ты не должна лезть ему в душу», — повторила я себе. Но почему-то так хотелось узнать его настоящего. Пусть ужасного, эгоистичного, грубого и жестокого, но настоящего! Все равно, каким он был, главное — каким является сейчас и что делает. Но, знать его прошлое — это как найти какую-то скрытую истину в книге. — Почему? — спросила я. — Вас это не касается. «Ну вот, он опять отстраняется». Чтобы хоть как-то вернуть нашу беседу в то комфортное русло, я снова заговорила: — Знаете, сэр, у меня тоже есть одна история, когда эмоции во мне так бурлили, что я применила одно, я бы сказала, опасное заклятье. Он промолчал, и я решила продолжить дальше говорить: — Это было давно. Я тогда питала некие светлые чувства к Рональду Уизли, — Профессор фыркнул и издал что-то похожее на смешок. — Однажды я застала его целующимся с другой девушкой и наслала на него заклятие Авис. Знакомы с ним? — Ещё бы. — Н-да уж… Ему тогда не очень сладко было, — пыталась я как-то взбодрить зельевара, но тот, все равно оставался угрюмым. Мы так просидели ещё около трех минут. Оба смотрели в камин на горящие дрова, оба пили из своих чашек горячий чай, оба наслаждались тишиной. В этот раз она не была неловкой, смущающей или напряжённой. Это была та самая уютная тишина, в которой многие пары проводят вечера. Мы с мистером Снейпом конечно не были парой, но мне почему-то очень захотелось положить свою голову на его плечо, обнять его торс и насладиться этими минутами. «Та-а-а-ак… Отгоняем, Грейнджер, такие мысли, немедленно». Когда я отвела свой взгляд от камина, наши глаза с зельеваром встретились, и он сказал: — Мисс Грейнджер, вы ведь хорошо знаете руны? — Да, сэр, хорошо, — ответила я на его вопрос и продолжала смотреть в его глаза. — Отлично, — он опустил свой взгляд вниз, на чашку, которую держал обеими руками. — Мне нужна ваша помощь. Я нашёл один рунный рецепт, перевод которого стал для меня нерешаемой проблемой. Я плох в рунах, так что, был бы вам очень благодарен, если бы вы на него взглянули и помогли мне с переводом. Я так обрадовалась! Кто-то сказал бы, что это ужасно, ведь у меня теперь так много работы, но я очень этому рада. Я люблю разгадывать руны, читать их и переводить. Это просто отличная пища для мозга! — Я с удовольствием, мистер Снейп! Помогу, чем смогу. — Замечательно. Не вижу смысла тянуть кота за… Эм… В общем, я его сейчас принесу, — сказал он и встал из кресла. В этот момент произошло кое-что ужасное. Что-то, что было похоже на тот инцидент в лаборатории. Когда зельевар встал на ноги, его подкосило и он упал обратно в кресло. Громко выругавшись, он склонился вперёд, будто внизу был воздух, а все пространство залито водой. Он закашлялся, и я подбежала к нему. Его веки были плотно сомкнуты, а руками он вжался в подлокотники кресла. — Сэр, что с вами? Скажите, что мне сделать! — громко говорила я. — Уйти… — прошипел он. Я положила одну руку на его спину и начала её гладить. Так делала мама, когда мне было плохо, чтобы успокоить, и это почему-то помогало. Другой рукой я убрала волосы с лица мистера Снейпа и взяла его руку в свою. — Сэр, прошу, скажите, что мне сделать? — повторила я. — Уйти! — в этот раз он крикнул, но я не двинулась с места. Ему нужна была помощь, так что, мне было плевать на угрозы, на его вопли и просьбы. Я ему помогу, чего бы мне это не стоило. Недолго просидев в кресле, зельевар упал на пол, и его дрожь стала сильнее. Он стал весь мокрым, в холодном поту. Руками, сжатыми в кулаки, он упирался в пол, стоя на коленях. Я нагнулась вниз и попыталась его поднять, но тщетно. Он был слишком тяжёл. Опустившись рядом с ним, я взяла его лицо в свои руки и сказала: — Вам станет легче, если вы ляжете и расслабитесь. Либо он меня послушался, либо у него просто уже не было сил стоять в таком положении: он упал на пол, придерживаясь немного руками, чтобы была возможность дышать. Подхватив одной рукой, я перевернула его на спину и положила его голову к себе на колени. «Если бы год назад мне хоть кто-то сказал, что я буду держать голову Снейпа на своих коленях, я бы ни за что не поверила в это», — усмехнулась я. Я придерживала голову зельевара и одновременно держала одной рукой его руку. — Расслабьтесь, сэр. Вам нужно снять напряжение в мышцах, и тогда все пройдёт. — От… куда… Вы знаете? — спросил он. — Мой дядя страдал тоническими судорогами. Это немного похоже на ваш случай, — ответила я. Через минуту я почувствовала, как крепкое сжатие его руки ослабевает, а это значит, что он пытается расслабиться. Постепенно, дрожь перешла в лёгкий озноб, как при температуре. Отпустив мою руку, мистер Снейп в одно движение поднялся с пола, что меня очень удивило. Ещё несколько минут назад его колотило, как при ломке, а теперь он, максимум, похож на человека, у которого температура тридцать восемь. — Сэр, как вы…? — Не ваше дело, Грейнджер, — говорил он, держась одной рукой за то самое кресло. — Мне жаль, что вам пришлось это наблюдать. Но сейчас я хочу, чтобы вы оставили меня. — А что, если?.. — Если приступ вернётся, я справлюсь сам. Идите отсюда! Я не собиралась его оставлять. — Сэр, скажите, что с вами. — Идите прочь, чего вам не ясно? — он начинал повышать голос. — Пожалуйста, скажите, что с вами происходит, может я в силе помочь. — Нет, не в силе. Уходите, мисс Грейнджер, пока я вновь не сорвался на вас. — Нет, я не уйду, пока не узнаю правду! Я не хочу ложиться спать и думать о том — проснётесь ли вы завтра. Так что, ответьте мне, что с вами?! — Не хотите, значит — не надо. Я вам ничем не обязан! Вон! — в этот раз он крикнул и указал мне на выход из гостиной. Но я не поддалась этому напору и подошла к нему ближе. — Я же сказала, что не уйду… — Не хотите? Ну ладно. Знаете, что? Вы глупая, наивная девчонка, которая так и не выросла, мисс Грейнджер! Вы думаете, что способны спасти меня? Или этот треклятый мир? А, мисс Грейнджер? — он сделал шаг ко мне. — Вы не смогли спасти собственного друга! Собственную любовь и даже собственную жизнь! Вы ни на что не способны. Почему стало так больно? Лёгкие словно наполнились водой, и дышать теперь очень трудно. Невозможно… «Он прав. Я не смогла спасти никого. Даже саму себя». Я почувствовала горячую слезу на щеке и опустила свой взгляд в пол. Захотелось кричать. Хотелось даже убить кого-то. Что угодно, только бы избавиться о этой боли. Вытащить её из груди и выкинуть. Но единственное, что я сделала, это продолжила стоять, понурив голову вниз, пуская горячие слезы из-под закрытых век… — Мне не нужна ваша жалость. Мне не нужны вы и ваша забота. Я взял вас, чтобы вы выполняли свою работу. Чтобы тёмными ночами меня не мучила совесть за то, что когда была возможность спасти вашу тощую задницу, я этого не сделал. Но нет, я это сделал. Вы не герой, мисс Грейнджер. Вы лишь дама, на чьих руках крови не меньше, чем на моих. Вы — убийца, мисс Грейнджер. Так что, не надо пытаться спасти меня, чтобы ваша совесть обрела покой. Вы этого не заслужили, — говорил он. Каждое его слово, как осколок разбитого стекла, вонзалось в мою душу. Как же он прав… Я не смогла защитить своих друзей, не смогла спасти тех детей, которые попали в руки Упивающимся. А теперь я пытаюсь спасти его, чтобы ночью лучше спалось… Как же он прав. Больше не в силах слушать его, я резко развернулась и пошла прочь. Зайдя на кухню, я открыла бар, схватила первую попавшуюся бутылку — а ею оказался любимый виски зельевара, я щедро плеснула янтарную жидкость себе в стакан и осушила одним глотком. Схватившись за горло, я закашлялась — терпкий виски неплохо обжег его. Тепло, исходящее от алкогольного напитка, я почувствовала даже в груди и животе. Прокашлявшись, я села на стул и, как маленькая девочка, разрыдалась. Слезы бежали ручьём, и я только успевала их вытирать рукавом. Плеснув себе ещё виски, я, так и не усвоив урок с прошлого раза, вновь опустошила стакан одним глотком. Вновь кашель, но теперь вперемешку со слезами и, я уверенна, что это выглядит ужасно. Правда не так ужасно, как я себя чувствую. Внутри — разъедающая пустота. Снаружи — болезненно худая и страшная. До чего ужасная картина. Закрыв лицо руками, я опустилась со стула на пол и забилась в угол. Так хочется побыть одной. Одной в этом мире. Чтобы никто не лез, чтобы никому не быть должной. Так хочется проснуться и почувствовать себя, наконец, свободной. Ещё хочется перестать чувствовать. Абсолютно все. Не хочу больше ни любить, ни ненавидеть, ни жалеть, ни сострадать. Хочется стать бесчувственной, эгоистичной. Чтобы больше не мучили сомнения, совесть и боль. Чтобы было все равно на всех и всё. Перестать бояться, смущаться, да и все… Порой хочется просто исчезнуть. Собрав оставшиеся силы, я поднялась с места и подошла к раковине. Набрав в руки холодной воды, я умылась несколько раз и вытерла свое лицо небольшим полотенцем, которое нашла на столе. Ледяная вода заставляет лёгкие так сжиматься, что начинаешь кашлять и жадно хватать воздух ртом, будто он сейчас пропадёт. — Мисс Грейнджер… — я услышала голос Снейпа и обернулась. Он стоял рядом, все еще немного мокрый от пота, и смотрел на меня. — Извините… — сказал он и подошёл ко мне ближе. — То, что я сказал… Это было слишком. Мне жаль, что я был так агрессивен по отношению к вам и прошу прощения. То, что я вам наговорил — это ошибка. Я совершенно не считаю вас жалкой и наивной, и, тем более, убийцей. Правда. Мне так жаль, я не хотел вас оскорблять. Я посмотрела в его глаза, и в его взгляде читалось раскаяние. Я не хотела ему ничего говорить, хотя бы потому, что он был прав. Кивнув головой в его сторону, я собиралась пройти мимо него, в сторону лестницы, но его цепкая рука схватила мою. Я посмотрела на него. — Мне правда очень, очень жаль. Извините. Я был во всем неправ. — Всё в порядке, сэр. — Вы плакали… Из-за меня? — Нет. — Вы лжете. — Да, — ответила я честно. Я попыталась выдернуть свою руку из его руки, но не получилось — он крепко её держал. Он завёл мою руку к себе за спину и мы оказались так близко друг к другу, как вчера вечером. Я уперлась одной рукой в его грудь и затаила дыхание. Так хотелось быть нужной, любимой и желанной. Прямо сейчас. В эту секунду. Я решила плюнуть на гордость и сделать то, чего так отчаянно желало тело. Я встала на носочки и поцеловала его. Мягко, не настойчиво, нежно. Он на секунду замер, но потом приоткрыл свой рот и углубил поцелуй. Мистер Снейп отпустил мою руку, и ею я обняла его спину, теснее прижимаясь к нему. На кухне было холодно, но рядом с ним я пылала. Его руки, как змеи обвили мою талию и спину. Воздуха стало не хватать, а наш поцелуй из милого и нежного, начал перерастать в жадный и страстный. Если вчера меня это напугало, то теперь, то ли из-за выпитого, то ли из-за бушующих эмоций, мне это очень нравилось. Мы начали двигаться по кухне, уперлись в кухонный стол и свалили пару кастрюль. Те, с грохотом и диким звоном, покатились по полу. Мы продолжали целоваться, но теперь наши руки перешли с наших тел на одежду. Мои пальцы начали перебирать пуговицы Снейпа, как вдруг он отстранился. Так резко, что я слетела со стола. Когда я поняла причину его поведения, я была крайне смущена. На кухню, из-за грохота, забежала Хелен, слава Мерлину, что мистер Снейп успел от меня отскочить. Хелен смотрела на нас своими огромными чёрным глазами и недоумевала. Спустя несколько секунд она громко ахнула и сказала: — Извините, что помешала, я пойду… — и скрылась из виду. Мы стояли друг напротив друга и тяжело дышали. Когда наши взгляды встретились, мы оба засмеялась. До чего же смешная ситуация. Мы, как будто два подростка-ученика, которых словил преподаватель за «очень интересным занятием». Когда мы перестали смеяться, он заговорил первым: — Мы оба очень устали, мисс… Гермиона, — он впервые назвал меня по имени. — Думаю, нам пора идти отдыхать. — Согласна. Он пропустил меня вперед, и мы вместе поднялись наверх. Каждый из нас скрылся за дверьми своих комнат и лег спать. Я не сразу уснула: долго думала о нем, о себе и своих чувствах. Размышляла о том, что будет дальше, и чем все это закончится… Но уснула я с мыслью о том, что те треклятые кастрюли так и остались лежать на полу.