Другая сторона

      Финал Гран-при я смотрю по телевизору. Алина побеждает. Тренеры сдержаны в эмоциях, что Этери Георгиевна, что Даниил. Алина же сияет, ее лицо озаряет лучистая улыбка, в которой нет даже тени переживаний, проблем, осмысления — только свет, дерзость и желание проявить себя. Мне одновременно и радостно и немного горько. Что это? Зависть? Разочарование? Скорее, горечь. Просто горечь от того, что какая-то безумная травма не позволяет мне сейчас сражаться за свое место.       Затем наступает Чемпионат России. Там уже другие эмоции. Это торжество. Финальный жест — чемпионы триумфально побеждают на первенстве страны. Все такие счастливые, что и я радуюсь. Радуюсь за Алинку, которая все время работала как проклятая. Ее путь тоже не был простым. Пусть она сейчас моя соперница и где-то в глубине души скребут кошки страха, опасения, я их отвергают и прячу подальше. У меня есть я. А еще есть мои тренеры. Вот, как они светятся от счастья. И я смогу…смогу…       Вечером я звоню Этери Георгиевне.       — Этери Георгиевна! Поздравляю вас и Алину! Это было здорово, — немного мнусь. — Я очень рада, у Алины был замечательный прокат, и она заслужила быть Чемпионкой России. Передайте ей мои поздравления.       — Жень, спасибо. Это очень важно, что ты это понимаешь, — Этери Георгиевна немного медлит, тоже подбирая слова. — Я обязательно поздравлю ее от тебя.       Я мучительно сглатываю непрошенный ком, мешающий говорить. Внезапно становится так грустно-грустно, что хочется как маленькой — взять и заплакать. Но сильная Женя Медведева не может этого сделать.       — Я знаю, как для тебя важна Олимпиада и понимаю, что означает победа Алины, — Этери Георгиевна словно слышит мой немой монолог сквозь километры расстояния. — Это ее победа, она ее заслужила. Но ты справишься, Жень…       — Угу, — гулко поддакиваю я.       — Ну что за «угу», — Этери Георгиевна смеется, стараясь меня отвлечь, — Угу — ни другу, ни врагу, — продолжает уже серьезнее. — Ты сможешь, Женя. Мы восстановимся, и ты выступишь на Европе. И на Олимпиаде. Главное, помни — я с тобой.       Мне так хочется плакать от этой нежности в словах, от этой мудрости в их смысле, что я молчу.       — Ты здесь? — спрашивает Этери Георгиевна.       — Здесь… — хрипло выдыхаю я.       — Я люблю тебя, моя девочка. Все будет хорошо, слышишь?       — Слышу, — и меняю тему, стараясь снять напряжение. — А знаете, кто мне сегодня написал?       И я рассказываю про свой день, про смешные сообщения. И мы смеемся. Вновь.       — А представляешь, что Алинка учудила перед произвольной программой? — со смехом рассказывает Этери Георгиевна?       — Нет, что?       — Напряглась вся, скукожилась, а потом выдохнула и произнесла облегченно «Фунтик».       Я смеюсь в голос, представляя себе «красную балерину».       Спасибо телефонам, спасибо телекоммуникационным каналам связи, что помогают нам быть с близкими даже на расстоянии. Новые технологии так прочно вошли в нашу жизнь, что телефон стал нашим продолжением. Выйти из дома без телефона — разве это возможно? Мы чувствуем себя неполноценными, опустошенными, неуверенными. Спасибо новым технологиям, что мы можем видеть и слышать наших дорогих людей, где бы они не находились.       — Как вы вообще? — внезапно спрашиваю я, прерывая череду веселых комичных ситуаций, которыми наполнено закулисье любого соревнования.       — Я? — переспрашивает Этери Георгиевна. — Не очень, если честно. Напилась таблеток. Держалась. Но сил нет. Тошнит сильно.       — Давайте я вас встречу? Когда вы прилетаете?       — Еще не знаю, Жень. Давай завтра созвонимся?       Окончив разговор, я откладываю телефон подальше. Все друзья из сборной сейчас в Питере. А мне так нужна Катя. Вообще мне нужен кто-то. Катастрофически. Я не могу быть одна. Мне необходимо общение. Мне нужно отвлечься. Мне нужны глупые пустые разговоры, что-то, что могло бы отвлечь меня от моих мыслей, страхов и сомнений.       Алина.       Олимпиада.       Этери Георгиевна.       Боль.       Олимпиада.       Боль.       Боль.       Боль.       Я.       Но где здесь я?       — Как ты, Жень? — внезапно в комнату заходит мама, которая смотрела соревнования в другой комнате, предусмотрительно оставив меня одну.       —Все хорошо, мама, — изображаю на лице улыбку. — Давай выпьем чай?

***

      На следующий день я пишу Этери Георгиевне. Хочу узнать номер рейса, чтобы встретить ее.       «Я еще не брала билет, но скорее всего вечером. Отпишусь».       Прочитав сообщение, я улыбаюсь. У меня внутри безумно приятное ощущение. Я пытаюсь его сохранить. Но хочу не только сохранить, но преумножить. Скоро Новый Год — пора чудес. И я отправляюсь в торговый центр за подарками.       В торговом центре уже вовсю царит новогоднее настроение. Так странно. Неужели где-то есть место переживаниям, страхам, борьбе, поту, крови? Здесь царят веселый гогот, здесь пахнет мандаринами, а от бьющих в лицо ярких красок огоньков хочется зажмуриться, настолько они слепят. Это настоящее новогоднее чудо.       Я прохожу от магазина к магазину, мысленно продумывая, что и кому я хочу подарить. Набор косметики — это для мамы. Пусть пробует японскую, куплю ей целый набор, чтобы и крем, и сыворотка, и тоник, и крем для глаз. Бабушка давно жаловалась, что телефон плохо работает. Катюшке — большого зайца. Или нет? И ребятам с катка хочется тоже принести что-то для всех. Этери Георгиевна. А что для нее?       Я захожу в небольшое на удивление тихое и довольно пустое кафе. В нем тоже типично новогоднее настроение, праздничный красно-белый декор повсюду. Заказываю чашечку кофе. Пока жду официанта, расслабленно оглядываюсь по сторонам, изучая новогодний интерьер. Внезапно взглядом натыкаюсь на экран телевизора, где идет типично новогодний фильм — «Один дома». Мой любимый, с любовью, уходящей корнями в раннее детство. На экране финальные кадры второй части. Кевин перед большой елкой Нью-Йорка. И тут меня осеняет. Я смотрю на экран, но в голове у меня мелькают совсем другие картинки. В магазине игрушек мистер Дункан рассказал Кевину трогательную историю о дружбе и ее символах — двух голубках. «Пока эти голубки у нас — мы будем друзьями». Внутри что-то екает: оно самое. Осталось только найти правильных голубок.       Я пью кофе, мечтательно представляя, как буду дарить этот подарок. Наш символ дружбы и верности на многие годы вперед. Разве может быть что-то дороже и важнее? Какая разница, есть ли Илья? Какое имеет значение, что Алина выиграла несколько последних турниров? Есть я, мой выбор, мои решения. Я управляю своей судьбой.       Телефон оповещает о новом входящем сообщении. Я взволнованно тянусь, в надежде увидеть номер рейса Этери Георгиевны. Но там меня ждет сюрприз.       «Женя, это ты? Посмотри налево. Это Адьян».       Я в недоумении хмурю брови, а потом с интересом осматриваюсь. И правда, немного левее, в углу, на таком же кожаном диване, сидит Адьян Питкеев, такой же черноволосый и лучезарный, как всегда, и с улыбкой машет мне рукой. Я машу в ответ, приглашая присоединиться.       — Женька! — Адьян подходит, ласково целует меня в щеку и садится напротив. — Привет, чемпионка!       — Как ты? Что ты? - осматриваю красивый белый свитер, выглядывающую рубашку, модные синие джинсы, обращая внимание на зачесанные назад волосы. — Ух какой ты!       Мы не виделись так давно, что вопросы и ответы, как теннисный мячик перелетают с одной половины стола на другую. Я радуюсь этой неожиданной встрече.       Времени уже было много, а Этери Георгиевна так и не объявлялась. Я решаю предупредить, отправив ей сообщение.       «Не дождалась вашего сообщения. Представляете, встретила Адьяна! Он передает привет. Пьем с ним кофе.».       И спокойно погружаюсь в радость внезапной встречи, которая легким мягким прибрежным бризом накрывает меня с головой, уводя за собой туда, где все мои заботы и страхи смываются водой, словно рисунки на песке.