Мин Юнги, засунув руки в карманы брюк, лениво прошел в палату. Его плечи были напряжены, хоть и о напряженности выражение лица никак не говорило. Он сел на диван, пока другие так и стояли у дверей, не зная, что делать.
– Спрашиваю ещё раз, что вы здесь забыли? – Его голос был холодным, как лёд. Мама встала с кровати и подошла к отцу.
– Что за тон? Разве я так тебя воспитывала? – Мама, нахмурившись, скрестила руки на груди, когда как отец не показывал признаков жизни, все так и смотря на брата пустыми глазами. – Мы твои родители, так что прояви хотя бы каплю уважения!
– Мои родители умерли тогда, когда я пришел к ним в слезах и сообщил, что моя сестренка в коме и умирает, а они закрыли дверь прямо перед моим носом. – Усмехнувшись, холодно отрезал Юнги.
Я могла ожидать такой реакции от них, но всё равно больно...
– Вы не ответили на мой вопрос.
– Мы...
Мою мать перебила только что вошедшая доктор Ли. За ней в палату зашел Кан.
– Вижу, вы все в сборе. Нам нужно с вами серьёзно поговорить, так что вам лучше сесть.
Сесть? И дураку понятно, что на том диванчике не уместятся семь здоровых парней и одна девушка.
Юнги, сидевший на диване, предвинулся, освобождая больше места. Парни дали сесть Тэхёну с Сухи, а Чонгук сел на подлокотник.
– Я уже сообщила об этом вашим родителям, и думаю, будет уместно сообщить и вам. – Она, прочистив горло, продолжила. – Состояние Мин Тэхи не улучшается. Да, состояние стабильное, но мозг почти мертв. Она не реагирует на внешние раздражители. Мы думаем, что она не очнётся. И хотели бы с вами поговорить об отключении аппаратов жизнеобеспечения.
Вы когда-нибудь наблюдали за человеком, чей мир рушится? Прямо перед вами втыкали нож человеку в сердце? Кажется, я сейчас это наблюдаю.
Я вижу боль в глазах моей семьи. Запомните, семья не ограничивается кровью. За мной стоят мои родители, но как вы думаете, вижу ли я в глазах такую же боль, которую я вижу сейчас в глазах этих восьмерых?
Я не вижу ничего. Ни боли, ни отчаяния, даже капельку сожаления не вижу.
И как я могу назвать их своей семьей?
Сейчас по сценарию жизни должна плакать моя мать. Но плачет Сухи.
На лицах родителей можно прочитать, что им наплевать, умру я или буду жить, когда как на лицах парней и подруги...
Их мир рушится. Из-за меня.
– Исключено. – Холодно отрезал брат.
– Извините, но решение должны принять ваши родители. – Врачь обратилась к родителям. – Вы приняли решение?
– Да. – Сказал отец. – Мы согласны...
– Да, пошли вы к чёрту! Вы не имеете право решат за меня!
Я злилась. Как и другие.
– Что?! Нет! – Сухи с Тэ мигом встали со своих мест. – У вас нет прав!
На их лицах были недоумение, злость и... отчаяние?
Никто не заметил, как дернулись веки Тэхи, и что в аппарате, следящий за активностью мозга, произошли изменения.
– Умерьте свой пыл, дети. – Отрезала докторша. – Они её родители...
– Они правы. – Шуга перебил её, встав на ноги. – У них нет никаких прав. Я её опекун. Когда ее подключили к аппаратам, это я подписал документы на становление опекуном. Значит, это я ответственен за её жизнь, а не они. И чтобы отключить их, вам нужно моё соглашение, а вы получите его только через мой труп.
Я говорила вам, что обожаю Юнги?
– А теперь выметайтесь вы оба. – Он перевел свой взгляд на женщину-врача. – И заберите с собой её.
– Да как ты смеешь так ко мне обращаться?! – Ответила криком она.
– Если не хотите пойти под суд за врачебную халатность и попутку убийства человека, выметайтесь.
Она мигом потеряла свой пыл и ушла, прожигая своим взглядом брата и смеющегося Кана, который даже не пытался скрыть своей улыбки.
А родители... Ничего не сказав, просто вышли.
– Она ведь не права, так? – Сухи обратилась к Кану. – Она ведь очнётся? Вы же сможете её спасти...
– К сожалению, её жизнь уже в её руках. Всё, что от нас требовалось, мы сделали. Теперь идет бой внутри неё. Нам остаётся только ждать. Мне жаль. – Он посмотрел на датчики, и, не увидев ничего необычного, извинившись, вышел из палаты.
Бой внутри меня? О чём это он? Да я даже прямо сейчас готова проснуться!
Но готов ли Разум?
Дальше... Был хаос. Я даже не понимаю, как я до сих пор не проснулась от их шума.
Джин, Чимин и Чонгук решили устроить батл, кто лучше из них поёт. Да, что там я, в морге, наверное, все уже проснулись от их криков. А Хоуп с Джуном тихонько слушали где-то в сторонке музыку, а Юнги успокаивал Сухи.
А Тэхен...
Он сидел на моей кровати, держа мою руку, и ничего не говорил, пока не сказал "Я люблю тебя"...
– Я тоже люблю тебя, Тэхён.
– Я не знаю, слышишь ли ты меня, но я по тебя безумно скучаю. Я... так хочу услышать твой голос, твой смех... Я люблю тебя. Пожалуйста, очнись...
Невозможно всё это стерпеть. Слишком больно... Всё это слишком.
***
"Я хочу проснуться, ненавижу сны.
Я попал в свою же ловушку, я умираю...
Протяни мне свою руку, спаси меня..." *
Моё окружение поменялось, и после тьмы, в которую попала, я поняла, что нахожусь на железнодорожном вокзале Тэгу.
Была ночь, вокзал был пуст. Не было людей, поездов, только на скамье у рельсов я увидела очертание человека. Я подошла к нему и села рядом.
– Ты опустил руки, не так ли? Ты не веришь, что мы можем проснуться?
– Да.
– Врачи сказали, что вчера была остановка сердца. Объясни мне.
– Ты хотела покончить с собой, помнишь? – Люк вздохнул. – Я был там, помнишь? Под видом Тэхёна. Я был там, чтобы убедиться, что ты приняла это решение сама. Если бы ты умерла там, ты бы умерла в настоящем мире тоже. Сердце бы остановилось.
– Но ты ведь мне помешал. Сухи, ты отправил её прямо в тот момент... Зачем было это делать, если ты хотел со всем этим покончить?
– Это не я. Я не могу объяснить, как так вышло, но... В тот момент реальная Пак Сухи была в палате. Не знаю, как, но её крики дошли до меня, и, можно сказать, Сухи создала собственную проекцию самой себя и отправила остановить тебя, даже не подозревая этого.
Наступила тишина.
Почему всё так сложно?
– Почему ты опустил руки? Прошло же всего лишь две недели! Для комы это очень мало, мы еще сможем восстановиться!
– В созданном мной для тебя мире прошло две недели, сердце. А здесь время идёт по-другому. А ещё есть то время, в котором ты была в своем мире...
– И сколько прошло времени?
– Шесть месяцев.
– Что?! Да, нет! Не может быть! Я не могла пролежать долбанных полгода в коме!
– Но это так. Прошло слишком много времени, сердце. Я устал. У меня нет сил. Никаких.
– Но... Нет! Мы не должны сдаваться! Мы должны бороться!
– А ради чего? Чтобы очнуться через Бог знает сколько лет инвалидом, который не сможет даже сесть самостоятельно?!
– Да, мне плевать, буду я инвалидом или нет! Я смогу пройти через это! Ради Тэхёна! Ради Юнги! Ради Сухи и остальных, я смогу сделать это!
– А что если ты проснёшься и не вспомнишь о них, а?! При нашем диагнозе, амнезия вероятна в девяноста процентах случаев. Как ты собираешь бороться за тех, о ком возможно даже и не вспомнишь?!
Меня душили слёзы отчаяния. Что мне делать?
– И ты предлагаешь просто сдаться? Просто умереть, оставив их страдать?
– Да, чтоб тебя, сердце! Они страдают еще больше, когда Тэхи в коме. Из-за надежды, что она сможет вернуться! А если мы умрём, да, они будут страдать, но время лечит, боль поутихнет, если не исчезнет. Надо отпустить их, всем будет так легче.
– То есть, ты сдался?
– Да. Финальное решение за тобой. Я приму его. Если выберешь бороться, то и я буду. Если умирать, то вместе. Только знай, что они страдают, и, видя твои страдания, они будут страдать ещё больше.
И он исчез.
А я...
Осталась на том вокзале, где я и Сухи приняли решение уехать в Сеул, таким образом поменяв нашу жизнь. У нас хватило смелости, чтобы жить так, как мы этого хотели, не смотря ни на что...
Тогда я была не одна. Я не боялась ничего тогда.
А сейчас хватит ли мне смелости, чтобы побороться за жизнь?
*два месяца спустя*
– Привет, малявка. – Юнги закрыл дверь палаты, и подошел к тумбе с уже не свежими цветами. – Я принес тебе цветы. – Он поменял старые в вазе на новые, а их отправил в урну. Сняв маску, он присел на кровать и взял свою сестру за руку.
– Ты задерживаешься, ты в курсе об этом? Мы тебя ждем-ждем, а ты не приходишь. – Он вхдохнул и перевел тему. – Я ненадолго, кстати. Я ехал в студию и решил заскочить к тебе.
Завибрировал телефон.
– Но, к сожалению, мне уже пора. – Он придвинулся ближе и поцеловал лоб Тэхи. – Я люблю тебя, малявка.
Он уже хотел выйти из палаты, когда...
– Юнги..?