Доверие

Музыка всегда была спасением его души. Ноты, цепляясь одна за другую, плавным хороводом оплетали и медленно латали его истерзанное сердце. Сколько еще этих рваных бинтов из нестройной мелодии, озвученной хриплым голосом, извлеченной из струн ослабевшими пальцами, нужно будет наложить, чтобы перестало так отчаянно ныть в груди… Какой же глупостью было сунуться в драку с голыми руками против компании озлобленных и, скорее всего, пьяных парней. Не вызвать полицию, не позвать на помощь еще хоть кого-то из прохожих, не попытаться спугнуть или отвлечь нападавших, а просто бездумно броситься с кулаками в эпицентр событий. Хорошо, что девушку он, кажется, всё-таки спас. Заметил, как она, спотыкаясь, убегала, когда бандиты переключились на него. И, как ни странно, совершенно не удивился и не испугался, когда в руке у одного из нападавших блеснуло лезвие складного ножа. А ведь его вполне могли там и убить. Лука перехватил поудобнее гриф гитары, беря очередной аккорд, и поморщился от тянущей боли в области свежего шва на животе. Он поступал уже так однажды. Так же глупо и опрометчиво. Когда из семьи ушел отец, Лука все свои силы бросил на то, чтобы стать настоящей опорой для матери и сестры. Нельзя было демонстрировать то, что ему тоже плохо ото всех этих перемен, что ему тяжело видеть слёзы самых близких ему людей, что ему тоже хочется порой выть от усталости, морального истощения и внезапно навалившейся непривычной ответственности. Но нужно было быть сильным, и все его чувства были закрыты где-то глубоко внутри, и думать о них он сам себе запретил. А у всех на виду был лишь парень-маска, делающий то, что было необходимо — утешать, искать заработок, заботиться, быть мужчиной в свои неполные пятнадцать лет. Неудивительно, что молодой Куффен в конце концов не справился с бурлящими внутри эмоциями, и у него произошел срыв. Возможно, он просто захотел почувствовать себя живым, а не роботом, выполнявшим определенный алгоритм обязанностей. Возможно, сыграл юношеский максимализм, и Луке захотелось стать самому тем человеком, о котором беспокоятся, заботятся и переживают. Возможно, он просто не справился сам с собой, на мгновение отключив голову и действуя вопреки какой-либо логике, просто так, для разнообразия. Но в один день, возвращаясь с подработки, он сам специально нарвался на драку, зная, что мимо той компании нужно было пройти мимо и как можно скорее, а желательно, огибая по широкой дуге. Но он пошел прямо к ним и наговорил каких-то дерзостей, за что был предсказуемо избит. Тогда ему тоже повезло — отделался сломанной рукой и парой ушибов. С тех пор Лука понял, что ему необходимо научиться владеть собой, найти гармонию внутри себя, не разделяясь на того, кто чувствует, и того, кто делает. И, в конце концов, он справился с этой задачей. Безупречное самообладание и внешнее спокойствие больше не мешали его внутреннему огню, не сводили с ума противоречием. Частично ему помогли медитации, а частично — музыка. Быть может, до сих пор ему не всегда удавалось выразить свои истинные эмоции словами, но именно в музыке он нашел спасение, а его верная гитара стала отличным способом, чтобы выражать себя. И самое главное, что этот его язык поняли самые важные для него люди: мать, сестра и… Маринетт. Но в какой-то момент именно Маринетт стала тем человеком, который снова нарушил с таким трудом приобретенное самообладание Луки. Своими исчезновениями, своими тайнами она возвращала к жизни того потерянного пятнадцатилетнего мальчика, память о котором всегда жила внутри Луки в качестве мотивации для работы над собой. Но в тот злополучный день что-то окончательно надломилось, и этот мальчишка взял верх, и Куффен снова оказался в больнице. Лука возвращался после репетиции, на которой озвучил музыкантам из группы свои планы на счет турне. Скорый отъезд был воспринят положительно, все давно ждали, когда их лидер наконец вернется в строй, выйдя из своего странного состояния душевного раздрая. Вот только на сердце Луки принятое решение легло более тяжким грузом, чем он ожидал. И более тяжким, чем он, как оказалось, смог вынести. Он настолько запутался в своих переживаниях по поводу жены, в чувстве ответственности за деятельность группы, что и без того шаткое состояние спокойствия, которое он старался всеми силами поддерживать на протяжении последних, наиболее тяжелых месяцев, в конце концов отказало ему. Увиденная неприятная картина нападения на юную девушку на плохо освещенной улице недалеко от «Свободы» стала той каплей, что заставила чашу его терпения переполниться, а чувство самосохранения снова отключиться. Совсем, как тогда. Господи, о чем он только думал? Неужели даже в свои двадцать пять лет он не умнее того пятнадцатилетнего себя?! «Недоделанный герой», — кажется, так его назвали те парни. Вот уж действительно! Для подобных подвигов у Парижа есть свои герои, самые настоящие, которых и следовало звать на помощь. Но нет… Ему снова просто повезло, а ведь он мог не только сам пострадать гораздо серьезнее, но и девушку не спасти. Кстати, о героях… Когда-то, еще до свадьбы с Маринетт, Лука надеялся, что именно она и была Леди Баг. Как легко было оправдывать исчезновения любимой чем-то таинственным и при том благородным. Но, чем дольше они жили вместе, чем больше времени прошло со дня свадьбы, тем более глупой казалась ему эта наивная идея. Она ведь наверняка сказала бы ему, если бы это было правдой?.. Если бы всё можно было так легко объяснить, не пятная свою честь, то она бы не стала продолжать вновь и вновь придумывать свои дурацкие оправдания?.. Ведь в браке люди должны доверять друг другу?.. Хотя сейчас Лука уже ни в чем не был уверен. Он боялся признаться самому себе, что перестал доверять Маринетт, допуская мысль о том, что она скрывает что-то отнюдь не в благородных целях. Что она… изменяет ему?.. Но если нет доверия, то, значит, больше нет и любви? Нет. Он точно знал, что любит её. Прерванная было мелодия гитары, которую «в терапевтических целях» принёс ему Тео, снова разлилась по палате, залечивая раны не столько телесные, сколько душевные. Он любит Маринетт. Значит, должен верить. Однако, отвечать на звонки жены Лука категорически не хотел. Он понимал, что, возможно, это жестоко с его стороны — второй день игнорировать попытки Маринетт дозвониться, но и снова пустить все на самотёк Куффен не желал. Его супруга, так и не вернувшаяся вчера вечером в больницу, не пришла и сегодня… Лишь неустанно названивающий телефон успокаивал Луку, наводя на мысли, что с Маринетт все в порядке, и она просто хочет сообщить ему очередную причину своего отсутствия. Не желая подтверждать собственных опасений, музыкант отключил звук на мобильнике и снова погрузился в спасительные звуки гитары.

***

С самого раннего утра Маринетт не могла найти себе места. Она взволнованно расхаживала по каюте и нервно снова и снова пыталась дозвониться до мужа, но в ответ каждый раз получала равнодушные длинные гудки. Неизвестность сводила девушку с ума, и она приняла решение отправиться в больницу, не дожидаясь начала приемных часов. Да, этот день можно было бы определенно считать удачным для Маринетт. Вызванное такси приехало максимально быстро, а водитель оказался отлично осведомлён о ситуации на дорогах, благодаря чему, ловко объехав все пробки, доставил девушку в больницу за какие-то пятнадцать минут вместо привычных сорока. Везение юной Куффен на этом не закончилось. Два охранника, обычно стоящие у входа в больничное здание и не пропускающие никого из посетителей раньше положенного времени, отошли на перекур ровно в ту минуту, когда Маринетт подъехала на такси, и ей удалось спокойно прошмыгнуть внутрь больницы. Оставалось только пройти мимо регистрационной стойки и врачей, снующих по коридорам из одного кабинета в другой. — Мадам, доброе утро! А Вы куда? — молоденькая девушка в белом халате оторвала взгляд от каких-то списков, лежащих перед ней на стойке, и обратилась к Маринетт, которая в эту самую секунду пыталась незаметно пройти мимо. — Я… эмм… ну… — замялась Куффен, пытаясь срочно придумать что-то убедительное. В этот момент она думала лишь о том, что через пару минут увидит Луку, по которому действительно ужасно соскучилась, и переживала о том, как он встретит её и насколько сильно обижен. Из-за этих волнений все заранее заготовленные оправдания для администратора вылетели у неё из головы. — Николь, это ко мне, — уже знакомый Маринетт молодой доктор галантно приобнял девушку за стойкой и кокетливо подмигнул растерянной посетительнице, придя ей на помощь. — Ну что, мадам Куффен, пройдемте в мой кабинет? Маринетт неоднозначно кивнула и проследовала за лечащим врачом мужа, радуясь, что и этот рубеж был пройден. Теперь оставалось лишь избавиться от чрезмерно любезного доктора, и проход в палату Луки будет открыт. — Что-то Вы сегодня рано. Снова не спалось? — мужчина толкнул дверь и пропустил девушку вперёд. — Спасибо, доктор. Все в порядке, просто мой муж не отвечает на звонки, и я волнуюсь, — Маринетт прошла в кабинет и опустилась на один из стульев, покрепче сжав телефон в руке. — Не стоит переживать, мадам Куффен. Ваш супруг находится под круглосуточным наблюдением лучших врачей Парижа, и если бы с ним что-то случилось, мы бы обязательно с Вами связались. Кофе? — Да, пожалуйста, если можно, — кивнула Маринетт, не сводя глаз с мобильника. — Мадам Куффен, можно ли с Вами «на ты»? — врач засыпал зёрна в кофемашину и теперь, повернувшись к девушке, внимательно смотрел на неё. — Извините, доктор, если Вы не возражаете, я сделаю ещё один звонок, — неуверенно произнесла Маринетт, делая вид, будто не услышала вопроса. — Разумеется… Растерянный вид молоденькой Куффен только позабавил мужчину. Приготовив два латте, он подсел к девушке, которая тут же подорвалась с места и отошла к окну, ссылаясь на то, что там мобильная связь лучше. Такая непосредственность и совершенно детская реакция Маринетт окончательно вывели врача из состояния покоя, пробуждая охотничьи инстинкты. Теперь обычное желание пофлиртовать с очередной хорошенькой девицей сменилось четкой целью — получить внимание этой неприступной юной дамы, так возбуждающе игнорирующей его очевидные ухаживания. — Не отвечает? — самодовольно ухмыльнулся мужчина, подходя к Маринетт и сжимая в руке чашку с горячим напитком. — Я попробую ещё… — начала судорожно тыкать по экрану мобильного девушка, делая ещё несколько шагов назад. Врач уже приблизился настолько, что заставил её присесть на подоконник и отклониться назад, чтобы хоть как-то увеличить внезапно сузившееся до предела пространство между ними. — Мадам Куффен, позвольте поправить?.. — мужчина потянулся свободной рукой к выпавшему из свободной прически локону иссиня-чёрных волос девушки. Приставания врача были настолько несвоевременными, что вывели Маринетт из душевного равновесия. Она зажмурилась и вслепую замахала перед собой руками, все ещё крепко сжимая свой телефон. Врач сделал несколько шагов назад, стараясь удержать в руке чашку с горячим напитком. — Осторожнее, милочка, а то так, чего доброго, ещё прольешь на меня кофе! — Извините, доктор, — Маринетт спрыгнула с подоконника, воспользовавшись освободившимся перед собой пространством. — Я, наверное, лучше пойду. — Ну куда же ты так торопишься, красавица? До начала приемных часов ещё есть целых двадцать пять минут. Лучше провести это время с пользой! — отбросив все любезности, защебетал мужчина, вальяжно раскидываясь на узком кожаном диванчике, едва ли предназначенном для двоих, и приглашая девушку занять место рядом с ним. Юная Куффен мгновенно оценила обстановку. За свою многолетнюю героическую деятельность она научилась и без трансформации смотреть на вещи взглядом Леди Баг, подмечая про себя всевозможные варианты развития событий. Вот и сейчас, она обратила внимание на стоящие на краю стола чашки с кофе и на свою сумку, чтобы забрать которую, нужно было максимально близко подойти к доктору, трепетно ожидающему действий девушки. Собравшись с духом, Маринетт смело шагнула вперёд и, не глядя на мужчину, наклонилась за своими вещами, но врач перехватил ее за запястье и потянул на себя. Тогда, чтобы удержать равновесие и не распластаться в объятиях мужчины, Куффен вытянула руки, проскальзывая ими по столешнице и «как бы невзначай» опрокидывая чашки с горячим кофе прямо на колени своего обольстителя. Доктор мгновенно подскочил с места и принялся отряхиваться от обжигающей влаги. — Какого черта?! Что ты творишь, стерва?! — Это получилось случайно. Простите… — Маринетт постаралась изобразить виноватое лицо. — Я видел, как «случайно» ты спихнула на меня эти чёртовы чашки! — Может, Вам помочь? — Маринетт, еле сдерживая собственную победную ухмылку, вытащила из сумки пачку салфеток и протянула их мужчине. — Мадам, как Вас там, Куффен, идите, пожалуйста, к своему мужу! Вы и так мне уже достаточно помогли! — довольно резко отмахнулся от девушки доктор. — Да, пожалуй, Вы правы. Мне уже пора. Ещё раз извините за доставленные неудобства, — Маринетт все же не сдержалась и тихонько хихикнула, прикрывая за собой дверь злосчастного кабинета. Едва девушка скрылась в больничном коридоре, врач скинул с себя халат и подошёл к шкафу, где у него обычно всегда висела запасная одежда. Не найдя ничего подходящего, мужчина вернулся к столу и набрал телефон. — Николь, где мои запасные брюки и халат, которые я просил забрать из химчистки? — недовольно спросил доктор. — Что значит, ещё не забрала?! Какого черта?! — мужчина сорвался на крик и швырнул телефон в сторону, облокачиваясь на столешницу. Тут же ему на глаза попалась одна из самых важных папок, где хранились все справки и отчеты по обходам больных. И что он увидел?! Все бумаги были залиты кофе, и едва начавшие подсыхать документы начали коробиться от влаги. — Черт! Черт! Черт! — врач схватил папку и начал её судорожно отряхивать, хотя спасти бумаги уже было невозможно. Всё будто нарочно складывалось против мужчины, окончательно выводя его из себя. Каждая клеточка внутри мужчины начинала клокотать от злости. Вслед за телефоном полетела и безнадежно испорченная папка, и подставка с канцелярией, и другие бумаги. Врач уже хотел было швырнуть свой стетоскоп, но маленькая чёрная бабочка, влетевшая в медицинский прибор, остановила его действия, подчиняя сознание разгневанного мужчины воле Бражника.

***

Маринетт медленно шла по больничным коридорам и что-то напевала себе под нос. «Удивительно, как может поднять настроение справедливое наказание очередного мерзавца!» — думала про себя девушка, приближаясь к палате мужа. Но, остановившись в паре десятков шагов от заветной двери, Маринетт обернулась на шум за своей спиной и буквально врезалась лбом в грудь любимого музыканта. — Лука? Что ты здесь делаешь? Как же твоя рана? — взволнованно затараторила девушка, с беспокойством оглядывая мужа, смотрящего на неё с немного странной, несвойственной ему улыбкой. — Я соскучился, крошка! — бархатным голосом произнёс парень прямо на ушко супруге, опаляя её горячим дыханием и вдавливая в стену всем своим телом. — Я тоже соскучилась, дорогой. Но как же… — музыкант не дал договорить девушке и заткнул её ротик требовательным поцелуем, подхватывая за бёдра и поднимая на уровень своего торса. Маринетт не понимала, что происходит, но уже и не хотела понимать. Её сердце бешено забилось, а разум уплыл куда-то далеко-далеко. Сейчас она вся буквально растворялась в любимом, обхватив его торс ногами и откидывая голову назад, подставляя шею под его горячие страстные поцелуи. — О да, красавица! А ты можешь быть послушной, когда захочешь! — музыкант жадно впивался губами в белоснежную кожу девушки, оставляя яркие отметины. — Алан, что тут происходит? — завизжала молоденькая медсестра, заметив происходящее в коридоре. — Милашка, тебе придётся немного подождать. Я сейчас, — мужчина опустил покорную Маринетт на ноги и направился к растерянной девушке в белом халате. — Ну что ж, послушаем, чего жаждет твоё сердце, Николь… Зрачки медсестры мгновенно расширились, и она с обожанием бросилась на шею довольному её реакцией мужчине, блаженно поглаживающему свой бесценный стетоскоп, и прижалась к нему всем телом: — Томми, любовь моя! Он махнул рукой ожидающей его указаний Маринетт, и когда та подошла, по-хозяйски обнял обеих девушек и повёл их в сторону своего кабинета, попутно прихватывая всех симпатичных дам, попадающихся на пути. Одной из жертв соблазна оказалась совсем юная особа, которая сидела с отцом в коридоре и ожидала, когда же их наконец пустят, чтобы навестить маму. Под совершенно фанатские визги убегающей вслед за врачом дочери, мужчина, стараясь сдержать собственную панику, вызвал полицию. Уже через пятнадцать минут в больнице собрались всевозможные представители правоохранительных органов и журналисты. По всем каналам началась прямая трансляция с места событий под предводительством Нади Шамак, сообщающей жителям Парижа о нападении новой акумы. — Насколько нам удалось узнать, злодей, являющийся одним из хирургов больницы Жоффруа, называет себя Ловеласом, однако девушки, попавшие под его влияние, говорят разные имена. Полиция оцепила здание и ожидает появления героев Парижа. Оставайтесь с нами, чтобы увидеть, как Леди Баг и Кот Нуар доблестно справятся с очередной марионеткой Бражника! Адриан, едва вернувшийся с весьма выматывающей утренней фотосессии и теперь устало рухнувший на диван, увидел по телевизору творящиеся в одной из лучших больниц Парижа беспорядки и с досадой подумал о том, что долгожданный отдых снова придётся отложить. Радовало лишь то, что там он наверняка снова встретит свою Леди и, вероятно, после сражения сможет уговорить её пойти с ним на новое свидание. Эта мысль придала молодому Агресту сил, и он, мгновенно перевоплотившись, направился к месту событий. Ситуация требовала немедленного вмешательства. Девушки, словно помешанные, повалили врача на пол и всячески старались прикоснуться к нему, как к самому желанному на свете. Нуар не смог сдержать собственную усмешку. Он подумал, что врач — тот ещё счастливчик, ведь ему досталась неплохая способность — принимать в глазах девушек обличие объекта их страстной любви. Но эти мысли мгновенно исчезли, едва Кот заметил среди «опьяненных чарами» девушек свою давнюю подругу, с которой он не виделся с самого окончания школы. Маринетт Дюпен-Чен, его скромная и робкая одноклассница, которая зачастую отводила взгляд в сторону, лишь бы лишний раз не встречаться с ним глазами, сейчас больше походила на невероятно страстную и пылкую натуру, возбуждающе-непристойно восседающую на ногах доктора и поглаживающую его грудь. Её прическа порядком растрепалась, а глаза горели таким голодным блеском, что Кот почувствовал, как внутри него что-то зашевелилось, и он нервно сглотнул. Встряхнув головой, чтобы отогнать собственное наваждение, Нуар принял решение сначала спасти подругу из-под действия чар, пока она не перешла на более интимные ласки, а уж потом заняться Ловеласом. Оглядевшись по сторонам, Кот отметил, что журналисты снимают все происходящее в прямом эфире, а, значит, если он оттащит в сторону и образумит только Маринетт в своём геройском обличии, то это мгновенно увидят все, и велик риск, что такие дотошные фанаты, как, к примеру, Аля Сезар, могут догадаться о том, кто скрывается за чёрной маской, сделав выводы из его избирательности. Этого Нуар допустить не мог, и удалившись с места событий в первый попавшийся свободный кабинет, снял трансформацию. — Парень, что ты делаешь? Как ты собираешься сражаться со злодеем без супер-способностей? — Плагг, мне нужно спасти Маринетт. Когда я точно буду уверен в том, что она в безопасности, я снова перевоплощусь в Кота и вернусь обратно. Глядишь, к этому времени и Леди Баг появится… — И как ты собираешься спасать свою ненаглядную Принцессу? — скептически сложил лапки на груди квами. — Любые чары можно разрушить поцелуем. Думаю, я справлюсь. В крайнем случае, просто запру её здесь. Уверен, Маринетт поступила бы так же, ведь мы — все ещё друзья, не смотря на то, что давно не виделись. — Смотри, Казанова, как бы не пришлось потом тебя спасать! Адриан отмахнулся от причитающего квами и выбежал обратно в коридор. Подлетев к увеличившейся толпе девушек, Агрест постарался пролезть в эпицентр событий и, когда ему это удалось, довольно резко схватил свою одноклассницу за руку, вытаскивая её наружу. — Что ты делаешь? Мне больно! Отпусти! — закричала девушка, всячески сопротивляясь уверенным манипуляциям блондина. — Маринетт, прости, но я вынужден так поступить, чтобы снять чары, — Агрест притянул подругу к себе и впился в её плотно сжатые губы. Девушка, сначала упирающаяся ладонями в грудь бывшего одноклассника, вдруг перестала сопротивляться и ответила на поцелуй, обнимая своего спасителя за шею и зарываясь пальчиками в его пшеничные волосы. Когда воздух в их легких закончился, молодые люди отстранились друг от друга и встретились совершенно растерянными взглядами. — Адриан?.. Что ты здесь делаешь?.. Как это… — Маринетт поднесла руку к своим губам и аккуратно дотронулась до них. — Я просто мимо проходил… Извини, но мне нужно срочно отойти по одному важному делу. Увидимся позже, — Агрест, широко улыбаясь, помахал подруге рукой и быстрым шагом удалился. Маринетт, наверное, так бы и стояла как вкопанная на месте, если бы не журналисты, окружившие её со всех сторон и допрашивающие об их отношениях с самым завидным холостяком Парижа. «Журналисты? В больнице? Да ещё и полиция? Кажется, надо срочно перевоплощаться!» — приходя в себя, начала соображать девушка. Извинившись, она выскочила из толпы и бросилась в ближайший туалет, искренне надеясь, что никто не проследует за ней. К счастью, здесь было пусто, и Маринетт без труда перевоплотилась в Леди Баг, возвращаясь в коридор, где с каждой минутой становилось все теснее. — Моя Леди, рад видеть тебя! Будь осторожна. Этот Ловелас очень опасен для девушек. Хотя, думаю, ты это уже и так заметила, — Нуар усмехнулся, оттаскивая в сторону очередную жертву обольщения. — Как думаешь, где скрывается Акума? — Леди Баг тоже принялась «раскапывать» злодея, надежно укрытого женскими телами. — Полагаю, что в стетоскопе. Я видел, как он направляет его на жертву со словами: «Давай послушаем, чего жаждет твоё сердце!» — Так он у нас по сердечным делам, значит… Ну ничего, мы сейчас с ним быстро разберёмся! Будь готов! — скомандовала героиня, вызывая на помощь «Супер-шанс». В руки девушки упал метроном, громко отчеканивающий чёткий ритм. — Ну что, синхронизируемся, моя Леди? — скаламбурил Нуар, применяя «Катаклизм». Громкое ритмичное постукивание, чем-то схожее с сердцебиением, вступило в резонанс с теми сигналами, что улавливал заражённый стетоскоп. Девушки, одна за другой, освобождаясь от влияния Ловеласа, стали расходиться в стороны, пропуская героев к злодею. Когда последняя жертва обольщения отошла от возмущённого доктора, мужчина кинулся на Леди Баг, выбивая у неё из рук злосчастный предмет, разрушающий чары. — Сама героиня Парижа пришла ко мне на осмотр! Ну давай послушаем, чего жаждет твоё сердце! Воспользоваться стетоскопом врач уже не успел. Готовый к немедленному нападению, Нуар ловко перехватил медицинский прибор заряженной Катаклизмом рукой и уничтожил его. Леди Баг тут же сбросила с себя мужчину и запустила йо-йо в освобожденную Акуму. — Спасибо, Кот! — улыбнулась она напарнику, выпуская на волю очищенную бабочку. — Всегда к Вашим услугам, моя Леди. Кстати, я тут подумал, как ты смотришь на то, чтобы завтра сходить со мной на второе свидание? Героиня уже открыла рот, чтобы озвучить отказ, однако, вопреки собственным ожиданиям, вслух сказала совсем другое. — Я подумаю и дам ответ на вечернем патруле, хорошо? — Конечно, моя Леди! Тогда, до вечера? — До вечера, Кот.

***

— Маринетт! — окрикнул девушку мужской голос. Юная Куффен обернулась и замерла. С широкой улыбкой и горящим взглядом к ней приближался никто иной, как сам Адриан Агрест.