Медленно. Уверенно. Терпеливо. Парень шагал по пустому коридору спорткомплекса, сердито смотря вперёд. В его мыслях не было прийти сюда для занятий — он по крупинкам собирал интересующие его вопросы для предстоящего диалога, — но спортивная сумка на случай непредвиденных обстоятельств висела у него на плече.
Резко. Сильно. Точно. Мужчина наносил удар за ударом по боксёрской груше, красный цвет которой действовал на него как мотивационная речь на офисных работников. Его внимание было уделено лишь ей, а пот, вытекающий из его пор семью ручьями, показывал всю его отдачу делу.
Парень, подойдя к двери, потянул её на себя за ручку и открыл себе вид на прохладный — кондиционер был включён — тренажёрный зал. Фелпс прошёл внутрь помещения, предварительно закрыв за собой дверь. Зал пустовал — рабочий день был окончен. Лишь официальный хозяин этого места продолжал боксировать, снимая стресс и тренируя выносливость и мышцы.
Салливан остановился в нескольких шагах от тренера и засунул руки в карманы джинсов, предварительно поправив лямку спортивной сумки на плече. Он равнодушно смотрел на мужчину, выжидая момента, когда тот обратит на него внимание, однако ждать долго не пришлось. Дерек, поняв, что приветствия от Сала не получит, отвлёкся от занятия и, установив боксёрскую грушу в спокойном положении из маячного, посмотрел на своего ученика, которым всё ещё считал.
— Привет, Салливан, — поприветствовал он парня, дёрнув уголками рта, образуя подобие мимолётной улыбки.
Шатен, ничего не ответив, продолжил смотреть на тренера, но уже серьёзно, что насторожило мужчину.
— А ты не так уж и плохо выглядишь, — сказал брюнет, неловко улыбнувшись. — Я уже думал, что Пол с ума сошёл, когда говорил о твоей болезни.
— Болезни? — спросил Сал, склонив голову набок и подозрительно сощурил глаза. — А эта болезнь случаем не зовётся “не в своей тарелке“?
— Я не понимаю, о чём ты говоришь, — осторожно ответил Поуэр и медленно опустил брови к переносице, пребывая в лёгком смятении.
— Да? — Фелпс изумлённо вскинул бровями, хотя на лице была маска спокойствия. — А мне всегда казалось, что ты понимаешь меня лучше всех.
Дерек, решив не отвечать на слова парня, отошёл от груши и направился в сторону мягкой скамьи, расположенной у входа справа. Пройдя мимо Салливана, не сводящего с него глаз, он, не проронив слова, подошёл к скамейке и, взяв полотенце, лежавшее на сиденье, стал вытирать им пот с лица.
— Знаешь, — начал Сал не оборачиваясь, — я вот всегда думал, а почему это Дерек так беспокоится обо мне? Вечно спрашивает меня о моём состоянии, говорит со мной по душам, так снисходителен ко мне... — он издал лёгкий смешок и опустил голову. — А ты просто сливал информацию тем, что сверху.
Дерек, начав слушать его речь, отстранил полотенце от лица и беспокойным взглядом упёрся в спину шатена.
— С чего ты это взял?
— Да брось, Дерек! — воскликнул Сал, развернувшись к нему лицом. — Никто, кроме тебя, не мог выбить из меня и слова о моих истинных ощущениях и восприятии этого сраного мира.
— Я просто беспокоился о тебе. Ты был одним из лучших моих учеников, вникал в каждое правило, которое я сказал... — уверял его брюнет, пытаясь вернуть прежнее доверие.
— Хватит врать! — крикнул Сал, злобно смотря на мужчину. — Хватит прятаться за этой фальшивой похвалой! Тебе нужен был не ученик, тебе нужен был источник.
— В этом ты не прав, — убедительно сказал мужчина и сделал один шаг в сторону Фелпса. — Я занимался с тобой, чтобы у тебя не было проблем во время заданий; я помогал тебе встать на ноги, окрепнуть после автокатастрофы...
— Которой не было!? — перебил его Сал и свёл брови к переносице. — Я ведь прав?.. — он закивал головой, сощуренными глазами смотря на брюнета.
— Нет, — спокойно ответил Дерек.
В помещении повисла тишина. Ни один из участников конфликта не сдавал своих позиций. Сал всё так же стоял, засунув руки в карманы, и одарял Дерека гневным взглядом, а Дерек, всё так же держа в руках полотенце, сердито смотрел на Салливана. На некоторое мгновение им обоим показалось, что время остановило своё течение, а они беспрестанно смотрели друг на друга только из-за невозможности пошевелиться. Но это было лишь мгновение.
Дерек, не выдержав на себе безмолвной пытки и щекочущего его душу гнева со стороны ученика, без лишних слов развернулся в сторону своего кабинета и спокойно зашагал. Фелпс, никак не желавший закончить разговор и уйти ни с чем, повернулся и начал громко говорить вслед мужчине:
— Уже уходишь? Избегаешь разговора, когда сам учил меня не увиливать от проблем! И какой же из тебя учитель, когда даже "самый лучший ученик" презирает тебя!?
Мужчина остановился и, высоко подняв голову, будто обращался к Господу, стал разочарованно покачивать головой.
— Всё сказал? — грубо спросил он не оборачиваясь.
Сал, заметив перемены в тоне его голоса, перешёл в наступление.
— А что, чувства задеты? — он прожигал спину брюнета ехидным взглядом. — А ведь ты меня учил не поддаваться провокациям. А сам-то тоже не такой железный, каким казался. Хреновый из тебя наставник, мистер Поуэр! Учишь одному, а сам делаешь другое! Наверное, поэтому Трэвис по сей день является отцовской проблемой.
Когда шкала гнева была заполнена, показатель уровня ярости достиг своего апогея, а руки сжимали полотенце до выпирающих вен на коже, Дерек резко развернулся и, стараясь контролировать оставшуюся трезво мыслящую свою часть, моментально сократил дистанцию между собой и Фелпсом, который всё так же смотрел на него волчьим взглядом.
— Послушай, сынок, — сдержанно говорил мужчина. — Я бы не советовал тебе лезть в дела, в которых ты убогое ничтожество. И это не угроза — это предупреждение с анализом твоих параметров. Моей целью было воспитать в тебе человека, способного противостоять всему тому дерьму, которое нас окружает. Но, как и подобает в таких ситуациях, наставник не получает благодарности, что ты мне и доказал. Поэтому разворачивайся и проваливай отсюда. Выход слева от тебя.
— Разговор ещё не окончен, мистер Поуэр, — гладко выговорил Сал, надменно глянув на брюнета.
— Ещё как окончен, — брюнет убедительно кивнул головой, не прерывая их зрительного контакта.
— Вы мне не всё рассказали.
— Я тебе рассказал ровно столько, сколько ты должен знать, а теперь будь добр покинь помещение.
— В таком случае я заставлю тебя заговорить, — он стянул лямку сумки с плеча и бросил её на пол, после чего протянул руку мужчине на уровне пояса. — Как там говорил Трэвис: через боль к правде?
— Ты вызываешь меня на поединок? В таком случае, ты уже в проигрыше.
— Не торопись делать преждевременные выводы, Дерек. Может я и не тренировался, но это не значит, что все мои навыки утрачены.
— Да? — с сарказмом протянул мужчина. — Что ж, раздевалка там, — он указал вперёд, однако Сал не стал оборачиваться. — И не забудь перчатки надеть.
— Даже на надейся, максимум — бинты.
— Ладно. Твои проблемы, — он пожал ему руку, со всей серьёзностью смотря в его разноцветные глаза. — А теперь иди и приведи себя в должный вид.
Фелпс, решив не пополнять столь приятный диалог своими язвительными фразами, которые так и крутились у него на языке, отпустил руку брюнета и, подняв с пола спортивную сумку, направился в сторону раздевалок. Его переполняли как смутные сомнения, так и убеждала в его готовности уверенность. Несмотря на то, что Фелпс чувствовал на себе осуждающий взгляд Поуэра, он был максимально собран, как сам считал. Предстоящий бой для него был лишь ещё одним испытанием, которое следовало пройти, пересилив себя. Несомненно, он дрался с Дереком раньше, но то были тренировки. Сейчас же всё обрело немного другой характер и предстало перед ним под другим градусом. Но несмотря на это... Несмотря на это. Он настраивал себя на лучший для него исход.
Посиделки в раздевалке не длились так долго, как обычно. Подобно армейскому солдату, Фелпс был готов ещё до того момента, когда возможно успела бы догореть спичка. Проблема была лишь в бинтах, которые он завязывал так же, как и галстуки — неумело. Здесь затянуть, там протянуть, тут обвязать — и ты запутался, как котёнок в распутанных нитках. Однако, будучи человеком нетерпеливым, Сал, решив пренебречь своей аккуратностью, обвязал руки треклятыми боксёрскими бинтами с горем пополам. И как только парень был полностью готов, он открыл дверь и побежал в сторону ринга.
Дерек был уже на площадке. Он стоял, задней частью тела прислонившись к угловому столбу, связывающему несколько канатов, со скрещенными на груди руками и выжидающе смотрел на Салливана. А когда тот потянул два каната вверх и пролез под ними, взойдя на ринг, Дерек оторвался пятой точкой от столба и вышел в центр, где снова столкнулся лицом к лицу с Салом.
— Ну что, готов развязывать язык? — с ехидной улыбкой проговорил Фелпс, в чьих глазах горел огонь азарта.
— Тебе придётся нелегко — поддаваться не буду, — серьёзно ответил Поуэр, презрительно смотря на парня.
— Я тебя и не просил. Бой будет максимально честным. В случае моей победы ты рассказываешь мне всё о делах культа и о моём истинном значении в их деятельности. А в случае твоей победы... — не успел договорить Сал, как был перебит своим оппонентом.
— Ты забираешь свои слова обратно и проваливаешь отсюда навсегда.
— Ты готов проститься со своим "лучшим учеником"? — с наигранным трагизмом выговорил Салливан, пытаясь выдавить из себя как можно больше эмоций, однако ярость — это единственное, что движило им сейчас.
— Кажется, мы заболтались, — Дерек сделал пару шагов назад и принял боевую стойку. — Приступим к основному занятию.
— С удовольствием, — язвительно ответил Сал и принял боевую позицию.
Молчание и кромешная тишина вновь заняли первые места в соревновании звуков, и в просторном помещении повысился уровень напряжения. Дерек и Сал осторожно ступали по рингу, не прерывая зрительного угнетения друг друга. Один смотрел, детально изучая своего противника, стараясь предугадать его удары, второй же не сводил глаз с оппонента и держал хвост пистолетом.
Первым не выдержал Сал. Он ринулся в сторону мужчины и нанёс ему кросс, сделав резкий выпад из стойки при одновременном толчке позади стоящей ноги. Дерек умело поставил блок, после чего прибегнул к отвлекающим манёврам — правой рукой нацелился в голову, отчего Сал ловко поставил блок, но получил левым кулаком в солнечное сплетение. Весь воздух сиюминутно вышел из его лёгких наружу, а по телу прошлась едкая боль.
— Не стоит продолжать этот бой. И так ясно, кто в выигрыше, — он хотел нанести удар справа, но Фелпс ловко увернулся и со всей дури дал ему в бок, отчего тот пошатнулся.
— Ещё посмотрим, кто кого, — ухмылка проскочила на его лице, пока Дерек вставал в стойку. — Я выбью из тебя всю информацию так же, как и ты выбивал её из меня.
— Я выбивал? Из тебя? — Дерек ударил левым, целясь Салу в челюсть, однако шатен снова проскочил под ударом, зарядив тому в нос.
— Постоянно. Притворялся хорошим слушателем, а оказался дерьмом, — сказал Фелпс, за что получил желанный со стороны противника удар в челюсть.
— Ты бы молча за боем следил. Чокнутый, — огрызнулся мужчина, утирая кровь над верхней губой.
— Спасибо за совет, Дерек. Прислушаюсь к нему, когда снесу тебе голову, — Сал сплюнул кровь, которая попала ему в рот из разбитой верхней губы.
Парень накинулся на мужчину, желая нанести правый хук, но Дерек, ввиду своей опытности, проскочил, избежав столкновения с кулаком, и с локтя ударил Фелпса по хребту. Сал, не ожидавший такого, оступился на пару шагов вперёд, но не упал, стараясь удержаться на своих двух. Такой удар он уже испытывал на себе. И не один раз. Поэтому мог смело предугадать, что за этой атакой последует другая, способная сбить его с ног.
Резко развернувшись, он схватил кулак Дерека двумя руками, предотвратив неприятное столкновение, и свернул ему руку. Мужчина выгнулся, ощутив боль в верхней части хребта, но не давал фору — он пяткой левой ноги ударил по коленной чашечке Фелпса. Салливан, не выдержав боли, ослабил хватку, и Дерек, воспользовавшись моментом, изо всех сил ударил того по лбу. Резкий удар отдался болью, прошедшейся по всей голове. От неожиданности Сал пошатнулся и, по инерции откинув голову назад, широко распахнул глаза, которые стали его подводить: всё кружилось, дрожало, а образы удваивались, бегая с одного места на другое, и соединялись вновь, образуя размытую картину. Дерек, не теряя ни секунды, стал наносить серию ударов: удар в левый бок, чуть ниже грудной клетки, следом за ним — в живот, от которого Сал согнулся, апперкот, который заставил его снова испытать головокружительные ощущения с выплеском искр из глаз, а финальным аккордом стал удар с локтя в темечко, от чего можно было смело попрощаться с нижней челюстью и здоровым мозгом. Сал, не способный держаться на ногах, рухнул на пол. Свет кое-как попадал в его полусомкнутые глаза, в которых был калейдоскоп, состоящий из бликов и вспышек, а Дерек, которого он чётко видел перед собой ещё пару минут назад, в его видении был похож на размытую кляксу.
Мужчина присел рядом на корточки и одарил поражённого Фелпса серьёзным взглядом.
— Я же говорил тебе: этот бой бесполезен. А теперь, — он сделал паузу и поднялся, — вставай, воин, и проваливай отсюда.
Поуэр развернулся и спокойным шагом двинулся в сторону канатов с целью покинуть ринг.
Сал всё так же валялся на полу, исследуя калейдоскоп разума, уводящий его всё дальше и дальше от реальности. Чувство безмятежности посетило его вновь, как тогда — в Денеруме, где он успел потерять, умереть, воскреснуть и проиграть. Оно охватывало его, возвращая в тот тёмный лес. В лес с хмурыми, нескончаемыми тучами; в лес с голыми, мёртвыми деревьями; в лес с сырой опавшей листвой, посреди которой ползали потребители мёртвой органики — черви, чьё количество было неисчисляемым. Черви, что любили заползать в человеческую голову и съедать мозг живьём, порабощая человеческий разум и контролируя его, доводя до самокалечения. Черви, что медленно ковырялись в голове Сала сейчас и тихо перешёптывались по-змеиному друг с другом. Это была латынь.
— Aut vincere, aut mori*, — шипя как змея, заговорила их Королева, отчего по телу Фелпса пробежались мурашки. — Aut Ceaser, aut nihil**.
Сал прерывисто задышал, слушая её.
— Aut vincere, aut mori.
Он стал дрожать, чувствуя, как его пробирает озноб…
— Aut Caesar, aut nihil…
...боль стала отдаваться в левой руке...
— Aut vincere, aut mori.
...отчаяние наполняло душу гневом...
— Aut Caesar, aut nihil.
...пока боль в руке не стала обжигать как раскалённый металл...
— Aut vincere, aut mori!
...её шепот постепенно становился громче и настойчивее в то время, как парень стремительно терял дар речи в попытках закричать, но слышал лишь шипение...
— Aut Caesar, aut nihil!
...пока ярость не поглотила его целиком.
Он правой рукой схватился за длинный левый рукав футболки, впиваясь ногтями в кожу, и, приподнявшись, разорвал его, оставив глубокие царапины на руке, из которых вытекала кровь, при контакте с которой чёрные символы обретали другой цвет — бордовый.
— Дерек... — прорычал Фелпс, посмотрев на мужчину.
Брюнет, услышав человеческое рычание походившее на звериное, остановился и развернулся в сторону Сала. Окровавленная рука, рукописные символы, горящие на ободранной коже, и змеиный взгляд его бывшего ученика вызывали в нём неподдельный страх, заставивший его впасть в ступор.
Сал смотрел на него не мигая и медленно поднимался на ноги, продолжая царапать руку. Бинты на кистях его рук больше не были белыми. Впитывая в себя алую жидкость, они обретали её цвет, распространяя её дальше по каждой ниточке. На лице кровь мелкими струйками вытекала из края рта и рассечённой брови. Капилляры в белках его глаз краснели, становясь заметными, а длинная чёлка, которую он всегда аккуратно укладывал назад, ниспадала на его глаза, делая его диковатым. Обезумевшим.
— Кровь за свободу! — свирепо крикнул он и ринулся на Поуэра.
— Чёрт! — сорвалось с губ мужчины, вовремя увернувшегося от удара, нацеленного ему в лоб.
Он отбежал на несколько шагов от разгневанного Сала и пытался его усмирить, приговаривая: «держи себя в руках», «будь сильнее Его», «ты можешь одолеть свой гнев». Но всё было тщетно. От его слов и мгновенной реакции злость Фелпса лишь росла, делая его всё более похожим на зверя. Тогда Дерек решил прибегнуть к не самому лучшему варианту утихомиривания своего бывшего ученика. Подловив момент, когда Фелпс решился вновь атаковать его в голову, Дерек, проскочив под центростремительно движущимся ещё некогда в его лицо кулаком, с локтя ударил парня по хребту и, когда тот выгнулся, откинув голову назад, правой рукой обхватил его шею, а левой — вцепился в своё правое запястье, надавливая на себя. Он не хотел его душить, но это было единственным безболезненным решением данной проблемы. Безболезненным и, как оказалось, необдуманным...
Сал, имевший в тот момент превосходство в силе, руками ухватился за затылок Дерека и перекинул его через голову. Мужчина, не ожидавший подобного от человека, который, как минимум, месяц не ходил на занятия, не успел сгруппироваться и упал на площадку, больно ударившись затылком.
— Не забудь съесть его м-м-м-мозг, — по-дьявольски заговорил Фелпс, дёргая плечами во время заиканий, и резко склонил голову набок. — Голова всегда остаётся на д-д-д-десерт.
— Какого… — проговорил Дерек и перевалился на бок, дабы не словить удар в нос.
Он резко поднялся, чувствуя тягучую боль в голове, отчего на миг ему показалось, что всё вокруг него потускнело и на него напал приступ головокружения. Однако потерять бдительность в этой ситуации приравнивалось к смерти, чего Поуэр не желал ни себе, ни тем более Салливану. Уворачиваясь от атак и стараясь нанести удар Салу, Дерек всё больше осознавал сложность этой ситуации. И когда стало очевидно, что силы далеко не равны, Сал, словив момент, накинулся на мужчину, как свирепый бык на красный платок Тореадора. Он, макушкой врезавшись в грудь мужчины, руками обхватил его торс и повалил на пол. Серия ударов по лицу брюнета последовала за его резкими действиями, пока Дерек не выкрикнул отвратительное для Сала имя, призвавшее тёмный туман, из пелены которого на Фелпса налетел поток чёрного смога, выбросившего его прочь с ринга.
Мужчина облокотился правой рукой о пол и стал приводить дыхание в порядок. Салливан осторожно поднялся на ноги, одной рукой схватившись за голову, и посмотрел в сторону ринга. Тёмное облако сжималось и формировало силуэт, который приобретал всё более чёткие очертания, с появлением которых туман и вовсе исчез. Ассасин во всём своём величии явился перед ним, уверенно шагая в его сторону. Его янтарные глаза засияли под тенью капюшона, вернув ему тот кошачий взгляд, которым он смотрел на Фелпса при первой встрече.
Его надменная походка и внешний вид мозолили глаза Салливана, отчего тот не выдержал и под влиянием Королевы ринулся на Вестника. Вот только в этом бою превосходство было больше у тёмного создания. Одним лишь взмахом руки он направил на Сала тёмный поток энергии, парализовавший его. Тело с грохотом упало на деревянный настил, изредка дёргая плечами и головой. Белки его глаз были чёрными. И когда Вестник присел рядом со своим подопечным и прикрыл его лицо ладонью, что-то шепча на латыни, глаза Фелпса закрылись, а сам он погрузился в глубокий сон.
Мужчина к тому моменту кое-как поднялся на ноги, держась одной рукой за бок, а другой за верхушку углового столба. Лицо его пылало и истекало кровью. Он смотрел на двух созданий с неподдельным безразличием и, когда Тёмный встал и полубоком развернулся к нему, Дерек скрестил руки на груди и свёл брови к переносице, ощущая боль в теле.
Я Его усыпил. Создание опустило свой взгляд.
Поговори с ним, как только он проснётся.
Он был готов уже раствориться в пространстве, однако брюнет его остановил.
— Стой, стой, стой, — быстро проговорил он и зашипел, чувствуя как растягиваются ссадины в уголках рта. — Ответь на один вопрос.
Вестник осторожно глянул в его сторону в ожидании вопроса.
— Какого хрена ты не явился раньше, прекрасно зная и видя, что происходит?
Создание чуть наклонило голову вперёд, однако молчать не стало.
Утри кровь на лице. Эта драка была прекрасным зрелищем — не хотел её прерывать.
Вестник стал медленно тлеть, распространяя смог, но Дерека не утешил такой ответ.
— То есть вся эта дьявольщина для тебя просто шоу!? — выкрикнул он, надеясь задержать Ассасина, но тот к тому моменту растворился в воздухе. — Сукин же ты сын… — тихо процедил Дерек, всё ещё смотря на то место, где недавно стоял Вестник.
Он не стал долго задерживаться на ринге и, держась за бок, кое-как дошагал до отключенного Сала. Невзирая на тягучую боль в теле, Дерек, перекинув руку парня через плечо, поднял его на ноги и потащил в свой кабинет.
— А ты не такой уж и лёгкий, как казалось, — выговорил мужчина и положил Салливана на свой кожаный диван.
Возможно, это боль отдавалась слабиной в его теле, а, возможно, тело просто нуждалось в отдыхе, который оно получит минимум через час или два. Первым делом после затяжного боя Дерек из своего шкафа достал аптечку и пачку антисептических салфеток, положил их на журнальный столик и поставил стул рядом с диваном. Из ящика рабочего стола он достал небольшое зеркало. Когда всё собранное им уже располагалось на столешнице, сам Поуэр уселся на стул и, несмотря на «красоту» собственного лица, принялся обрабатывать раны на левой руке Салливана. Полотенцем он вытер кровоточащую руку и использовал его в качестве тугой повязки, дабы остановить кровь. Антисептическими салфетками и хорошо смоченной в спирте ваткой он обработал оставшиеся раны на руке. «Ему повезло, что он в отключке», — подумал мужчина, представляя насколько было бы больно Фелпсу, будь он в сознании.
Когда с обрабатыванием было покончено, Поуэр принялся к следующему этапу оказания первой помощи. Достав из аптечки бинт, он стал обматывать им руку, предварительно убрав полотенце в сторону. Крови было меньше, но это не отменило того факта, что рука была похожа на растерзанного кролика. И тем не менее, когда с ней было покончено, Дерек облегченно вздохнул. От плеча до кисти конечность была перебинтована. Часть по причине ранения, а остальное для скрытия дьявольской рукописи. А когда дело дошло до лица, Поуэр обработал уголок рта и рассеченную бровь, на которую наклеил мелкий пластырь.
И за всё то время пока Дерек приводил ученика в порядок, Сал, не дрогнув ни одним веком, разгуливал по просторам своего разума. Густая тёмная пелена окутывала его, скрыв за собой мир полный загадок и ответов на них.
Маленький мальчик, стоящий в центре света лампы, висящей над ним, отрешённо смотрел вперёд. Белки его глаз были черны, как и мрак окутывающий его, а из них по капле вытекала кровь.
— Сал, ты что-нибудь видишь? — гнусаво спросил его голос.
— Нет, Доктор Откин, здесь очень темно. Мне страшно, — тихо, почти плача выговорил мальчик.
— Тогда закрой свои глаза — порой они могут нас подвести, обмануть нас.
— Но папа мне говорил…
— Твой папа прав. Нельзя закрывать глаза, но только тогда, когда хочется спать. Но если ты хочешь увидеть то, что неподвластно нашим глазам, то ты должен закрыть их. Порой только так можно найти выход.
— То есть если я закрою глазки, то я увижу дверь? — наивно спросил мальчик, всё так же беспомощно смотря в пустоту.
— Да, Сал, именно так, — убедительно сказал голос. — Взрослых надо слушаться…
— Ведь они умнее нас, — подхватил мысль Откина мальчик.
— Умница, — с долей нежности ответил голос.
Мальчик знал, что ослушиваться взрослых нельзя, и закрыл глаза, представляя себе дверь для пряничного домика с рожком мороженого на месте ручки, отчего уголки его губ поднялись вверх.
— Теперь ты видишь дверь?
— Да, — воодушевлённо ответил Сал.
— Молодец. Теперь иди к ней. Медленно и осторожно.
Сал внимательно слушал голос и делал осторожные шажки в сторону двери. Он старался идти, не думая о той темноте, которая окружала его. И всё было хорошо, пока он не споткнулся о что-то низкое и скользкое и не упал на пол, больно ударившись лицом.
— Ай! — воскликнул мальчик и руками рефлекторно схватился за личико. — Больно...
— Продолжай идти, Сал. Не останавливайся.
Ребёнок, убрав руки с лица, по привычке открыл глаза, о чём позже пожалел. Паническая атака поймала его врасплох, а сам мальчик в страхе отполз назад. Дверь больше не представляла из себя пряник с ручкой в виде мороженного — огромная дубовая дверь, забрызганная каплями крови, с поцарапанной круглой ручкой, а в темноте всё это время скрывались мёртвые и изувеченные тела людей. Туши были разбросаны повсюду: на полу валялись целые окровавленные трупы или части тех, кто висел на потолке. Повешенные на петле, как самоубийцы, распиленные надвое и крепящиеся к потолку своими кишками, застрявшие в алой паутине или прибитые гвоздями к потолку, они изредка покачивались, издавая мертвецкий вой. Красные слёзы стекали по их вывернутых наизнанку телам, по их внутренностям и громко приземлялись на кровавую гладь, стелющуюся по всему полу. Одна единственная лампа, горящая в этом адском помещении, периодически мигала, всё быстрее и быстрее уменьшая радиус своего освещения. А мальчик, тяжело дышащий, бегающий своими напуганными глазами с одного трупа на другой, медленно отползал назад, чувствуя прикосновения леденящих душу частей тела.
— Сал, успокойся, — спокойно проговорил голос.
— Они... они... — мальчик запинался, теряя дар речи. —...они мёртвые? Почему они такие? Это Она так сделала? — его брови поднялись домиком, голос дрожал, как отбойник, а из глаз непроизвольно стали течь кровавые слёзы.
— Сал, мальчик мой, всё в порядке. Просто не смотри на них. Закрой глаза — их здесь нет, — настойчиво проговорил Доктор Откин.
— Нет, они здесь, потому что Они здесь. Я не смогу закрыть глаза, потому что буду их видеть, потому что уже их увидел, — панически говорил Сал всё то, что первым приходило ему в голову.
— Ты должен взять ситуацию в свои ручки, Сал. Ты здесь главный — не Она!
— Но Она страшная, я видел её! — мальчик прижал к себе колени и крепко их обнял, сжавшись в клубок. — Она рядом. Всегда. Она рядом. Я её боюсь, сэр. Мне страшно...
— Сал... — сказал Доктор, однако ребёнок его не слышал.
— Я боюсь её, — судорожно повторял он. — Она такая же страшная, как и тогда. Она рядом! Она рядом!
— Сал!
— Она смотрит на меня. Она недовольна. Она злая.
— Фишер!
— Она хочет меня съесть! — завопил он, плача от страха...
...пока не почувствовал нежное прикосновение рук и аромат апельсинов. Как и в тот день...
— Фишер, — раздалось совсем рядом. Напротив него.
Парень открыл глаза и первым делом пугливо ими пробежался по комнате, однако, когда к нему пришло осознание того, что он очутился в этом маленьком, но комфортном кабинете, Сал перевёл беспокойный взгляд на мужчину, выжидающе смотрящего на него. В его руках не было блокнота — кружечка кофе, которого Фелпс порядком не переносил, а сам он, склонив голову набок, неподвижно сидел.
— Ты в порядке? — гнусаво спросил психолог, не дёрнувшись ни на миллиметр, что устрашало его.
— Да... — тихо ответил парень, дыша ртом.
— Что ты видел? Маленький Сал сказал, что видел мёртвых людей и чувствовал присутствие другого создания. Но что видел ты? — Доктор Откин всё так же продолжил смотреть на шатена, ровно держа кружку с кофе на весу.
Фелпс, сделав прерывистый вдох через рот, осторожно выдохнул весь воздух, дёрнул бровями, показывая своё нежелание вспоминать, но молчать не стал.
— Я видел женщину, — начал он, руками крепче сжимая подлокотники кресла. — Она была в коричневом платье. Кажется, я видел её и раньше, но как видение. Она редко появлялась. Я смутно помню её, — он прерывисто вздохнул и посмотрел на Откина. — Но сегодня она заговорила со мной. Когда я лежал в беспамятстве, думал, что всё кончено, она стала шептать мне что-то на латыни. Я не слышал её толком. Помню лишь шёпот, змеиное шипение и адскую головную боль. Она хотела помочь, подталкивала меня, а, когда я дал слабину... — он виновато опустил свой взгляд и сжал губы. —...она заняла моё место.
— Ты думаешь, она правда хотела помочь? — всё ещё спокойный тон и отрешённый взгляд обращались к Салу, не суля ему ничего плохого.
— Нет. Я знаю Её истинный мотив. И это далеко не милосердие, — Сал закачал головой, серьёзно смотря на Откина. — Возможно, я сам нуждался в ней, когда впал в отчаяние...
— Так значит, она явилась неспроста — ты сам её призвал? — спросил Откин и сменил позу, что сделало его живым, а не замороженным в этом кресле.
— Не могу сказать точно. Я не знаю, как это контролировать. Всё "валится с рук", — Сал облокотился о левый подлокотник и, приложив подушечки пальцев левой руки ко лбу, стал его массировать.
— Кстати, что насчёт руки? Твои символы превращаются в рукопись?
— Да. И я не могу остановить этот процесс.
— А что там написано?
— В основном про Дьявола, про его свиту и человека, оказавшегося под влиянием сего могущественного создания. Всё на латинском.
— Можешь зачитать? — спросил его Доктор Откин и, отложив в сторону кофе, взял со стола планшет с листом бумаги, прикреплённом к нему, и хорошо заточенным карандашом.
— Да, конечно, — он глянул на свою руку и стал переводить первые попавшиеся строчки.
«...В глазах его загорится пламя, и съест оно его изнутри
Дьявол пробудится с первым телесным контактом человека и создания, бродящего у него в разуме
Душа будет оплетена нитями тьмы, которые будут высасывать силу человеческого создания
И тогда, когда маленькие твари заползут ему в голову и превратят его в падшую гниль, он обретёт силу дьявольского отродья...»
— Но это далеко не всё. Это даже не двадцать процентов из того, что тут написано. Текст всё ещё не окончен, а это значит, что меня ждёт что-то и похуже того, что я видал, — Сал устало посмотрел на Доктора Откина, записывающего каждое его слово себе на лист, и снова вжался в кресло, руками сжав подлокотники.
— Ты боишься, Сал. Боишься неизведанного, — спокойно выговорил мужчина, оторвавшись от записи, и поправил очки. — Ты вроде как готов встретиться с Ней один на один, но тебя терзают смутные сомнения. Кошмары прошлых лет интерпретируются твоим разумом по-новому. Это связано с тем, что ты больше не тот Сал, которым был. Возможно, раньше ты видел отнюдь не женщину, а другое создание, а сейчас сравниваешь его с ней, потому что обеспокоен, часто думаешь о ней. И мне интересно, почему? По какой причине?
— Это довольно-таки сложный вопрос. Думаю, — он поднял голову и уставился в слегка треснувший потолок, — к следующему сеансу я найду ответ. А пока что единственное, что я могу сказать — это то, что я не знаю кому доверять. Меня преследует страх навязывания ложных воспоминаний. Будто я игрушка в чьих-то руках и кто-то играет со мной, придумывая мне историю. Навязывает мне её, заставляет верить в это.
— А если взять в пример ту же Кэмпбелл или Нила? Им ты веришь? — подловил его Доктор Откин и вопросительно поднял бровь.
— Да, — не задумываясь ответил Сал. — Они знают, кто я, откуда я. Они знают обо мне больше, чем я сам.
— Откуда такая уверенность? — мужчина вопросительно склонил голову набок. — Ты же их толком не знаешь. Вдруг они тоже хотят использовать тебя?
— Я просто знаю и чувствую это на подсознательном уровне. И мне этого достаточно, чтобы убедиться в том, что эти люди играют важную роль в моей жизни.
— Надеюсь, ты себя не обманываешь, — со вздохом сказал мужчина и положил планшет на колени.
Сал лишь задумчиво закивал головой.
— В таком случае, жду тебя на следующем сеансе, — он щёлкнул пальцами и тем самым вывел парня из транса.
Его веки задёргались, а после стали медленно отталкиваться друг от друга, расширяя щель между собой и пропуская свет от лампы в глаза. Всё тело болело, а левая рука, которая была вся в царапинах, жутко чесалась, действуя парню на нервы. Он отрешённо смотрел в угол комнаты, постепенно приходя в себя. Однако головная боль в теменной части черепа давила на него, сжимая весь мозг в один маленький шарик.
— Проснулся? — спросил его хриплый голос.
— Голова... — сипло произнёс Сал, медленно закрыв глаза. —...она чертовски раскалывается...
Он ладонью правой руки прикоснулся к месту удара и нащупал там небольшую шишку, которая отдалась новой волной болевых ощущений по всей голове, заставив Фелпса зашипеть, как кот при виде воды.
— Естественно, будет, — ответил Дерек и положил на стеклянную столешницу блистер с анальгином и стакан воды. — Выпей — полегчает. А я сейчас лёд достану.
Мужчина открыл дверцу мини-бара, расположенного в углу рядом с кулером для воды, и достал оттуда синенький мешочек со льдом, который лежал на верхней полке вместе с содовой в жестяной банке. Он закрыл небольшой холодильник и, подойдя к сидящему на диванчике Салу, который к тому моменту с трудом запил анальгин водой и морщился от стрельбы в голове, положил ему на голову лёд, после чего сел напротив на стул и, смотря в зеркало, продолжил обрабатывать свои раны.
Фелпс тяжело вздохнул и, рукой придерживая мешочек на голове, обратился к Дереку:
— А я и не думал, что у тебя есть мини-бар в кабинете. Видимо, ты любитель холодной содовой.
— Это не для меня, — равнодушно ответил мужчина, шипя от боли. — Это для таких чокнутых, которые устраивают тут бои без правил и покидают их чуть ли не с сотрясением мозга. Иными словами, для таких, как ты.
Хоть он и говорил безэмоционально, но в словах его отчётливо виднелась некая обида.
— Это ты перебинтовал мне руку? — спросил Сал, глянув на место собственного ранения.
— А здесь есть кто-то ещё, кроме меня? — задал очевидный вопрос Дерек, посмотрев на Сала, как на глупца.
— Нет, — ответил Фелпс и осторожно прислонился к спинке дивана. — Просто я думал, что ты выбросишь меня на улицу. Ты же вроде этого так хотел.
— Послушай сюда, сынок, — обратился к нему мужчина со всей неприязнью, — я бы с радостью вышвырнул тебя из зала, чтобы ты остыл на улице, но вот со своей рукой ты бы просто не справился.
Фелпс, поняв, что разговаривать на тему «Кто прав, а кто нет» не стоит, задал другой не менее волнующий его вопрос.
— Так и... — запнулся он. — Кто кого уделал?
— Ничья.
— Значит... — не договорил Сал, так как был перебит тренером.
— Это значит, что ты закрываешь ротик и внимательно меня слушаешь.
Взгляд его был строг как никогда. А его чуть опухшее от ударов лицо отталкивало Фелпса, хотя тот прекрасно понимал, что это была его вина.
— Всё, что я тебе скажу, должно остаться только в этой комнате.
Сал приоткрыл рот, дабы кое-что уточнить, однако грозное «Молчать!» погасило его желание в одно мгновение.
— Ты уже знаешь, что ты не был рождён в этом теле — ты лишь его заложник. И тем не менее для культа ты очень опасен. Друзей держи рядом, а врагов ещё ближе — вот как отзывались о тебе Они. Тебя взяли в Культ не просто для того, чтобы обучить чему-то. Им это абсолютно не нужно. Им лишь нужно было поставить тебе клеймо. Оно же — «Печать Дьявола». Помнишь, тебе ставили такую на правом плече? — Сал кивнул. — Что они тебе тогда сказали?
— Это ритуал принятия в культ, — как школьник за первой партой, ответил Сал, ожидая ответа Дерека.
— Так вот! Всё это чушь собачья! — воскликнул брюнет и выставил вверх указательный палец. — Никогда такого не было. Всех нас брали туда по кровавой клятве. А тебя надурили. Отметили жертвой, выделили из группы.
— Но если я был так опасен, — прервал его Сал, — тогда зачем меня воскрешать? Не легче ли было бы оставить всё как есть?
— Им нужна была жертва для открытия прохода в измерение полное тьмы. И так уж вышло, по иронии судьбы, что Дьявол выбрал самого Сала Фишера. Того, кто так противостоял ему. Того, кто сейчас сидит передо мной и задаёт вопросы, имеющие очевидные ответы.
— Так ты знаешь о моём прошлом? — в глазах Фелпса загорелся огонёк надежды, который моментально потух.
— Нет, — холодно ответил Дерек и налепил пластырь себе на нос.
— А что насчёт руки? — спросил Сал в надежде услышать ответ.
Дерек, тяжело вздохнув, посмотрел на Сала.
— Я не могу ответить на этот вопрос, не потому что не хочу, а потому что сам не могу понять этого явления в связи с тем, что никогда не сталкивался с подобным. Так что, извини. Но с этим вопросом тебе лучше обратиться к Полу.
— Но почему меня отстранили от дел культа? Почему Пол запретил мне соваться туда?
— Я не знаю. Спроси у него, — сухо произнёс Дерек и закрыл аптечку. — Это всё? — он устало посмотрел на парня, желая закончить диалог.
— Думаю, что да, — ответил Фелпс и положил на стол мешочек со льдом.
— В таком случае, не буду тебя задерживать, — мужчина поднялся со стула и, прихватив со стола коробочку первой помощи, подошёл к своему шкафчику.
Сал, поняв, что Дерек не желает больше продолжать разговор, встал с дивана и направился в сторону двери. Было трудно совладать телом, которое неистово болело и требовало отдыха, однако выбирать было не из чего, и Фелпс решил, что будет лучше, если он поторопится отправиться домой. Голова гудела, некоторые мысли в ней смешивались, как содержимое в шейкере, а ноги ныли, норовя отказать в любой момент. Он чувствовал себя выжатым как лимон, но внезапно появившийся вопрос заставил его остановиться. Парень обернулся и, проглотив подскочивший к горлу ком, спросил Дерека:
— Дерек, скажи честно. Тот пистолет — твоя идея или идея Пола?
Мужчина осторожно закрыл шкаф и глянул в сторону Сала.
— Это была наша общая идея.
Он сел на стул и, свесив ногу на ногу, прислонился к спинке стула.
— Ясно, — сухо ответил парень и покинул кабинет без лишних слов.
Дерек молча наблюдал за ним, а когда дверь захлопнулась, его глаза потускнели, и он, погружённый в думы, потерял на миг связь с реальностью, пока не почувствовал, что в его голове кто-то ковыряется.
Ты соврал ему. Ты не был с ним честен до конца.
Мужчина резко повернулся, дабы убедиться в том, что у него не появились галлюцинации после удара, однако увиденное им создание развеяло панику одним лишь своим видом. Вестник удобно сидел в кресле Поуэра, заложив руки себе за голову, откинувшись на спинку кресла и положив ноги на его рабочий стол. Хорошо жить не запретишь, а когда ты обладаешь познаниями магии — хорошая жизнь не за горами. По крайней мере так думает большинство детей, верящих в волшебство.
— А я думал, ты вернулся в пучины Ада, откуда и пришёл в этот мир, — с лёгкой издёвкой проговорил Дерек, хитро посмотрев на создание.
Ассасин пропустил мимо ушей слова брюнета и бесцеремонно спросил:
Почему ты не рассказал ему о мече? О Дьяволе? О его руке?
— Он не готов.
Вестник моментально убрал ноги со стола, опустил руки и чуть наклонился вперёд:
Не готов!? Он? Что ты несёшь, Поуэр? Эта тварь сжирает его, а ты говоришь, что рано!? Или ты вместе с ними? Его голос становился всё более гневным, обретая некий демонический характер.
— Не сходи с ума, Тёмный. Я видел, как умирают люди. И я не хочу, чтобы этого парня расчленили у меня на глазах. Мы оба прекрасно понимаем, чего хочет культ.
Потому я и интересуюсь, с кем ты работаешь. Я осведомлён о деятельности культа и знаю, к чему может привести любая оплошность Фишера.
— Поэтому нам следует действовать осторожно, а не разбрасываться словами. Я прекрасно видел, что творится с ним — он чуть не убил меня, — Дерек прошипел, чувствуя, как уголки его рта растягиваются. — И кто его знает, что будет дальше.
Дальше будет лишь безумие, Дерек. Он перешёл на вторую стадию, а это очень серьёзный шаг с его стороны. Никто, слышишь, никто до него не смог переступить через порог, пройти так далеко. Все погибали на первой стадии. И если мы не поторопимся, то, возможно, культ завладеет ним раньше срока и назначит дату проведения обряда восстания.
— И что ты предлагаешь? — рассерженно выговорил брюнет и развёл руками.
Нужно рассказать ему всё. Пока не поздно. Спокойно проговорил Вестник, серьёзно смотря на мужчину.
Госпожа, может быть, знает больше, но она не видела того, что видел я.
— О чём ты говоришь!? — воскликнул мужчина, отчего Вестник поднёс указательный палец к месту на маске, где расположены губы, тихо зашипел и навёл указательный палец на дверь.
Мужчина глянул в сторону, куда ему указало создание, вспомнил, что они здесь всё еще не одни, и, повернувшись лицом к Тёмному, который смотрел на своего собеседника своими внимательными янтарными глазами, продолжил, но тихо:
— Госпожа в этом деле опытней тебя. Она входила в культ и знает о его работе больше, чем ты.
Но она не знает, с чем имеет дело на самом деле.
— Ты говоришь так, будто всё знаешь.
Ведь так оно и есть. Я читаю его разум, как открытую книгу, я знаю о нём больше, чем вы вместе взятые, и уж поверьте, я знаю, что с ним происходит на самом деле и как от этого избавиться.
— Вторая стадия… — монотонно и настойчиво проговорил Дерек, смотря на создание исподлобья.
Лечится изнутри, подхватило создание и задержало свой лисий взгляд на человеке.
— И что ты собираешься делать? — спокойно, с нотками безразличия выговорил мужчина.
Я собираюсь пробудить его.
Мужчина посмотрел на создание так, будто его кипятком ошпарило.
— Что, чёрт возьми!? — шёпотом спросил он, не способный прийти в себя.
Я разбужу Фишера. Я знаю как это сделать.
— Ты хоть понимаешь, к каким последствиям может привести твоя самодеятельность? — он нахмурился, хотя его взгляд был всё ещё удивлённым.
Я прекрасно знаю. Но это единственный выход.
— Исключено! — мужчина грозно посмотрел на создание. — Ты нарвёшься на неприятности.
Не нарвусь. Я знаю, что делать.
— Не спорь со мной, Тёмный.
Я сильнее. И я всегда рядом. Я смогу его защитить!
— Да, ты сильнее человека и других созданий, имеющих физическую оболочку. Но ты не сильнее Дьявола. Ты не справишься.
А если и справлюсь? Ассасин посмотрел на Поуэра глазами, наполненными азартом, что лишь подложило дровишек в их разгоревшийся конфликт.
— От твоих действий будет зависеть жизнь Фишера. Не рискуй.
Иногда риск полезен, Дерек, он закивал головой, пытаясь переубедить мужчину.
— Это не тот случай. Вероятность не равна.
И, тем не менее, попробовать стоит. Создание поднялось со стула.
— Без Её согласия ты не имеешь права… — не успел договорить мужчина, как был перебит.
А мне и не нужно её согласие.
— Ты с ума сошёл? Она дала тебе силы, дала тебе имя, воспитала в тебе воина.
Я её не просил, проговорил Вестник у самого лица Дерека. Он глазами впивался в ядовитые зелёные очи мужчины, пытаясь достучаться до него, но тот всё так же сердито смотрел на него, будто поставил некий барьер между собой и созданием.
Тёмный отстранился от Поуэра и, отсалютовав, испарился в воздухе.
— Вот же говнюк… — вылетело из уст мужчины, бегающего глазами с одного угла на другой.
***
— Вот я тебе говорю, как друг говорю, бросай ты это дело. Пересрался уже с большей частью группы, — оживлённо говорил Билл, задницей усевшись на край подоконника. — Если ты так и дальше продолжишь, то станешь местной жертвой для травли.
Сал, задницей прислоняясь к краю подоконника и держа руки скрещенными на груди, стоял, опустив голову вниз, и слушал надоедливую речь Рыжика. Уже который раз он был слушателем лекции о том, какой он дикарь, человек, не идущий на контакт с людьми. Уже в который раз Билл организовывал эти бесплатные уроки вежливости, от который Салливана начинало тошнить со вступления. Дейзи же, как только слышала осуждение со стороны Билла, моментально разворачивалась и молча уходила, оставляя их обоих наедине, по причине того, что не хочет, чтобы её уши отпали в её двадцать.
Вот уже в который раз Сал тяжко вздыхает, слыша едкое, отвратительное «Общество нас любит тогда, когда мы любим общество». Раньше он смеялся над этой фразой, когда Либберман дополняла её тем, что она это правило записывает на туалетной бумаге перед тем, как подтереться, но теперь же, когда каждое сказанное Уильямом слово, обращённое к этой теме, вызывало у него лёгкий мандраж и чувство дежавю, он мысленно перемещался к Откину, желая поговорить о чём-нибудь другом.
— Сал, ты слушаешь меня? — вернул его на землю Рыжик, не дав толком подумать.
— Да, да, конечно, — безразлично ответил Сал, не смотря на друга, который его уже изрядно достал этим разговором.
Бредли, прекрасно понимавший, что объяснение чего-нибудь Салу, который его толком не слушал, относилось к тому самому случаю, когда можно сказать «что об стенку горох», закатив глаза, опустил голову.
— Ты меня не слушаешь… — разочарованно произнёс он и уставился вперёд, куда смотрел Сал.
— Продолжай, я всё прекрасно слышу…
— Если бы…
В коридоре людей, как и всегда, было более, чем достаточно. Смех, крики, вопли — всё доносилось от одного конца до другого. Лишь только Фелпс и Бредли, всё так же сидевшие на подоконнике, молча смотрели куда-то вперёд. На перемене делать было нечего, а разговаривать было не о чем.
— Вы чего такие кислые? — раздалось слева.
Парни синхронно посмотрели на человека, отвлёкшего их от размышлений, с полным безразличием. Правда, один из них улыбнулся, а второй лишь хмыкнул. Дейзи Либберман собственной персоной явилась перед ними с тремя шоколадными батончиками, которые, как оказалось чуть позже, предназначались ей любимой.
— Ну ты и жадная, Либберман! — воскликнул Бредли.
— Это на чёрный день, дуралей!
— Ты себя хоронить собралась? Ну, слава Богу! Жди меня в шоколадном цвете.
— Ты что, обосранным придёшь? Даже не смей срать на мои цветочки!
— А мне и не придётся снимать штаны, чтобы в последний раз перед тобой откланяться, — за меня всё сделают.
— Кто!?
— Голуби!
Пока брюнетка и Рыжик спорили между собой, Фелпс, в чьём разуме перемешивались звуки водопада и воя ветра, с закрытыми глазами поднял голову вверх и стал вслушиваться. Деревья отражали своими листьями порывы воздуха, и шуршание листвы, соприкасаясь с журчанием воды, переносило Сала в далёкий мир, где нет сотовой связи и где природа не была тронута рукой человека. Пение птиц, их посвистывание и чириканье, присоединилось к звукам природы, дополняя картину гармонии.
— Сал! — раздалось в его голове, и все звуки, вызывавшие у него чувство полного уединения с самим собой, моментально рассеялись, оставив его в тишине цивилизованного мира.
Фелпс повернул голову в сторону двух спорщиков и с полным безразличием спросил, что им от него нужно.
Либберман, будучи бесцеремонным человеком, спросила у Сала, имеет ли человек право не отдавать свою «собственность» кому-либо.
Сал ответил, что только по собственному желанию и через документ, однако что касается еды, то тут будет лучше, если человек поделится.
Бредли, услышав мнение своего товарища, расплылся в хитрой улыбке, но тут же завял, как цветок без ежедневной пропитки, когда Сал сказал ему, что назойливость губит личность и будет лучше, если дать человеку право выбора, чтобы тот решил, с кем делиться, а с кем нет.
— Слышал, Рыжик? — обратилась к нему Дейзи с хитрой улыбкой на лице.
Фелпс, всё ещё стоящий рядом и смотрящий на мир, как человек на песочные часы, сомкнул глаза в попытках вернуться в те земли спокойствия, но всё было напрасно. Безмятежность прошла, забрав с собой покой. А это означало, что кроме реальности перед ним ничего больше нет. Нет голосов, нет призраков прошлого и головных болей нет.
— Слышь, очкарик, ты подготовил проект по культурологии?
Салливан, услышав посреди коридора знакомый надменный голос, посмотрел в сторону источника и ничуть не ошибся в своих догадках. Зак Мейн вместе со своей свитой стоял в коридоре, зажав местного отличника — Говарда Стивенсона — в угол. Несколько здоровых ребят и один «пухляш» в очках, в клетчатой рубашке, в потертых джинсах и серых кроссовках.
— А ну-ка… — проговорил себе под нос Сал и тронулся в их сторону.
Он прошёл между Дейзи и Биллом, которые к тому времени нашли новую тему для спора и отвлёк их от столь увлекательного занятия своим «Я отойду ненадолго».
— Куда это он? — спросил Билл.
— Не знаю, — рассеянно ответила Либберман.
Они переглянулись, одарив друг друга беспокойным взглядом.
— Но в любом случае нужно узнать, — сказала девушка, и два товарища отправились за своим третьим.
Фелпс уверенно шагал, смотря в сторону Мейна. Жилки на его лице появились от злости, медленно наполняющей его сердце и душу. Странное чувство, которое он испытывал ещё неделю назад, переполняло его, вызывая в левом предплечье чесотку, сводящую его с ума уже более месяца. Ссадины, оставленные Дереком, почти зажили, но появление их мало кто заметил. Рассечённая бровь скрывалась под его голубоватой чёлкой, а мелкая ранка в уголке рта не особо бросалась в глаза.
Он подошёл к задире со спине и положил ему на плечо руку:
— Зак, можно тебя на пару слов?
Русый парень глянул через плечо на человека, отвлёкшего его от основного занятия, а когда увидел равнодушную физиономию Салливана, дёрнул плечом в попытках скинуть его ладонь с него и огрызнулся:
— Отъебись, псих. Не видишь — я разговариваю.
— А я настоятельно рекомендую тебе повернуться ко мне лицом, а не задницей.
— Тебе въебать? — рассерженно проговорил Мейн, развернувшись к Фелпсу лицом.
— Ну так-то лучше. Сразу видно — не тупица, — язвительно выговорил Сал, чувствуя, как в левой руке печёт.
— Чё ты хочешь?
— Хочу, чтобы ты наконец-то нашёл свой потерянный мозг и вставил его себе в голову, а не в анус. Но этого не будет, поэтому просто отвали от Говарда.
— Чё, бля? Потерянный мозг? Слушай, ты явно ёбнулся, — он довольно загоготал, что повторила и вся его свита. — Псих, давай сделаем так, ты пойдёшь нахер, в мир своей ёбаной фантазии, а я продолжу деликатный разговор с этим гиком, — он большим пальцем указал в сторону Говарда.
Дейзи и Билл стояли в стороне, наблюдая за двумя парнями, как и свита Зака. Спокойствие Салливана беспокоило их обоих, и никто из них не мог предугадать, чем закончится этот разговор.
— Он просто поговорит с ним и уйдёт, как и всегда… — беспокойно проговорил Бредли.
— Нет, Билл, — с безразличием выговорила Либберман, тяжело вздохнув. — Он его выведет из себя, и наш Салливан въебёт ему. Стопроцентная инфа.
— Я не думаю, Дейз. Сал не такой, как ты. Он терпеливей, сдержанней…
— Да будь ты хоть самым мирным человеком во Вселенной — Зак по-любому вызовет у тебя огнестрельный пердёж, — заверила она его, с беспокойством посмотрев на Сала.
— Может, ты вмешаешься?
— Нет. Я не хочу снова слышать «Какого фига ты влезла куда не надо? Это чисто мужское». Да и к тому же, в этот раз он сам влез, так что пусть сам же и выходит из этого говна.
Пока Дейзи и Рыжик предсказывали будущее, Сал с Заком всё так же «мило» беседовал.
— С каких это пор Говард тебе чем-то обязан? Он твой слуга? Твой пёсик?
— Слушай, Фелпс, кажется, я уже послал тебя нахер. Или тебе мало? Так я тебе билетик выгравирую на лице кулаком. Пусть все знают, какой у тебя маршрут.
— А ты только послать можешь, да? Мамочка тебя другому и не научила? — язвительная улыбка проскочила у него на лице.
— Иди нахуй, ёбнутый.
Он, не желая больше участвовать в этой никчёмной дискуссии, развернулся от Сала и обратился к мошке, застрявшей в его паутине.
Фелпс, кому не понравился такой ответ, положил руку на плечо Мейна, развернул его лицом к себе и кулаком левой руки, которая болела и до жути чесалась, зарядил тому по носу. От силы удара Зак откинул голову назад и был готов упасть на пол, но был пойман двумя своими товарищами. Место удара моментально покраснело, а из носа потекла кровь.
В коридоре стало тихо. Все замерли на своих местах и стали наблюдать за двумя.
— Нет… — прошептал Билл и поморщился, наблюдая за ситуацией, так, будто съел что-то кислое.
— Я же говорила, — со вздохом проговорила брюнетка, равнодушно смотря на картину. — Сейчас Зак ответит правым в глаз, Сал, возможно, получит, а, возможно, увернётся и ответит.
— Почему ты думаешь, что в глаз?
— Я с ним дралась уже. Из него херовый боец. Руками только махать может, а удара никакого. Бьёт вечно правой рукой, так как только так и умеет. А во всём остальном он просто обоссан.
Зак, придя в себя после удара Салливана, борзо дёрнул плечами и, небрежно тыльной стороной руки утерев кровяной след над верхней губой, надменно глянул на руку, поверх которой размазалась красная жидкость.
— А ты драться умеешь… — он покачал головой. — А я думал, что ты только сопли пускать умеешь, псих ёбнутый. Хотя, постой! Дай угадаю — вместо меня монстра видишь? — он истерически загоготал. — Снова галюны?
Сал, неловко себя почувствовав, стал оглядываться по сторонам, смотря на студентов, которые стали их окружать. Он слабо оскалился, мысленно виня себя за проявленную слабость. Однако странное чувство давило на него, шептало ему продолжать драку с очередным противником омерзительной реальности, наполненной монстрами куда похуже демонов — людьми.
— Ну, ничего, — прошептал Зак. — Я тебя выведу из твоего фэнтези-мира.
Он накинулся на Фелпса с правым кулаком, как и предугадала Дейзи. Однако, что может сделать человек, знающий лишь один удар, с опытным бойцом? Надеяться на удачу, которая от Зака, к его сожалению, отвернулась ещё с начала их разговора. Салливан, схватив задиру за предплечье левой рукой, с локтя правой руки ударил Мейна в нижнюю челюсть.
— Нихера! — воскликнула Либберман. — Откуда он…
— Он чё, стебётся? — ошарашено проговорил Билл. — Он же говорил, что не умеет драться.
— Теперь мне ясно, где ему тогда рожу разукрасили… — Дейзи сдавленно хохотнула. — Бойцовский клуб. Он точно входит в бойцовский клуб.
Сал исподлобья смотрел на Мейна, чувствуя боль в левом плече. Рана давала о себе знать, а тот голос, что шептал ему тогда на латыни, зашипел вновь.
Только не сейчас. Сал пытался остановить этот процесс, но не мог. Злоба в нём росла, а рука стала неистово зудеть, будто под кожей у него бегали муравьи. А когда Зак, вправив себе челюсть, показушности ради, накинулся на Фелпса с криками «Сука!», желая повалить и разукрасить до жути бесящее его лицо, Сал, воспользовавшись одним из правилов Дерека, гласящем об использовании вражеской силы против него самого же, увернулся и ударил в грудной отдел позвоночника. Отчего Мейн, не успев затормозить, врезался в стену.
Студенты молчали. Зак мёртвым грузом рухнул на пол и полураскрытыми глазами упирался в потолок.
— Чёрт… — проговорил тихо Говард, мёртвой хваткой держа в руках портфель. — Ты его…
— Шоу окончено, — холодно ответил Сал и по-волчьи посмотрел на зрителей. — Можете разбегаться.
Но никто из них не сдвинулся с места, что взбесило Фелпса.
— Чё стоим!? Валите отсюда! Тут не на что смотреть, блять! — он посмотрел на свиту Зака и грубо обратился к ним: — Съебитесь отсюда и мусор за собой уберите! — он пнул по ноге бессознательного Мейна и, не желая находится в этом душном коридоре, первым отправился прочь.
Гнев переполнял его, а руки хватала дрожь. Кровь. Ему нужна кровь для Него, кого он подавлял в себе, хотя должен был принять с распростертыми руками.
Убийство приносит удовольствие. Ты всегда это хотел мне сказать? Ты хотел сделать меня таким… И ты делаешь. Зло внутри каждого из нас, но по-Твоему я его воплощение. Отражение лица Его. Лица Его… Тёмная Его сторона. Ты прав…
Парни из компании Зака осторожно подняли с пола своего лидера и, с опаской глядя вслед Фелпсу, стали делать шаги назад, пытаясь вспомнить расположение медицинского кабинета.
Дейзи и Билл, что уставились в голубую макушку Салливана, стояли с приоткрытыми от удивления ртами.
— Я его… никогда таким не видел… — дрожащими губами вымолвил Рыжик.
— С ним явно что-то происходит. Возможно, он и правда сходит с ума…
— Что будем делать?
— Я не знаю… Но я чувствую что-то хреновое.
— Ты же не веришь в суеверия.
— Нет, Билл, здесь кое-что другое… Пошли, — она похлопала его по плечу, — оставь его. Пусть остынет. Он, скажем так, немного не в себе.
***
— Сал, ты нормально себя чувствуешь? — раздалось в его ушах, и он, открыв глаза, глянул на Доктора.
— Да… — ответил Фелпс и опустил голову. — …и нет.
Его кресло было обшарпанным, как и кресло Откина. Журнальный столик был поломан, а всё, что стояло на нём, перемешалось с земляным ковром, в котором ползали дождевые черви. Стены были покрыты глубокими царапинами, из которых вытекало вино. Книжные полки были перевёрнуты, а книги, которые были когда-то аккуратно сложены в ряды, приклеились переплётом к потолку и плакали, плакали, плакали, мокрыми страницами, на которых все буквы растекались тонкими струйками. В самом кабинете горела лишь одна лампочка из всех трёх на люстре. Доктор Откин больше не был сдержан. Его губы подрагивали, как и правый глаз. Его вечно раздражавший Сала галстук был развязан, а карандаш, которым он вносил пометки в свой блокнот, — сломан.
— Что тебя беспокоит? — хрипло спросил мужчина.
— Ничего… ничего… ничего… и в то же время — всё, — он поднял свой взгляд на встревоженного Откина.
Мужчина снова что-то чёркал в своём блокноте, но не спокойно, а судорожно, будто его охватывал мандраж. На его бледном лбу выскакивали капельки холодного пота. А когда он не выдержал, то отложил блокнот с карандашом в сторону и, вжавшись в кресло, задумчиво посмотрел в сторону.
— С Вами всё хорошо, Док? — взволнованно спросил Фелпс, хотя в глазах его было равнодушие.
— Да… — резко закивал он головой, а потом остановился, —…и нет.
— Вы выглядите озабоченным.
— Нет, Сал. Ни в коем случае, — он отрицательно замотал головой, а потом стал маниакально дёргать плечами. — Надо танцевать, Сал. Пока мы живы, пока мы существуем в этом мире — надо танцевать. Надо танцевать. Танцуй, Сал. Встань и танцуй. Танцуй, пока они не видят. Потому что если они увидят, как ты танцуешь, то они станут завидовать твоей свободе. Так что танцуй. Танцуй!
— Сал, ты чего стоишь?!
— Что? — спросил Фелпс и столкнулся с тревожным взглядом Либберман. — Всё в порядке!
Звуки электрогитар заглушали шумы и голоса возбуждённой толпы. Скрим вокалиста, переходы от низких к высоким нотам, музыка, давящая на черепно-мозговую коробку, — всё сводило с ума, снося голову к чертям собачьим. Клубок искусственного дыма менялся в цвете, омрачая образы исполнителей на сцене, под переливами разных цветов света софит: с зелёного на красный, с красного на фиолетовый, с фиолетового на пепельный.
Песня проходила сквозь звуковые рецепторы и била в головной мозг, заставляя человека чувствовать себя, как под марихуаной. Фелпса, отчётливо слышавшего строчки и слова песни, медленно переносило из реальности к призракам прошлого.
— Чувак, у них вышел новый альбом!
— Врубай!
Голова стала кружиться, мир вновь тонул в его глазах, а наэлектризованная музыка постепенно расплывалась, представляя из себя дикий вой мертвецов.
— Ты что, плачешь? Да нормально всё с моим носом!
— Ты просто не отвернулся, придурок!
Его ноги становились ватными, разум горел, а голова, пустая голова, перемешивала реальные шумы с памятным бредом.
— Классная маска.
— Это протез.
Фелпс схватился руками за голову, чувствуя, как она раскалывается на две половины. Он стал шипеть от боли, пронзающей его головной мозг, а люди, которые танцевали рядом, задевали его локтями, толкались из-за нехватки личного пространства и периодически наступали на ноги.
— Сал, с тобой точно всё в порядке?! — снова спросила Дейзи, чему Фелпс был безмерно рад.
— Здесь слишком шумно — голова гудит! Я отойду к бармену — там потише! — кричал Сал, надеясь, что его подруга услышит.
— Хорошо! — ответила брюнетка, и, когда парень с голубыми волосами стал покидать площадку для зрителей, она, слегка пританцовывая, с беспокойным взглядом провожала его.
Недостаток кислорода, возбуждённые, разгорячённые тела клеились к нему, что пугало его. Картинка реальности двоилась в его глазах, а тело охватывала дрожь.
Он, кое-как дойдя до барной стойки, что находилась в другом помещении, меньшем в размерах и ненаполненном бешеными людьми, уселся на стул и попросил бармена налить ему что-нибудь покрепче.
Бокал виски стоял перед ним, бросая ему вызов. Сможешь выпить и взять ещё? Хватит ли сил? А горло вытерпит жжение? Вот только Салу было не впервой. Вкус бренди давно выветрился из его памяти, оставив пустоту. Душевную пустоту, которая разъедает остатки его внутреннего мира. Мира, от которого остались лишь: боль, ярость и беспросветная тьма.
И Сал принимает вызов жёлтой, горькой жидкости, находя в этом утешение. Спасение от того безумия, что переполняло его. Он с безразличием обхватывает ладонью бокал и, поднеся его к своим сухим губам, мгновенно опустошает стакан. Жидкость обжигает его горло так же, как и бренди, попутно отдаваясь горечью на языке. Его губы смыкаются, сужаются в одну точечку на его бледном лице, глаза закрываются, а брови будто что-то тянет вниз, к переносице. Его нос морщится в отвращении, но всё это пятисекундное чувство, которое покидает его с первым выдохом.
— Впервые пьёте? — спрашивает его гладкий голос, который Фелпс воспринимает за голос бармена.
Он отрицательно покачал опущенной головой и, пододвинув бокал бармену, попросил налить ещё.
Новая порция виски, не успев толком постоять на столешнице, тут же оказалась внутри Сала. Кажется, только алкоголь мог заглушить эти звуки, исходящие из глубин его сознания. И, кажется, только алкоголь мог стать его лучшим другом в этой ситуации, когда любой другой человек, заинтересовавшись его состоянием, скажет ему неутешительное «Это пройдёт».
Он закрывает лицо руками и начинает потирать уставшие глаза с мешками под ними. Когда он в последний раз спал, не просыпаясь посреди ночи и оставшуюся её часть просто не валяясь в кровати, беспрестанно смотря в потолок? С каждой его ночью ему становится всё страшнее от мысли о том, что этот бледный потолок свалится на него, придавив под своей тяжестью. Похоронит его заживо. Хотя на самом деле — это лишь плохие мысли хоронят нас, копая нам могилку на пропащей земле.
— Сал Фишер, отчего Вы сонно потираете глаза? Вы мало спите? — снова этот голос раздался в его ушах, заставив Фелпса усомниться в своём предположении насчёт бармена.
Он чуть опустил руки, закрыв нижнюю часть лица, и осторожно глянул на парня за стойкой, который стоял в другой стороне стойки, протирая сухой тряпкой внутреннюю часть бокала. Это подтвердило доводы Сала, и он, положив руки на край столешницы, осторожно выпрямился и глазами стал бегать по стойке.
— Почему Вы игнорируете меня? Я же ведь реален — просто оглянитесь.
Сал долго решался. Он чувствовал, как его начинает хватать мандраж. Душа, которой у него толком не было, ушла в пятки, а в затылок веяло холодком, хотя в помещении было тепло. Он осторожно поднял свой взгляд на незнакомца и застыл, испуганно смотря тому в глаза.
Человек, чьё лицо было покрыто рубцами, а в некоторых местах и вовсе отсутствовала кожа, с надменной гордостью смотрел на него, облокотившись левой рукой о столешницу. Рядом с ним стояла кружечка с чёрной жидкостью и лежала треснутая маска. Его голубые волосы частично закрывали его уродство и ниспадали на его костлявые плечи, которые скрывались под мешковатой чёрной кофтой.
— А Вы молодец, раз уж не убегаете при виде «монстра». Правда, я похож на Франкенштейна? — он улыбнулся краешком рта. — Такой же ужасный и никем не понятый. Между нами много сходств. Вот, к примеру, он убивал от отчаяния, переполнявшего его, а ведь я тоже, — он сощурил глаза, но не моргал ими, не прерывая их зрительного контакта. — Он был прекрасным созданием изнутри, стремившемся к познанию мира, и я тоже. Но знаете, Фишер, — он повернул свою голову в сторону барной стойки и, глядя на чашку с чёрной жидкостью, подушечкой указательного пальца провёл по его горлышку, — нас разнит только одна вещь — электричество. Меня им убили, а его — оживили.
Он осторожно взялся за ручку чашечки и, поднеся к своим губам, небольшими глотками стал отпивать её содержимое. Его вены на видных Салу частях тела стали чернеть, выделяясь на серой, как камень, коже. А когда в чашке остался лишь чёрный след, «монстр» отложил её и отрешённо посмотрел на побледневшего от ужаса Фелпса.
— И всё же Эддисон прекрасно готовит чай, — довольно протянул он и, глянув на маску, рукой потянулся за ней.
Он, осторожно взяв её за нижнюю часть, преподнес к своему лицу. И когда его глаза были видны сквозь щели на маске, он, широко их распахнув, издал тихое «бу».
Сал, чьё сердце ёкнуло с этим «бу», встал со стула и, не сводя глаз с создания, попятился назад — в огромное помещение, где выступали Санитиз Фолс.
— Трус, — вымолвил «монстр», задумчиво смотря на пол.
Фелпс, покинув душную комнату, стал искать в толпе два знакомых лица, пока не столкнулся с одним человеком.
— Извините! — рефлекторно вылетело из его уст и он встретился с взволнованным взглядом Либберман.
— Сал, что случилось? На тебе лица нет!
— Н-ничего, — выговорил он, чего Дейзи из-за громкого исполнения металлики так и не расслышала. — Мне нужно на улицу.
— Чего!? — крикнула она, не расслышав.
— На улицу мне нужно!
Он направился в сторону выхода, чувствуя, как страх сковывает его. Сотни глаз наблюдали за ним, испепеляя его своим надменным взглядом. Куда бы он ни глянул — видел его туманный образ.
Поскорее, нужно покинуть это место. Он дрожал. Он боялся его. Как коты боятся воды. Как бумага боится огня. Как слепой боится темноты.
Он шёл, толкая людей. Шёл, куда глаза глядели. Шёл, стараясь не оглядываться. Шёл, пока мог идти.
— Сал, что случилось!? — кричала Либберман, следуя за другом.
Но он не слышал её — он слышал лишь его надменный смех… и чувствовал на себе тысячу таких же взглядов, который подарил ему «монстр». В голове снова прошлое смешивалось с настоящим, как в шейкере, глаза стали подводить, создавая точную копию настоящего времени и смешивая её с оригиналом, желудок неистово стало скручивать — алкоголь давал о себе знать.
Он покинул здание через чёрный ход, как оказалось чуть позже, и первым делом вывернул себя наизнанку, вырыгнув всё то, что испил в баре.
— Ох, бля… — с отвращением протянулa брюнетка, жалея, что пошла с ним.
— Сука… — процедил Сал, чувствуя боль в желудке.
Он схватился руками за живот и, отойдя на пару шагов от
блевотины, рухнул на колени.
— Сал? — неуверенно спросила Дейзи.
— Эш, лучше уйди отсюда… — сдавленно проговорил Салливан, тяжело дыша.
— Какая нахер… — запнулась брюнетка, после чего, поняв, что к чему, протянула: — Ясно…
Она стала осторожно шагать в его сторону, внимательно наблюдая за ним. Он всё так же тяжело дышал и судорожно дрожал. Либберман присела рядом с ним и, смотря на него непривычно спокойным взглядом, спросила:
— Сал, где шприц?
— Шприц? — глянул на неё испуганным взглядом и облизал сухие губы. — Какой шприц? У меня не было шприца…
— Хорошо, — сдержанно проговорила Дейзи, не сводя от него глаз. — Тогда… где порошок?
— Я не наркоман! — утвердительно выговорил Фелпс, смотря на Либберман широко распахнутыми глазами. — Я здоров. Просто я устал… — его взгляд медленно стал опускаться. — Я устал… устал…
— Я вижу. А теперь давай поднимись на ноги и мы вместе с Биллом поедем к тебе домой.
— Я не хочу, — Сал покачал головой, сглотнув ком. Его глаза постепенно становились влажными, а веки изредка дёргались. — Я не поеду туда. Я не поеду туда… не поеду…
— Хорошо, ты поедешь с нами, куда захочешь. Куда ты хочешь? — хоть Либберман и задала вопрос, который давал Салу свободу решения, сама она прекрасно знала, что выбора у её друга нет, кроме как поехать домой.
Фелпс опустил свой взгляд, а потом и вовсе закрыл глаза, морщась от боли.
— Далеко… далеко от всего. От всех этих монстров, от дома, от давящих стен и кричащих голосов. От священника и его сына. От самого себя… — он посмотрел на Дейзи мокрыми глазами и добавил: — Давай просто уйдём отсюда. Ты же знаешь, что ты мне небезразлична. Знаешь, что не смогу прожить и дня без дорогого мне человека. Последнего человека, Эш. У меня больше никого, кроме тебя, нет.
Он взял Либберман за руку и крепко сжал её в своих холодных ладонях.
— Давай пойдём в то место — правда, я не помню, как оно называется, — он сжал веки, пытаясь вспомнить, — но помню, как мы с тобой кричали. Да, именно то место, — он посмотрел на брюнетку, не отпуская её руки. — Мне столько тебе нужно рассказать. К примеру, тебе идёт эта стрижка. Но это не всё. Это лишь малая часть того, чем бы мне хотелось с тобой поделиться, — он сделал паузу. — Ну так что, ты идёшь?
Дейзи, девушка, которая всё это время подозревала Фелпса на наличие серьёзных психических отклонений или неконтролируемое увлечение приёмом наркотиков, застыла на месте, смотря на Сала поражённым взглядом. Он пугал её своим поведением, своим состоянием, вводил её в мандраж. Его галлюцинации нередко вызывали у неё дрожь, усиливая желание убежать от него как можно подальше. Она хотела ему что-то ответить, но не могла — слов подходящих не было.
— Эш? Почему ты молчишь? Ты не хочешь убежать со мной? Я понимаю, у тебя есть Бен, которого нужно поднимать на ноги, у тебя есть родители. Ты только скажи...
— Знаешь, Сал, я бы согласилась на такую авантюру, — проговорила Либберман и досадно цокнула языком. — Но ты псих-нарик, а я не Эш.
Она отдёрнула свою руку из его и поднялась на ноги.
— Вставай, Сал. Тебе нужно поспать. Тебе нужно хорошенько поспать. Я позову Билла...
— Значит, нет, — перебил её Фелпс, смотря в одну точку. — Значит, ты останешься?
— Нет, Салливан Фелпс, мы уезжаем. Прямо сейчас. К тебе домой. Там мы уложим тебя спать, а сами поспим на диване, чтобы утром узнать выспался ты или нет, — былая уверенность вернулась к ней, а от страха не осталось и следа.
— Хорошо, — с одолжение сказал Сал и поднялся на ноги. — Позови Бена и мы вернёмся в это сырое подземелье, переполненное костями, издающее зловонный аромат, отдающееся горечью во рту... — театрально выговаривал он, чувствуя, как его ноги подкашиваются.
— А я смотрю, тебя не хило прёт...
— ...вызывающее мурашки по всему телу, дующее холодным потоком воздуха в спину, гипнотизирующее твой разум... — монотонно проговорил Фелпс, ощущается головокружение.
— Так, а ну-ка... — она осторожно положила руки ему ниже плеч. — Сал, подожди нас здесь. Я приду и мы...
— Так ты едешь? — перебил её Фелпс и, растянувшись в довольной улыбке, ладонями коснулся её розовых от нетерпения щёк. — Моя девочка...
— Эй! — она моментально убрала его руки со своего лица, недовольно уставившись на друга. — Галюны галюнами, а придерживаться дистанции надо.
Либберман стала оглядываться по сторонам, думая над тем, как задержать Фелпса. Верёвка и водосточная труба идеально вписались бы в эту ситуацию, но одной трубы, которая была установлена рядом с дверью, было недостаточно. Брюнетка перевела свой взгляд на Салливана, который медленно тянулся к её лицу, всё ещё представляя другую девушку, и резко отстранилась от него. Шнурок его толстовки сразу же бросился ей в глаза, и она, резко схватившись за один его конец, потянула на себя.
— Ты отталкиваешь меня, но в то же время притягиваешь, — томно проговорил Фелпс, по инерции сделав шаг в её сторону.
— Придурок, сколько же ты в себя вкачал... — недовольно пробурчала Дейзи, вытягивая шнурок из толстовки.
И как только шнурок оказался в её руке, Либберман, взяв парня за руку, осторожно повела его за собой. В такой столь неудобной ситуации, когда она сдержанно поговаривала ему осторожно ступать за ней, а он слащаво улыбался, чувствуя прикосновение женской руки, девушке нельзя было проявить слабость. Либберман, наблюдавшая за ним в течение всей недели, прекрасно знала, насколько он непредсказуем. И сейчас, когда он вновь видел бред своего разума, подключить агрессию означало привести ситуацию к ужасному исходу.
Она остановила его у двери и попросила протянуть ей вторую его руку, что было исправно выполнено за долю секунды.
— Молодец, — спокойно выговорила она и, взяв его за запястья, стала обматывать их шнурком.
— Что ты делаешь, Эш? — тревожно спросил Сал, глянув на руки.
— Играю с тобой в хорошую и плохую «Эш», — резко ответила Дейзи, кому уже занятно надоел этот бред.
Она трижды обвязала его запястья и туго завязала, после чего привязала к трубе.
— Стой тут, — она пригрозила ему указательным пальцем и скрылась за дверью.
— Куда ты? — спросил Сал, проводив её по-детски наивным взглядом.
Он глянул на свои запястья и дёрнул ими, но шнурок оказался крепче.
Дейзи, рванув на всех парах внутрь здания, тут же стала искать в возбуждённой толпе знакомое солнечное лицо, которое в этот раз было необходимо, как воздух для утопленника.
— Билл! — кричала она, толкая людей. — Билл!!! Бредли, сукин ты сын!!!
Лица людей недовольных её действиями поворачивались в её сторону и кричали вслед «Чокнутая!», «Смотри куда идёшь!». А она продолжала таранить себе путь и, горланя, звала одного человека, которого хотела убить за подобное исчезновение и в то же время утащить с собой по очень важному делу.
— Да разойдитесь вы нахуй! — в порыве гнева она сильно ударила человека в спину, толкнув его в сторону.
Парень еле удержался на ногах и развернулся к источнику своих тревог. Её писклявый голос показался ему до жути знакомым, и он, вспомнив, что пришёл не один, крикнул первое, что пришло ему в голову.
— Дейзи!?
Парень, потирая место удара, пошёл за девушкой, которая продолжала сканировать толпу своим гневным взглядом. Он звал её, пока она кричала его имя, слыша свой голос у себя в голове, после чего, подойдя к ней ближе, схватил её за предплечье и развернул к себе.
— Пусти, говнюк! — воскликнула она и по привычке выдернула свою руку из его хватки, а когда увидела это солнечное лицо, облегчённо вздохнула и, схватив того за рукав, повела за собой.
Билл спросил у Дейзи, что случилось, на что получил странное «Нет времени объяснять».
Они пробегали между людьми, которые будто назло становились у них на пути, не пропуская к выходу. Снова тесные зажимания, дёрганья телом, бесконтрольное поведение, и Дейзи получает новую порцию адреналина, помогающую ей расталкивать их с локтя и напряженным кулачком. Снова крики, вопли, неодобрительные взгляды. Снова этот кошмар.
Они, как пуля, вылетают из душного помещения, и Либберман, оказываясь на улице, ртом хватает холодный воздух в то время как Рыжик, недоумевая по полной программе, смотрит на свою подругу, ожидая объяснений.
— Билл, быстро за машиной — у нас тут… — она развернулась, дабы посмотреть на Рыжика, однако запнулась и уставилась в одну точку так, будто её ошпарило кипятком.
— Чего!? — ничего не понимая, воскликнул Бредли и посмотрел в ту сторону, куда смотрела Дейзи.
— Твою мать… — тихо проговорила она, смотря на трубу, на которой одиноко висел завязанный шнурок.
___________________________________
* — (с лат.) Или победа, или смерть
** — (с лат.) Или всё, или ничего
