Звезда по имени Солнце

      — О чём ты хочешь узнать? — Алекс неловко заправляет волосы за уши и тянется за новым кусочком пиццы. Маргарита уже немного остыла, но всё ещё выглядит достаточно аппетитно.       — Обо всём, — отвечает с набитым ртом Тони.       Они сидят в гостиной прямо на полу, опираясь спинами на диван и сплетая босые ноги. Сани выглядит непривычно домашней, тёплой, близкой в своих клетчатых пижамных штанах и тёмной футболке с мультяшным супергероем. И когда он невзначай интересуется личностью паренька в розовом плаще, девушка в ответ лишь пожимает плечами и с лёгким смущением объясняет, что этот странный персонаж защищает её от подкроватных монстров, когда самого мужчины нет рядом.       — Меня зовут Александра Мур, мне двадцать два года, и уже девять лет я состою в крупнейшей независимой организации наёмников. Боже, это похоже на признание в клубе анонимных алкоголиков, — нервно смеётся блондинка, откинувшись головой на сиденье дивана. — Тебе остаётся лишь сказать что-то типа: "Привет, Александра Мур", — но Тони продолжает молчать, внимательно впиваясь в неё взглядом карих глаз, и ей ничего не остаётся кроме как продолжить, хоть говорить о таких вещах и чертовски трудно. — Я попала в теневой мир не по своей воле и даже не по желанию родителей. Они у меня вообще совершенно обычные, живут в небольшой деревушке под Атлантой и думают, что я закончила крутую школу-интернат с химическим уклоном. Я… — она запинается, кусает губы и только спустя несколько коротких вздохов продолжает говорить, так и не закончив прерванную фразу. — Знаешь, пламя посмертной воли — это и дар, и проклятье одновременно. Оно не спрашивает тебя, хочешь ли ты обладать этой силой, нужно ли оно тебе вообще. Оно просто есть, вырабатывается в организме с самого рождения и рано или поздно проявляет себя наружу. Это как раковая опухоль. Не совсем удачный пример, но всё же. Ты либо борешься с ней, берёшь под контроль, либо просто сдаёшься и ждёшь, пока она сожрёт тебя изнутри. Я видела как это происходит, видела как медленно заживо сгорали подростки до восемнадцати лет, и я бы никому не пожелала такой участи — пуля в голову гораздо милосерднее.       Алекс замолкает, сглатывает тугой ком в горле, не в силах говорить дальше, не зная, что ещё можно сказать. Несмотря на прошедшее время, несмотря на смирение со своей ситуацией, эта тема всё равно вызывает боль, сдирает корки с, так и не заживших, ран и, будто издеваясь, посыпает их солью. Тони тоже хмурится, смотрит прямо перед собой, не в силах встретиться с ней взглядом, и медленно переваривает полученную информацию, грозясь заработать несварение. В тот день они больше не поднимают эту тему.       — Что значит Солнце?       Новый разговор сам собой завязывается за завтраком несколько дней спустя. Тони, ещё помятый после сна, медленно цедит свежесваренный кофе, размазывая по тарелке не сильно аппетитный омлет.       — Солнце — это звезда, если ты не знал, — привычно увиливает от ответа Сани, совершенно спокойно поедая свою порцию омлета напротив. В отличие от мужчины, она не выглядит заспанной, даже разгуливая по дому в его футболке без нижнего белья.       — Да брось, — в конечном итоге отодвигает от себя тарелку. — Ты прекрасно понимаешь, о чём я.       Александра вздыхает, перекладывает себе часть чужой порции, и только после этого начинает объяснять, делая перерывы на еду. Иногда Старку становится немного жутко от того, какое количество пищи эта девушка способна поглотить за день, но пока это никак не отражается на её фигуре — он не против раскошеливаться.       — Пламя посмертной воли бывает разных типов. Атрибутов, — исправляется она. — Его впервые обуздал один итальянец вместе со своими соратниками и он же придумал ему классификацию, сравнив пламя с любимыми погодными явлениями. Солнце, Дождь, Гроза, Ураган, Облако, Туман и собственно само Небо, самый редкий и могущественный тип пламени. И как ты наверное понял, я — Солнце. Изначально, это силовой атрибут. Солнце пробивает семье путь своим телом, расчищает дорогу кулаками, поднимает боевой дух раненых товарищей. Солнце стимулирует регенерацию клеток и усиливает тело. Только вот я немного неправильное Солнце, дефектное, — неловко трёт нос, с неохотой признаваясь в собственной неполноценности. Ей ничего не стоит признаться в слабости перед незнакомым человеком, но слишком волнительно признаваться в этом перед Тони, ведь не всё равно. — Я — зимнее Солнце. Свечу, но не грею. Я могу использовать своё пламя внешне, — видя небольшое замешательство на чужом лице, поясняет, — стимулировать клетки, напитать подходящий предмет, кристаллизировать пламя, но я не могу его использовать на себе. В бою, в потасовке с использованием пламени я буду на уровне беззащитного ребёнка. Это одна из основных причин, почему я большую часть времени занимаюсь подпольной фармацевтикой, а не работаю в поле.       — И где ты этому научилась? В школе на уроках химии не проходят изготовление ядов и наркотиков, — интересуется брюнет.       — Я так и не закончила школу, — смущается Алекс, привычным неловким жестом заправляя за уши вьющиеся пряди волос. — У меня, конечно, есть документы о среднем образовании, но фактически я закончила только младшую школу. Остальное учила постольку-поскольку, хватала по верхам, но чаще училась всему на практике или самостоятельно изучала выданные кураторами темы по списку. Я умею варить наркотики, хорошо разбираюсь в ядах и противоядиях, могу заштопать человека с раскуроченным боком практически на коленке, но я совершенно не разбираюсь в языках или физике, не знаю в каком году отменили рабство, и совершенно не умею готовить.       — А как же твоя паста? — с ехидной усмешкой спрашивает мужчина, допивая остатки кофе.       — Чёрт, Тони, ты не можешь не признать, что она была отвратительной?! — легонько бьёт ладонью его по плечу Мур.       — Я старался показать себя не привередливым снобом, — с наигранно серьёзным видом отвечает он. — В следующий раз просто закажем доставку итальянской еды.       Жить с Тони Старком — это находить компромиссы. Извечные компромиссы, нередко неприятные и неожиданные для обоих, ведь ни он, ни она не привыкли с кем-то делить своё личное пространство и свободу.       Сразу после своего возвращения из экспедиции Сани перевозит к нему большинство своих вещей, торжественно размещает ноутбук на барной стойке в кухне, но категорически отказывается переносить на виллу в Малибу свою домашнюю лабораторию. Хоть Тони и подписал бумаги о неразглашении, ввязывать его в теневой мир окончательно ей не хочется, да и предложенная для её рабочего кабинета комната совершенно не соответствует её запросам. Зато, после недолгих дискуссий, она соглашается не искать отдельное помещение в Нью-Йорке, куда её просят в ближайшее время окончательно переселится по работе, а вместе с ним запланировать место для лаборатории в его новом пентхаусе, купленном чтобы быть ближе к самой Алекс и головному офису «Старк Индастриз».       — Это даже будет забавно, — улыбается Сани, обнимая его со спины. В воздухе висит трёхмерная проекция будущих жилых этажей полностью выкупленной Старком башни. — Личная лаборатория обычного фармацевта во много раз лучше супер навороченного главного офиса.       — Романофф говорила, что ты одна из лучших фармацевтов организации, — отзывается мужчина, увеличивая этаж с упомянутым лабораторным комплексом.       — Романофф может говорить сколько угодно, но у неё нет доступа к рейтингу организации, — фыркает девушка, забираясь руками под чужую футболку.       — Позиция в рейтинге далеко не всегда важна.       — А как насчёт позиции на твоём столе?       И дальше разговор уже как-то не идёт, сместившись в горизонтальную плоскость. Да и как тут поговоришь, когда дыхание сбито ко всем чертям, а в голове продолжают взрываться фейерверки.       Тони просит ничего не трогать в его мастерской, не перекладывать в доме вещи с места на место и не стараться «навести порядок». Алекс в ответ просит запретить Джарвису автоматически впускать в дом Пеппер Поттс. Блондинке до чертей надоело по утрам попадать с ней в неловкие ситуации.       — Пеппер — генеральный директор моей компании, — аргументирует Тони. — Она проработала моим личным помощником больше десяти лет и это абсолютно нормально, что она может заявляться в гости без предупреждения.       — Пеппер меня нервирует и заставляет ревновать, — отвечает Алекс. — И это абсолютно нормально, если однажды я её всё-таки отравлю.       И Старку приходится пойти на уступки, несмотря на явное недовольство Поттс данным решением. Его солнце, не тот человек, который будет бросать слова на ветер, а в срочном темпе искать нового генерального директора никак не входит в его планы.       Но, к сожалению их обоих, всё равно остаётся один вопрос, в котором они так и не могут прийти к устраивающему обоих решению.       — Почему бы тебе не бросить работу? — в очередной раз интересуется Тони, когда застаёт Сани за разбором электронной почты.       Этот разговор в той или иной форме завязывается уже не в первый раз, но мужчина будто и не слышит её аргументов, а Александра понятия не имеет, как ещё по-другому донести до него свою ситуацию. Она не банковский служащий и не кассир в продуктовом магазине, она не может просто оставить на столе шефа заявление об уходе по собственному желанию. Однако вместо того, чтобы, наверное, в сотый раз объяснять ему одно и то же, она огрызается в ответ.       — Почему бы тебе не перестать быть супергероем?       Старк хмурит брови и поджимает тонкие губы. Эту тему они также уже не раз обсуждали и точно так же не смогли прийти к какому бы то ни было решению, которое бы устраивало их обоих.       — Ты всегда такая заноза в заднице?! — в конечном итоге выдаёт Тони.       — Работа, по крайней мере, позволяет сохранить мою задницу целой и относительно невредимой, — отвечает Алекс, а после снова поднимает на него недовольный взгляд. — А какое у тебя оправдание?       — Я несу ответственность за сохранность миллионов задниц, — усмехается мужчина, опираясь на барную стойку возле неё, так что их лица оказываются слишком близко, чтобы и дальше продолжать разговор в том же духе. — В том числе и твою.       — Почему ты думаешь исключительно о задницах? — уже не так недовольно как минутой ранее фыркает Сани, стараясь хоть немного абстрагироваться от чужих рук на пояснице и снова вернуться к работе.       — Не о задницах, а об одной конкретной, — замечает мужчина, как раз спуская руки на эту самую задницу. Снова вернуться к разбору почты у неё так и не получается.       Вероятнее всего, это так и останется единственным случаем, где в конечном итоге они не могут прийти к компромиссу.