***
Программа в Москве насыщенная. Меня не было здесь с сентября. Меня приглашают на программы и шоу, я даю интервью в студии, на радио, в машине. Я встречаюсь с теми, по ком скучала и давно не видела, и теми, с кем была знакома лишь через Интернет. Мой график не знает паузы, чему я рада: нет мыслей думать. Я здесь и сейчас. Я снимаюсь на Патриарших прудах. Я танцую под музыку Криса. Вокруг идет снег, но я не чувствую холода. Я чувствую себя снежинкой, которая летит и не знает ничего о силе земного притяжения. Когда мы снимали рекламу Яндекса, мне сказали - просто думай о чем-нибудь и забудь, что рядом камеры. Кататься под камерами я привыкла, давать интервью - тоже. Но показать себя в мыслях? И все же я делаю это, надеясь, что никто не прочтет то, что я думаю и хочу написать в сообщениях одному абоненту.. На Новый Год я иду в театр на «Щелкунчика», надеваю красивое черное платье и улыбаюсь помпезной атмосфере вокруг. Большой театр - это настоящая магия. Я здесь уже не в первый раз, но роскошь и великолепие повсюду меня ослепляют. Всюду звучит иностранная речь и щелчки фотокамер. Я невольно ощущаю себя соучастником чего-то грандиозного. Когда начинается спектакль, я затихаю. Для инстаграма фотографируюсь в ванной. Во мне бушует адреналин даже в отсутствии алкоголя. Сейчас для меня нет неопределенности, ведь в полночь пробьют куранты и наступит 2019 год, унося с собой все прошлые тягости и невзгоды. Я не забываю их, не лишаю веса для себя, но не позволяю им больше давить на меня, отнимая силы и веру. Лента ломится от поздравлений, а я сама на Усачевском рынке веду прямой эфир. Вопросов так много, что я лишь успеваю смеяться, не отвечая на многие из них. Лишь только дома я выдыхаю. И радость становится слишком тяжелой. Моя внутренняя батарейка садится. Уже раздевшись и коснувшись головой подушки, я позволяю себе вспомнить Этери Георгиевну. Я ищу правильные слова. «Вы очень сильно проросли в моей жизни, переплелись корнями и держитесь так крепко, что невозможно отпустить. В эту волшебную новогоднюю ночь говорю вам спасибо за все эти уже почти 12 лет плодотворного и увлекательного труда, за результат — это все вы, без вас бы я не справилась, за ваши поддержку и все то теплое, что между нами, за нашу такую красивую историю, за эту нежность в знаке бесконечность. Благодарю и не обижаюсь больше, отпускаю боль и оставляю все плохое в уходящем году. Желаю! Желаю вам здоровья, возродить мотивацию жить и радоваться жизни, найти силы к переменам. Будьте счастливы!»Собирая части #1
23 сентября 2019 г. в 20:27
— А если я буду иногда звонить — это не будет навязчиво? — спрашиваю уже в поезде по дороге в Москву.
— Дура, — Этери Георгиевна качает головой, загадочно улыбаясь.
— Я серьезно, — с волнением продолжаю я.
— Я — тоже, — резко обрывает меня Этери Георгиевна и нежно треплет меня по щеке.
Я забиваюсь в уголок своей полки. Хорошо, что team moonbear уже ушли, и мы наконец можем поговорить с Этери Георгиевной.
— Я вас очень люблю, — смотрю в окно, где яркими огоньками сменяются городские пейзажи. — Но мне надо научиться верить, верить вновь, что я не в тягость, что общение со мной для вас желанное, что я не называюсь, — закручиваю пальцы в какие-то кольцо, успокаиваясь, — что не придумала когда-то нашу дружбу и то трепетное, что было.
— Жень, не говори ерунды, вот правда.
— Я в Канаде, а вы здесь…
— И это ничего не меняет, — в голосе Этери Георгиевны звучит такой знакомой стальной тон. — Ты сама решила уехать, но на том, что я чувствую к тебе и как мы будем общаться это не скажется. Вот правда, не глупи, Женя, ты всегда была умной девочкой.
— Просто я изменилась и знаю себе цену.
Этери Георгиевна ухмыляется вновь и берет аккуратно мой подбородок, приподнимая его вверх.
— Снова дура. Цену себе знают только проститутки. У нас — дружба. Смотри мне в глаза.
Я не отвожу взора. Сглатываю глубокий ком и чувствую слабость на кончиках пальцев. Мне страшно. На расстоянии было легко позволять себе любые мысли и слова. Оказавшись наедине, я все еще робею.
— Поругались, помирились. Так бывает с близкими, понимаешь? — Этери Георгиевна притягивает меня к себе.
— Я к тому, что я изменилась, что раньше я без вас не могла, — не вырываюсь, позволяя держать себя за плечо. — А теперь не хочу. Это разное. И меня есть за что любить, за что ценить. И теперь я могу об этом говорить. Мне не нужны слова, лишь отношение, а я его чувствую во всем. Как тепло, нежность, так и желание отвязаться и нечестность.
— Не хочешь — не надо. — Этери Георгиевна отстраняется, накидывая пальто. — У тебя свой путь, иди и будь счастлива.
— Так просто? — теперь усмехаюсь я, глядя, как Этери Георгиевна готова открыть дверь купе, — Я о том, что хочу наоборот, поэтому я есть.
— Дура, дура, дура, — обессиленно, то ли мне, то ли себе говорит Этери Георгиевна, закрывая лицо руками.
Непроизвольно руки опускаются и у меня. И я не могу понять, готова ли она двигаться дальше и хватит ли у нее сил отпустить. А главное, чего жду и ищу именно я?