Другая сторона

      Сегодня суббота, день, вечер которого мы обычно проводили с Этери Георгиевны вместе. Но уже не в этот раз, и не в прошлый.Что толку сидеть дома и тосковать? Надеяться, что тебя позовут в гости…чтобы потом выпроводить поскорее? Фантазии мои это или нет, но факты остаются фактами. Хотя в прошлый выходной было особенно весело. Мы договорились встретиться. Я уже собралась и была готова выезжать, но все же решила позвонить и уточнить. Как оказалось, не зря: на том конце мне ответил взволнованный голос Этери Георгиевны, взбудораженный.       — Сегодня? Нет, Жень, прости…— на фоне какие-то громкие разговоры и ругательства. — Меня тут неожиданно позвали на шашлыки.       Столь внезапное изменение планов меня выбило, но еще больше шокировал мат и тревожность в голосе Этери Георгиевны.       — Все в порядке? — я старалась спрашивать максимально отстраненно.       — Да так, небольшие проблемы — Этери Георгиевна явно пыталась замять разговор и поскорее отвязаться от меня. — Я справлюсь, увидимся на катке.       Тогда у меня не нашлось слов. Не нашлось слов и после, когда я узнала подробности шашлычной вечеринки.       В последнее время мы сблизились с подругой Этери Георгиевны, которая была нашим верным собеседником много месяцев по скайпу. Теперь она все больше стала общаться со мной. Я верю, что мы не сплетничаем, а переживаем. Потому что поводы переживать были. Подруга держится более спокойно и нейтрально, все же, находясь в другом городе, она может на многие вещи реагировать чуть иначе. На днях она коротко пересказала, что было тогда на шашлыках.       — Друзья Ильи пригласили проституток — Лариса Евгеньевна рассказывала весело. И это было бы весело, если бы не было так грустно?        — Как проституток? — я недоумевала. — Реальных проституток?        — Ну да, реально, видимо, у них это в порядке вещей. Для Ильи тоже позвали. Этери была в шоке.       Теперь я понимаю бэкграунд моего телефонного звонка. И почему на следующий день она не пришла в «Хрустальный». Но как Этери Георгиевна может терпеть такое отношение к себе?..       — Этери приревновала и поставила условие, что не потерпит таких унижений с его стороны, — Лариса Евгеньевна продолжала делиться.       — Видимо, есть за что терпеть…мне этого не понять…— я попрощалась и закрыла экран ноутбука.       Конечно, когда в жизни такие приключение, о каком скучном походе в кино или по магазинам вместе с Женей может идти речь? А вечер за чаем дома — это еще большая скука. Да и вообще, была ли я кем-то по-настоящему важным в ее жизни или просто временным лекарством?..Поэтому я быстро отзываюсь на приглашение ребят погулять, сходить в кино и отвлечься. Мы давно не выбирались никуда вместе, а теперь есть возможность.       Мы смотрим новую часть «Пиратов карибского моря» в IMAX, я словно и правда окунаюсь в бушующие волны. Становится хорошо. Потом мы идем гулять по моей любимой Болотной набережной от Кропоткинской до парка Горького. Это один из самых теплых и уютных уголков Москвы для меня. Здесь будто время остановилось и замерло где-то в 18 веке. Лужков мост утопает в цветах, а в реке уже совсем скоро можно будет увидеть кувшинки. Я облокачиваюсь на перила и любуюсь светлым и ясным закатом, прозрачным воздухом, вдыхая ароматы свежей зелени, распускающихся цветов и фудкортов, где кипит жизнь.       — О чем задумалась моя двукратная чемпионка мира? — Катя отходит от ребят, покупающих кофе, и ласково обнимает меня за плечи.       Я кладу голову ей на плечо и тихонько выдыхаю, продолжая смотреть куда-то вдаль. Я не могу рассказать ей всего, но и не делиться не могу тоже.       — У Этери Георгиевны появился мужчина, который мне не нравится. И ей он не подходит.       — Может, это тебе так кажется? А ей с ним хорошо? — Катя начинает заплетать мне волосы в косичку. Я расслабляю голову и прикрываю глаза, до того мне приятны ее прикосновения. Они словно вытягивают из моей головы все дурные мысли.       — В том и дело, Кать, не уверена, что ей хорошо. Если бы ей было хорошо, мне было бы легче. — Катя перевязывает косичку тонкой лентой. — Я сейчас осознаю, как много она, для меня, как оказывается, значит.        — И она никуда не уходит? Верно? — Катя начинает щекотать меня по лицу концом моих собственных волос, и я наконец смеюсь и смотрю в ее веселые глаза с благодарностью        Грустная музыка перестает аккомпанировать биению моего сердца хоть на время. Мы заходим в какой-то ярмарочный ларек и прикупаем мне смешную шапку с ушками, которую я тут же надеваю.       — Ну как, я медвежонок все же или зайчик? — с улыбкой спрашиваю Катю и ребят.       — Чудо ты в перьях!       По пути заходим в Музеон и делаем смешные фото и селфи, кто-то в инстаграм, кто-то для себя. На этих фото кипит жизнь и они отражают нашу молодость, свежесть, наши бушующие сердца. Я тоже прошу меня сфоткать на фоне нескольких бронзовых фигур. Обрабатываю фотки и скидываю некоторым друзьям, Этери Георгиевне, маме с подписью: «Мне сказали, что я чудо в перьях. Пора в салон на эпиляцию!».       Мы устраиваемся на свежей траве и я со смехом зачитываю ответы, от которых взрывается телефон: «Твое желание — и я повинуюсь», «Меня возьми, я тоже заросла», «Меняю перья на грудь!». Когда телефон оживает вновь, я с надеждой смотрю на экран, но там лишь: «Доченька, ты когда домой?».       На следующий день на катке Этери Георгиевна появляется уже после обеда. Молча выезжает на лед, проезжает несколько кругов, будто осматривая свои владения. Пару раз выхватывает глазами меня из толпы, но лишь кивает. Возвратившись за бортик, продолжает также хмуро наблюдать за тренировкой. Сегодня Сергей Викторович взял нас всех под свое крыло и четко ведет в течение всего льда.       — Жень, давай попробуешь новый выезд после сальхова? — он объясняет и я киваю.       Набираю скорость, делаю прыжок и выезжаю красиво по дуге. Получилось правда здорово. Подъезжаю к Дудакову, он улыбается:       — Молодец! — затем Сергей Викторович открывает телефон и показывает только что снятое видео. Я смотрю на плавную дугу и резкий поворот в противоход. Вышло и правда очень красиво.       Бросаю украдкой взгляд на Этери Георгиевну. Видела ли она? Она встречается со мной глазами, в которых я не могу прочитать ничего. А затем встает и уходит с катка.       Я смотрю ей вслед с недоумением, тоской и горечью. Сергей Викторович словно чувствует, что творится у меня на душе и по-отечески треплет меня по плечу. Он никогда не был многословен, но это не значит, что он не умел понимать и чувствовать. И сейчас его рука у меня на плече не дает мне сорваться и упасть.       — Давай еще раз, для закрепления?       Я киваю и еду повторять. Пока есть еще и время, и возможность попробовать что-то новое.       После льда у нас заминка в зале и я погружаюсь в подготовку, отставляя непрошенные мысли на потом. Но они настигают меня уже в раздевалке, когда я беру в руки телефон. После моих фотографий следующим висит сообщение: «Зайди». Этери Георгиевна. Отправлено 2 часа назад.       Я медленно собираюсь. Медленнее обычного. Девчонки уже все ушли, а я все еще копаюсь. Аккуратно складываю форму, протираю кроссовки от пыли зала. Припудриваю лицо, поправляю волосы и едва заметно провожу стиком помады по губам. Розовой и спелой. Теперь и губы такие.       Аккуратно стучусь в кабинет Этери Георгиевны. Она громко разговаривает с кем-то по телефону. Кажется, с сестрой. Я тихо присаживаюсь на край дивана и жду, смотря в пол.       — Пойдем на улицу? Здесь душно и мне не хватает воздуха — Этери Георгиевна берет меня за руку и тянет вон из кабинета.       — А ключ?..       — Закрой.       Я закрываю дверь на ключ и сдаю его. Этери Георгиевна тем временем быстро выходит на улицу. Я едва успеваю ее догнать на выходе, крепко хватая за руку.       — Что с вами? — но она лишь качает головой и тянет меня вперед и вниз. Кажется, она хочет упасть, но я поддерживаю ее. Мы быстро пересекаем пространство у катка, устремляясь в ближайший двор, где она, шумно выдыхая, садится на лавочку. Я присаживаюсь рядом.       Мне больно на нее смотреть и очень грустно. Никакие слова не в силе описать как это - бессильно наблюдать за страданиями близкого человека. Но Этери Георгиевна молчит и это молчание давит еще сильнее. Назревшее между нами напряжение как воздушный шарик может взорваться в любой момент, но я не уверена, что это будет спасительный хлопок, приносящий облегчение. Скорее это будет оглушающий выстрел. Поэтому я тоже не решаюсь говорить. Миллионы вопросов хотят слететь с моих губ, но сейчас для них не время. Я кладу руку ей на спину и обнимаю, чувствуя, как она тянется ко мне ответ. Она не говорит ничего, но я и без того чувствую страх, пульсирующей под ее кожей. Мне кажется, это страх загнанного зверька, которого настиг хищник и которому бежать уже некуда.       Я повторяю свой вопрос, бережно глажу ее по лицу, ощущая, как кончики пальцев становятся влажными от ее слез. Наверное, между нами и мог бы состояться тот самый важный разговор, если бы внезапно не появился Илья, садящийся третьим к нам на лавочку. Этери Георгиевна падает к нему на грудь и прижимается, при этом не отпуская моей руки. Я вижу, как Илья целует ее с оттяжкой, и как порывисто, немного даже безумно, она отвечает. Он прячет ее в кольцо своих рук, помогая встать. Я не отпускаю ее руки и встаю вместе с ними тоже. Этери Георгиевна оборачивается ко мне, проводит рукой по лицу, задерживая свою ладонь на моей щеке. Смотрит в глаза влажными от слез глазами. Я не только вижу слезы на ее глазах, но и чувствую невидимые миру слезы ее сердца. Она целует меня куда-то между щекой и губами. Я устремляюсь к ней в ответ, шепча какие-то теплые слова. Но Илья медленно, но крепко и с уверенностью начинает уводить ее. Этери Георгиевна не сопротивляется, она с легкостью поддается и лишь успевает шумно выдохнуть мне в лицо на прощание:       — Не переживай…теперь обо мне есть кому заботиться.