Phoenix

       Белое платьице. Золотые волосы. Хрупкое тельце. И лицо, напоминающее мясной фарш.        Уже был вечер, Сал медленно шёл по забитому людьми тротуару, с одной стороны вдоль которого были расположены магазины. И эти люди шли, косо смотря на него. Кто-то смотрел с неприязнью, кто-то с презрением, а кто-то с интересом. Некоторые вообще пальцем тыкали. В своём чёрном одеянии он сильно выделялся из толпы, напоминая внешним видом киллера. А может не из-за одежды на него так смотрели, а из-за того, что на нём лица не было? Бледный, как поганка, с пустым взглядом, он продвигался дальше, не замечая, как толкает людей своими широкими плечами. Мир казался ему таким серым, будто он страдал дальтонизмом.        Маленькие дети, идущие со своими родителями, проходили мимо него, с интересом смотря на его лицо, не выражающее абсолютно ничего: ни скорби, ни боли, ни печали.        Парень остановился в центре тротуара, возле какого-то магазина одежды, который на удивление был всё ещё открыт в столь поздний час. Он медленно поднял свою опущенную до этого момента голову и посмотрел на тёмное, пасмурное небо. Дождь собирается. Салливан где-то слышал, что в день смерти хорошего человека идёт дождь — так небо скорбит, плачет с нами, отпуская человека в мир иной. А была ли она человеком? Точнее, человеком, в которого вселился демон? А может она была единственной выжившей, и, когда увидела меня, вовсе не хотела нападать, а лишь просто попросить о помощи? В таком случае, я действительно убийца. Мелкие капли падали вниз из темноты и ровно приземлялись. Вот одна капля приземлилась на щеку шатена. И вторая тоже. И третья. И так до тех пор, пока моросящий дождь не усилился. И теперь капли не приземлялись так плавно и неощутимо, они просто били. Били изо всех сил. Давай, ударь меня ещё раз. Сал закрыл глаза, ощущая на себе эти шлепки. Ему было... хорошо?        Прохожие, имеющие с собой зонты, раскрывали их, не желая промокнуть. Сверху они все были похожи на грибочки, такие разноцветные, такие большие и ядовитые. "Молодой человек, вы промокнете", — послышалось со стороны, и Салу показалось, что дождь закончился. Он опустил голову и посмотрел на человека, выведшего его из транса. Маленький, сгорбленный седовласый старичок с острым носиком и уставшими серыми глазами стоял рядом, держа зонт над собой и шатеном.        — Нет, сэр... — тихо проговорил парень, отчаянно смотря на старца, — всё в порядке... — он медленно, незначительно закивал головой, пытаясь поднять уголки губ хоть на миллиметр вверх. Слёзы, что накопились за этот вечер, стали вытекать из глаз. Фелпс, почувствовав это, стал часто моргать. — Простите. Мне пора, — он хотел уйти, но мужчина схватил его за предплечье.        — Ты стоял под дождём, чтобы скрыть свои слёзы? — он спросил его, беспокойно смотря ему в затылок.        Сал посмотрел на старца, боясь сказать правду, отчего промолчал.        — Не надо так, мальчик, — с горестью сказал старик. — Не калечь душу. Лучше плачь навзрыд, выпуская боль. Скрывать душевные терзания — удел для слабых.        — Дерек так тоже говорил. Пока не случилось то, чего не должно было произойти, — он выдернул свою руку из хватки мужчины и пошёл дальше, оставив того в недоумении.        Слёзы, вытекающие из его "разноцветных" глаз, сливались с дождём подобно вину с той кровью грешника. И Салу от этого становилось немного легче. Хоть как-то он мог подавить эту боль, хоть чему-то он мог выплакаться. Но не так-то просто всё это происходит. Это не пройдёт. Это со мной навечно. Сколько бы он слёз не проливал — на душе всё равно кошки скребут.        Он стал смотреть по сторонам в поисках какого-нибудь открытого бара. В данный момент он посчитал, что только выпивка поможет ему. Но ничего толкового поблизости не было, и из-за этого парень в мыслях чертыхался, проклиная весь этот мир. Когда не нужно — всё есть, а когда действительно нуждаешься в чём-то, то всё — ни хрена нет.        Почти разочаровавшись, Салливан хотел уже развернуться и пойти домой, но, к собственному счастью, он наткнулся на бар, работающий круглосуточно, с перегоревшей в некоторых местах вывиской "Hills". Наконец-то. Он ликовал, хотя по его виду так не скажешь. Он открыл дверь заведения и перешёл порог. Небольшое помещение, зато выглядит уютненько. Бордовые стены, тусклое освещение, пол, покрытый серой или синей плиткой, широкая барная стойка и три-четыре круглых небольших столика, за которыми сидели либо несчастные, либо слишком счастливые, или же "ночные бабочки". К примеру, одна из них сидела за самым отдалённым от двери столиком, посасывая мохито.        Салливан медленно подошёл к барной стойке, за которой уже сидел некий здоровый человек в капюшоне. Нет, не тот странник. Простой человек в кроссовках Найк, серых джинсах и в серой худи. Шатен сел рядом с ним, локтями упёрся в столешницу, руками поддерживая опущенную голову, будто она вот-вот отвалится. Бармен, высокий брюнет с выразительными чертами лица, в белой рубашке и чёрных классических штанах, подошёл к Фелпсу.        — Что будете заказывать? — у него был высокий, звонкий голос, и Сал, услышав, что к нему обратились, поднял голову.        — Что-нибудь покрепче, — равнодушно ответил он.        — Хм-м... — Бармен вскинул брови и стал перечислять весь ассортимент заведения: — У нас есть бренди, виски, ром, коньяк, абсент, водка...        — Хорош ему мозги пудрить! — в разговор вмешался человек в капюшоне, перебив работника заведения и обратив на себя внимание двух парней. Голос его был грубым и уставшим. А потом он обратился к шатену: — Чувак, надо выбирать не ту выпивку, что покрепче, — он наклонился к нему, — а ту, что может избавить тебя от боли. Сечёшь?        — Секу. Только я никогда не пил. И не знаю, что мне по душе, — сказал Сал, равнодушно смотря на незнакомца, — чу-вак, — он сделал акцент на последнее слово, выразив своё небольшое недовольство за резкий переход на "ты".        — О-о-о. — Довольно протянул тот и обратился к бармену: — Сэм, бренди! Я плачý.        Брюнет стал выполнять заказ, а тем временем незнакомец уже успел представиться перед Салом:        — Я Нил, — он протянул руку.        — Салливан, — шатен пожал её.        — Хорошее имя, — отозвался Нил, взяв в руки бокал с жидкостью огненного цвета. — Моего друга звали почти так же, — он хотел отпить из бокала, но Фелпс его прервал.        — Звали? — спросил он, опустив одну бровь в недоумении. — Ты потерял с ним связь, и он ушёл из твоей жизни?        Нил грустно посмотрел на своего собеседника.        — Ага. Ушёл. В мир иной, — потом перевёл взгляд на бокал, поднял его и выпил содержимое со словами "Царство ему небесное".        — Сочувствую, — грустно проговорил шатен. К этому времени бармен поставил перед ним бокал бренди. Сал прикоснулся к нему в перчатках, что заметил смуглый парень.        — Хей! Ты что, в перчатках собрался пить!? — он непонимающе глянул, издав лёгкий смешок.        Салливан только сейчас заметил, что даже перчатки не снял. Он отложил выпивку в сторону, а сам стянул с себя этот элемент одежды и засунул в карманы плаща, случайно нащупав в одном пистолет. Дрожь пробежала по его телу, и перед ним появилась картина с той девушкой. Его сердце на миг замерло от ужаса, он прерывисто задышал и, вынув руки из карманов, посмотрел на них так, будто они были в крови.        — Салливан? — сказал Нил и, взяв того за плечо, обратил на себя внимание парня, выводя его из этого ужаса. — У тебя такое лицо, будто ты призрака увидел.        — Да... — прошептал Сал, задумчиво кивая головой, — Да... — он посмотрел на бокал с жидкостью и, обхватив его тонкими, длинными пальцами, поднёс к губам и выпил до дна. Крепкий и горький напиток прошёлся по стенкам гортани, обжигая её, отчего парень мощно выдохнул, освобождая лёгкие. В голову ударил алкоголь, вызвав лёгкую головную боль, и, закрыв глаза, шатен положил пустой бокал на столешницу.        Нил наблюдал за всем этим с интересом и замотал головой в знак лёгкого разочарования, увидев реакцию парня.        — Что, вообще никогда не пил? — спросил он, отчаянно вскинув бровями.        Сал отрицательно замотал головой.        — Никогда, — слово вылетело из его уст вместе со вздохом. — А может и пил. Только ни хрена не помню, — он открыл глаза и посмотрел на бокал, скрипя зубами.        — А чего не помнишь? — обращаясь к Салу, Нил рукой подозвал бармена и намекнул ему, чтобы тот повторил.        — Автокатастрофа. Сотрясение мозга. Пара переломов. Незначительных. И амнезия, — бармен заинтересованно поднял взгляд на рассказчика, наполняя бокал крепким напитком. Сал говорил спокойно, смотря в сторону. — Доктор сказал, что она кратковременная, и вскоре я всё вспомню. Вот только было всё не так, — потом перевёл взгляд на собеседника, указательным пальцем постукивая по столешнице. Голос его дрожал. — Дни шли, месяцы... А я всё как помнил белый свет, так и до сих пор его вижу перед собой. И что самое ужасное, так это то, что я живу, опираясь на воспоминания отца и брата. Но не на свои, — брови его поднялись в отчаянии, а на глазах выступили слезинки.        — Трудно, наверное, обо всём этом думать? — серьёзно спросил смуглый парень, удивив бармена.        — Нет, — с лёгкостью сказал Сал, — я уже привык.        — А чего тогда пьёшь?        — Если расскажу — ты не поверишь... Да и всё это можно смело назвать кошмарным сном, — он опустил голову и, взяв бокал, стал крутить его в руке, рассматривая с разных ракурсов.        — Если тебе трудно, можешь и не рассказывать, — Нил провёл рукой в воздухе, мотая головой. — Мы же не на приёме у психолога. И уж тем более не в полицейском участке.        — А ты? — Салливан посмотрел на собеседника. — А какая у тебя причина пить? Видно же, что не от хорошей жизни бренди пьёшь.        Его собеседник долго смотрел на него и молчал, потом опустил взгляд, находясь в раздумьях. За это время шатен успел выпить содержимое бокала и попросить бармена в третий раз повторить. Неожиданно Нил начал:        — Сал... — парень посмотрел на него с интересом. Рассказчик сморщил лицо, вспоминая всё самое дерьмовое, что происходило в его жизни и что сломало его, — Сал Фишер. Тот, о котором уже шла речь, — он сжал губы и заморгал, пытаясь не пустить слезу, — был казнён на электрическом стуле за многочисленное убийство, — Нил выставил большой палец, собрав остальные в кулак. — Первая причина, – потом выставил указательный палец. — Ларри Джонсон. Пропал без вести или умер, что более вероятно. Правда вот, тело не нашли, — далее средний палец. — Третья причина. И, пожалуй, самая болезненная... — он сморщился и сглотнул подступивший к горлу ком. А Фелпс слушал и внимал, — Тодд Моррисон. Мой парень. Сидит в психушке, — парень пытался сдержать слёзы, но одна вытекла из глаза, стекая по его щеке. Но несмотря на это, он продолжил, выставив безымянный палец. — Четвёртая причина. Эшли Кэмпбелл. Всегда весёлая, жизнерадостная, боевая, после смерти Фишера впала в депрессию. Я когда увидел эту девочку в таком состоянии... — он замотал головой, боясь вспоминать, —...так испугался, думая, что она пойдёт следом за Салом. Не знаю, как она сейчас, но слышал, что старается держаться и больше не падать духом. И... — он сделал паузу, выставив мизинец, — пятая причина, — потом двумя руками указал на себя, а затем развёл ими в стороны с грустным выражением лица.        — Плохо... — расстроенно выговорил Сал и выпил залпом третий бокал. — А ты не боишься всё это рассказывать мне — левому человеку?        — А смысл бояться? — спросил Нил, и на его лице появилась отчаянная улыбка. — Мне всё равно никто не верит, как и Салио не верили, — он взял в руку бокал с бренди, выпил всё до дна и с шумом поставил пустой бокал на столешницу.        — Зато я верю! — уверенно заявил Сал, подняв вверх один уголок губ, создавая улыбку. В его глазах читались искренность и понимание, чего так не хватало Нилу.        Растрогавшись этим поступком, брюнет обнял шатена по-братски, благодаря за то, что выслушал его. И Сал поступил так же.