Другая сторона

      Мы возвращаемся после Чемпионата Мира домой, в Москву. Лететь из Хельсинки недолго, но желание выспаться сильнее всего на свете. Слишком много эмоций позади, слишком много меня оставлено на льду. Это когда выходишь на лед и прыгаешь каскад из тройного флипа, тройного тулупа и тройного риттбергера или тройной флип, ойлер, тройной флип и тройной тулуп. Потом еще. И еще. Кажется, ты можешь так прыгать день и ночь. Ты наполнен как стакан водой. И только тренер может вовремя остановить тебя, не дать расплескаться понапрасну, улыбнувшись светлой улыбкой и прошептав: «Достаточно». Потому что адреналин в крови отключает разум и ты не понимаешь, когда становится слишком.       Только сейчас, откинувшись в кресле самолета и смотря в окно иллюминатора на пушистые облака, причудливым танцем которых управляет ветер, я понимаю, что действительно устала.       Я прикрываю глаза и погружаюсь в легкую дрему. Не сплю, но разноцветные картинки мелькают перед закрытыми глазами: это калейдоскоп прошедших событий, встреч, впечатлений. Этери Георгиевна сидит рядом, сначала, пока самолет взлетает и набирает высоту, она что-то читает в телефоне, а потом тоже позволяет себе на этот час над землей расслабиться и выдохнуть, хоть ненадолго выдохнуть. Глубже проваливаясь в сон и больше не сопротивляясь накрывшей меня усталости после бессонных ночей, я немного робко, но все же позволяю себе положить голову на плечо Этери Георгиевне. Чувствую, как и ее голова устраивается на моей, а ее рука аккуратно накрывает мою. Самые важные слова я прошептала ей в вечер после проката, но и сейчас они со мной, беззвучно вырываются тихим дыханием. Я чувствую, что нас впереди ждет еще много побед и открытий. Я каждой клеточкой ощущаю, насколько сильны мы вместе и насколько беззащитны порознь.       Москва встречает нас весной. Пора снимать теплые шубы, скидывать шапки, открывать окна, не боясь, что промозглый ветер проникнет под свитера. Даже если это иллюзия марта, в нее хочется верить. Хочется выкинуть все старое — из дома и из жизни. Мы наводим порядок в кабинете Этери Георгиевны, что знаменует начало чего-то нового. На катке она рычит и сердится, оглушает твердостью, заставляя леденеть кровь в жилах. Но за пределами катка в некоторых простых вещах она совсем как маленькая.       Я помогаю разбирать старые бумажки, какие-то полки в шкафу, на которые никто не заглядывал несколько лет. А еще решаюсь поговорить о том, что меня волнует.       В последнее время активное сводничество меня и Юзуру, которым занимаются все кому не лень, начиная журналистами самых желтых газетенок, заканчивая моей собственной мамой, вызывает у меня странные чувства. Мы с ним только друзья, но разговоры в сети, ролики в интернете и фан-арт поклонников неожиданно даже для меня самой рождают в голове странные мысли. Может, это просто весна?       — Женька, ты просто отпусти себя, — Этери Георгиевна слушает меня, параллельно рассматривая старый оранжевый свитер и решительно кидая его в большой пакет для мусора.       — Никогда не думай о том, что скажут и подумают о тебе другие. Главное всегда знать, чего ты хочешь сама. Ты живешь для себя, прежде всего, а не для других. Твои близкие будут счастливы, когда счастлива ты.       Я внимательно слушаю. В моих руках стертые коньки. Этери Георгиевна кивает и я отправляю их все в тот же мешок с барахлом из кабинета.       — А как понять, чего я хочу?       На лице Этери Георгиевны я вижу тень улыбки. Она явно вспоминает что-то свое и это что-то очень теплое. В ее руках какие-то поделки и рисунки, которые она с трепетом откладывает отдельно.       — А никак не понять — только не бояться и пробовать. Я тоже много лет жила так, как от меня ждут, а потом решила последовать рецепту Джулии Робертс. Я попробовала все сорта кофе и поняла, что люблю капучино или просто черный кофе с лимоном. Так и ты пробуй. И живи в принципе без заморочек. Многих ошибок не удастся избежать, это и к лучшему, но главное следовать за своим сердцем.       — А что мне делать с Юдзуру? — я все еще теряюсь.        Этери Георгиевна как раз проходит мимо, вываливая на пол содержимое очередного ящика — чего там только нет: книги, журналы, несколько сережек…много сережек. И все без пары. Я с интересом перекладываю книжки, открываю их и просматриваю содержимое, а Этери Георгиевна со смехом треплет меня по волосам.       — Что делать? Общаться. И жить. Ведь что бы мы ни говорили, на фигурном катании жизнь не заканчивается и тебе придется жить и после.       Я вздыхаю и беру со стола флакон туалетной воды. Пшикаю на руку и вдыхаю аромат. Диор.       — Да, и его не забудь, кинь мне в сумку — Этери Георгиевна собирается, надевает жакет и выходит из кабинета, жестом показывая, что пора. — Надо все же навести порядок в моих закромах. Посмотришь, может, выберешь себе что-нибудь, а то мне много дарят.       Мы едем к Этери Георгиевне домой. Дома вкусно пахнет чистотой, свежестью. На столе стоит желтый букет цветов, который я подарила на днях после возвращения домой. Он словно маленькое солнышко светит в ее доме. Открытый балкон позволяет солнцу проникнуть в квартиру. От легкого ветерка аромат цветов будто становится еще сильнее. Я подхожу ближе и вдыхаю сладкий медовый запах.       Пока Этери Георгиевна заваривает чай, я рассматриваю коллекцию ее парфюма. Чего там только нет, о некоторых ароматах я даже не слышала.       — Посмотрим фильм? — я беру протянутую чашку с чаем.       — Какой ты хочешь? — Этери Георгиевна смотрит на часы.       — Ла-ла-ленд, давайте? — я уже начинаю открывать интернет, загружая нужный сайт.       — Давай, о чем он? — Этери Георгиевна садится со мной рядом на диване, устраивается в свой любимый угол на подушках и набирает сообщения в телефоне, пока я готовлю все к просмотру.       —О мечтах, о непростом выборе и о надежде, — выпаливаю я. — Я смотрела его в кино после Чемпионата Европы. Он меня вдохновил.       — Да? Тогда давай, посмотрим, — она откладывает телефон в сторону и я ныряю к ней в объятие. Ее рука накрывает мою спину словно большое крыло. Я под защитой.       Пока мы смотрим фильм, я думаю об этой гонке за непостижимой гармонией, о любви к своему делу и просто любви. На улице понемногу темнеет, но мне так хорошо, как никогда       Скоро ехать в Японию, а пока мы в Москве. Я давно не чувствовала себя настолько спокойной и умиротворенной. Все страхи кажутся мне смешными, все высказывания и комментарии, которые могли бы задеть ранее — просто абсурдными. И как здорово иногда быть просто девочкой Женей, которой не нужно думать, не нужно бороться и что-то доказывать, а можно просто побыть немного счастливой. И как хорошо, когда такие моменты есть с кем разделить.       Этери Георгиевна рядом тоже выглядит спокойной. Во время просмотра у нее на глазах выступают слезы в трогательные моменты. Какие-то сцены заслуживают дерзких комментариев. Во время одной из песен она улыбается и выдыхает одними губами:       — Какой фильм, Жень…       Я укутана ее теплом, дышу ее силой и разделяю ее мечты и надежды. Иногда обнимаю ее немного крепче и чувствую ее губы у себя на виске.       — Вы его носите? Вы же вроде не любите браслеты? — отвлекаюсь от кино и обращаю внимание на украшение на ее руке.       — Конечно, это же твой подарок.       Я смотрю на этот браслет и понимаю, насколько четко он отражает ее характер. Я купила его на одном из соревнований и подарила после победы в Хельсинки. Это кожаный черный браслет с муранским стеклом. Круглый камень посредине имеет такой интересный узор, что я сразу поняла, что он должен принадлежать Этери Георгиевне. Плавные переходы сливаются черно-белыми красками и разделяются едва заметной, но четкой границей, напоминая Инь и Ян. Когда я дарила этот браслет, я так и сказала: «Это вашему Ян и вашему Инь. Чтобы сильная женщина внутри вас не забывала, какая она нежная и ранимая. И не боялась быть такой».       Сейчас браслет на ее руке, который я не сразу заметила под длинными рукавами свитера. Мне приятно, потому что уже подарив я узнала, что браслеты она не слишком любит.       Фильм заканчивается, а мне хочется посидеть еще и поговорить. У меня философское настроение и много вопросов, которые мне очень хочется задать ей. Почему-то именно сегодня. Этери Георгиевна вновь ставит чайник и, возвращаясь из кухни, немного жмется и немного смущенно, что на нее не очень похоже, говорит:       — Сейчас ко мне придет один…новый знакомый.       — Оу…— только и нахожусь, что сказать. — Тогда, наверное, я лучше пойду. Не хочу вам мешать.       Начинаю собирать сумку, проверяя, на месте ли все.       — Жень, не глупи. Сиди и никуда не уходи. Никого еще нет.       — В смысле? Все в порядке, — я улыбаюсь, но продолжаю собираться.       — Успокойся и сядь. Ты мой ребенок, — в голосе Этери Георгиевны я чувствую те железные тренерские нотки, против которых невозможно пытаться что-то возразить. Я присаживаюсь в кресло, подальше. За окном уже стало темно, скоро девять. И почему-то не только солнце ушло, но и аромат цветов тоже больше не ощущается. И Этери Георгиевна немного теряет свет, которым она искрилась весь день. Или это я его больше не вижу?       Мы ждем нового знакомого Этери Георгиевны, но разговор уже не клеится. Иногда бывает так — просто разбилось мгновение. Я не произношу этого вслух, но чувствую, что сегодняшний вечер уже не склеить. Мне очень хочется уйти, но больше встать я не решаюсь.       Наконец раздается звонок в домофон, и Этери Георгиевна устремляется открывать дверь и встречать нового знакомого. Он входит. Я слышу какие-то разговоры, и приветствия, гнусавые звуки и ее немного взволнованный голос: «Я еще не одна».       Я допиваю очередную чашку чая и смотрю на входящего в гостиную человека. В нем нет ничего особенного. А еще я неожиданно чувствую внутреннюю неприязнь. Словно собака чую запах, который меня настораживает. Это странно, но иногда у тебя возникают даже к еще незнакомому человеку чувства, от тебя независящие. Мои чувства подводят меня редко и я понимаю четко: он мне не нравится. Его зовут Илья. Этери Георгиевна представляет меня. Представляет не как чемпионку или спортсменку, а по-другому:        — А это — Женя. Она все равно что моя дочь. Что бы ни случилось, эта девочка всегда будет в моей жизни.       Несмотря на все, что было между нами за последний год, я не могу скрыть свое удивление. Одно дело, когда тебя обнимают, целуют и говорят о том, как ты важен. Другое — когда тебя представляют так новому постороннему человеку. Я кидаю взгляд на Этери Георгиевну и встречаюсь с ней глазами. В ее взгляде читается столько любви и нежности, что меня словно оглушает. Я знаю, что она меня любит. Но я и подумать не могла, что настолько. Именно в эти секунды она обнажает душу и я читаю ее между строк.       Илья садится к нам на диван, задает мне какие-то вопросы, которые требует обычная вежливость. Этери Георгиевна тем временем приносит ему тоже чашку чая и кусок пирога. Сидеть очень неловко, я хочу уйти и уже подрываюсь, но Этери Георгиевна кладет руку мне на колено и просит одним взглядом. Просит посидеть еще немного. Просит так, что я не могу уйти. Неловкость нарастает. Илья берет ее за руку и крепко сжимает. Я шучу на автомате и желаю как можно скорее уйти. Выждав еще немного, благодарю за вечер Этери Георгиевну, киваю Илье, как было приятно познакомиться и наконец выхожу в коридор. Пока я одеваюсь, Этери Георгиевна меня провожает и спрашивает с интересом:       — Ну, как он тебе?       Я кривлюсь и строю гримасу.       — Не наш вариант? — Этери Георгиевна понижает голос, чтобы Илья не слышал.— Дочь не одобряет?       — Неа, — мотаю головой и поджимаю губы.       — Ну, тогда будем искать еще. — она притягивает меня к себе и крепко целует. — Отпишись, как доедешь домой.       Я еду домой на такси и как только захожу домой, отправляю привычное смс: «Я дома, все хорошо. Спасибо за прекрасный день и вечер! Я вас очень сильно люблю!!!».       Телефон не ожил. В этот раз ответа не было.