В комнатах мрачного замка

Северус Зима подобралась к нам так же внезапно, как и изменилась наша жизнь в последнее время. Холод и жуткий ветер этим зимним вечером окружал наш дом со всех сторон. Все чаще Гермиона допоздна сидела в их с Хелен комнате, а глубокой ночью прокрадывалась ко мне в постель и прижималась своими холодными ногами к моему согретому телу. «Моя взрослая гриффиндорка». Обнимая её и прижимая к себе, я осознаю, насколько это все необратимо. Я не могу выгнать её из своего сердца, из головы, из дома. Не хочу. Каждый, кто хоть раз доверился человеку — познал боль предательства. Когда-нибудь оно достигнет и нас. Верить в это — значит сдаться, значит открыть свою грудь для летящей в неё стрелы. Но когда любовь завладевает твоим сердцем раньше, чем стрела врага, становится всё равно. На боль и предательство поджидающее где-то за углом, на смерть шагающую по пятам, буквально на всё. Лишь бы побыть ещё с любимой — хоть на минутку дольше. Пусть предаст, пусть обидит, пусть заберёт остатки моей чёрной души, что угодно: только бы обнимать её, целовать, прижать к себе и никогда не отпускать… Настолько сильно хочется владеть желаемым, что готов на многое. А ради неё теперь я готов на всё.

***

Мутное зелье темно-зелёного цвета булькало и шипело в моём котле. Лорд уже неделю не вызывает меня к себе. Даже Метка не жжёт, что меня очень волнует. Никто из Упивающихся не даёт о себе знать: ни Люциус, ни Белла, даже Нарцисса — и та будто испарилась. «Нужно сегодня же нанести ей визит». — Северус! Оно же выкипает! — крик Гермионы вырвал меня из раздумий. Ловко и быстро я потушил огонь под котлом. «Ещё чуть-чуть и зелье бы пошло коту под хвост». — Да что с тобой? Ты словно в мечтах летаешь! Это же было зелье для обряда! Если бы оно испортилось… — Но не испортилось же! — прервал монолог Гермионы я. В последнее время мы совсем не ладим. На нервной почве наши частые ссоры перерастают в настоящие скандалы и, что хуже всего, за всем этим наблюдает Минерва. После того нападения я решил, что безопаснее всего будет, если мы на время переедем в Тайник, о существовании которого никто не знал. «Первые ссоры — как первый секс. Сначала не очень, а потом втягиваешься», — вспомнились мне слова Малфоя, когда он только женился. — Извини, — услышал я её голос позади себя, — я иногда перегибаю палку. Момент, и я почувствовал как её руки мягко легли на мои, как её голова упирается мне где-то между лопаток, а её горячее дыхание даже через одежду обжигает кожу. — Мне страшно, Северус. Завтра мы проведём обряд, а ещё через день мы убьём самого великого тёмного волшебника нашего времени. Что будет дальше? — Дальше все, как мы и планировали, — ответил я и, развернувшись к ней лицом, склонился к её губам. — Дом, тишина, ты и я. Мягко целуя её поджатые губы, я обнял ее за талию и притянул ближе к себе. Она нуждается в защите. В той защите, которую я могу ей дать. — М-м-м… Может, что-то ещё? — игриво спросила она. — Может быть, — ответил я и унёс нас в пучину близ рая. От наших сладких «баталий» нас отвлекло внезапное появление Минервы в дверях. — Кхм, кхм, — откашлялась она, пытаясь привлечь к себе наше внимание. — У нас, кажется, проблемы. После её слов мы ринулись наверх в поисках той самой проблемы. Через мгновение мы втроем оказались в гостиной, где на столе с важным видом сидел белый филин. Видеть в доме филина так же непривычно, как покойного Дамблдора в зелёно-серых тонах. «Только этого не хватало». — Чей он и как тут оказался? — спросил я, поворачиваясь к Минерве. В ответ она лишь пожала плечами. — Я не знаю, я услышала шум и спустилась в гостиную, а тут это. Эльф говорит, что не видел его раньше, как и я. — Эм… Я знаю чей он, — сказала Гермиона. Маленькими осторожными шагами она подошла к птице и начала её пристально рассматривать. — Да, я права, — шепнула она себе под нос, но я ведь учитель, пусть и бывший, и свой острый слух ещё не потерял. — Это филин мистера Лавгуда. Когда я гостила у них, я видела этого филина, его, кажется, Мускус зовут. Когда Гермиона произнесла его имя, птица издала звук, похожий то ли на вой, то ли на чьё-то гудение. — Посмотри, нет ли у него записки, — попросил я Гермиону, пока она была рядом. — Нет. Ни записки, ни письма — ничего. Он, видимо, заблудился. Луна говорила, что он часто улетает и теряется. — Значит, на нем есть отслеживающие чары. Нужно его выгнать, — я аккуратно и без лишнего шума подошёл к филину, но тот вдруг стал угрожающе размахивать своими огромными крыльями и не подпускал меня к себе. «Проклятая птица», — выругался я у себя в мыслях. — На нем нет чар. Лавгуды никогда не зачаровывают животных. Он просто заблудился, нужно его выпустить. — Я это и пытался сделать, но, как ты видишь, он не хочет улетать. — Может быть из-за того, что ты с ним недостаточно вежлив? — Вы забываетесь, мисс Грейнджер… — что-то внутри меня начинало шипеть от злости. — В виду последних и будущих событий, мне кажется, будет уместнее — миссис Снейп, — ответила она и гордо вытянула подбородок. В другой ситуации меня бы это могло позабавить, но сейчас я был определённо не в духе. И только я хотел ответить какой-нибудь колкостью, меня отвлекла Минерва. — Хватит! — довольно громко сказала она, и мы с Гермионой переключили свое внимание на неё. — Если вы ещё и скандалить начнете, сил моих не останется тут жить. Понятно? Пташку мы выпроводим на крыльцо. С помощью магии! — Если на нем чары, магия их активирует, и тогда кроме птицы у нас будут другие гости. — Северус, не учи меня, это я была твоим преподавателем. И если ты не забыл, это я учила тебя Чарам. — На нем нет никакой отслеживающей магии, правда. Я могу поручиться за него, — встряла Гермиона. Бороться с одной женщиной я ещё в силе, но с двумя, одна из которых была моей учительницей и коллегой — не было даже желания. — Делайте с ним, что хотите. У меня нет на это все времени, — раздражённо ответил я и ушёл. «Нужно закончить с составляющими обряда и отвлечься от всего этого. Да, работа — это лучшее средство от проблем»,  — хотя, на самом деле я в этом очень сомневался. Спустившись обратно в лабораторию, я принялся мыть грязную посуду. И ощутил непонятную дрожь в руках, которая с каждым мгновением увеличивалась. Мне пришлось присесть на стул, который так удачно был сегодня принесен сюда. «Давно у меня не было этого. Неужели приступы возвращаются?» Медленно, но верно дрожь начала охватывать ноги, а следом появились и лёгкие спазмы в животе. Что-то влажное и щекотное прошлось от носа к моим губам. Поднеся руку к ним и пройдясь пальцами по верхней губе, я отвёл её и посмотрел: «Кровь. Не помню, чтобы приступы сопровождались кровотечением из носа. Чаще это была шея», — инстинктивно коснувшись своей шеи, я убедился, что она была суха и это меня обрадовало. Чего не скажешь о лужице, образовавшейся у меня в ладони, которую я держал возле носа. Запах и вкус железа резко ударил по рецепторам, и я скривился. «Ненавижу», — и это была чистейшая правда. Я всей душой ненавижу кровь, хотя приходилось её часто проливать. Я вытянул из кармана кусок ткани, заменявшего мне платок, и крепче прижав его к носу, прошёл к раковине. Небольшое зеркальце, висевшее над ней, дало мне возможность увидеть то, как я за это недолгое время успел испачкать лицо и руку по локоть. «Кажется, где-то я держал зелье для остановки кровотечения», — вспомнилось мне. Я быстро, насколько позволяло мое состояние, просмотрел нужные колбочки в столе, обнаружил нужное и, убедившись, что оно ещё годное к использованию, осушил флакончик. Кровь в тот же миг перестала течь из носа, а тряпка, пропитанная ею, неприятно прилипла к лицу. «Вот же гадство». Вернувшись к раковине, я умылся и вытер руки, а когда бросил свой взгляд обратно на зеркало, увидел в его отражении не только себя, но и Гермиону, стоящую позади. — Северус, что случилось? — спросила она и, подойдя ко мне, обхватила моё лицо своими маленькими ладошками. — Всё в порядке, просто давление… — ответил я. «А вдруг правда? Я ведь сам не знаю истинной причины». — Меня это пугает, ты себя как чувствуешь? — Я же ответил, всё хорошо. Не переживай попусту. Вы отправили птицу? — Ах, кстати об этом. Он, видимо, повредил себе крыло или что-то вроде этого, в общем, он не смог взлететь и мы его оставили. Эльф отнёс его на чердак, так что он нам мешать не будет, а когда поправится, мы его отпустим. — Это вы так с Минервой решили? Ты же знаешь, что мне это не нравится. Это ни к чему хорошему не приведёт. — Если ты так думаешь, то так оно и случится. Так что переключи лучше свое внимание с этой птицы на что-нибудь другое. — Другое, говоришь? — спросил я и, взяв эту прекрасную колдунью за талию, усадил на край стола. — Северус, — засмеялась она, — я не об этом. Давай скорее закончим с зельем. Я хочу поскорее тебя вылечить от этой… От этой беды. Или болезни… В общем, называй это как хочешь. — Или стать миссис Снейп? — игриво спросил я её. Гермиона мило засмущалась и наклонила голову вниз, в то время как её пальцы медленно перемещались с одной пуговки на другую. — Знаешь, думаю, мы можем выделить немного времени на другое, — сказала она и, подняв свой взгляд на меня, вытянула губы с просьбой о поцелуе. «И как можно ей отказать?» — это был глупейший риторический вопрос, адресованный самому себе. Но и в этот раз нам не дали уединиться. С громким хлопком посреди комнаты появился эльф Минервы — Карл. — Извините, господин, извините. Я ничего не видел, ничего не видел, — завопил он, закрыв свои глаза ушами и руками. — Карл, говори, что стряслось, — сказала Гермиона. Я помог своей даме слезть со стола и привести себя в порядок. «Повезло, что мы были только на стадии снятия одежды, а то было бы очень неловко потом смотреть в глаза этому эльфу». — Пташка упорхнула. Улетела. — Филин, Карл? — Филин, филин, госпожа, — эльф любил по несколько раз повторять одно и то же. Порой его заедало, как пластинку. — Ты же говорила, что он не может улететь. — Да, так оно и было, — ответила Гермиона и, застегнув последнюю пуговицу на рубашке, повернулась ко мне. — Что-то теперь и мне это все не нравится. — Ты уверена, что это филин Лавгудов? — На все сто. Точно. — Хорошо, будем надеяться на лучшее. Иди к Минерве, а я закончу с зельем, — я поцеловал её и вернулся к столу. — Я буду ждать тебя, — ответила она и, подмигнув мне, скрылась на лестнице. «Моя ненасытная».