***
Я злился на Сергея весь оставшийся день и из-за этого не мог ни на чем сосредоточиться. Думать об его деле я тем более не мог, поэтому решил выйти на улицу и купить в ближайшем киоске бутылку пива. Когда я вышел из здания СИЗО, мне еще сильнее захотелось отвлечься от пережитого, пусть даже с помощью алкоголя, и я решительно отправился, куда хотел — то бишь к киоску. Получив на руки бутылку «Белого медведя», я сел на ближайшую скамейку и стал жадно пить. Моя злоба на упрямство Сергея вроде бы прошла, и я смог спокойно обдумать сложившуюся ситуацию. Получается, если верить ему, что у него не было врагов. Это невозможно — всегда найдутся люди, которым ты не нравишься. Может, конечно, он чего-то недоговаривает, но я уже поверил его словам. После того, как он едва не расплакался после моего с ним разговора — дескать, достал ты меня, Мартынов, со своими вопросами… — я понял, что он говорит правду. И что мне делать? Кстати, а почему этим не занимается полиция? Начальник нашего районного отдела мужик честный и вряд ли бы стал закрывать глаза на явное нарушение многих статей Уголовного кодекса. Надо бы сообщить ему об этой истории. Я позвонил ему, но тот не брал трубку. «Абонент временно недоступен» — все время повторял механический голос. В итоге мне надоело такое времяпровождение, и я просто отправил ему эсэмэску, где подробно все описал. Ответа от него я так и не дождался. В итоге кончилось все тем, что я, не надеясь на его сообщение, решительно встал со скамейки и ушел к себе. Все мысли о деле совершенно вылетели у меня из головы, поскольку после того, как я выпил едва ли не полбутылки пива, я почувствовал, что уже немного пьян, и поспешил вернуться в свой кабинет. И только ближе к концу дня мне пришел ответ. Оказалось, что Сергей работает совершенно в другом районе (в Басманном) и начальник нашего РОВД заниматься этим не станет — это «не в его компетенции» — так он мне написал. Он еще добавил, что ему жаль Сергея, но он ничего не сможет сделать. Вот они, русские менты… А я-то думал, наивный, что он мне поможет. Ну, раз такое дело, то мне нужно связаться с начальником отдела полиции по Басманному району и вытряхнуть из него побольше информации о Сергее — как он работал, какая у него характеристика и прочее. Однако, как на грех, у меня не было ни его номера, ни имени. Я достал мобильный и открыл браузер, но не успел я ничего написать в адресной строке, как увидел надпись, уведомляющую об отсутствии соединения. Перевел взгляд на левый верхний угол экрана — сигнала нет. Вот черт, я остался еще и без Интернета… Решил проверить баланс — у меня было минус пятнадцать рублей. В таком случае мне придется идти обратно к себе — до конца рабочего дня оставалось совсем немного времени, и я должен успеть найти информацию о начальнике Басманного РОВД. Я вернулся в кабинет и, поскольку компьютер мой был включен, сразу же влез в Интернет. Нашел его имя и телефон. Это оказался немолодой подполковник азиатского происхождения по имени Альберт Маратович Хайруллин. Но позвонить ему мне не удалось — на счету не было денег. Мне ничего не оставалось делать, как направиться домой — благо, следующий день был выходной, и у меня появится время подумать обо всем и, может быть, даже побеседовать с этим Хайруллиным. Так, я бесцельно брел по улице и думал, кто же подбросил Сергею этот злосчастный героин? Здесь у меня в мыслях всплыли недавние размышления: я утром, до сообщения от Крохина, подумал, что у настоящего человека, торговавшего наркотиками, изощренная месть! Вот оно — ключевое слово… Может быть, этот субъект терпел обиды от Сергея? Но я помнил, каким он был в институте: очень скромным. Это его искусная маска, или он такой и был на самом деле? У меня появилась еще одна тема для разговора с этим упрямцем, но я не думал, что он будет мне что-либо рассказывать… Но на выходных я абсолютно не хотел идти на работу ради одного допроса, хоть это и занимает мало времени — чуть больше десяти минут пешком. У меня были планы поразмышлять об этом деле в спокойной обстановке. Едва я успел открыть дверь, как мой голубой «джентльмен» важно подошел ко мне. Явно соскучился по своему хозяину и проголодался… Но что поделать, если на меня, как снег на голову, свалилось это расследование? — Хочешь есть? Пойдем, Валет… — вздохнул я и, словно на автомате, дошел до кухни, насыпал в его миску сухой корм и отправился спать. Заснул сразу же, как коснулся головой подушки.День второй. Мои сомнения
21 марта 2019 г. в 22:09
Утром он разбудил меня в шесть часов. Я, ругаясь сквозь зубы, поднялся, поскольку всегда вставал на полтора часа позже. Конечно, я понимал, что я не у себя дома, а в гостях, но все равно мне не понравился столь ранний подъем. Но у меня хватило ума не высказывать ему свои претензии.
Мы позавтракали сделанными наспех бутербродами с чаем. Я честно признался Алексею, что любитель выпить, и спросил, нет ли у него вина или водки, но тот ответил, что он непьющий. Это меня порядком удивило — чтобы взрослый сорокалетний мужик, и не пил? Но это его личное дело.
После завтрака Крохин схватил меня за руку и потащил в сторону платформы «Люберцы-1» — в такой спешке я едва успел забрать из подъезда наши зонты, а то бы мы оба промокли, поскольку снова начался дождь, что я увидел в окно, как только проснулся.
— Да куда вы так спешите? — окликнул я его.
— Вообще-то нам еще билеты покупать, а здесь почти всегда жуткая очередь.
Но нам повезло — мы успели купить свои билеты до Казанского вокзала. На этот раз их покупал я: я запретил Крохину тратить деньги, поскольку в прошлый раз он купил билеты. Я посмотрел на стенд с расписанием: электрички ходили каждые три-пять минут. Осознав этот факт, я сердито посмотрел на Алексея, а тот сказал:
— Я прекрасно знаю, что электрички здесь часто ходят. Но лучше раньше приехать, чем опоздать. Это вам хорошо — вы рядом с вашей колонией живете. А мне было сложно найти работу в Люберцах.
— Ладно, извините, пожалуйста.
Тут как раз подошла электричка, и мы сели в нее. Приехали мы на вокзал в 7.42, без приключений добрались до «Римской». Здесь нашим путям бы и разойтись, но мне хотелось поговорить с Алексеем о нашем с ним деле. Он явно хотел того же, но сказал:
— Вам сорок минут добираться. Поговорим об этом по телефону. Напишете мне сообщение? Вот, — он достал из кармана блокнот и карандаш, написал свой номер и протянул бумажку мне. — Ну, до свидания, Саша.
— До свидания… Леша, — мне непривычно было так его называть, и я поражался тому, как он легко и непринужденно стал звать меня Сашей, а не Александром. Он протянул мне руку. Я пожал ее — она была крепкая, твердая, словно камень. Наконец мы разошлись — он отправился в сторону площади, где находилось здание суда, а я пошел к себе на работу. По дороге я развернул бумажку, полученную мной от него. Там был его номер и инициалы: «А.Д.К.». Я достал мобильный и отправил пустую эсэмэску на этот номер. Потом сохранил его в памяти моего смартфона.
Придя к себе, я сказал своему заместителю, Наумову, чтобы за весь день меня никто не беспокоил. Выпроводив его, я сел в кресло и стал думать о деле Шевченко. Вот кому понадобилось подставлять его, подкинув пакетики с героином? Я взял чистый лист бумаги из принтера и принялся записывать свои мысли.
Наверняка этот субъект завидовал ему в чем-то, иначе не стал бы так ломать ему жизнь. Может быть, они были врагами? Но уж больно изощренная месть у этого странного человека, раз он додумался напасть на судью и пригрозить ему расправой, если тот не посадит Шевченко. Я записал все это на листе и продолжал думать. Но больше ничего не приходило мне в голову, поэтому я решил отвлечься и пойти поговорить с Сергеем. Может быть, ему удастся что-нибудь вспомнить? Не откладывая дела в долгий ящик, я встал и направился в камеру, где сидел мой бывший приятель.
Он выглядел таким же испуганным, но, увидев меня, заметно оживился.
— Ты что-нибудь выяснил насчет того, кто этот негодяй? — спросил он.
— Нет, я как раз за этим пришел. Скажи мне, есть ли у тебя завистники или враги?
Сергей покачал головой.
— Да кому нужно мне завидовать? Не было таких. И врагов не было.
— Что же, тебе друг подложил героин? Ты подумай…
— Нет, не было никого, честное слово.
Я плюнул и ушел из его камеры. Он явно что-то недоговаривает…
В кармане завибрировал мобильный. Сообщение от Крохина. «Вы что-нибудь выяснили?» — спрашивал он. Я вздохнул. Не знаю, что ему и написать: «Я поразмыслил и решил, что у него были враги, а он не признается». Ну и что он обо мне подумает? Что я не способен расколоть задержанного? Да, я не такой опытный, как товарищ Верещагин, бывший до нас двоих начальником нашего СИЗО, или хотя бы как Вадим, царство ему небесное… Но и он не смог заставить Лиановского раскаяться в убийстве семьи Маликова, а ведь семь лет служил во ФСИН. Ну, тот был матерым рецидивистом, а Шевченко же не такой — он всего лишь человек, попавший сюда по ложному обвинению. Так что случай с Лиановским можно простить Вадиму. А с меня какой спрос? Я занимаю пост начальника следственного изолятора только полгода, а до этого занимался в основном бумажной работой — Вадим не любил возиться с этим, поэтому он сдавал все бумаги мне. А я тоже не был любителем всей этой бюрократии, но с начальником не спорил, хоть мы и дружили…
Но Алексей ждет мое сообщение. И что же мне ему ответить? Я подумал-подумал и написал так: «У меня только мои домыслы: я считаю, что ему подложили героин его завистники или враги. Но он не признается. Я не знаю, что делать».
Скоро пришел ответ: «Вы все же попробуйте надавить на него. Я тоже думаю так же, как и вы — это насчет врагов». Нет, если я снова приду к нему в камеру и начну свой допрос, то наверняка не сдержусь и, может быть, врежу ему, несмотря на нашу институтскую дружбу. Мне надо отдохнуть…
Вернувшись в свой кабинет, я вынул из холодильника очередное мороженое и довольно быстро съел его. Почему я решил именно так вернуть себе хорошее настроение? Да просто потому, что мороженое для меня — отличный антидепрессант. Особенно шоколадное: я очень люблю такой сорт.
Я решил снова поговорить с Сергеем и отправился к нему. Он дремал на своих нарах, но я бесцеремонно встряхнул его.
— Ты будешь мне говорить, кто мог тебе подбросить героин? Да или нет?
— Я не знаю, честно! — он едва не заплакал и так скривил лицо, что я еле сдержался, чтобы не дать ему пощечину с целью привести его в чувство. — Вот тебе крест, не знаю, кто надо мной так пошутил!
«Хороша шутка… потянула на десять лет строгого режима!», — усмехнулся я про себя, а вслух сказал:
— Если ты врешь, то отправишься в Магадан или Воркуту не на десять лет, а на более долгое время!
— Да не вру я тебе, Саша…
Все мое хорошее настроение куда-то улетучилось, и даже если бы я сейчас съел все оставшиеся в холодильнике порции мороженого, оно бы не вернулось. Я чуть не обматерил его и выбежал из камеры. Зайдя в свой кабинет, я сел за стол и так долбанул по нему кулаком, что мою руку пронзила резкая боль, и я вскрикнул. Нет, вот же упрямый идиот! Так пусть его скорей отправят куда-нибудь на Колыму, чтобы мне его никогда больше не видеть! Но пока нельзя: нам надо разобраться во всей этой истории — он же невинно осужденный: зачем же сразу на Крайний Север-то? Ладно, эта версия провалилась, и надо придумать что-нибудь другое…