Я никогда не забуду

Рик не стал садиться рядом с водителем, нырнув в "салон" бронеавтомобиля. Место возле Джейсона занял габаритный брюнет с бритыми висками, которого он видел несколько раз в лагере – неизменно рядом с одним и тем же человеком. Около самого Грейсона, вытянув ноги, плюхнулся рыжий парень. - Рой, - протянул он руку, и дождавшись рукопожатия серьезно кивнул, словно скрепляя сделку века: - Харпер. Пришлось коротко представиться. - Ага, - продолжил тот, немного иронично. – У Дефстрока же раньше был другой партнер, такой мужик с усами. - Билли, англичанин, - согласно кивнул Рик. – Он вроде летчиком был. Он не мог вспомнить ничего о своем предшественнике, только имя и то, что тот был связан с самолетами. - Не думаешь отпустить усы? Тебе бы пошли. Он посмотрел на собеседника: вытянутое, бледное, как и у большинства рыжеволосых, лицо, волосы заправлены за уши. Хотелось ответить, мол «тебе тоже», но нет – в данном случае любая растительность на лице была бы лишней. - Нет, не думаю. - Жаль. А то усики это, знаешь ли, пропуск в трусики… - Харпер! Экран, отделяющий передние места от салона, был опущен, и водитель мог слышать все, о чем они переговаривались. На лице рыжего появилась ребяческая упрямая улыбка – «а что я сделал?». - Перестань трындеть, отвлекаешь. По сравнению с его попутчиками с предыдущих миссий, Рой был отличным собеседником – вежливым, приятным, с умеренно-грубым чувством юмора. Наверняка, они тоже были знакомы раньше, если не приходились друг другу родней, просто этот парень оказался умнее остальных. Все связи были струнами, полными звучания, а теперь лопнули, оборвались, и любая попытка обратиться к ним выходила глухой и плоской, как удар по отключенным клавишам рояля. Впереди Джейсон ругался с координатором, который, судя по голосу, не спал со вчерашнего дня, а перед вчерашним днем не поспал еще немного. - Как я для тебя это выясню? – устало возмущался он. - Естественно, они сбили все беспилотники. Привыкай что-то делать сам, а то вечно на всем готовеньком. Харпер молчал, выражая свои эмоции по поводу происходящего забавными гримасами: закатывал глаза, наклонял голову, прикусывал губу. Несмотря на все разногласия, эти люди поддерживали Джейсона в его авантюре. Рик перестал верить в альтруизм, так зачем они тряслись в джипе, который уверенно ехал в утреннее сияние? Они бросили внедорожник за чертой населенного пункта, вместе с так и не сказавшим ни слова брюнетом. Малоэтажный город был по большей части разрушен, окраины походили на свалку, поверх которой копошились её немногие обитатели. Каково это: сделать хижину из собственной входной двери, кусков мебели, детской кроватки, оставшейся от мертвого ребенка, штор, ковра, скотча, картона, и жить в ней? Тот вагончик, в котором они ночевали в Турции, был в десяток раз лучше! Наверное, так должен выглядеть мир после Страшного Суда – неряшливые кучи вещей, мирных, повседневных, разломанных до такого состояния, в котором невозможно выяснить, что и чем являлось. И поверх всего этого вырастут густые поля расцветающих роз. Рик не мог находиться здесь и прошел дальше, вглубь города. Уйти, пережить бомбежку и вернуться, построить себе новый дом из обломков старого дома, построенного из обломков - как же сложно, наверное, прервать этот цикл! Дэмиен отказался перенастраивать его системы связи в соответствии с шифрованием и протоколами Компании Уэйна, поэтому он располагал только тяжелой и неудобной коробкой рации. От группы побитых шестиэтажек расходился ореол разрухи и бездыханности, приходилось двигаться, прикрываясь руинами. Грейсон не знал, что заставило его спуститься по разбитой лестнице, ведущей в сводчатый подвал. Там пол был покрыт крошкой, валялись пустые ящики, матрас, покрытый лессировками пятен, и на нем, среди хлама, сидели дети: двое смуглых постарше в невыразительной одежде, и один помладше, в ярких фиолетовых кроссовках. Остальные – погодите-ка – босые. - Привет, – сказал он, и ребята мгновенно прижались друг к другу. На груди болталась винтовка, поэтому он развел руки максимально широко, медленно поднес их к лицу и снял защитные очки, закрыл правой ладонью глаза, потом убрал ее и улыбнулся. Меньше всего на свете он хотел бы вызывать ужас в глазах детей! Мелкие все еще были насторожены, но переглянулись , перестав фокусироваться только на нем. - Привет, - повторил Грейсон. Голос звучал глуховато, но он подбирал наиболее дружелюбные интонации. Можно подхватить младшего подмышку и просто вытащить отсюда, остальные побегут следом. Но он был уверен, что оказавшись на свободе, детишки тут же ринутся обратно в их безопасное место. - Я хочу вам помочь. Звучало ужасно, да и понимали ли его вообще? - Не надо спасать, – резко бросил один из мальчишек. – Мы сами. Где-то в тумане болтались воспоминания о смуглом подростке, который мог дуться целыми днями, и приходилось угадывать, какой фразой вывести его на экспрессивный диалог с криками и киданием предметами. Помирившись, они шли в ближайший супермаркет, покупали гору чипсов и вафель, смотрели кино с ноутбука. Незаконченные образы извивались змеями в голове. - Я не спасать, а помочь пришел, – нужно было говорить медленно и просто, чтобы они поняли. – Сюда придут плохие люди. Мальчик повернулся к другим, обратился на арабском, который Рик выучить так и не сподобился. Дети заспорили, и вдруг самый младший подбежал и повис на нем. Оказалось, это девочка лет шести. Дик поднял ее на вытянутых руках вверх и начал раскачивать. Малышка напряженно застыла на пару секунд – тело все твердое, а потом захихикала. - Ты птичка, - сказал он, и тоже засмеялся. - Маленькая птичка. Снаружи, наверху лестницы, началась какая-то суета, но нужно было выдержать эту спокойную и слегка абсурдную сцену, никого не напугав. Подошли старшие, и он отпустил их подругу. Автомат никого не напрягал – привыкли. - Идем. Но ты найдешь маму, – сказал не то самый взрослый, не то самый смелый, не то единственный, знающий английский. - Хорошо, как она выглядит? – он явно не был понят, и пришлось перебирать слова: – Покажите мне маму. Они закопошились между собой, протянули телефон. Удивительно, что телефоны этого поколения, в которые надо было тыкать палочкой-стилусом, еще существовали, что у них вообще оказался с собой телефон, и что он был заряжен. Экран занимала размытая фотография женщины. - Я поищу ее, – сказал Рик, уверенный, что не сможет отличить одну грязную женщину в тряпках от другой. – А сейчас пойдем! - Найт… - голос Джейсона звучал в канале напряженно, чуть нервозно. – Грей? Ты в порядке? Он вытащил рацию, которая неудобно цеплялась за пояс. - Нужно вывести троих. - Иду к тебе. Отбой. Видимо, в корпусе рации был еще и трекер. Рик обреченно вздохнул, оглядев макушки детей. - Если у него и были сомнения в том, что раньше он работал с Джейсоном, они иссякли. Почти не возникала необходимость обмениваться жестами или словами, они интуитивно понимали язык тела и намерения друг друга. Они вывели детей из опасной зоны без эксцессов – черноволосый парень отвезет их в один из гуманитарных лагерей Красного Креста. Рик шел обратно за напарником, который гораздо лучше ориентировался в происходящем, благодаря всем технологиям Компании Уэйна. Роль ведомого ощущалась непривычно, хотя должна была полюбиться после совместных миссий с Дефстроком. Джейсон замер на месте, резко развернулся, и Грейсон чуть не врезался в него, затормозив в нескольких сантиметрах. Тот обнял руками за плечи, притягивая в себе. «Ебнулся?» - хотелось спросить, но вместо этого получилось пробормотать «Джей…» с выворачивающей наизнанку обиженно-заигрывающей чужой интонацией. Подбородок упирался в плечо, лежал на шероховатой лямке бронежилета с разгрузкой, нос тыкался в просвет открытой кожи поверх воротника. Парень пах потом, каким-то техническим маслом, еще десятком неопределимых, но невероятно родных компонентов. Глаза заволокло туманом. Где-то за ним был рассвет в очередной горячей стране, жаркий и липкий, как карамель, ощущение руки в руке, и этот запах на коже, везде, потому что – - что - - Три года, - промурлыкал Джейсон на ухо, и Рик прерывисто выдохнул. – Мы были вместе три года. - Так, подожди, - пришлось приложить усилие, чтобы оттолкнуть его. Морок развеялся, и все происходящее отдавало или безумием, или враньем. В глубине сознания бултыхалась надежда, что на самом деле имелось ввиду нечто иное. - Ты же сказал, что мы братья. - Не родные. Можно подумать, это сильно меняло дело. Прошлое, недавнее, уже его собственное растекалось под сердцем ледяным ожогом. Квартира в Блумфонтейне не производила впечатления: грубая деревянная мебель, белые стены, кровать, картина с тигром над изголовьем. Рик настолько оголодал по чистой и мягкой постели, что увидев раздражение на лице Уилсона искренне подумал, что тому не понравился тигр: художник ошибся в анатомии или полосок не досчитался. - Посредники – идиоты, - мрачно прокомментировал Слэйд. - «Два человека» не всегда означает «двуспальная кровать». Рик упал лицом в смешное леопардовое покрывало. Работал кондиционер, матрас приятно пружинил, контракт окончился, и можно было расслабиться. Зачем так переживать из-за общей постели? Пару ночей назад они спали на одной и той же земле. - Да брось, фигня все это. - Ну-ну… - разочарованно покачал головой партнер по бизнесу. – Шел бы ты в душ, парень. Кровать была достаточно большой, чтобы они могли разместиться, не соприкасаясь телами. Но, несмотря на усталость, сон не приходил. По грани сознания клубился какой-то бред, кровавый, болезненный. Рик садился на простыни, бестолково мотал головой. Хотелось тепла, тактильного контакта, обычного человеческого взаимодействия, цена которого взлетела до небес, и он пододвинулся к спящему Уилсону, потерся носом о плечо. Это действие исправило ошибку в положении вещей, и оно стало правильным и закономерным. Зеленые глаза Джейсона были дымчатыми и пронзительными, как малахит. - У тебя есть кто-то еще? - Отъебись уже, а? – огрызнулся Рик. Показалось, что тот увидел, как он прижимался тем утром к чужому массивному телу, чувствуя коленом эрекцию. Захотелось отблагодарить Слэйда, и, ни о чем не думая, протянул руку под одеялом, поглаживая его член через шероховатую ткань трусов. Первое же прикосновение прошло по телу разрядом: Блять! Что он делает?! Впору было извиниться, вскочить, выбежать на бело-рыжие улицы Блумфонтейна без документов и одежды. Ну, может, стоило нашарить по дороге пару долларов, посмотреть на эмбрион слона в музее, прежде, чем вливаться в безымянную толпу бомжей и беженцев. Уилсон приподнял бровь, не то удивленно, не то восхищенно, и поощряющее погладил его по ежику волос. Палец задержался на толстом изгибе шрама от ранения. Что было? Ничего особенного, на самом деле, только руки и – Рик покраснел вспоминая об этом – язык. Возбуждение схлынуло вместе с чуть теплой водой, под которой он провел час, разглядывая собственные пальцы ног. Он был чистым, а стал грязным? Он всегда был грязным? - Только не говори, что раньше мы делали и не такое! - простонал Грейсон, выползая из душа. Дефстрок пил кофе из гротескно-маленькой чашки, задумчивый и усталый, и его равнодушный вид внушил успокоение. Ничего не случилось же, ну? Просто подрочили друг другу, проблем-то… - Нет. Для наших отношений это явный прогресс. - У тебя IQ меньше сорока, или что? – раздражение, смятение, отчаяние – все это проецировалось на Джейсона. – Сказал же, я не имею никакого отношения к тому, что было в прошлом. Тот рассмеялся. - Не парься, Дикки. Не сомневаюсь, что ранение сильно повлияло на голову, но с сердцем у тебя все в порядке. - Тупая метафора. Метафора не была тупой, на самом деле. Глупой – да, но при этом острой, как игла. Он чувствовал себя потерянным, запутавшимся, как будто только что совершил предательство, но так и не смог толком понять, по отношению к кому. В малахитовом взгляде Джейсона мелькнули жалость и нежность. - Идем, - махнул он рукой. – Надеюсь, Харпер там не сдох. Рик молчал. Сотни тем, от которых он отмахивался все это время, встали плотной стеной – не обойти, не перепрыгнуть. Не с кем было даже посоветоваться – куда вообще пропал Слэйд? Хотелось выбраться из-под завала проблем, которые тяжело давили сверху, мешали дышать, но каждая новая мысль только усугубляла дилемму. Люди, грязные, голодные, оборванные, которых Джейсон все равно не мог спасти, и просто предоставлял им шанс умереть не сегодня, перестали занимать его. Сцены сменяли одна другую, но Рик предпочел бы просто перемотать их, приблизив возвращение в джип. Он занял место молчаливого брюнета, чтобы задать вопрос, который все это время бегал в сознании замкнутой строкой. - Если мы с тобой были настолько дорогими друг другу людьми… Эта тема была так неприятна, что не хотелось конкретизировать: друзьями? партнерами? любовниками? - Ну? – вздрогнул водитель, чуть повернув голову. - Где же ты был, когда я очнулся в чужой стране, в госпитале, совершенно один? Губы Джейсона сжались, глаза сузились, на лице мелькнула холодная ненависть. «Он очень страстный», - подумалось со странным удовлетворением, - «Страстный и злой». - Я не знал. Мы с Харпером тогда пытались открыть свое дело. Голос звучал глухо и потеряно, но Рик не мог принять всерьез такое оправдание. Технологии позволяли связаться даже из глубин африканских болот. - И чем вы занимались? - Херней! – голос Роя внес немного ясности в эту запутанную драму, но его тут же одернули. - Не говори так. Это долгая история. Небо до горизонта затягивалось монотонной тучей, и все многообразие теплых цветов сменилось серым: серый песок, серые уныло торчащие кусты. Светлая линия дороги уходила вдаль, в серые квадраты заброшенных, местами выгоревших полей. Равнодушие и тоска собирались в груди: почему «семья», бросившая его, наверняка похоронившая при жизни, не может признать за собой вину и скрыться в тумане прошлого? - У нас достаточно времени, – равнодушно пожал плечами Рик, решив, что не будет оправдываться. Пусть оправдываются они. – Так чем же вы занимались? - Мутными делами, на самом деле… - вздохнул Джейсон, которого снова перебили. - Это ты занимался мутными делами. А я занимался херней. Рик прикрыл глаза и ждал, пока их перепалка превратится в складный рассказ. За закрытыми веками плавал смутный силуэт, неразличимый образ женщины с покрытой головой, матери тех детей, которую он не нашел и даже не попытался искать.