Я решусь на все неизвестное, на все безрассудное — в море брошусь, густое, зловещее, и спасу тебя!.. Это будет сердцем велено мне, сердцем велено… Но ведь ты же сильнее меня, сильней и уверенней!
JAIME Она пришла к нему ранним утром, когда ему отчего-то не спалось. Вошла так непривычно тихо, осторожно, практически бесшумно, ступая босыми пятками по холодному каменному полу их спальни в Утесе Кастерли. Ей не нравится замок — он это знает — потому и разрешил ей изменить убранство внутри, как только ей заблагорассудится. Но она с этим не спешит. Это не так важно. Только не сейчас. Едва уловимый шелест ее длинной призрачно-голубой шелковой ночной сорочки по полу заставляет Джейме незаметно приоткрыть глаза и сосредоточить все силы на том, чтобы предательская улыбка не растянулась на губах. Мужчина не шевелился, притворяясь спящим. Он не знал зачем это делает — потому что действительно хочет упасть в глубокий сон или же потому, что ему нравилось, когда она его будила. Девушка подошла ближе, медленно и с толикой нерешительности протянула к нему руку, провела пальцами по колючей щеке и громко фыркнула. — Я же вижу, что ты не спишь. Но Джейме даже не шелохнулся. Джейн осторожно поднялась на постель, обхватив своими бедрами его, и чуть наклонилась, позволяя темным прядям упасть на мужское лицо. Волосы пахли сладковатым запахом северных роз, который стал для него олицетворением дома и безопасности. Тонкие пальцы пробежались по линии скул, челюсти, шеи, и замерли на ключицах, обхватили широкие плечи. Горячие губы, рискующие расплавить его, нетерпеливо прижимаются к адамову яблоку и Старк тихо шепчет: — Ты ужасный притворщик. Джейме улыбается — искренне и несколько лениво, а затем наощупь находит ладони девушки и медленно берет их в свои, переплетая пальцы. Правая рука его почему-то горела, словно была настоящим факелом, но, кажется, девушке это вовсе не приносило никакого неудовольствия. — Решил проспать целый день? — интересуется она, выгибая темную бровь. — Еще утро. — его голос слегка хриплый. — Но у нас не так много времени, верно, любовь моя? От такого обращения у мужчины внутри вспыхивает пламя, затмевающее весь мир. Ему на секунду показалось, будто бы весь мир вокруг перестал существовать. Джейме вновь улыбается и едва ли не мурчит от удовольствия, словно большой домашний кот. Любовь моя. И сейчас он понимает, что не один в мире, как любил убеждать себя в этом ранее. Их двое. Он всматривался в серо-голубые глаза с замиранием сердца и гадал, как только мог позволить себе мысль, что они никогда не смогут жить нормально — так, как все остальные. Что он больше не увидит ее. Не услышит ее голоса, не почувствует обжигающий холод ладоней. — Ты слышишь? — Джейн нахмурила темные брови, явно недовольная его молчанием. — Что такое, моя леди? — неторопливо интересуется он, играясь с локоном ее волос. — Мое время подходит к концу, Джейме. Этот тихий голос заставляет мужчину вмиг посерьезнеть и ощутить беглую дрожь по спине. — Не говори ерунды. Ты здесь, со мной. — Я умираю. В одно мгновение комнату заполнил устрашающий мрак, заставив ощутить нервный холодок, пробежавший по позвонкам. Джейме нервно огляделся в поиске причины своего внезапно нахлынувшего страха, но в темноте рассмотреть что-либо не представлялось возможным. Джейн исчезла, растворившись в комнате, словно утренний туман, оставив на его руках призрачные следы окровавленных ладоней. Ланнистер вздрогнул, глядя на свои горящие в темноте пальцы. Кулаки сжались и разжались, но ощущение огня в собственных руках никуда не исчезло. До слуха доносилось хрипящее дыхание из-за спины. В воздухе дрожал, ввинчиваясь в мозг, тонкий, истошный крик Джейн Старк, а перед глазами возникли ярко-голубые заледенелые глаза. Джейме с ужасом распахнул веки и первое, что он увидел, был Бронн, замахнувшийся кулаком, что сжимал кинжал, прямо над его шеей. Мужчина не успел опешить от происходящего, как лезвие со свистом пронеслось совсем рядом с его скулой, вонзившись в длинное ярко-красное тельце недовольно шипящей змеи. — Завтрак. — пожал плечами наемник, поднимая бездыханную тушу с золотистого песка. Джейме, наконец, выдохнул, и приподнялся с песчаного берега, осматриваясь. Они прибыли в Дорн вчера, когда солнце уже скрылось за горизонтом, но самый южный край света уже успел ему не полюбиться. Было слишком жарко, хотя злосчастная зима становилась все ближе с каждым новым днем; в песке таилась куча ядовитых тварей, а солнце палило нещадно даже сейчас, несмотря на раннее утро. Рыцарь отвернулся от бушующего синего моря и поглядел на Бронна, который полностью был погружен в разжигание костра. Казалось, его вовсе не тяготит это опасное путешествие, в которое Джейме его вовлек. Тем лучше, пожалуй. Бронн казался ему идеальным напарником для данного задания. Наверное, главным его преимуществом было то, что наемник был беспринципным гадом. А еще в голубых глазах его вовсе не было укора, который для Джейме уже стал привычным, ведь он видел его буквально везде. А если поблизости не было людей, что случалось крайне редко, то вспоминал сузившиеся глаза сестры, которые окатывали его ледяным презрением каждый чертов раз, стоило ему только появиться перед ней. — Вот был бы дерьмовый способ умереть. — замечает наемник, кивком головы указав на мертвую змею. Ланнистер не может не усмехнуться. На языке у него вертелось с дюжину ядовитых шуточек, одна другой ехиднее, но Джейме только пожал плечами и сказал: — Насколько я понимаю, они все дерьмовые. Левая рука тянется к черной перчатке, оставленной на берегу, и неторопливо натягивает ее на золотую ладонь. Нельзя, чтобы их кто-то узнал, иначе он действительно умрет дерьмовой смертью — от руки дорнийца. Бронн как-то раз сказал ему, что дорнийцы сумасшедшие. На себя проверять столь занимательный факт особо не хотелось. — Точно. — согласно кивает мужчине брюнет. — Но таким как ты обязательно надо, чтобы у песни был хороший конец. Джейме не сумел вспомнить в какой момент они отбросили прочь все формальности, а Бронна, кажется, это и вовсе не волновало. — Мне наплевать, что обо мне будут петь после смерти. — Правда? — брюнет осторожно проткнул кинжалом натянутую на ветку змею, и, наморщив свой не раз сломанный нос, протянул ее Джейме. — Два рыцаря отправились спасать принцессу — по мне так неплохая песня. — Они все одинаковые. Он действительно так считал. По крайней мере пытался себя уверить в этом. Ланнистер никогда не разбирался во всей этой галиматье — ему не нравилась музыка, он не понимал большинства песен, по которым сходили с ума практически все дамы. Да и танцы мужчина не любил, хоть и был им обучен, как всякий порядочный мужчина. Однако, в его жизни была лишь одна песня, которая сумела пронзить его сердце насквозь. И эту песню пела ему Джейн Старк. Джейме с силой зажмурился, сомкнув челюсти. Под камзолом с левой стороны огнем горела серебряная брошь с головой лютоволка, прожигающая его грудную клетку насквозь. Ланнистер едва не расхохотался, подавив в себе волну разрывающего глотку смеха. Твою мать, узнай бы о подобном отец, он бы убил его на этом же месте. Он ведь понимал это почти с самого начала. Понимал, что момент, когда он заметил на себе пристальный взгляд старшей дочери Эддарда Старка в Винтерфелле был тем самым моментом, когда все и начало разрушаться. Наверное, ему все-таки стоило просто не обращать внимания. Стоило просто проигнорировать, и даже не говорить с ней вовсе. Тогда бы ничего этого не было. Тогда бы он не сомневался во всех своих действиях. Однажды Бронн сказал Джейме, что ему следует напиться до такой степени, пока не покажется, что все, что он сделал — правильно. Может он действительно сделает так когда-нибудь. Серсея всегда была с ним рядом. Иногда Джейме даже казалось, что она залезает ему в голову, трясет его мысли, перевирает их так, как хочется именно ей, а после ждет. Ждет, до тех пор, пока брат не примет ее сторону во всем. Чтобы дотянуться до ее губ своими ему не требовалось ничего. Ее существование было обязательным правилом в его жизни. Джейн Старк была чем-то новым. Непонятным. Неизвестным. Светлым. Тем, о чем хотелось узнать либо все, либо забыть в тот же миг. Она была слишком сложной загадкой, над которой он ломал голову, несмотря на то, что северяне всегда отличались своей прямотой. Первый взгляд, коим люди одаривали его, всегда, как правило, был полон холодной неприязни. Особенно часто он видел это в глазах людей на Севере. Но каково же было его удивление, когда он не заметил и тени этого чувства в серых глазах дочери Эддарда Старка. Пожалуй, это стало первой вещью, что не давала ему покоя. Конечно, все это было чертовски неправильным, но… Ланнистеру никогда особо не нравились правила. Мужчина сжал ладонь в кулак. Он не хотел вспоминать о северянке. Окунаться в воспоминания было слишком невыносимо. Джейме не хотелось верить в то, что они смогли пройти такой долгий путь ради того, чтобы оказаться на разных концах света. Это было так глупо. И страшно. Страшно от того, что в сознании все еще билась мысль о том, что он ее никогда больше не увидит. В голове всплыл собственный сон и сдавленное тихое «я умираю». Мужчину обдало холодом. Джейн ведь действительно может не пережить их разлуку. Вокруг столько опасностей, а она… Она совсем одна. В вечер их расставания он не просил ее о преданности. Не просил ждать его возвращения. Он попросил лишь об одном — остаться в живых. Постараться выжить. Но даже если ей удастся сохранить свою жизнь — что тогда? Сколько пройдет времени, прежде чем они смогут воссоединиться? Сколько должно пройти лет, чтобы они смогли зажить так, как им хочется? На мгновение Джейме замер. А хочется ли им? Он не знал. Они никогда о таком не говорили. Будущее казалось таким далеким и расплывчатым, что они боялись даже взглянуть на него одним глазком. Все, что у них было — прошлое, полное оглушающей боли, и настоящее, которое было чуть менее болезненным, но все равно ощущалось так же остро. Джейме не знал, чего хочет Джейн. Он знал только то, что она желает свободы, а он желает любить ее. Она была молода, а его жизнь с каждым новым днем становилась все короче и короче. Тридцать шесть — не малый срок, верно? Что же будет, когда ему стукнет сорок? Должно быть мужчина вовсе растеряет всю свою сноровку и потеряет последнюю призрачную вуаль собственной красоты. Его золотые волосы и так начали темнеть, а в своей бороде он смог отыскать (хотя, не то чтобы он искал) несколько седых волосков. Что будет через несколько лет? Будет ли Джейн Старк любить его, когда он постареет и окончательно перестанет быть золотым львом? «А может я и вовсе не доживу до сорока». — проскользнуло в голове и тут же настойчиво отпечаталось на стенках черепной коробки несмываемым пятном. Эта мысль не сквозила ужасом. Мужчина вырос среди солдат и был обучен умирать давным-давно. Изумрудные глаза мазнули по рядом сидящему Бронну, который с особым удовольствием пережевывал приготовленную пищу. Ланнистер несколько растерянно моргнул, рассматривая брюнета, а затем спросил: — А ты? Какой бы дерьмовый способ выбрал? Наемник на секунду задумался, а затем, приподняв голову, произнес: — В собственном замке, потягивая собственное вино, — голубые глаза обратились к Джейме, — глядя на своего сына, пресмыкающегося ради наследства. — Какая досада. — язвительно усмехнулся Ланнистер, скрывая за этой усмешкой свое удивление. — Я думал, ты планируешь что-то более захватывающее. — У меня была захватывающая жизнь. — пожал плечами брюнет, пережевывая очередной кусок змеиного мяса. — Пускай смерть будет скучной. Желание наемника было странным только лишь потому, что Джейме никак не мог представить конкретно этого человека в таком русле. Однако, это была бы не самая худшая смерть. Возможно, одна из лучших, если брать во внимание все, что вообще существуют. «Было бы неплохо скончаться, наблюдая за своими подрастающими детьми в тепле и уюте». — вдруг подумалось ему. Но все же Ланнистер был уверен, что такой вариант ему не был послан Богами. Он умрет раньше. В бою, возможно. Или от предательского кинжала друга. Да и это не было особо важным, ведь единственное, чего он хотел — Джейн Старк, сидящую подле него, и сжимающую его тело, в котором медленно гасла жизнь, в своих объятиях. О большем Джейме и просить не смел. Умереть рядом с ней — до чего прекрасный способ уйти из жизни. Такой исход был бы верным, потому как жить спокойно он больше не сможет. Не после того, что сделал. — А как бы ты хотел преставиться? — голос Бронна звучит будто бы издалека, хотя мужчина сидит совсем рядом, и исследует его своим заинтересованным взглядом. — В объятиях женщины, которую люблю. — произносит Ланнистер слишком быстро, но удивительно твердо. Наемник задумчиво поджимает губы, прекратив жевать. Качает головой, всматриваясь в лицо Джейме так, что в радужках можно различить собственное отражение. — А она согласна? И почему-то рыцарю кажется, что Бронн точно понимает, о ком речь. Проблема только в том, что Ланнистер не может дать на вопрос ответа. Даже не потому, что не хочет, а потому что он ему самому не известен. Единственное, что он знает — это то, что расскажет всю правду при первой возможности, если Богам заблагорассудится дать ему еще шанс. Он устал задыхаться в собственной лжи. Ему нужно рассказать Джейн, кто искалечил ее маленького братца. Может быть тогда Джейме станет легче дышать.***
JANE Сквозь полусон я слышала голоса — неразборчивые и отдаленные, словно говорящих и меня разделяла внушительная толща воды. Рассудок был несколько затуманен, потому я далеко не сразу сообразила, что происходит. В разболевшейся голове всплыло лицо нашего тайного похитителя, его светлые глаза и крепкие руки, которыми ему не составило труда схватить меня, а затем хорошенько ударить. Веки тут же распахнулись, и я резко подскочила на ноги, тут же едва не упав, однако рука смогла вовремя уцепиться за деревянный борт и помочь сохранить равновесие. Две пары глаз приковались ко мне — одни смотрели с некой настороженностью, а в других читалось удивление вперемешку с толикой беспокойства. — Я уж было подумал, что наш дорогой друг убил Вас. — осипшим голосом пробормотал Тирион. Я глупо поглядела на него, все такого же изможденного, со свежим синяком на скуле, хлопая ресницами, а затем бегло огляделась. Море. Вокруг было одно лишь море и в какую сторону бы не обращался мой взор, он не мог зацепиться хоть за мизерный клочок какой-нибудь земли. Паника постепенно разрасталась во всем моем существе, пронизывая каждую клеточку тела животным страхом. Лодка неспокойно качалась на волнах, прибавляя только больше причин для беспокойства. — Джейн? Запястья оказались перевязаны тугой веревкой, меча в ножнах не оказалось, как и охотничьего ножа Робба. Я тихо выругалась сквозь зубы и обернулась, встречаясь взглядом с голубыми глазами незнакомца, что сидел подле штурвала и сохранял на лице маску холодного безразличия. — Кто ты такой? — прошипела я, желая сесть на дно лодки, потому как колени ужасно дрожали, однако не могла себе позволить данного удовольствия из-за внезапно нахлынувшего чувства собственной гордости. Незнакомец все так же сохранял молчание, отводя от меня незаинтересованный взгляд. — Этот человек — сир Джорах Мормонт с Медвежьего Острова. — выплюнул Тирион, привлекая мое рассеянное внимание. Смыкаю веки, стараясь уложить слова Ланнистера в голове. Медвежий Остров. Мормонт. Мормонты. Джиор Мормонт. Джорах Мормонт. По телу тут же пробегает ледяная дрожь. В памяти всплывает призрачный образ отца. Именно он приговорил Джораха Мормонта к смертной казни за работорговлю несколько лет назад. Я до сих пор помню, как подслушивала разговор отца и матери об этом поздним вечером, за что мне хорошенько влетело. Выходит, его все-таки не казнили. Неужели он все еще держит зло? О, Боги… — Где мое оружие, сир Джорах? — холодно интересуюсь я, почему-то стараясь не глядеть на мужчину. — Вы же сир, не так ли? Так давайте сразимся. Медведь даже не повел бровью, продолжая всматриваться в тонкую полосу горизонта, отделяющую синие воды от ясного голубого неба. — Это похищение абсолютно бессмысленно. — упрямо продолжала я, желая завладеть вниманием мужчины. — Мы сами направлялись к Дейенерис Таргариен. — Я уже пытался вразумить ему эту мысль, миледи. — пробормотал Тирион. — Эту и другую — о том, что мне необходимо выпить. С губ сорвался нервный смешок, однако ничего кроме раздражения я в ту секунду не чувствовала. — Должно быть даже недоброжелатель осознает, что пить Вам крайне не желательно. — Без вина я не могу уснуть. — А когда вино у Вас, не могу уснуть я, потому как мучаюсь в раздумьях, скоро ли Вы умрете из-за своего пьянства. — слова, пропитанные чистым ядом, моментально соскочили с языка. Тирион едва раскрыл рот, когда я вновь обернулась к Мормонту: — Где мы? Почему именно нам выпала такая честь быть сопровождающими Джораха Мормонта по пути к Дейенерис Таргариен? — Наш путь лежит через Валирию. — отчеканил рыцарь. — А мы идем в качестве подарка местной королеве. — с тенью иронии дополнил Ланнистер, недовольно сжимая связанные ладони в кулаки. Фраза соскочили с языка раньше, чем я успела его прикусить: — Так Вы все-таки не завязали с работорговлей? Старые привычки берут вверх? Ваше право, да вот только я не раб. Тут же повисла тишина, рассекаемая лишь звуками еле колышущихся волн. Я мысленно прокляла себя несколько раз за глупость и непокорный язык, но виду не подала. Мормонт сомкнул челюсть, предоставляя взору острую линию челюсти, и прошелся по мне таким взглядом, словно планировал раскроить мне череп. Кажется, я даже слышала, как скрипят его зубы. В другом случае я бы виновато опустила голову, и, быть может, пожалела бы о сказанном, но сейчас отчего-то я не испытывала ни грамма стыда и смущения. — Думаю, нам всем стоит держать язык за зубами, если хотим сделать наше незапланированное путешествие чуточку приятнее. — попытка Тириона снять напряжение оказалась бесполезной. Мужчина глубоко вздохнул и деланным восторженным тоном промолвил: — Дымное море! Посмотрите же, миледи. Сколько веков пройдёт, прежде чем мы снова научимся строить такие города? Я заставила себя медленно обернуться и обратить взгляд к громадным каменным колоннам и башням с искусными резными окошками, которых более мне не приходилось встречать где-либо еще. Стояла мертвая тишина и даже море вовсе не волновалось, представляя собой ровную гладкую поверхность насыщенной синевы. Было в этом нечто странное, нечто магическое и таинственное. Мертвый город. По спине поползли мурашки. Как жаль, что Рок сумел полностью перекроить его и оставить лишь руины. — Тысячелетиями валирийцам не было равных в мире. — задумчиво отметил Тирион, рассматривая каменные изваяния вдали, слабо виднеющиеся из-за густого тумана. — А потом… — Потом их больше не было. — еле слышно сорвалось с моих пересохших губ. Зеленые глаза мазнули по моей фигуре, а затем вновь вернулись к рассматриванию величественных колонн. — Да. Потом их больше не было. Несмотря на шаткие сооружения и полуразрушенные здания, я всем своим существом ощущала какую-то силу, которую источал мертвый город. Недаром Валирия была доминирующей державой своего времени и в военном, и в культурном плане. Да и к тому же, это родина драконов. Неожиданно Ланнистер глухо произнес: — Сжимая друг друга в объятьях, они ожидали конца. А горы крушились на части, и мрак поглотил небеса. Подземный огонь вырывался на волю, могучих драконов паля. Но замерли двое в любовном покое, последние вздохи деля… Мормонт перебил его, рассматривая руины с некой грустью в голубых глазах: — А волны морские взнеслись выше стен, и ветер гремел и ревел. И город, что тысячу лет простоял, и все, что люди те знали, Безжалостный рок в одночасье забрал, руины везде лишь оставив. Когда мужчина закончил, я поймала себя на мысли, что сейчас его голос не казался слишком уж грубым. Наоборот, он был полон странной скорби. Такой скорби, которую ты испытываешь, когда узнаешь о чьем-то чудовищном горе, к которому не имеешь никакого отношения, но равнодушным оставаться все равно не в силах. — Я бы похлопал. — признал Тирион, приподняв связанные руки. — Вы знаете много стихотворений? — поинтересовалась я, аккуратно присев на дно лодки. — Нет. — сухо ответил Мормонт. — Моя жена знала. На это у меня не нашлось ответа. Я внимательно вгляделась в лицо мужчины, больно прикусив изнутри щеку. Пшеничные волосы и бороду уже тронула седина, а лучистые морщинки возле глаз и на лбу были бы хорошо заметны даже если бы я не присматривалась. Должно быть, Джорах Мормонт уже минул сорокалетие. Внезапно Тирион вскочил на ноги, привлекая мое внимание. — Что такое? — нахмурившись, спросила я. Мужчина молча кивнул на небо, не отрывая от него своих широко раскрытых глаз. Я приподняла голову и тут же тихо ахнула, раскрыв рот, словно самая настоящая дура. Сердце забилось и стало трудно дышать. Есть вещи, о которых мы мечтаем и жаждем всем сердцем встретиться с ними, но когда, наконец, встречаемся, почему-то становится страшно. Вот и сейчас меня охватил настоящий страх, как только взгляд заприметил в небе фигуру существа. Ибо дракон — это огонь, облечённый плотью, а огонь — это безграничная власть. Огромная тень огнедышащего ящера плавно плыла по морю, окрашивая воду в более темный цвет. Длинный хвост рассекал воздух со странным свистящим звуком, напоминая плеть, а дыхание было слышно даже с немаленького расстояния между ним и нашей лодкой. Черный дракон не спеша раскраивал небо, размахивая огромными такими же черными крыльями, которые казались явно не меньше двадцати футов. Взгляд зацепился за рога и кроваво-красные спинные пластины, скользнул по прочной чешуе и опять прильнул к морде. Было в летящем драконе что-то трагическое, что-то такое магическое, и до жути одинокое. — Так это все-таки была не шутка… Ответить никто не успел. Позади что-то упало в воду, оставляя на глади предательские дрожащие круги. — Что это было? Джорах обеспокоенно встал на ноги, оглядываясь по сторонам. В это же мгновение некое существо с громким звуком прыгнуло в лодку, оказавшись прямо передо мной. Я испуганно отпрыгнула назад, едва не упав в воду, не в силах отвести взгляда от его лица — серого, с грубой омертвевшей кожей и безумными глазами. — Каменные люди! — ворвался в уши возглас Мормонта. — Не дайте им коснуться вас! Связанные руки сами собой потянулась к ножнам, желая сомкнуть пальцы на рукояти, но смогли ухватить лишь воздух. Я с громким чертыханием ринулась назад, ближе к борту лодки, ощущая, как сердце подскочило к горлу, явно стремясь вырваться наружу. Человек приближался ко мне все ближе и ближе, издавая сдавленное шипение, как вдруг огромное деревянное весло хорошенько приложилось к его голове. Я не успела даже как следует испугаться, когда Джорах ударил еще раз, нанес сильный удар по ногам мужчины и, приложив все свои силы, сумел вытолкнуть его в воду. Однако, второй уже цеплялся за борт, желая пробраться внутрь. — Развяжите мне руки и дайте меч! — крикнула я мужчине, отпихивая ладонь каменного человека носком сапога. Мормонт покачал головой, цепляясь пальцами за плечо Тириона и отталкивая его назад. — Но Вы не справитесь один! — За меня! Живо! — лишь ответил Медведь, буквально оттаскивая меня к Ланнистеру, и чудом успевая блокировать удар каменного человека. — Мормонт, освободите нас! — прорычал Тирион, протягивая вперед перевязанные запястья. — Мормонт! За спиной послышалось хищное шипение. Существо, вытянув язык, подтягивалось на руках, явно желая протянуть свои омертвевшие пальцы к маленькому лорду. Я поддалась вперед, хватая второе весло связанными руками, и тут же бросила его, понимая, как ничтожна моя затея. Держать его совсем неудобно, что уж говорить о применении в качестве оружия. Подошва сапога с силой приложилась к грудной клетке человека, однако тот лишь слегка покачнулся, расширив безумные глаза. Джорах подлетел ко мне, с силой отталкивая назад, едва не выбив из легких весь воздух. Раздался лязг стали, а затем безжизненное тело каменного человека полетело в море. — Мормонт! — вновь крикнул Тирион, но в этот момент за спиной Медведя показалось очередное серое лицо. — Сзади! — крикнула я, тем самым уберегая мужчину от смертельного прикосновения. Джорах дернулся, резанул лезвием по веревке, позволяя моим путам упасть вниз, и умело уклонился от противника, пронзая его грудь насквозь. — Оружие возле штурвала! — поспешно оповестил он, тут же сцепившись в схватке с другим каменным человеком. Я кивнула, словно это действие имело смысл, и быстро кинулась в противоположную сторону, проскальзывая под крепкой рукой мужчины. Едва ладонь нащупала знакомую рукоять, уши уловили хищное шипение. Существо прыгнуло на меня с места, протягивая вперед серые руки. Я нелепо отскочила в сторону, ощущая предательскую дрожь в ногах. Человек закружился, едва не задев меня, вспарывая пальцами воздух. Он не растерялся и напал снова, немедленно, с полуоборота, взмахивая ладонями у моей шеи. Я напряглась в отчаянии пытаясь вспомнить все то, чему меня учили, и совершила выпад, но существо умело уклонилось, раздраженно зашипев. «Мир жесток, Вам ли не знать об этом? Так будьте, черт возьми, готовы к этой жестокости!» — сталью звенит в голове голос Бронна. В памяти всплывает его самодовольная ухмылка и дикий огонь в глазах. Его сильные и хлесткие удары. Насмешки. И это тут же распаляет меня с невиданной силой. Давай же, Джейн, ты ведь делала это раньше! Каменный человек, шипя, резко повернул, обошел меня слева и тут же бросился вперед. Ладонь сжала рукоять меча до побелевших костяшек и рубанула по воздуху. Лезвие проскользило в опасной близости от серой шеи существа. Губы сжались в тонкую полосу, дыхание становилось медленнее и спокойнее, взгляд буравил безумные глаза напротив. Человек медленно приближался, водя черными зрачками вслед за блестящей полоской клинка, а затем резко прыгнул. Нога предательски подвернулась, но равновесие мне удалось сохранить. Дрожащая рука взметнулась вверх, позволяя мечу аккуратно вонзиться в грудную клетку каменного человека и окропить лезвие его кровью. Голова резко повернулась направо, примечая Мормонта и двух противников, окруживших мужчину. Тут же бросаюсь в его сторону, легким движением пронзая спину каменного человека своим мечом. В уши тут же врывается сдавленное шипение, хруст костей, алая кровь брызгает на кожу сапог. Джорах распарывает горло последнему и оборачивается ко мне, глядя округлившимися глазами. К горлу подступает неприятный спазм. — Кажется, это все. Шумно выдыхаю воздух, опираясь ладонями о колени, стараясь не выблевать все свои внутренности, и чувствуя, как мышцы горят. Взгляд цепляется за безжизненные тела каменных людей, за их огрубевшую кожу и темную кровь. Так вот как выглядит серая хворь… Мейстер Лювин однажды рассказывал мне об этой болезни, но я даже представить себе не могла, что она столь ужасна. — Не думала, что больные серой хворью такие. — Потому их и отправляют сюда. — Было бы лучше избавить их от этой ужасной участи сразу. — Пожалуй. — Мормонт пожимает плечами и живо подлетает ко мне, рассматривая каждый участок кожи. — Вас не коснулись? — Нет. — решительно качаю головой. — А Вас? Мужчина повторяет мое движение и я тут же облегченно выдыхаю. — Вы неплохо сражаетесь. — Ну, моя мать и отец всегда учили меня быть сильной. — выдавив из себя полуулыбку, ответила я. — Где Ланнистер? — внезапно произносит Джорах, принуждая меня изумленно приподнять брови. Я испуганно бросилась к борту, споткнувшись о руку мертвого человека. Море казалось все таким же тихим и неподвижным, как и несколькими минутами ранее, до нападения каменных людей. Внутренности тут же скрутило тугим узлом. — Нужно нырять. — решительно отчеканил мужчина, вглядываясь в водную гладь. — Я помогу Вам. — руки уже принялись стягивать сапоги, но мужская ладонь, мигом оказавшаяся на локте, меня остановила. — Я справлюсь сам. — Вдвоем будет быстрее! — Ради Богов, просто останьтесь здесь! — взмолился Джорах. — Если Вы его не найдете… Договорить я не успела. Мужчина прыгнул в воду, позволяя холодным брызгам окропить меня с ног до головы. Я раздасованно прикусила губу, всматриваясь в синеву вод. Ты столько раз выпутывался из неприятностей, Тирион. Ты просто не можешь погибнуть сейчас. Я даже не молилась — ни Семерым, ни Старым Богам, которые остались далеко на Севере, словно в другой жизни. Просто всматривалась в воду с замиранием сердца, и все ждала, когда на поверхности покажется золотая шапка кудрей. Тирион был больше, чем человек, к которому я испытываю непомерные чувства уважения и благодарности — он был тем, без кого я не смогу прожить в этом мире и нескольких минут. А все потому, что совсем не имею представления о престольных играх и о том, как нужно вертеться и что говорить для того, чтобы выжить. А этим умением мужчина овладел в совершенстве. Ноги шагали из угла в угол, то к одному борту, то к другому, но ничего нового мой взгляд не примечал. Остановилась я только тогда, когда поняла, что сапоги отчего-то хлюпают. Я глупо опустила голову, поглядев на свою обувь. Под подошвой в солнечных лучах искрилась вода. Непонимающе обернувшись, взгляд бегло пробежался по лодке, и тут же наткнулся на внушительную пробоину на деревянном дне. — Черт. — сорвалось с языка. И откуда она только взялась? Разве что кто-то из нас мог самостоятельно ее проделать в ходе сражения. Я подлетела к дыре, раздумывая, можно ли чем ее залатать, но как на зло, ничего подходящего на судне не было. Хотя, признаться честно, я вовсе не была знатоком в этом деле. — Черт! Вода неумолимо заполняла собой пространство, нещадно топя лодку. Я подлетела к штурвалу, наспех привязав к поясу охотничий нож Робба и флягу с водой, и, вновь поглядев на море и на всякий случай попрощавшись с жизнью, прыгнула прямиком в глубь синих вод. Холодная вода обволокла тело, на мгновение застелила глаза. Я тут же поспешно вынырнула, вбирая в легкие как можно больше воздуха и ощущая, как тело начинает покрываться гусиной кожей. Мокрый плащ тяжелым камнем давил на плечи, но я старалась игнорировать эту тяжесть и упорно плыла вперед, рассекая водную гладь. — Джейн! — охрипший голос Джораха настигает меня со спины. Поворачиваю голову, на мгновение замерев, и примечаю фигуры двух мужчин совсем неподалеку от меня. Тут же испытываю толику облегчения. — В чем дело? — Лодку затопило! — прокашлявшись, отвечаю я. — Тирион в порядке? — Да. Только он без сознания. «Тогда как же ты узнал, что он в порядке?» — хочется съязвить мне, но вместо этого я лишь спрашиваю: — И что дальше? Мормонт потерянно осматривается, а затем решительно кивнув головой, отвечает: — Плывем на берег. Нужно переждать ночь, а после пойдем пешком. Если повезёт, найдём рыбацкую деревню. Может, другую лодку. — А если план потерпит неудачу? — Тогда идти нам придется долго. Я раздраженно стиснула зубы и, ничего не ответив, двинулась к ближайшему берегу. Подумать только… Вот надо было ему так сильно усложнить наше и без того непростое путешествие! Или же сир Джорах действительно испытывает странную тягу к рабовладению, что совсем не вяжется с тем фактом, что Дейенерис Таргариен искоренила рабство в Миэрине, или же мужчине попросту нечем заняться, вот он и ищет себе напарников для неприятностей. Иного объяснения я найти попросту не могу. Забираюсь на песчаный берег, чувствуя, как одежда противно липнет к телу. Расстегиваю застежку плаща и расправляю его на песке, прямо под лучами заходящего солнца. Аккуратно присаживаюсь на берег и глубоко дышу, пытаясь восстановить сбившееся дыхание, попутно наслаждаясь ласковыми теплыми лучами. Ладонь тянется к рукояти меча и вытягивает тот из ножен, смывая с лезвия кровь каменных людей. Подумать только, я смогла убить нескольких человек. Я все еще не до конца в это верила. Я действительно смогла. Смогла себя защитить. Вскоре до берега добирается Джорах с Тирионом на спине. Мужчина ворчливо бормочет что-то под нос и опускает Ланнистера на теплый песок. Тут же подхожу к нему, склоняясь над лицом карлика и впиваясь в каждую морщинку на побледневшей коже. Кудри его потемнели от воды, а губы вовсе побелели, однако мужчина дышал. Неровно и сбивчиво, но все же дышал. Ладонь на всякий случай прижалась к груди Ланнистера и отнялась от нее только тогда, когда я насчитала десять ударов неспокойного сердца. — Тирион. — мягко позвал мой голос мужчину, но тот даже не шевельнулся. Сердце тут же сжалось от навалившейся тревоги. — Тирион. — Тирион! — чуть громче произнес Джорах. Светлые ресницы дрогнули и медленно распахнулись. Тирион поморщился, сощурившись, и медленно изучающим взглядом поглядел вначале на Мормонта, а затем принялся всматриваться в мое перекошенное от волнения лицо. В зеленых глазах промелькнула тень страха. Ланнистер резко вскочил, осматриваясь по сторонам. — Тирион, всё хорошо. — мои ладони мягко коснулись его плеч, успокаивающе сжав их. — Вы в безопасности. Все в порядке. Правая рука потянулась к охотничьему ножу и в следующий же миг лезвие разрезало путы на запястьях Ланнистера. Он глубоко вздохнул, потерянно глядя на меня, пытаясь отдышаться. — Вас никто не коснулся? — Никто, кроме него. — кивком головы Тирион указал на Джораха, сидящего по левую сторону от меня. — Вы тяжелее, чем кажетесь. — заметил Мормонт, поправляя на руках свои широкие кожаные браслеты. Ланнистер едва ли усмехается, однако, спустя несколько секунд раздумий, выдает: — Спасибо за то, что спасли мою жизнь. — голос его звучит искренне и действительно благодарно, но едва рыцарь успевает ответить, как мужчина дополняет: — Правда ее не пришлось бы спасать, если бы кое-кто не решил меня похитить. — Верно подмечено. — тихо заметила я, с толикой недовольства глазея на Мормонта. Рыцарь лишь обреченно вздохнул и, поднявшись с берега на ноги, процедил: — Я поищу дрова для костра. Постарайтесь отдохнуть. — Это Ваша лучшая мысль за весь день. — честно признал Тирион, и проводил сира Джораха длинным вкрадчивым взглядом. — Он не говорил для чего похитил нас? — наконец прерываю я затянувшуюся тишину. — В качестве подарков для своей королевы, я вроде уже говорил Вам об этом. — пожимает плечами мужчина, не глядя на меня. — Да, но… Зачем? — мне действительно было все еще сложно понять, что рыцарь задумал. Вернее, ради чего. — Вам ли не знать, на что готовы мужчины ради женщин. — пробормотал Тирион, косясь на меня исподлобья. — На что это Вы намекаете? — По-моему, это вовсе не намек. — пожал плечами Ланнистер и ехидно улыбнулся. — Мой брат из-за Вас с ума сходил, а Вы простому похищению из-за желания угодить королеве удивляетесь. На губах растянулась нервная усмешка. Кто еще из-за кого больше с ума сходил! Однако, стоит действительно признать, что Джейме делал ужасно много вещей для меня. Так много, что я, должно быть, никогда не смогу расплатиться с ним, даже если посвящу этому всю свою жизнь. Мужчина пошел против воли отца, сестры, отказался от звания лорда-командующего, не единожды подставил себя под удар, а я… А я лишь приносила ему новые неприятности. Сердце кольнуло тупой иглой от воспоминаний о Джейме Ланнистере. Я из-за всех сил старалась о нем не думать. Действительно старалась, но он так и норовился появиться в моей голове, выпотрошить все мысли и заполнить собою все оставшееся пространство. Мне было больно думать о нем. Невыносимо. Если то, что я чувствую — любовь, то мне бы хотелось послать ее к черту. Разве об этом в народе сочиняют песни? Это восхваляют люди? Об этом мечтают маленькие леди? Джейме был где-то далеко. Дальше, чем позволяли забраться собственные мысли. Я не могла даже представить, где он и чем занят именно в эту минуту, и от этого кровь стыла в жилах. Мне было страшно за него, ведь мужчина всегда был несколько слеп по отношению к опасности. Но ведь он обещал вернуться, не так ли? Он дал слово. Я должна верить ему. Верить в него. Это единственное, что я могу сделать сейчас. Джейме Ланнистер был совсем не тем, о ком мне пели песни в детстве няньки, но отчего-то все равно казалось, что каждая песнь была о нем, в каждой строчке было выведено золотыми буквами его имя. Я и не могла представить насколько далеко это все может зайти, когда стояла тогда во дворе Винтерфелла и разглядывала мужчину с головы до ног. Тем не менее сейчас в сердце теплилась страшная тоска по нему. Мне хотелось вновь ощутить жар его губ и объятий, проснуться и услышать его сонный голос, держать его ладонь в своей и знать, что ничто не может помешать мне сказать ему о том, как сильно я люблю его. Но все это осталось там, далеко за Узким морем. Было так страшно не суметь удержать его в своём бьющемся сердце. Когда совсем стемнело, Джорах умело развел костер и, перекинувшись несколькими любезностями с Тирионом, посоветовал скорее ложиться спать, ведь путь предстоит действительно долгий. Место для привала я выбрала довольно быстро, ведь выбирать-то по сути было не из чего. Разложив свой длинный плащ подальше от воды, дабы волны не смогли бы добраться до меня, я улеглась на мягкую ткань, и накрылась противоположным концом, прикрывая глаза, и с досадой подумав, что хотелось сейчас только одного — лечь в постель, забиться под одеяло, спать и не просыпаться. Позволив своим мыслям унестись далеко-далеко, я незаметно для себя задремала. Спать пришлось мне недолго, ведь сегодняшние события наложили заметный отпечаток на мои сны. Каменный человек сцепил свои руки на моем горле, намереваясь придушить, когда я вздрогнула и резко распахнула веки, ладонями потянувшись к месту, где только что были пальцы существа. Нос шумно втянул в себя воздух и медленно выпустил его из легких. Все хорошо. Я в безопасности. Все хорошо. Совладав с эмоциями и окончательно проснувшись, я ощутила как легкий порыв ветра треплет мои короткие волосы, скользит по лбу, носу и подбородку, принося приятную прохладу. На горизонте низко висит яркий диск луны. Луч света скользит по кудрям рядом лежащего Тириона, касается его нахмуренных бровей, тонкого шрама и отросшей бороды. Кажется, мужчина тоже спит неспокойно. Взгляд мазнул по тлеющему костру, а затем пробежался по мужской фигуре, что сидела совсем рядом с ним. Джорах Мормонт не спал, лишь буравил потемневшими глазами сухие ветки, а когда я приподнялась на локтях, то сразу же вопросительно приподнял светлые брови, поинтересовавшись: — Почему Вы не спите? — А Вы? — отбилась я вопросом. Мужчина на мгновение растерялся, но, быстро собравшись, ответил: — Меня мучают различного рода мысли. — О чем же Вы думаете? — О Миэрине. — Или о той, кто правит там? — я приподняла бровь, покачивая головой. Мормонт мрачно вздохнул, зыркнув на меня исподлобья. Его верхняя губа раздраженно дрогнула. — Так Вы действительно лишь уважаете ее как правителя, или же… — язык почему-то запнулся, не желая заканчивать предложение. Я сглотнула и через силу продолжила: — Или же Вы действительно питаете к ней некие нежные чувства? Джорах молчал, все так же вглядываясь в костер. Мои глаза придирчиво изучали лицо мужчины, будто пытаясь найти в нём причину плотной пелены мыслей, которые заслоняли его от внешнего мира. И сейчас он вовсе не казался злобным похитителем. Сейчас он представлял из себя лишь отчаявшегося человека. — Мне пришлось покинуть Королевскую Гавань в торговом ящике. — неожиданно для нас обоих вдруг вымолвила я. — Знаете почему? На самом деле это долгая история… — Я готов послушать. — тихо отвечает Медведь, пожимая плечами, и в глазах его загорается огонек любопытства. — Что же, — я на секунду замолчала, собираясь с мыслями, — Вы, конечно, помните моего отца. Конечно, как можно не запомнить того, кто приговорил тебя к смерти. Извините… — поспешила пробормотать я, когда заметила, как изменилось лицо Джораха, и отвесила себе мысленную оплеуху. — Моего отца обвинили в измене и казнили прямо на моих глазах и глазах моей сестры. Они били ее и издевались над нею, а меня заставляли смотреть. Меня же хотели выдать замуж за Тириона, чему я впоследствии даже была не особо против, но затем все перевернулось. — сердце забилось чаще. — Вы, должно быть, знаете, что у Тайвина Ланнистера не один сын. Есть еще второй, старший. — Сир Джейме Ланнистер? Мне известно о нем. Мало кто не знает его имени. — Я даже догадываюсь почему. — я уставилась Мормонту в глаза, слегка наклонив голову и сжав губы, не сдержав раздражения. — Из-за того, что он спас несколько тысяч жизней? — Предательство остается предательством, какую бы цель человек не преследовал. — мрачно припечатал Джорах, и слова эти из его уст звучали так, будто бы мужчина сам не согласен со сказанным. — Это лишь одна сторона монеты. — резко качнув головой, холодно процедил мой голос. — Сейчас не об этом. Так вот, Джейме… Он… — слова давались тяжело. — Я не видела в нем ничего дурного до определенного момента, хотя отношения с ним у нас сразу как-то не заладились. Любил он ставить себя выше остальных, да и в конце концов он убил одного из близких мне людей на моих же глазах. Однако, вскоре после этого брат мой смог перехватить Ланнистера и продержать в плену у себя несколько месяцев. Уж не знаю я точно, как было дальше, Джейме до сих пор мне все не рассказал, да вот только вернулся он спустя год и без правой руки. И тогда что-то изменилось. — Джорах перевел взгляд с костра и впился им в мои глаза, да так настойчиво, что я даже немного смутилась, ощутив, как горят мои щеки. — Я увидела его такого… изломанного. Изломанного изнутри. В это было тяжело поверить, но он стоял прямо передо мной и едва мог дышать. — в сознании вновь рисовались картины того, когда Джейме оказался на пороге моих покоев в Красном замке — изнеможденный и до смерти уставший. Отчаявшийся. Совсем другой. — А потом он поделился со мной такими вещами, о которых подумать страшно. Я полюбила его. Знали бы Вы, как сильно я полюбила его, хотя несколько раз упорно пыталась убеждать себя в том, что я не стремлюсь к любви. Я ее не желаю. Чуть позже убили моего брата и мать. — голос предательски дрогнул, так что пришлось до боли закусить щеку, дабы взять себя в руки. — Мне и самой хотелось умереть, но я заставляла и продолжаю заставлять себя жить. Затем короля Джоффри отравили на его собственной свадьбе и этот день был одним из лучших в моей жизни. Несомненно, королева-регентша поспешила повесить эту вину на меня. Ну, не только на меня. Еще на мою сестру, которая исчезла прямиком с пиршества, и на Тириона. Меня бы казнили, если бы Джейме не помог мне сбежать. — отстраненно произнесла я, сжимая ладони в кулаки. — Если особо не вдаваться в подробности, то все было как-то так. Джейме Ланнистер спас меня. Он спас мою жизнь. Клянусь Вам, он совсем не тот человек, которым многие считают его. — Почему Вы мне это рассказали? — спустя несколько мгновений тишины спросил Джорах. — Потому что чувствую, что у Вас есть похожая история. Мужчина вздохнул — тяжело и несколько обреченно. Провел ладонью по лысеющей голове, нахмурился, будто бы задумавшись о чем-то мрачном, а затем, решившись, молвил: — Да, Вы правы. Вам известно что-либо о Ланниспортском турнире в честь подавления Восстания Грейджоя? — я неоднозначно повертела ладонью в воздухе. — Тогда я сражался в честь Линессы Хайтауэр, что приехала посмотреть на состязания своих братьев. — в голове заворошился ворох мыслей, потому как имя это показалось чертовски знакомым. Рыцарь продолжал: — Я был пленен ее необычайной красотой и точно решил для себя, что смогу одержать победу. И я действительно выиграл турнир, победив во всех поединках, в том числе с Боросом Блаунтом и самим Джейме Ланнистером. — Джорах фыркнул. — Меня настолько опьянил успех, что я тут же поспешил подъехать к трибуне и короновать Линессу королевой любви и красоты. А затем я попросил ее руки. Сказать честно, я не рассчитывал на успех, ведь род Мормонтов был гораздо менее знатен, чем Хайтауэры, а я сам был вдвое старше Линессы, однако лорд Лейтон дал согласие на брак, который вскоре мы поспешили заключить в Ланниспорте. Тогда я, кажется, был самым счастливым человеком на свете. Единственное, чего мне тогда хотелось — касаться ее золотых волос и видеть ее улыбку. Но затем все пошло под откос. — голос мужчины стал глухим и тихим, иногда не громче шепота, но я слышала все, что он говорил, очень отчетливо. Внимательный взгляд заприметил, как раздуваются его тонкие ноздри и как сжимаются челюсти. — Медвежий остров, где не было ни роскоши, ни развлечений, быстро разочаровал Линессу. Она и Кейтилин Старк были подругами, кажется. — при упоминании матери тело похолодело, покрываясь гусиной кожей. — Возможно Вы помните, как Линесса Хайтауэр приезжала в Винтерфелл в качестве гостьи на пару недель. — Точно! — неожиданно громко воскликнула я, хлопнув ледяной ладонью себя по лбу. Рядом заворочался Тирион, и я тут же поспешила перейти на шепот. — Так вот откуда мне известно это имя. Моя септа так сильно восхищалась ею. Она говорила, что волосы Линессы словно золотая пряжка, кожа, как сливки, руки мягкие, а грудь и вовсе не предназначена для кормления. — хмурюсь, пытаясь вытянуть из памяти белоснежное лицо очаровательной девушки. — Да, она была и впрямь прекрасной. Настолько прекрасной, что, узнав от Кейтилин Старк о том, как она несчастна на Севере, я усыпал ее подарками с головы до ног, желая угодить. Я возил ее в Старомест, Ланниспорт и Браавос, покупал дорогие вещи, нанял повара и арфиста. Такой образ жизни требовал значительных средств, коих у меня не было в достатке. Тогда-то я вдруг и решил пополнить оскудевшую семейную казну, продавая выловленных в северных лесах браконьеров тирошийским работорговцам. Эддард Старк, — на лице мужчины проскочила непонятная мне злость, но я даже не решалась пошевелиться, понимая, что слушаю нечто очень личное, — почти сразу же узнал о содеянном и приговорил меня к смертной казни. Старк считал этот поступок позором для всего Севера, и лично отправился на Медвежий остров, но я вместе с Линессой успел вовремя покинуть родину на корабле, оставив королевское правосудие с пустыми руками. В Лисе мне пришлось продать свой корабль, а когда через полгода закончились последние деньги, я подался на войну с Браавосом в качестве наемника. Но Линесса просто так дома не сидела. За время моего отсутствия она перебралась в дом купеческого старшины Трегара Ормоллена в качестве наложницы. Вот так и распался наш брак. — голос мужчины надломился, когда он произнес последние слова. Костер окончательно потух. Необъяснимая жалость к Мормонту разлилась обжигающей волной по всему телу. Выходит, виной всему лишь одна красивая женщина? Звучит нелепо, но в то же время так правдиво, что даже дурно становится. В голове завертелись извинения, но произносить вслух я их почему-то не спешила. Джорах, по всей видимости, оказался смелее меня. — Прошу прощения за то, что ударил Вас. Это была не совсем вынужденная мера, просто я не особо выношу Старков. — В этом Вы похожи с мужчиной моего сердца. — с губ сорвалась горькая усмешка. — А мне жаль, что я сказала тогда про работорговлю. Мне действительно не стоило этого говорить. Он вежливо кивнул, принимая извинения, и потянулся к фляге на своем поясе. Изучающий взгляд мазнул по его лицу, рукам, широким плечам. На удивление Мормонт не вызывал странное чувство опасности. Да, я видела в нем силу, но смертельно опасным он вовсе не казался. То ли из-за своих лет, то ли из-за того, что мужчина не производил впечатления того человека, который может перерезать тебе горло во сне. Отчего-то мне казалось, что у Джораха мягкое сердце, и его рассказ лишь подтверждал это. — Зачем Вы везете нас к Дейенерис Таргариен? — рыцарь поперхнулся водой из-за неожиданного вопроса. Его ладонь плотно закрыла флягу, вытерла влагу с короткой бороды, и легла на колено, нервно постукивая по нему пальцами. — Я виновен перед королевой. — наконец произнес он, глубоко вздыхая. — Потому желаете загладить вину, притащив отпрысков врагов ее покойного отца? — не без иронии осведомилась я. — И что же она сделает? Предаст нас драконьему пламени? — только сейчас в памяти всплыл огромный черный ящер, рассекающий голубое небо. — Боги, у нее действительно есть драконы. Я до последнего надеялась, что это лишь глупая шутка. — Мы видели сегодня самого крупного из них — Дрогона. — тихо объяснил Мормонт, сморщив нос. — Она назвала его в честь своего покойного мужа. Почему-то захотелось расхохотаться. В этом мире есть хоть кто-то, кто состоит в счастливом и добровольном браке? На ум не пришло ни одно имя. «Все мы ждем любви, но она лишь сокрушает и по итогу заставляет страдать». — с досадой пронеслось в голове. — Так что насчет драконьего пламени? Джорах опять вздохнул, и выглядел при этом так, словно объяснял абсолютно очевидные вещи маленькому ребенку. — Сомневаюсь. Так поступил бы ее отец, но не она. — Вы не первый такое мне говорите. — Потому что так и есть. Дейенерис Таргариен может быть суровой, но она справедлива. — лицо его просияло. — Потому вначале она даст Вам слово, а потом, возможно, лишит головы. — Чудесно. — мрачно пробурчала я, ощущая, как внутри всё сжимается от приступа лёгкой паники. — Прекрасная перспектива. Скажите, почему именно она? Насколько мне известно Мормонты были против Таргариенов во время восстания Роберта Баратеона. Джорах задумчиво поджал губы, несколько поколебавшись, а затем тихо произнес: — Потому что она вернула мне веру. Я увидел, как девочка вступила в огромный костер с тремя каменными яйцами. Когда огонь утих, я ожидал найти ее обгоревшие кости. Но вместо этого увидел, как она, Дейенерис, жива и невредима, держит своих маленьких драконов. — голос его сквозил непривычной теплотой. — Вы когда-нибудь слышали, как поют малыши-драконы? — Я их давеча даже никогда не видела. — После такого сложно оставаться циником. — пожал плечами Мормонт. Постепенно светало. Тьма уже серела, но все еще настырно цеплялась за небосклон, не желая уходить. — Драконы еще не говорят о том, что она будет великой королевой. — после некоторых раздумий ответила я. — Таргариены известны всему Вестеросу своим безумием. И даже если она не такая, как ее отец, народ отнесется к ней с опаской. Голубые глаза в упор поглядели на меня, и мужчина непоколебимым тоном отчеканил: — Она умеет вселять в людей любовь к себе, уж поверьте. — Может быть здесь, за Узким морем, но не в Вестеросе. — не унималась я, окончательно принимая сидячее положение. — И что же Вы ожидаете от ее правления? Наступление тысячелетие мира и процветания? Конец несправедливости? Дейенерис не провела в Вестеросе ни единого дня сознательной жизни, чтобы править. — Для этого у нее есть хорошие наставники. — Намекаете на себя? Действительно думаете, что искупите свою вину перед ней тем, что приведете нас к ее двору? Все так часто говорят о том, что Дейенерис Таргариен не Безумный Король, который сжигал людей только ради собственного увеселения, что она другая, только вот знаете, я ведь тоже совсем не мой отец. А Тирион не копия Тайвина Ланнистера. — руки сами собой сложились на груди. На горизонте показался алый диск солнца. — Мы ей не желаем зла. Это попросту глупо. — Тогда зачем Вы направлялись к ней? — голубые глаза сузились. Джорах Мормонт немигающим взглядом глядит на меня, а тон его полон едва заметного укора. — Судя по всему Вы совсем не питаете к ней никакого уважения. Вы не верите в нее. Тогда зачем? Я плотно сомкнула губы, а затем, не найдя ничего лучше, кроме как сказать правду, на выдохе произнесла: — Потому что мне больше ничего не осталось. Джорах не ответил. Лишь неоднозначно хмыкнул и поднялся на ноги, кивком головы указав на мирно спящего Тириона. — Поднимайте его. Нам нужно идти. Путь предстоит уж слишком долгий.***
Кем бы я там не считала Джораха Мормонта, но вот лгуном назвать мужчину я бы точно не осмелилась. Идти до Миэрина пешком и впрямь оказалось совершенно ужасной затеей. Я еле как сохраняла равновесие, едва волоча ноги по сухой земле. Солнце припекало голову, вызывая головокружение. Я пила ужасно много воды и съедала абсолютно все, что мог предложить Джорах, хотя выбор был не особо большой — коренья и ягоды. Не нужно обладать острым умом, чтобы понять, что на такой пище долго протянуть абсолютно точно невозможно. Однако, мы уже держались несколько дней, и, возможно, если повезет, сможем продержаться еще столько же. — Найдем рыбацкие деревни… Как же, черт бы тебя побрал. — тихо ворчала я себе под нос, посылая убийственные взгляды в спину Медведя. Тирион полностью разделял мое состояние, только вот ему пожалуй приходилось еще хуже. Ланнистер грезил о вине или хотя бы о кружке не очень хорошего эля. Однако несмотря на все это, между ним и Мормонтом установился хрупкий мир и продолжался он ровно до тех пор, пока болтливый язык карлика не начинал затевать крайне опасные разговоры. И один из них касался смерти отца Джораха. Как выяснилось, мужчина не был в курсе того, что Джиор Мормонт пал в бою. Я и сама в курсе не была, знала лишь о том, что Старый Медведь отправился на Стену еще давным-давно. Но несмотря на то, что Джиора я совсем не знала, не выразить сочувствия я не могла. Пускай даже оно и вышло совсем сухим. С губ само собой сорвалось тихое «мне жаль», когда в голубых глазах показалась терзающая тень скорби. Беззаботные облака скользили по небосклону и цеплялись тенями за серые камни гор вдалеке, словно и они плутали в путанице бессмысленных коридоров. Скудная желтоватая растительность не радовала глаз, а лишь вселяла уныние. Мало мне доводилось видеть мест, где царила такая беспросветная тоска. Тирион и Джорах шли впереди и о чем-то громко спорили. Я совсем не слушала, глупо пялясь себе под ноги, и по-детски радуясь холодному ветерку, что послали Боги. Прильнув к фляге с водой и вытерев рот рукавом рубахи, я приподняла подбородок вверх, щурясь от ярких солнечных лучей. Джейме всегда любил солнце. Я часто замечала с каким застывшим на лице выражением удивления и восхищения он наблюдал за закатами и рассветами. И так было всегда, несмотря на то, сколько в своей жизни он видел этих закатов и рассветов. Иногда мне даже казалось, будто он сам сделан из солнечного света. Джейме, мой милый рыцарь, где же ты сейчас? Все так же продолжаешь мучиться из-за кошмарных снов? Должно быть, терзаешься из-за смерти отца? Я думаю, любовь моя, мы заслужили счастливого конца. Мы не самые ужасные люди, и мы страдали слишком долго. Внезапно захотелось бросить все и сесть на первый попавшийся корабль, отправляющийся в Королевскую Гавань. И быть может это будет стоить мне жизни, но это стоит того, чтобы вновь взглянуть в такой родной омут изумрудных глаз, разве нет? Неожиданно для себя я замерла на месте, замечая недалеко от берега небольшой деревянный корабль. Моргнула несколько раз, будто бы желая, чтобы судно оказалось лишь призрачным видением, но он все так же продолжал стоять на месте, едва покачиваясь на волнах. — Джейн! — чей-то разъяренный шепот послышался откуда-то слева, но ответить я не успела. Сильные руки легли поперек моей талии и сжали до хруста в ребрах, словно были железными цепями. Я судорожно вдохнула, попытавшись ударить неприятеля локтем, но задуманное тут же потерпело крах. Лёгкие мгновенно скрутило. Другой человек — смуглый и с абсолютно гладкой головой — встал прямо перед моим лицом и, грубо схватив за пальцы, принялся перевязывать мои запястья. Они окружили нас со всех сторон и набросились словно стервятники на падаль. Один из них с черными вислыми усами со всей силы приложился кулаком к лицу Мормонта, другой с длинными волосами цвета вороньего крыла связывал руки Тириона. Меня грубо толкнули вперед, и я тут же упала на колени, раскроив острыми камнями свои портки на пару с кожей. Обида хлыстом стегала по рёбрам. Никогда мне еще не доводилось бывать в более унизительном положении. Мужчины изучающими взглядами скользили по каждому из нас и от этого становилось противно. Казалось, я чувствовала эти взгляды каждой клеточкой тела. Таким взглядом обычно мясники смотрят на туши мяса и раздумывают, за сколько можно их продать. Таким взглядом хозяева таверн смотрят на пьяных посетителей, раздумывая, сколько еще эля те способны выпить. Таким взглядом смотрят владельцы борделей на шлюх, прикидывая какую из них можно предложить королю, а какую — его деснице. Этот взгляд проламывает грудную клетку, заполняя нутро концентрированным чувством омерзения. — Выглядит достаточно сильным. — говорит смуглолицый, рассматривая Джораха, и хлопая его по плечу. «Работорговцы». — огнем вспыхивает в моей голове. — А что будем делать с девчонкой и карликом? — спрашивает темноволосый, придирчивым взглядом скользя по нашим фигурам. Сердце замирает, отказываясь биться. — Девку отдадим в Дом удовольствий. — усмехается первый. — А карлик бесполезен. Перережь ему глотку. Едва он произносит эти слова, как страх обжигающим металлом разливается по венам, наполняя сердце ужасом. Буквально чувствую его на языке — приторный и липкий, словно тягучий мед. — Подождите! — восклицаю прежде, чем успеваю все обдумать. — Давайте все обсудим! Темноволосый, не слушая меня, движется в сторону Ланнистера, попутно доставая небольшой кинжал. — Потом отрежь ему член. — напутствует смуглый. — Продадим как талисман на удачу. В члене карлика заключена волшебная сила. Зеленые глаза Тириона расширяются, и он протестует таким испуганным голосом, коего мне никогда не доводилось слышать с его стороны: — Стойте! Стойте! — едва тонкая полоска лезвия приближается к шее Ланнистера, как мужчина быстро проговаривает: — Нельзя же просто вручить человеку высохший член и ждать, что он за это заплатит. Он должен понять, что член— от карлика! А как он поймет, если при члене нет карлика? — Это будет карликовый член. — отчеканивает человек с кинжалом. — Уверен в этом? — с вызовом, приподняв брови, рычит Тирион. Было видно, как поднимаются его плечи от тяжёлого дыхания. Смуглолицый с совершенно скучающим видом недовольно цокает, качая головой. — Карлик живет, пока не найдем покупателя для члена. — соглашается он, и я тут же выдыхаю, прикрыв глаза. Всех троих грубо поднимают с земли и ведут к берегу. — Королева Дейенерис запретила рабство. — ледяным голосом процедила я, вздёрнув подбородок, и ощутив, как трясутся собственные поджилки. — Мы направляемся в Волантис, а не в залив Работорговцев. — беспристрастно отвечает мне мужчина, покрутив пухлыми пальцами причудливый кулон на своей шее. — Кроме того, она открыла бойцовые ямы. Не слыхал, чтобы свободные люди сражались в бойцовых ямах. Недоуменно гляжу на Джораха, по лицу которого бежит тонкая дорожка крови, но, несмотря на все надежды, в голубых глазах отражается абсолютно такое же непонимание. — Бойцовые ямы Миэрина? — переспрашивает Тирион. — Значит, вам крупно повезло. Скоро разбогатеете. Перед вами один из величайших воинов Семи Королевств. — Ланнистер кивает головой в сторону Мормонта. — Он? — работорговец скептично выгнул темную бровь. — Да ему шестой десяток стукнул. — Ну, конечно, молодостью он не пышет, — тут же нахожусь я, вмешиваясь, и мысленно молясь Богам о том, чтобы ложь казалась правдоподобной, — все это верно. Но он герой сотни сражений. О нем слагают чудные песни, и многие дамы мечтают, чтобы он попросил их руки. Смуглый мужчина недоверчиво покосился на Мормонта. — Это правда? Джорах нервно глядит на меня, но затем все же находит в себе силы для кивка. — Он выиграл турнир в Ланниспорте. — не отрывая взгляда от мужчины продолжаю я, вспоминая его рассказ. — Спешил самого Джейме Ланнистера! — следующее слово дается мне с трудом, но я все же позволяю ему соскочить с губ: — Цареубийцу. Работорговец заливается смехом. — Турниры. Ты говоришь о турнирах. Забавная игра для забавных ребят. Бойцы, что сражаются в ямах Миэрина, его целиком проглотят. — пухлый палец мужчины тычет прямо в грудь Мормонта. — Я убил кровного всадника дотракийцев в поединке. — твердо отчеканил Джорах. Смуглолицый недоверчиво сузил глаза. — Лжец. — Это не ложь. — беспристрастно парирует рыцарь. — Его звали Квото. Он был кровным всадником кхала Дрого. Отвезите меня в залив Работорговцев, вложите в руку меч, и я покажу, чего стою. Я краем глаза глянула на Тириона, что с замиранием сердца наблюдал за мужчинами, и на губах его заприметила еле заметную довольную ухмылку. Неужели сработало? В следующий же миг работорговец рассмеялся и кивком головы указал на лодку у берега. — Полезайте. Все трое. Очень надеюсь, что Вы не солгали мне, рыцарь из Вестероса. — ядовито бросил он и подтолкнул Джораха вперед.***
JAIME Бронн голосил так громко, что закладывало уши. Джейме наблюдает за ним, сжав губы в тонкую полосу, а в голове его всего два вопроса: когда это кончится и как ему не надоедает? Настроение было и без того хреновое, а тут ещё наемника пробило на дурацкие песенки. А брюнет, кажется, и вовсе не замечает недовольства рыцаря, лишь запрокидывает голову и голосит во всю глотку что-то о жене дорнийца, чьи поцелуи горячее солнца. Джейме бесится и скрипит зубами, ощущая, как его наполняет разрывающееся под кожей раздражение. — Все, достаточно. — не выдерживает мужчина, прервав тираду наемника. — Я подхожу к лучшему куплету. — отмахивается от него брюнет. — Мы пытаемся быть неприметными. — спешит напомнить ему Ланнистер, внимательно осматривая зеленые холмы. — Не хочу, чтобы все в Дорне услышали твой акцент. Нога все еще ныла после стычки с дорнийцами на берегу моря. Бронн не поскупился и оставил его наедине с самым медлительным воином, но даже тот сумел хорошенько отколотить Джейме, прежде чем рыцарь сумел пронзить его грудь сталью. Несмотря на эти трудности, наградой им послужили неплохие дорнийские лошади и пестрая одежда мертвых мужчин, которая должна была сгодиться для того, чтобы слиться с местными обитателями этого жаркого края. Однако Джейме отлично понимал, что все действительно окажется бесполезным, если наемник не замолкнет прямо сейчас. — В этой песне главное в конце. — закатывает глаза брюнет. — Песня подождет. — качает головой рыцарь, и, заприметив внизу склона колонну дорнийцев в ярких одеяниях, произносит: — Мы приехали. Они направляются в Водные сады. — Вот мы находим принцессу, и что дальше? — нетерпеливо интересуется Бронн. Честно? Джейме понятия не имеет, потому, совершив над собой нечеловеческое усилие, растягивает губы в ухмылке, и колко бросает: — Я люблю импровизировать. Бронн снова закатывает глаза. Так сильно, что ему, должно быть, больно, а затем язвительно замечает: — Это объясняет золотую руку. Теперь приходит очередь Джейме закатывать глаза, но он едва ли может скрыть тихий смешок, что сам по себе срывается с пересохших губ. За время их путешествия наемник придумал так много ядовитых шуточек касаемо его увечья, что рыцарь, признаться честно, уже привык. Левая рука аккуратно поглаживает лошадь по голове, а затем посылает ту вперед. Кобыла послушно подчиняется движениям его бедер, несмотря на то, что новый хозяин ей совсем незнаком. Ланнистер всегда умел находить общий язык с лошадьми. Он столько раз приказывал себе не привязываться к ним, но каждый чертов раз терпел поражение. Любовь к этим удивительным животным жила в мужском сердце, казалось, с самого рождения, и была такой чистой и искренней, что он невольно задумывался, будто это чувство было единственным светлым во всем его существе. Медленно проследовав за колонной ничего не подозревающих людей, мужчины довольно быстро добрались до дворца из бледно-розового мрамора, стоящего на берегу моря, с выходом на песчаный пляж. Джейме мельком оглядывается, замечая вокруг множество прудов и фонтанов, разноцветных цветов, а затем вдыхает в легкие воздух, пахнущий лимоном и красными апельсинами. Они спешиваются и быстрым шагом направляются в сторону сада, то и дело оглядываясь по сторонам. В груди Джейме беспокойно клокочет сердце, намереваясь пробить дыру в ребрах. А что, если он не сможет найти Мирцеллу? Что, если их поймают? Но страхи эти тут же развеиваются, когда взгляд изумрудных глаз цепляется за знакомые длинные золотые локоны, бледную, словно фарфоровую, кожу. Его дочь стояла в белоснежной беседке, которую со всех сторон обвивали невиданной красоты цветы, и — что оказалось худшим из всего, чего только мог ожидать Ланнистер — целовалась с черноволосым юношей, который, по всей видимости, приходился ей будущим мужем. — Похоже, она здесь как дома. — тихо бормоча, замечает Бронн. Джейме качает головой, ощущая непонятные чувства, что завладели каждой клеткой его тела, и понимает, что вовсе не согласен со своим спутником. Он не мог поверить своим глазам — она так сильно выросла. Когда мужчина видел девочку в последний раз, она была совсем крохотной и часто напоминала ему куклу. Сейчас же она походила лишь на прекрасную леди, достойную всего того, чего только может пожелать. Она переняла всю красоту своей матери, и, Боги, мужчина так сильно надеялся, чтобы в ней оказалось ни капли её характера. Но это беспокоило Джейме гораздо меньше, чем рука дорнийца, настойчиво сжимающая тонкую талию его дочери. Ланнистер рывком кинулся в их сторону, чувствуя зудящее раздражение под кожей. Ее белая ладонь ласково легла на загорелую шею юноши, и Джейме тут же захотелось ее оттуда убрать. Хотелось защитить девушку. Укрыть от всего мира. — Мирцелла. Девушка испуганно оторвалась от принца, округлившимися ни то от страха, ни то от удивления глазами поглядев на него. — Дядя Джейме? — изумленно спросила она, словно не верила в происходящее. Тонкие пальцы аккуратно поправили нежный, как и она сама, розовый цветок в золотых волосах, а затем нервно сомкнулись на оголенном локте другой руки. Мирцелла приподняла юбку своего ярко-желтого платья, и двинулась к нему, заплетающимся языком произнося: — Я… Не понимаю. Что Вы здесь делаете? Мужчине не нравится происходящее. А особенно сильно ему не нравится принц, который буквально прожигает в его черепе дырку взглядом своих темных глаз. Джейме невольно скривился. — Поговорим наедине. Здравое предложение терпит крах, так как черноволосый юноша подходит ближе, и тут же спешит представиться: — Я Тристан Мартелл. Джейме вымученно вздыхает, ощущая, как начинает беситься только от одного взгляда на этого мальчишку. — Тристан мой суженый. — спешит объяснить Мирцелла, сведя брови к переносице в неясном смятении. — Превосходно. — выдавливает из себя рыцарь и небрежно пожимает левой рукой протянутую ладонь принца. — Рад встрече. — Мы Вас не ждали, лорд Джейме. «Я тоже не ждал, что буду лицезреть свою дочь, целующуюся с каким-то щенком». — пронеслось в его голове с таким остервенением, что на мгновение он даже удивился. — Сынок, ты не позволишь им поговорить с глазу на глаз? — вмешался Бронн, разрывая затянувшееся напряжение, и Ланнистер тут же почувствовал, что дышать стало чуточку легче. — И давайте без глупостей. Юноша расценивает сказанное как угрозу, но едва успевает схватиться за рукоять клинка, как наемник награждает его хорошей оплеухой. Принц тут же с громким стоном падает на землю. — Вот это и была глупость. Девушка, с изумленным вскриком, тут же подлетела к мальчишке, испуганно поджав губы. Светлая кожа, кажется, приобрела ещё более пепельный оттенок. — Нам надо идти, Мирцелла. — рука Джейме аккуратно сжимает ее локоть. — Прямо сейчас. — Вы ранили его! — истошно восклицает она, отмахиваясь от мужской ладони, и от ее задушенного крика стало вдруг тяжело дышать. — Он будет в порядке, обещаю. — настойчиво отвечает Джейме, сомкнув пальцы сильнее, и пытаясь совладать со своими непонятными для самого себя чувствами. — А мы должны… Неожиданно на его запястье с громким свистом приземляется тонкая кожаная веревка. Ланнистер непонимающе приподнимает светлые брови и оборачивается. Дорнийка, держащая кнут в загорелой руке, хищно улыбается и глядит на него исподлобья не предвещающим ничего хорошего взглядом. Всего их было трое, и каждая держала в руках несколько острых клинков. Внутри рушится последняя надежда на хороший исход. Ланнистер со вздохом осознает, что им все же следовало придумать план, как делают все умные люди и хорошие стратеги. Но Джейме всегда знал, что ум никогда не был его сильной стороной. — Седьмое пекло! — громко выругался Бронн, доставая искрящийся в солнечных лучах кинжал. Одна женщина двинулась на него с криком, размахивая своим оружием так быстро, что наемник едва успевал отражать судя по всему не слабые удары. Честно говоря, Джейме это удивляло. В своей жизни он видел крайне мало женщин, которые умели бы хорошо сражаться. Если быть уж совсем откровенным, он знал лишь единственную такую женщину и ею была Бриенна Тарт. При всей своей трепетной любви к Джейн Старк, он не мог признать в ней искусного воина. Пока не мог. Быть может, она уже овладела мечом в совершенстве, кто знает? Девушка всегда училась довольно быстро. Невысокая дорнийка с длинным копьем в руке сделала выпад, едва не задев острием шею Ланнистера. Мужчина отскочил, поспешно вытаскивая из ножен Вдовий Плач — меч, который некогда принадлежал Джоффри Баратеону — и успешно отразил очередной хлесткий удар. Джейме не ошибся — удары у них действительно были не слабые. Мужчина даже слегка опешил, не ожидая такой силы, что исходила из худощавых рук. Краем глаза он заметил, как на наемника накинулись сразу две, не позволяя тому даже на мгновение расслабиться. Ланнистер тут же решает взять все в свои руки и спешит напасть первым. Мужчина неожиданно делает выпад, рассекая воздух с гулким свистом, едва не задев лезвием загорелую шею. От неожиданности дорнийка отскакивает, округляя темные глаза, но тут же рвется вперед с диким криком. Она двигается быстро и ловко, умело отражая безнадежные попытки задеть острием стали, а после сама идет в наступление, размахивая длиннющим копьем. На мужчину обваливается град сильных и хлестких ударов, что так и норовит выбить меч из его руки, в который его пальцы вцепились мертвой хваткой. — Схватите ее! — кричит женщина с копьем другим дорнийкам, и Ланнистер тут же понимает, кого она имеет в виду. Испуганно оборачивается, встречаясь с широкими зелеными глазами Мирцеллы, едва не угодив под удар противницы. Девушка тянет к нему свою белоснежную ладонь, и отчаянно дергается в руках дорнийки, что пару минут назад размахивала кнутом, пытаясь вырваться. Джейме начинает злиться. Он буквально чувствует, как внутри вскипает яростный огонь, и тут же с большей силой нападает на женщину напротив, едва не рыча от негодования. Пусть только попробуют сделать что-то с Мирцеллой, и он отрубит башку лично каждой. Интересно, это же чувство испытывает Серсея каждый чертов раз, когда видит в чем-либо угрозу для своих детей? — Бросьте оружие! — громоподобный мужской голос останавливает эту безумную драку. Женщина напротив тут же останавливается, испуганно озираясь. Джейме глубоко вздыхает, наполняя легкие так сильно недостающим воздухом, мельком наблюдая, как их окружает стража. — Я Обара Сэнд. — рычит та, что сжимает копье в своих цепких пальцах. — Дочь Оберина Мартелла. Я сражаюсь за Дорн. А ты за кого? В голове Ланнистера тут же вспыхивает огонек понимания. Ну конечно, Оберин Мартелл. Это все объясняет. Слепая месть движет ими, позволяя выпускать свою нечеловеческую ярость наружу. Серсея всегда была подобна дикому огню, особенно когда ею двигала месть. В этом они абсолютно похожи. — Бросайте оружие. — отчеканивает мужчина голосом, не терпящим возражений. Женщины недовольно переглядываются, но все же опускают сталь на землю, но даже без нее остаются все теми же — сильными, преисполненные ненавистью, величественными и устрашающими. Бронн также следует их примеру, бросая клинок вниз. Темные глаза стражника обращаются к Ланнистеру, но тот лишь пожимает плечами, шумно выдыхая. Смуглый мужчина делает выпад и едва не задевает шею Джейме острой алебардой, однако тот успевает уклониться. — Будь у тебя рука, получилась бы хорошая схватка. — с некоторым презрением в голосе выдает мужчина, обнажая белоснежные зубы. И в этот момент Ланнистер с отвращением к самому себе понимает, что ему остается только одно — бросить оружие и сдаться в руки дорнийцев.***
JANE — Первая и единственная женщина-рыцарь из Вестероса, Вы серьезно? — зло шептала я Тириону, сидя на деревянной скамье. Вспотевшие ладони судорожно сжимали рукоять меча, нервно барабаня по ней пальцами. — Чем Вы только думали? — Надо было же хоть что-то сказать. — Теперь я погибну! — Может и нет. — Вы вообще видели этих мужчин? — голова кивнула в сторону только что покинувших помещение для бойцов рабов. — Каждый из них выше меня на две головы. — Мы что-нибудь придумаем. — потерянно прошептал Тирион. — Уже придумали, мать твою. Работорговцы и рабовладельцы, как оказалось в итоге, люди не такие уж и плохие. Договориться с ними сложно, но вполне возможно. Только правда стоит этим заниматься, если ты и впрямь обладаешь каким-то особым навыком. На торгах один из работорговцев так нахвалил Джораха Мормонта, успешно переврав половину из того, что наговорили ему мы с Тирионом, что за рыцаря едва ли не завязалась настоящая драка. В конце концов, Медведя купил черноволосый худой мужчина, представившийся как Еззан зо Каггаз. Естественно, он не собирался покупать не шибко симпатичную девушку и карлика, который едва ли дотягивается макушкой до его бедра. Пришлось схитрить, однако Тирион, кажется, уж слишком перестарался, объявив нас двоих великими бойцами. Еззан зо Каггаз оказался одним из богатейших людей Юнкая, собирающий ради собственного развлечения рабов и отправляющий их в бойцовые ямы, чем тут же вызвал во мне омерзение. — Бойцовые ямы были частью Миэрина с момента основания города. — сказал мне тем днем Тирион, когда мы все втроем послушно плелись за Еззаном. — Ямы знамениты по всему миру. Они привлекают в Миэрин торговлю и пополняют казну города монетами со всех концов земли. Все мужчины жаждут кровопролития, и ямы помогают утолить эту жажду, благодаря чему Миэрин становится спокойнее. Для преступников, приговоренных к смерти в пустыне, ямы олицетворяют правосудие битвой — последний шанс доказать свою невиновность. Вот и сейчас в моей голове сталью звенят эти слова. Рядом сидящему Джораху тоже совсем не спокойно, но он совсем ничего не вымолвил с тех пор, как мы оказались здесь, в отличие от меня и Тириона. Но я попросту не могла молчать. Одним из самых ужасных занятий, по моему мнению, всегда было и будет ожидание чего-либо. Ожидание всегда вызывает лишь напряжение, причем абсолютно во всем. Напряжение в мыслях, теле, даже в воздухе. И сейчас я сидела на деревянной скамье в одной из бойцовых ям и ждала своей участи. Слабо верилось в то, будто Тирион действительно рассчитывает на мое мастерство. Тут дело даже не сколько в том, как хорошо ты умеешь обращаться с оружием, а в том, насколько далеко ты готов зайти. Насколько ты беспощаден и кровожаден. Я этими качествами, к своему сожалению, никогда не отличалась. — В Вас есть храбрость. Не боевая, возможно, но… я не знаю… храбрость, свойственная только женщинам. — сказал мне Ланнистер однажды, когда Мормонт оставил нас двоих наедине в очередной холодный вечер, принявшись разжигать костер. Может Тирион и прав, да только как эта храбрость мне поможет? Возможно мне посчастливится проткнуть одному из них грудь. Быть может, я даже смогу ускользнуть от второго, но сделать нечто большее попросту не в моих силах. Паника охватила плотным кольцом вокруг ребер, сжимая их до пронзительного хруста. — Мы сражаемся и умираем ради вас, о, славная королева! — раздался крик снаружи, тут же привлекший мое внимание. Сердце оборвалось, падая в пропасть. Судорожно хватаю ртом воздух, стараясь его успокоить. Мормонт мельком глянул на меня, недоверчиво свел светлые брови у переносицы, и, мигом вскочив, направился к выходу, полностью игнорируя оклики Тириона. — Джорах! — воскликнула я, поднимаясь с места. Мужчина стоял около решетчатой двери, вглядываясь в лица людей, сидящих на высокой трибуне. Нужное лицо было сложно не отыскать. Она сидела прямо там, нервно сжимая бледные ладони в кулаки. Ветер едва трепал юбку белоснежного длинного платья, зато взмывал вверх пряди переливающихся в свете лучей солнца серебряных волос. На фоне всех остальных людей, что присутствовали там, девушка казалась такой маленькой и хрупкой, будто была сделана из фарфора. Невольно я вспомнила девушку из борделя, которую все называли матерью драконов. Это, пожалуй, было даже несколько оскорбительно для истинной драконьей матери, ведь ее красота была столь необычной и завораживающей. Она источала собой безграничный блеск очарования, заставляла прочувствовать некую необычайную лёгкость и чистоту. Она пленяла, приковывала к себе взгляд. Она была Дейенерис Таргариен — единственной в своем роду. — Это она? — задала я совершенно не нужный вопрос, не в силах оторвать глаз от ее бледного лица. Женщину прекраснее мне никогда не доводилось видеть. Мормонт молча кивнул. С арены то и дело доносились истошные крики и стоны, лязганье стали и улюлюканье зрителей, что сидели на трибунах. Чем-то отдаленно происходящее напомнило мне турнир, но вот только турниры в Вестеросе всегда были безопасными. Ну, в большей своей степени. Раздался очередной дикий крик и Дейенерис вздрогнула, сжав кулаки сильнее — так, что можно было рассмотреть ее белые костяшки. Еще один стон, и девушка резко встала, явно намереваясь покинуть сие представление. Джорах встрепенулся, и, быстро схватив первый попавшийся шлем, нацепил тот на голову. — Что Вы задумали? Мужчина не ответил. Лишь распахнул ворота и шагнул на арену, где царил кровопролитный бой. Ворота за ним тут же захлопнулись, не представляя возможности выйти за Мормонтом. Я испуганно глянула на Тириона, и тот видимо полностью разделял мой страх, так как тут же вскочил с места, намереваясь подойти ко мне, но его успешно остановила длинная железная цепь. — Черт! — выругалась я, бегло осматривая помещение. И додумался же Еззан заковать лишь его одного в цепи. Ладонь сжала рукоять меча и рубанула пару раз по железу, оставив меня лицезреть крайне неутешительный результат. Ножом пробовать расковать Ланнистера смысла не было, так что я даже не решилась его достать. — Миледи! — Тирион кивнул в сторону одной из скамей. — Посмотрите под ней, там, кажется, топор. Я промычала что-то не совсем понятное и ринулась в указанное направление. И правда, под деревянной доской лежал небольшой, но хорошо заточенный топорик, который так сильно походил на топор, что был в руке маленького лорда в ночь при битве на Черноводной. Казалось, это было так давно… Я замахнулась оружием над цепью и вложила все оставшиеся силы в удар. Затем ударила еще раз. И еще. Цепь с треском переломилась, позволяя Тириону ощутить сладкую свободу. Вместе толкнув ворота, мы, кажется, вышли на арену вовремя. Повсюду лежали тела убитых рабов, что так и намеревались вызвать у меня очередной приступ тошноты, но не это волновало сейчас больше всего. Волновал Джорах Мормонт, который тяжело дышал, и кричал перед Дейенерис Таргариен о том, что у него есть дар для нее. — Он не лжет! — воскликнул Тирион, обращая все внимание стражи и королевы на себя. — Это правда. Фиалковые глаза девушки расширились, светлые брови взмыли вверх. Она непонимающе уставилась на нас, сцепив белые руки в замок, и я вновь удивилась тому, как можно быть настолько прекрасной. — Кто вы такие? — мягкий голос очаровывал. Мой взгляд мельком мазнул по Ланнистеру, а затем вновь приковался к Дейенерис, которая явно желала получить ответ. — Мы его подарок. — я горько усмехнулась, переводя дыхание. — Рада, наконец, познакомиться, Ваша милость. Мое имя Джейн Старк. А это, — рука метнулась в сторону златовласого мужчины, — Тирион Ланнистер. В фиалковых глазах королевы мелькнула тень понимания, и этот взгляд тут же заставляет меня подобраться, расправив плечи. Ощутить дрожь по спине. С лица Таргариен мигом исчезла былая мягкость, заострив нежные черты. — Я хочу поговорить в Великой пирамиде. — холодно проговорила королева, кивнув своей страже, что уже двинулась в нашу сторону. — С каждым по отдельности.