Времени слишком мало, Чтобы искать причины. То, что судьба сломала — Только любовь починит.
Украдкой спускаясь из своих покоев вниз по лестнице, я усердно успокаивала колотящееся сердце в груди. Меня не должны были заметить, ведь все население Красного замка сейчас находилось в тронном зале, получая вознаграждения от короля Джоффри за их помощь в битве, но некое беспокойство все равно зарылось глубоко внутри, языками пламени обжигая внутренности. Король Джоффри Баратеон. Надо же! Я не сдержалась и досадливо сжала кулаки, хмурясь, прислушиваясь к легкому стуку своих туфель по каменным ступеням. Сегодня был ровно год, как я и Санса находимся здесь. Подумать только, столько времени прошло… Я уже почти привыкла к Королевской гавани. Ежедневно преодолевая каждый тёмный коридор, отводя глаза от очередных хмурых лиц, что смотрели с опустевшей укоризной, мне казалось, что эта темнота накрывает с головой, поглощает и уничтожает в себе. Замок начал напоминать склеп, а жить в склепе не хотелось. Но постепенно становилось легче. Кажется, будто я втянула эту темноту в свои легкие, осознавая и принимая все то, что происходит вокруг. Ложь, коварство и злоба были частью Красного замка, а Красный замок становился частью меня. Это вызывало отторжение, но вместе с ним и странное успокоение. На несколько секунд остановившись у тяжелой двери в комнату, касаясь ручки кончиками прохладных пальцев, я затаила дыхание, прислушиваясь. Кругом стояла мертвая тишина, не нарушаемая ни единым вздохом. От тонкой полоски света, пробивающейся у самого пола, кажется, веяло могильным холодом. Я нахмурилась, больно впиваясь ногтями в ладони. Не неси чушь, Джейн. Он жив. Резко толкнув дверь, я испытала неудачу. Заперто. Приложившись к темному дереву ухом, я не услышала ни единого звука. Может мужчина спит? Или еще не очнулся? Глупости, Шая сказала, что он пришел в себя, только лишь малость расстроен. И тут я резко полетела вниз, потеряв равновесие. Чьи-то руки схватили меня за предплечья, не позволяя носом встретиться с каменной кладкой. Я громко выругалась сквозь зубы, кажется, случайно прокляв весь мир. — Седьмое пекло! — выдохнул мальчишеский голос. — Леди Старк, Вы в порядке? — Да. — я моргнула, чувствуя, как трясутся ноги. — Спасибо, Подрик. — Леди Старк, Вы что, пытались шпионить? — Тирион Ланнистер стоял возле небольшого окна, обернувшись к тому лицом. Я шумно выдохнула, ощущая, как стало легко от его вида. — Смею заметить, что у Вас выходит прескверно. Вы пыхтите громче Пода. Черноволосый хмыкнул, а лицо его приняло оскорбленное выражение. Мальчишка выскользнул из комнаты, качая головой. — Нет, просто хотела убедиться, что Вы в порядке. — честно признала я, робко делая шаг вперед к маленькому лорду. — Шая сказала, где Вы. Почему Вам предоставили эту каморку? Разве Вы не жили в одной из башен? — Жил. — потускневший голос был безэмоционален. — До того момента, пока моя сестра не решила убить меня. Фраза полоснула лезвием по ушам, заставляя внутренности скрутиться узлом. — Эта женщина всех нас хочет угробить. — с горькой усмешкой озвучила я давно сидевшую в голове мысль. — Почему ты не в тронном зале? — Тирион все еще стоял ко мне спиной, будто не желая глядеть в глаза. — Могут быть проблемы, если король вдруг заметит, что тебя нет. Моя защита не железная. — Даже если бы она была железной, это бы меня не спасло. — я вздохнула, приближаясь к Ланнистеру все ближе и ближе. Желание ободряюще прикоснуться к его плечу было сильнее вопящего голоса разума в черепной коробке, потому я аккуратно скользнула холодными пальцами к мужчине, несильно сжимая под собой его разгоряченную кожу, которую можно было чувствовать даже сквозь рубашку. — Я рада, что ты жив. Правда. Тяжелый вздох мужчины лавиной обваливается на мои плечи, принуждая сгорбиться, сделаться меньше, раствориться, но только не слышать в нем едкий привкус несчастья. Тирион наконец медленно разворачивается ко мне — неуверенно и несколько боязливо. Его лицо кривится в гримасе, а ладони цепляются одна за другую. Солнечный свет падает на его светлое лицо, обнажая огромный бежево-розовый бескровный порез, рассекающий лицо от виска, поперек носа, и заканчивающийся на противоположной стороне подбородка, практически у самой шеи. В глазах темнеет от ужаса. Мне становится дурно от вида раны, но я заставляю себя не выдавать эмоций, просто изучающе гляжу на него, сжав ладони в кулаки. — Тебя выдают твои дрожащие губы. — невозмутимо отметил Бес, качая головой. — Ты ужасная лгунья, Джейн. — Останется шрам. — слова теряются, мысли растворяются в голове, не успев сформироваться в единое предложение, потому я произношу полнейшую очевидную глупость. Пытаюсь взять себя в руки, но все, что я могу вымолвить, это: — Ужасно. — Я знаю. — он смотрел на меня со спокойной отстраненностью, складывая руки на груди. — Я ужасен. — Я имела в виду не это! — громко возразила я, срываясь на крик. Меньше всего мне хотелось бы, чтобы маленький лорд вздумал, будто эта рана делает его отвратительным. — Извините. — тут же поправившись, мой голос стал тише: — Ужасны не Вы, а то, что с Вами сделали. Если это правда Серсея, то… — я хотела было сказать что-то вроде «не могу поверить», но это было бы ложью. Я могла в это поверить, причем очень охотно. — Если не она, то мой сраный племянничек. — он зло стиснул зубы, покачиваясь на пятках. — Прошу простить меня, миледи. Теперь Вам придется выходить замуж за еще более омерзительного Ланнистера. — Я прошу, прекратите. — моя ладонь не дала ему отвернуться, сдерживая тело мужчины за плечо. Если бы он хотел, то легко бы мог скинуть мою руку, будто та была тряпичной куклой, но он не стал. Лишь зеленые глаза устало взирали на меня исподлобья. — Вы не омерзителен и не ужасен. Как Вы не понимаете, какой Вы прекрасный человек? — Прекрасный? — он болезненно поморщился, отшатываясь назад, будто я дала ему хорошенькую оплеуху. Моя рука повисла в воздухе, не в силах опуститься. — Да что Вы знаете, леди Старк? Все, что я делал — бросался деньгами, выпивал до полусмерти и трахал шлюх в борделях. Конечно, многие женщины говорили мне, какой я «прекрасный». Только вот я им платил. — я изумленно раскрыла рот. Зубы впились в нижнюю губу прокусывая ее практически до крови. — Я был женат, Джейн. Знали об этом? — Нет. — тихо пролепетала я. — Это было очень давно. Многие из Утеса Кастерли в курсе, но мы никогда не говорим об этом. — Тирион подошел к кровати и бесшумно сел на жесткую перину, даже не посмотрев на меня. — Мне было шестнадцать лет, когда все произошло. Мы с моим братом Джейме ехали по дороге мимо Ланниспорта, когда вдруг услышали, как кто-то кричит. В нашу сторону из леса бежала темноволосая девушка. Стройная и юная. На вид не больше четырнадцати. Ее одежда была растерзана в клочья, а двое мужчин так и наровились ее догнать. Они явно хотели изнасиловать ее. — его голос был глухим и тихим, иногда не громче шепота, но я слышала все, что он говорил, очень отчетливо. Несмело пройдя к кровати я села на противоположный конец, внимательно всматриваясь в лицо мужчины. — Мой брат, будучи рыцарем без страха и упрека, атаковал насильников, а я отвел девушку в постоялый двор на дороге. Она была голодна. Наверное, не ела в течение нескольких дней. Мы вместе прикончили трех куриц и бутыль вина. Я внимательно слушала, боясь дышать слишком громко. Разум прекрасно понимал, что конец истории будет печален. — До этого я не пил так много вина. Не привык. — продолжал Тирион. — И каким-то образом оказался в ее постели. Когда мы закончили, она спела мне песню. Я до сих пор помню каждое слово. На следующее утро я настолько обезумел от любви, что попросил ее руки. Нам нужны были только септон, пара бутыль вина, небольшая взятка, немного лжи, да несколько свиней в качестве свидетелей — и вот, мы стали мужем и женой. Потом мы съели одну из свиней на нашем свадебном пиру. — с губ Ланнистера сорвался тихий смешок. — Я нашел нам домик у Закатного моря, где мы прожили с ней две недели. В то время я был самым счастливым человеком в мире. Бес замолчал, захваченный воспоминаниями. Я все так же молчала, не зная, что сказать, лишь смотрела в посветлевшее лицо Тириона, отмечая, что слабо могу поверить в то, как он сильно был влюблен. Это казалось странным. В последнее время вера в такое светлое чувство, как любовь, вообще потеряла всякий смысл, принося лишь скверные мысли. Мама с папой были влюблены. Кейтилин говорила, что они выстраивали свою любовь трепетно, камень за камнем, ведь их женитьба также была нежеланной для обоих. Я, будучи совсем маленькой, была влюблена в Джори, хотя, это скорее всего была лишь привязанность и потребность в нежных чувствах. Санса была влюблена в Джоффри, а зачем горько разочаровалась. Роберт Баратеон был влюблен в Лианну Старк, так никогда и не заполучив даже ее поцелуя. «Любовь — это яд, Джейн. Да, он сладок, но убивает не хуже всякого другого». — слова Серсеи свежей раной кровоточили в сознании. Я не знала, как к ним относиться. Любовь была мне незнакома. Я попросту не знала, что это такое в том понимании, в котором трактовала мне королева. Я знала любовь отца и матери, знала любовь братьев и сестер. Но любовь мужчины к женщине была мне неизведанной и пугающей. — Как ее звали? — наконец спросила я тихим голосом. — Тиша. — спустя мгновение вымолвил Тирион, с особой нежностью произнося имя былой возлюбленной. — Ее отец был колесным мастером, жил в Ланниспорте и умер за год до того. Неудивительно, что мы нашли ее в лесу, у нее не было дома. Он снова погрузился в глубокое молчание, только вот теперь лицо его помрачнело, становясь похожим на хмурое небо Винтерфелла. Мне стало не по себе. Я еще ни разу не видела, чтобы Ланнистер был настолько серьезным и опечаленным. Обычно мужчина всегда шутил, рассказывая о чем-то, но только не в этот раз. Под кожей оживают вьюны сомнения, сплетаясь, сжимаясь, заставляя прикусить кончик языка, но любопытство побеждает, заставляя все-так вымолвить: — Что с ней произошло? — сердце пропустило глухой удар, предвещая о том, что я допустила ошибку. — Когда септон протрезвел, он пошел к моему отцу. Сколько карликов, особенно в окрестностях Ланниспорта, имеют возможность платить золотом? Моего отца так раздражало наличие сына-уродца, что каждый карлик в Семи Королевствах старался держаться на большом расстоянии от Утеса Кастерли, а то и вовсе от Западных Земель. — его тон сквозил отвращением. — Септону было несложно понять, кого он сочетал браком. Мой отец уже несколько раз пытался организовать для меня брак, и хотя все было безуспешно, он не собирался позволять одному из своих детей жениться на простолюдинке. Он послал своих людей, чтобы найти нас, и они обнаружили наше убежище довольно быстро. В конце концов, карлика несложно найти. Они доставили нас в Утес Кастерли. И там отец заставил моего брата сказать мне правду. Я непонимающе нахмурилась. — Джейме? — его имя слетело с моего языка с особой осторожностью. — Правду? Какую правду? — Мой брат все подстроил. Тиша была шлюхой. — потрясение внезапно обрушилось на голову, заставляя приложить ладони к разгоряченному лбу. — Джейме спланировал все это. Он решил, что мне пришло время познать женщину. И чтобы сделать мой первый опыт незабываемым, он организовал всю эту сцену. Он даже заплатил вдвое больше с целью заполучить девку, которая все еще была невинной, чтобы я мог почувствовать это, переспав с ней. Он, конечно, не ожидал, что я женюсь на девушке. Ланнистер посмотрел в мои глаза, и я со страхом содрогнулась. Боль — чистая и обжигающая своими огнями, отражалась в зеленых радужках. — И?.. — я не могла говорить, будто бы дыхание мое перехватило. Воздуха не хватало, потому я громко втянула его носом, пытаясь заполнить им легкие. Голова тут же закружилась. — Мой отец отдал ее своим гвардейцам, а те потащили ее в казарму. И там он заставил меня смотреть. — я услышала дрожь в голосе Тириона, чего никогда не было раньше. Я прикрыла глаза, чувствуя, как ужас пробирается внутрь меня своими длинными холодными щупальцами. Я знала, что было дальше. Знала, но мужчина все равно продолжил, не щадя себя: — Они брали ее один за другим. И за каждый раз мой отец вкладывал ей в руку серебряного оленя. Он заставлял меня все время смотреть, чтобы я понял, кто она такая. Когда его люди закончили, в ее руках было так много монет, что серебро катилось по всему полу. Меня сковало ледяным молчанием. Я не хотела раскрывать глаза, боясь не вынести этой сокрушающей боли в его искренних глазах. Тайвин Ланнистер казался чудовищем. Омерзительным и жестоким чудовищем. Я судорожно пыталась найти слова, но они все не приходили, лишь какие-то отголоски глупого сожаления, которое уже никому не поможет. Не знаю, сколько я сидела с закрытыми глазами. Казалось, прошло несколько часов, когда сухой язык повернулся во рту, все же роняя глупую фразу: — Мне очень жаль, что это произошло с тобой. Тирион Ланнистер тяжело вздохнул. — Не сожалей. Ты не знаешь, что я сделал. Что он заставил меня сделать. — с глубокой брезгливостью пробормотал мужчина. Я взглянула на Тириона, чувствуя, как холодеют пальцы. Это еще не все? Еще что-то произошло? Что? Хотелось остановить Ланнистера, сказать, что я не хочу больше что-то знать. Но я не могла. Даже дышать было сложно, что уж говорить о возражениях. — После того, как все его ублюдки закончили с ней, мой отец хотел убедиться, что я буду помнить, кто она. Поэтому он приказал мне взять ее в последний раз. А поскольку я Ланнистер и должен быть щедрым, он заставил меня заплатить ей золотого дракона вместо серебряного оленя. Он приказал мне изнасиловать мою жену. И я сделал это. — голос маленького лорда надломился, когда он произнес последние слова. Животный страх бился в грудной клетке, заставляя тело дрожать. Я не могла поверить. Не хотела. Боги, мне было так жаль. Так жаль, что никакие слова не способны были описать горящее в сердце сожаление и появившуюся ненависть к Тайвину Ланнистеру. — Я чудовище. — мужчина с силой закрыл глаза, а затем накрыл их ладонями. — Теперь Вы знаете, леди Старк. Я омерзительное, гадкое чудовище. Я просто смотрела на него. Сломленного и одинокого, показавшего мне свое нутро. И не могла пошевелиться. Ненависть и злость брала надо мной верх, но не по отношению к будущему мужу — по отношению к его гадкому отцу. Одно я знала точно — Тирион не был чудовищем. И как он только сумел сохранить свой добродушный нрав? — Леди Старк, — голос Подрика окликнул меня со спины. Я обернулась, сталкиваясь с озабоченными глазами мальчишки. — Лорд Тайвин желает Вас видеть. Сейчас. Тело тут же напряглось, натягиваясь, словно тетива лука. Тирион отнял руки от лица, напряженно всматриваясь в лицо Пода, а потом скользя глазами по мне. — Что он хочет? — Лорд Тайвин не сказал, милорд. — ответил мальчик, пожимая плечами. — Ладно. — на выдохе произнесла я, поднимаясь с кровати. — Надеюсь, он не вздумает вдруг всадить мне нож в сердце. — Не думаю. — карлик покачал головой, болезненно морщась. Рана все еще болела. — Вы представляете большую политическую ценность, леди Старк, так как являетесь старшей дочерью Старков. Ему нужно что-то другое. Кивнув, я молча вышла из покоев, поджимая губы. Подрик обогнал меня, вновь извинившись, услужливо указывая путь. Мальчик мне нравился. Он казался чистым, не запятнанным ложью и лицемерием. Тяжелые мысли клевали меня, как стервятники падаль, не оставляя в покое. Мне никогда не доводилось видеть Тайвина Ланнистера. Кейтилин Старк всегда говорила, что недолюбливает его. Впрочем, как и всех Ланнистеров, что было очевидным. Единственное, что я знала о мужчине исходила из того злосчастного рассказ из уст Тириона. Никакого другого представления я не имела, потому заранее настроилась довольно враждебно. Тайвин Ланнистер сидел в зале Малого совета, явно чувствуя себя чуть неуютно. Его бокал с вином был нетронутым, а мутные зеленые глаза были увлечены какими-то пергаментами. На его широкой груди гордо восседал отличительный знак десницы короля. Меня обдало волной жара. Вот как. Выходит, Тирион больше не десница. Это значит, что моя неприкосновенность больше не действительна. Я тяжело сглотнула. — Лорд Тайвин, — присев в реверансе, я учтиво кивнула старому Льву. Он даже не приподнял голову. — Леди Джейн Старк, — размеренный голос разливался в венах, заставляя сердце биться чаще. — Наслышан. Наконец Тайвин покосился на Подрика, легким кивком головы удостоил его правом выйти. Хотя, скорее приказал. Затем мужчина небрежно указал рукой на противоположный ему стул, разрешая присесть. На негнущихся ногах я прошла к месту, аккуратно опускаясь на красное дерево, опуская холодные ладони на колени. — Прошу простить моего внука за преступление против Вашего отца. — было первым, что сказал Ланнистер, после недолгого молчания. — Не стоит. — лед поспешно пробрался в мой голос, обдавая Тайвина северным холодом. — Думаю, я должна благодарить Вас за то, что спасли всех нас от Станниса Баратеона. — Не стоит. — он с насмешкой повторил мою фразу, облокачиваясь спиной на резной стул. — Вам стоило бы благодарить меня, если бы мои войска не успели. Он был прав. Мы оба это понимали — стоило лишь посмотреть в темно-зеленые глаза, которые почему-то напоминали мне глаза змеи, на которую мы однажды наткнулись с Арьей в лесу — скользкая, опасная и угрожающе шипящая. — Джоффри разорвал помолвку с Вашей сестрой. — вдруг произнес Тайвин вкрадчивым голосом. — Как? — я непонимающе нахмурилась. — Разве это не преступление против воли Богов? — Мейстер Пицель вывернул все так, что это вовсе не оказалось преступлением. — от мужчины исходила какая-то невидимая сила, волнами жара распространяясь на меня. — Мой внук женится на Маргери Тирелл. Она вместе со своей семьей и войсками любезно прибыла в столицу. — Я слышала об этой девушке. — пальцы от волнения сжали подол голубого платья. — Говорят, она очень красива. — Не так красива, как Санса Старк, но мне ли судить о женской красоте? — беспечно обронил Лев, не спуская с меня глаз. — Разве Вы об этом хотели поговорить со мной, лорд Тайвин? — Подумал, что Вам будет интересно. Если уж на то пошло, то как Вы себя чувствуете перед скорой свадьбой? — Чудесно. — процедила я сквозь зубы. — Лорд Тирион замечательный мужчина, и я уверена, что… — Леди Джейн. — тон, которым было произнесено обращение, был таким твердым и приказным, что я тут же заткнулась. — Давайте договоримся с Вами о том, что никто из нас не будет лгать друг другу. — Хорошо. — мои глаза сузились. — Но даже так, лорд Тайвин, мой ответ остается неизменным. Его взгляд вцепился в мой собственный, и на секунду показалось, что в зале зазвенели сталью два скрещенных меча. Мужчина скривил губы, долго гнетя меня своими мутными зелеными огнями, когда наконец вымолвил: — Порой любовь и вера родных творят чудеса и помогают обрести смысл жизни. Запрещать Вам писать своей семье было просто бесчеловечно. — его полуулыбка была совсем не дружелюбной. — Я снимаю с Вас запрет на письма, так и знайте. А еще, — его ладонь потянулась к кубку с вином, — можете больше не бояться Джоффри. Под моим вниманием его пыл утихнет. Можете передать это своей сестре. — Благодарю, лорд Тайвин. Вы очень любезны. — я медленно поднялась со стула, склонившись в очередном поклоне. — Берегите своих близких, леди Старк. — задумчиво проговорил Ланнистер, практически бескровными губами прикасаясь к каемке чаши. — Можете идти.***
Размашистые черные буквы красуются на пергаменте, выходя из-под моей руки. Закончив с написанием, я всматриваюсь в строчки, снова и снова перечитывая письмо, адресованное Роббу. Ничего значительного, лишь одни вопросы об его армии, о том, как проходят бои и все ли впорядке с ним, мамой и братьями. Вздыхаю, убирая со лба мешающие локоны, а затем подхожу к черному ворону, привязывая письмо к тонкой лапке. Я позаимствовала его у Тириона, мужчина любезно оказал мне услугу. Снова. Я чувствую себя ужасной должницей. Наблюдаю за тем, как ворон легко выпархивает из окна, краем уха ловлю звук распахивающейся двери, тут же хмурюсь. Кто мог войти без стука? Обычно это делал Бронн, но что ему могло понадобиться сейчас? Санса, несмотря на то, что мы сестры, все равно настойчиво стучалась каждый раз, когда находила время прийти ко мне. Тирион? На вряд ли. Ланнистер сейчас с Шаей. — Джейн. — хриплый и взволнованный голос заставляет меня покачнуться. Я вздрогнула и распахнула глаза, повернув голову к двери. Он стоял там. Мои руки безвольно повисли вдоль тела, и я почувствовала, как просела на подогнувшихся коленях, шагнув к стене, чтобы сохранить равновесие, потому что пол уплывал из-под ног, а я стремительно куда-то падала, падала, падала. Рука Джейме сжимала ручку двери, сжимала с такой силой, что та скрипела, а костяшки побелели. Он не двигался и, кажется, не дышал. Лучи солнца упали бликами на изумрудные глаза, болезненно красные, уставшие, совсем не те, которые я знала год назад. Грязные темные волосы патлами свисали на его бледное лицо, покрытое порезами, которые еще сочились алой кровью. Мой взгляд скользнул по мужчине, а затем я в ужасе пошатнулась, не в силах даже вдохнуть. Он бережно прижимал обрубок, что был вместо правой руки, к самому сердцу. Пропитанные кровью полоски ткани, служившие бинтом, были совсем грязные и прелые. Он понял, куда я смотрю, также опуская голову, равнодушно уставившись на свою конечность. Опустошение. Вот, что наполняло его изнутри. Наверное, это было самое грязное и мерзкое чувство на свете. Гораздо предпочтительнее ощущать гнев или боль, чем эту прожигающую пустоту, которая так и норовит проделать в груди зияющую дыру. Заставляет всем своим существом чувствовать, как накатывают противное уныние и усталость. — Вы не успели воплотить свою угрозу в жизнь, леди Старк. — в замученном голосе нет и капли иронии. — Вас опередили. На лице мужчины больше нет привычной ухмылки, нет и ярости в изумрудных глазах. Нет ничего, кроме всепожирающей пустоты. Былая ненависть к нему испарилась с удивительной легкостью, будто ее никогда и не было. Ни презрения, ни раздражения — лишь пламенное чувство сострадания, наполняющее меня изнутри. Это было странным. «Предательница». — прозвучал внутри голос, эхом раздающийся в ушах. Тишина. Тишина, в которой меня разносило на куски с каждой секундой. Боль и страх терзали внутренности. Боль за него, и страх за то, что я испытываю эту самую боль. Это было неправильным. А еще более неправильным было то, когда с моих губ сорвалось хриплое: — Мне жаль. — эта фраза значала в себе куда больше, нежели просто сожаление от того, как нелегко ему пришлось. Он дёрнулся, как от удара, и поморщился, качая головой. — Мне тоже. Я прекрасно знала, что он имеет в виду. Острое лезвие страха колет меня куда-то в затылок, когда Джейме переводит на меня взгляд. Совершенно несосредоточенный, полный безнадёжного отчаяния. Я неосознанно шагнула к нему, не отрываясь от изнеможденного мужского лица. Он не шевелился, замер, как каменное изваяние. Он будто смотрел сквозь меня, сознанием был совершенно не тут. В его глазах плескался ужас и что-то… что-то еще более глубокое и личное. Такое, что стирало глупые границы. Они растворялись в той смертельной и пустой буре, что застилала изумрудные глаза. Что творилось в нём? Что могло жить в человеке, у которого взгляд затравленного дикого зверя? Я должна была ударить его. Так сильно, чтобы выбить весь дух. За все, что мужчина совершил, выпустить злобу, но когда на меня взирали эти разбитые печалью глаза, я не могла даже дышать. Я не понимала, что делаю и зачем. Возможно потому, что слишком сильно ощущала, как он уходил. Раздавленный и сломленный, упавший духом. Так сильно изменившийся за чертов год. Он уходил глубоко в себя, так, что мог вообще не вернуться, погружаясь в собственную тьму. — Джейме. — тихо говорю я, делая последний шаг, что разделяет нас. — Отойди. — беззвучно обронили его бледные губы. И это было бы правильным. Я Старк. Он Ланнистер. Но почему тогда мне так невозможно глядеть на него? Где я взяла смелость, наивность и ужасающую глупость, чтобы проигнорировать небрежную просьбу? Я Старк. Он Ланнистер. Ладони сами собой проскальзывают под опущенными руками мужчины, ощущая жар его тела. Собственная фигура, будто в бреду, прижимается к крепкой груди, уткнувшись носом в грязные лохмотья. От него отвратительно пахло. Под кожей рук, я ощутила, как его тело напрягается, словно струна арфы. Я Старк. Он Ланнистер. На какую-то секунду Джейме окаменел под моими руками, а я закрыла глаза, понимая, что он сейчас оттолкнёт меня. Закрыла их так крепко, чтобы не чувствовать. Не видеть. Не слышать. «Я Старк. Он Ланнистер». — все еще звенело в голове, но теперь так тихо, что я даже не обратила внимания на этот отголосок. Сосредоточилась лишь на том, какой прямой под пальцами стала его горячая спина. Обнимать его — такого убитого и растерянного — было странно. Раньше он казался мне слишком идеальным. Будто бы не существующим. Но он был живым. Я чувствовала его бьющееся сердце прямо под моим ухом. Это безумие. Сейчас он отшатнется от меня. Я зажмурилась до боли в голове, вдыхая его запах, понимая, как это ужасно неправильно — обнимать его, прижимаясь к нему по своей воле, стоя в своих покоях в Красном замке, где каждый способен прервать эти объятья и доложить Серсее. Но меня успокаивало только одно — ему это было нужно. Так казалось, и мне очень не хотелось бы ошибаться в своем предположении. Он должен вернуться, стряхнуть с себя свою боль и очистить сознание. Возвратиться обратно к себе. И, возможно, сейчас это единственное, что могло его вернуть. Вовсе не потому, что от желания сделать это у меня ломило всё тело. Когда я почувствовала, что он поднял руку, веки мои сомкнулись сильнее, а тело напряглось в ожидании толчка. Холодные пальцы непроизвольно крепче сомкнулись на твердой спине. Сейчас он оттолкнет меня. Скажет что-то оскорбительное, назовет глупой, развернется, не оборачиваясь, и уйдет. Скорее всего к Серсее. Это было бы правильным. Он должен был поступить именно так. Так бы поступил Джейме Ланнистер. Тот самый Джейме Ланнистер, с которым я впервые встретилась в Винтерфелле. Но его рука лишь опустилась на мой затылок, неуверенно зарываясь горячими пальцами в темные волосы. Я замерла, распахнув глаза, будто от удара, чувствуя едва ощутимые движения теплой ладони. Мне было страшно вдохнуть воздух в легкие, было страшно спугнуть его, было страшно сделать что-то не так. С ужасом пришла мысль, что мне бы не хотелось это прерывать. Отрубленная его конечность была безвольно опущена, заставляя вновь прижаться к мужчине сильнее. Это неправильно. Неправильно. Я презираю его. Он презирает меня. — Это ничего не значит, Старк. — тихий голос проскользнул прямо в мое ухо. Знакомый и незнакомый в одно и то же время. Искаженный несвойственной ему болью и искалеченной нежностью, от которой я едва не задохнулась. — Да. — глупо ответила я, ощущая, как во рту пересохло, цепляясь за его разорванную одежду пальцами. — Ничего. — Я тебе противен. Тёплое дыхание коснулось макушки, а затем прошлось по шее. — Да. — мои руки снова сомкнулись на его напряженной спине. — Скажи это. — взмолился мужчина требовательным тоном. — Ты мне противен, Джейме Ланнистер. — тихо прошептала я прижимаясь к его плечу носом. А затем ощутила тихий выдох, пошевеливший волосы, вновь понимая, как это глупо и нездорово. Но нам просто было это нужно. Нужно как воздух. Воздух, которого очень не хватало. — Хорошо. — севшим голосом произнёс он, а затем совсем шепотом добавил: — Мне тоже.