Доверие

— Так куда тебя подвезти? — Натали обернулась на девушку, сидящую на заднем сидении машины с опущенной головой. — Если не трудно, то на Трокадеро... — негромко ответила Маринетт, внимательно изучая собственные коленки. — Не трудно, — холодно сказала Натали и кивнула водителю, что можно ехать. Маринетт поймала себя на мысли, что её одолевает чувство какого-то необоснованного дискомфорта. Дорогой автомобиль, личный водитель и помощница самого Габриэля Агреста — всё это казалось сейчас каким-то совершенно нереальным и подозрительным. Да, подобное отношение, безусловно, было приятным, однако, разве она, простая и неприметная девушка со скромным набором самых обычных качеств, заслуживает всего этого?.. «Какая же я ужасная! Как я могла так поступить с Лукой... Он достоин совсем другой, лучшей жены...» — вдруг с отвращением к себе подумала Маринетт, зажав ладонями припухшие от слёз веки. Перед глазами снова встало равнодушное лицо мужа, а в ушах зазвенело пронзительное «Уходи...», произнесённое его губами. Девушка вздрогнула и осмотрелась по сторонам, будто боясь, что её мысли будут услышаны. Тонкие девичьи пальчики сами на автомате вытащили мобильник и набрали короткое смс. Через минуту прозвенел сигнал, сообщающий о получении ответа. На экране высветилось: «Хорошо! Скоро буду! Никуда не уходи!» Маринетт откинула голову на спинку сидения, прикрыв глаза. Совсем не такой сценарий сегодняшнего дня она себе представляла. Всё, произошедшее с ней за последние дни, было как-то не к месту, не ко времени. Казалось бы, внезапно взлетающая карьера и всеобщее внимание должны были привнести в жизнь юной девушки лишь радость и удовольствие, однако, эти положительные факторы отрицательно сказывались на браке Куффенов. Впервые Маринетт настолько остро чувствовала непередаваемый страх за будущее своей семьи. «Беда не приходит одна...» — очередной раз вздохнула девушка, стараясь отогнать неприятные мысли, расползающиеся депрессивным пятном в голове. Яркое солнце ласкало улицы Парижа. Тёплые лучи пробирались сквозь тонированные окна автомобиля, приятно согревая замёрзшие руки Маринетт. Расслабившись в мягко покачивающемся салоне и погрузившись в тишину, изредка нарушаемую негромким звуком двигателя, девушка почувствовала, как её начало клонить в сон. — И почему всеми любимая героиня Парижа грустит совсем одна? — знакомый мужской голос заставил Маринетт повернуться и обратить внимание на пожилого мужчину, который вольготно расположился рядом с ней на заднем сидении и теперь внимательно смотрел на неё. — Мастер Фу?! Откуда?! Что Вы здесь делаете? Вас же могут увидеть! — взволнованно замахала руками Маринетт, боязливо поглядывая на совершенно отрешённых водителя и Натали. — Не волнуйся, я сейчас уйду. Мне просто показалось, что твоё сердце обременено тяжёлыми и мрачными переживаниями, а это неприемлемо для героини. Твои страдания и страхи будут серьёзной помехой в борьбе с Бражником. Ты же знаешь о том, что во время трансформации квами с владельцем талисмана становятся одним целым, что позволяет рационально использовать получаемую волшебную энергию... — Но при чем тут мои страдания и страхи?.. — нетерпеливо поинтересовалась Маринетт. — Твои негативные эмоции через талисман передаются и твоей квами. Такой симбиоз может искажать чудесные способности, приводя к совершенно неожиданным результатам. К сожалению, далеко не позитивного характера... — Выходит, мои переживания как-то сказываются на силах Тикки... — заключила для себя девушка. — Совершенно верно, Маринетт! Поэтому, тебе нужно принять правильное решение и очистить своё сердце от лишних переживаний и беспокойств, — улыбнулся старичок. — Мастер Фу, я очень признательна Вам за эту весьма познавательную информацию, но вынуждена Вас заверить, что с моим сердцем всё в полном порядке... Вам показалось... — равнодушно ответила девушка, снова отворачиваясь к окну, чтобы скрыть истинные чувства, беспокойным океаном плещущиеся в её васильковых глазах. — Как скажешь, Маринетт. Я буду очень рад, если ошибся. Но думаю, что тебе всё же пора уже решить для себя, по какому пути и в чьей компании ты хочешь идти, и оставаться верной выбранному направлению, — на этих словах мужской голос будто растворился в воздухе, снова сменяясь тихим и ровным гудением двигателя. Маринетт, едва осознав суть сказанного неожиданным собеседником, повернулась в его сторону, но Мастера Фу и след простыл. Девушка зажмурилась и встряхнула головой. «Ну вот... Кажется, я начала сходить с ума...» — вынесла вердикт самой себе Куффен. — Маринетт, мы приехали, — невозмутимый голос Натали разбудил девушку. Она резко распахнула глаза, с непониманием уставившись на Санкёр, пытаясь сообразить, что происходит. — Что? А... ммм... спасибо... — рассеянно ответила Маринетт, когда ей всё же удалось восстановить цепочку последних событий. — До свидания! — попрощалась девушка, вылезая из тёплого салона автомобиля на улицу. Размякшее тело тут же обдуло прохладным осенним ветерком, отчего остатки сна мгновенно растворились, а Маринетт дрожащими руками запахнула края пальто, вжимаясь в ещё тёплую ткань и стараясь сдержать зубы, которые так и порывались забить чечётку. Медленно дойдя до нужного кафе, девушка расположилась за самым дальним столиком, печально уставившись в окно и размышляя над словами Мастера Фу из своего сна. — О чём ты думаешь, Маринетт? — тихонько пропищала Тикки из внутреннего кармана женского пальто. — Мне сейчас приснился Мастер Фу... Он сказал, что мои переживания отрицательно сказываются на твоих волшебных способностях... — печально вздохнула девушка. — Не хочу тебя расстраивать ещё сильнее, Маринетт, но это правда. Тебе нужно постараться как-то отбросить все переживания. И лучше, если ты устранишь источник. — Устраню источник?.. О чём ты, Тикки? — Тебе нужно помириться с Лукой, если, конечно, ты этого действительно хочешь. Я чувствую, что все твои беспокойства связаны именно с ним. Ты и сама понимаешь, что ваши отношения на грани разрыва... — О чем ты говоришь, Тикки, конечно же я хочу с ним помириться! Ведь я люблю его и не хочу потерять! Но что мне делать, если в тот самый момент, когда я наконец попыталась быть с ним максимально открытой и честной, он отвернулся и попросил меня уйти?.. Я понимаю, что эта правда совсем не та, которую хотелось бы услышать мужу от своей жены... Но всё-таки лучше горькая истина, чем сладкая ложь?.. — принялась рассуждать вслух девушка, но тут же снова помрачнела и опустила голову, осознавая, насколько нелепыми кажутся её попытки выгородить себя, после всего того, что она успела натворить. — Я такая ужасная, Тикки! Даже не представляю, как мне теперь вернуться и загладить свою вину перед ним... — Маринетт, не забывай, ты — Ледибаг, а она всегда находит выход из любой, даже самой сложной ситуации! Я уверена, что ты обязательно примешь правильное решение и всё исправишь. Просто дай себе время. Вот увидишь, ответ совсем близко. — Спасибо, Тикки... Мне очень страшно... Я так боюсь потерять Луку... — девушка заплакала, уронив голову на сложенные перед собой руки, ощущая неприятную тянущую боль в области сердца. Все те годы, что они с Куффеном были вместе, она считала лучшими в своей жизни. Он всегда мог заставить её искренне улыбаться, а в его тёплых объятиях она чувствовала себя в такой безопасности, какой не испытывала, даже будучи облачённой в защитный пятнистый костюм героини. А теперь, над всем, что связывало их, над их планами и совместным будущим, нависла угроза, которую она сама же и создала по собственной глупости. Горячие слёзы стекали по щекам Маринетт, и больше всего ей хотелось сейчас снова оказаться в больнице у Луки, обнять его и сказать, что действительно любит и сделает всё возможное, чтобы он больше не разочаровывался в ней и не сомневался в её чувствах к нему. — Не плачь, Маринетт! Ты сильная! Ты справишься! — приободряюще заявила Тикки, прижимаясь к девушке под пальто. — Ну здравствуйте, мадам Куффен! — громкий женский голос заставил Маринетт подпрыгнуть на месте и судорожно поправить одежду, чтобы скрыть и без того надёжно спрятанную квами. — Алья, ты меня напугала! — растерянно пробормотала Маринетт, поднимаясь со стула, чтобы обнять подругу, и смахивая со щёк слёзы. — Нельзя же так тихо подкрадываться! — И это ты так рада меня видеть?! — театрально надула губки Сезар, похлопывая подругу по спине. — Чего глаза опять на мокром месте? — Ты права. Извини... Я очень рада тебя видеть! Всё в порядке, просто соринка попала в глаз... — едва заметно улыбнулась Маринетт, снова усаживаясь за столик и принимаясь копаться в собственной сумочке в поисках зеркальца, чтобы поправить макияж. — Соринка, значит?.. Вижу, дела совсем плохи... — сочувственно вздохнула Алья. — Предлагаю сначала сделать заказ, и потом ты мне всё-всё подробно расскажешь! Маринетт молча кивнула, протягивая подруге меню.

***

— Месье Агрест, прошу прощения за беспокойство, но у меня появилась некоторая информация по мадам Куффен, — сдержанно сказала Натали, спешно набрав номер своего работодателя, едва Маринетт вышла из машины. — Говори. — Мы только что высадили её на Трокадеро, и она направилась в Café Kléber. — Прекрасно! Сегодня Адриана снимают как раз в том районе. Ты знаешь, что делать, Натали. Что насчёт её мужа? Вопрос с фотосессией улажен? — Да... Но, боюсь, что тут могут возникнуть некоторые проблемы... Девушка согласилась, но, судя по настроению, с которым она вышла из больничной палаты после разговора с мужем, эта новость его не обрадовала. Есть вероятность, что из-за излишней эмоциональности и свойственной мадам Куффен спонтанности всё сорвётся в последний момент. — Это неприемлемо! — воскликнул Габриэль, но тут же смягчился и продолжил своим привычным спокойным и ледяным тоном. — Говоришь, муж не рад?.. Хм... Ну что ж, тогда сделаем так, как хочет мадам Куффен. Пусть её решение всецело зависит от супруга. Мне нужна вся информация по этому молодому человеку! — Да, месье Агрест, — ответила Натали. Едва закончив разговор, Санкёр достала из сумки планшет и принялась выполнять поручения, то и дело вбивая новые запросы в поисковую строку, параллельно обзванивая необходимых людей.

***

После встречи с инвесторами, как и планировалось, Адриан отправился на съёмку. Всю дорогу парень думал только об одном — почему отец так и не поднял вопрос, как его сыну удалось настолько неудачно вляпаться во всю эту историю со своей бывшей одноклассницей, да ещё и оказаться в больнице Жоффруа во время нападения акумы. С одной стороны, подобное равнодушие родителя радовало, ведь можно было не придумывать очередные отговорки и оправдания, но с другой — всё это немного напрягало, создавая устойчивое ощущение, что старшему Агресту известно гораздо больше, чем младшему. А если брать в расчёт ещё и неожиданное желание отца провести совместную фотосессию с Маринетт... Адриан начал чувствовать, будто является пешкой в какой-то большой игре, созданной по правилам и условиям Габриэля Агреста. Отец всегда обладал невероятным самообладанием и самоконтролем. По его эмоциям было трудно сказать, какие чувства он испытывает на самом деле. Он никогда не позволял себе расслабиться, даже наедине с собственным сыном, соблюдая максимально возможную дистанцию. При этом, несмотря на всю сдержанность и равнодушие, мужчина буквально источал невероятную харизму и вместе с тем леденящее душу обаяние. Одним лишь взглядом дизайнер мог подчинить своей воле любого нужного ему человека, будь то деловой партнёр или представитель конкурентов, не затрачивая при этом собственных эмоционально-психических и физических ресурсов. Все эти свои качества Габриэль умело использовал, создавая себе репутацию невероятно влиятельного человека. Вот только Адриан всю жизнь мечтал о том, чтобы этот образ старшего Агреста существовал исключительно для карьерных целей, но, к его огромному сожалению, в домашней обстановке знаменитый дизайнер не становился мягче, участливее и ближе, даже к собственному сыну. Всё утро, по пути на встречу с инвесторами, Адриан ждал, что отец вот-вот начнёт разговор об отношениях между ним и Маринетт, однако мужчина не удостоил своего отпрыска даже взгляда, внимательно изучая какие-то бумаги. Сразу после встречи Габриэль Агрест взял другую машину и уехал, даже не попрощавшись с сыном. Адриан, привыкший к подобному поведению отца, лишь с грустью ухмыльнулся и отправился на запланированную фотосессию. Вскоре мысли о родителе вытеснились привычными фантазиями о Ледибаг. Однако, после того, как она так и не пришла на патруль, Адриан заметно поник. Да, напарница часто опаздывала на встречи, ссылаясь на собственную занятость, но чтобы совсем не прийти и даже не удосужиться предупредить... Это совсем не было похоже на его Леди. «А вдруг с ней что-то случилось?..» — первая мысль, которая посетила парня, ещё когда он сидел на крыше, наблюдая за падающей в парке листвой, снова всплыла в голове. Однако, беспокойство за напарницу не долго мучило героя, сменяясь разъедающим изнутри чувством ревности, что любовь всей его жизни могла не прийти из-за мужа. Адриан до сих пор не мог смириться с семейным положением своей Леди. Как она могла предпочесть ему кого-то ещё?.. Разве это справедливо — не отвечать на его искренние чувства?.. Обида на девушку накрыла парня с новой силой. Он нахмурился от собственных мыслей и равнодушно уставился в окно автомобиля. «Какая хорошая погода... Солнце... Тепло...» — уныло подметил Адриан, наблюдая за куда-то вечно спешащими прохожими. Погрузившись в свои безрадостные думы, Агрест-младший даже не заметил, как автомобиль остановился у площади Трокадеро, а водитель выжидающе уставился на своего пассажира. — Спасибо! — кивнул парень, вылезая из салона и неспешным движением запахивая пальто, чувствуя, как прохладный ветерок обдувает его голову, словно стараясь избавить от тревожных мыслей. Около ближайшего кафе Адриан заметил своего фотографа-итальянца с командой ассистентов и направился к ним. — Сiao*, Адриан! — лучезарно улыбнулся мужчина с увесистым фотоаппаратом в руках. — Мне сейчас звонила помощница месье Агреста, и мы обсудили с ней концепцию сегодняшней фотосессии. Так что в этот раз будем работать с тобой прямо здесь. По просьбе твоего отца мадам Санкёр уже забронировала несколько уличных столиков для съёмки. Девочки сейчас тебя подготовят, и начнём! Адриан лишь коротко кивнул, позволяя восторженным ассистенткам отвести и усадить его на ближайший свободный стул, чтобы создать необходимый образ. Каждая девушка, старательно работающая над внешним видом Адриана, старалась произвести на парня «особое» впечатление. Не каждый день удаётся прикоснуться к лицу модного бренда всемирно известного дизайнера. Да к тому же, это не обычная модель, а самый завидный холостяк и единственный наследник всего отцовского бизнеса. А в свете последних событий, каждая девушка и вовсе мечтала оказаться на месте некой Маринетт Куффен, так бессовестно завоевавшей внимание перспективного молодого человека, всех журналистов Парижа и не только! Сам Габриэль Агрест сделал этой «невероятно везучей вертихвостке» предложение стать своей правой рукой в мире моды! И чем она заслужила такое великодушие и расположение великого дизайнера?! — Месье Агрест, а это правда, что Вы решили жениться на этой замужней простушке из Вашего прошлого? — не удержалась одна из девушек, поправляющих одежду парня. — Лучше бы ты так руками работала, как языком! Нечего донимать Адриана своими глупыми расспросами! Пора начинать фотосессию! — недовольно рявкнул фотограф, вовремя придя на помощь смущённому Агресту. Пристыженная ассистентка, краснея, отвернулась и негромко шепнула другой: — Слышала, Аннет с ума сходит от всех этих новостей... — Ну и поделом ей! Сама виновата! Нечего было вешаться на... — так же тихо ответила другая девушка, кивнув на Адриана, который отвёл в сторону задумчивый взгляд, решив сделать вид, что ничего не слышит. Разумеется, имя Аннет ему было отлично знакомо. Уже не в первый раз чересчур любопытные и болтливые ассистентки перемывали косточки той или иной пассии юного Агреста. Поначалу он пытался как-то пресечь все эти разговоры, а потом, поняв, что это совершенно бессмысленное и бесполезное занятие, решил просто смиренно игнорировать любые обсуждения своей личной жизни. Вот и сейчас, упоминание имени его последней девушки, с которой он разорвал отношения несколько месяцев назад, не вызвало в парне совершенно никаких чувств и эмоций. Разумеется, он прекрасно знал и понимал, что если Аннет от чего-то и страдает, то уж точно не из-за их несостоявшегося романа. После того, как Адриан поставил девушку перед фактом, что он всё же любит и не может забыть другую, и поэтому у их отношений не может быть хэппи-энда в виде свадьбы, детей, хомячков и прочее, «убитая горем» Аннет всеми возможными способами стала пытаться вернуть к себе расположение золотого мальчика: отслеживала его перемещения по городу, присылала многословные письма, подарки, даже угрожала покончить с собой. Агресту-младшему всегда удавалось без особого труда сгладить все конфликты, не вынося их на всеобщее внимание, но с каждым разом попытки девушки становились всё рискованнее, а методы — всё изощрённее, грозя вот-вот выйти за рамки возможностей парня. Но и тут ему удалось найти выход из положения, правда, отчасти в ущерб себе. Обратиться к отцу за помощью было самым крайним вариантом в списке возможных. После исчезновения матери отношения между старшим и младшим Агрестами кардинально изменились. Равнодушие и холодность родителя, быстро ставшие привычной «стеной» в общении отца и сына, окончательно подорвали доверие впечатлительного и чувствительного мальчика, с рождения привыкшего к неисчерпаемой материнской заботе, ласке и вниманию. Адриан закрылся от Габриэля, научившись самостоятельно справляться со своими проблемами и внутренними переживаниями, сдерживая все эмоции в себе. Однако, ситуация с Аннет требовала применения кардинальных мер, и Агрест-младший, переступив через себя, всё же обратился за помощью к отцу. Ещё будучи в отношениях с Адрианом, девушка часто как бы невзначай упоминала о своей безумной любви к моде и дизайну, неприкрыто восхищалась случайно оставленными на столе в гостиной эскизами Габриэля Агреста, недвусмысленно намекала своему парню о том, что всегда, с самого рождения, мечтала работать с таким всемирно известным дизайнером. Внимательно выслушав просьбу сына, Габриэль, не долго думая, великодушно распорядился принять девушку в ряды своих сотрудников. Однако, в первый же рабочий день Аннет, он чётко дал ей понять — она получила это место лишь на том условии, что отныне перестанет преследовать Адриана и не будет болтать направо и налево об их несостоявшихся отношениях. Девушка послушно подписала все необходимые бумаги, клятвенно обещая навсегда забыть о золотом мальчике. И действительно, упоминания об Аннет практически исчезли вместе с ней из жизни младшего Агреста, позволяя парню облегчённо вздохнуть, почувствовав себя свободным от былого жёсткого натиска. Позже Адриан узнал о том, что девушка и вовсе никогда не любила его, а умышленно пыталась всячески ублажить сыночка всемирно известного дизайнера, чтобы выбить себе перспективное местечко под солнцем. Конечно, это не могло не задеть чувств юного Агреста, однако, он быстро справился с подорванным доверием к девушкам, с удвоенным усердием вернувшись к нескончаемой погоне за взаимностью неприступной Леди. Но весь этот относительный покой Адриана длился не долго. Судя по перешёптыванию ассистенток, внезапное появление Маринетт нарушило не только планы младшего Агреста, но и Аннет. Совершенно очаровательной мадам Куффен удалось за считанные часы перевернуть с ног на голову весь тот уклад, который с невероятным трудом создавался в семье Агрестов все эти годы. Журналисты ликовали, получив горячие кадры из больницы Жоффруа, а затем вновь упивались собственной удачей, когда их бесчисленным камерам удалось поймать Адриана, пришедшего вместе с Маринетт на благотворительный вечер отца. Сам же Габриэль подлил масла в огонь, предложив бывшей однокласснице сына стать своей правой рукой. Зная, насколько его школьная подруга талантлива, Адриан мысленно одобрял подобное решение отца, но при этом он не сомневался, что после сенсационного поцелуя в Жоффруа оно вызовет массу вопросов и подозрений со стороны прессы и большое недовольство со стороны сотрудников, которые из зависти наверняка начнут всячески досаждать новоиспечённому дизайнеру в лице Маринетт. А какие испытания может приготовить для мадам Куффен давно метившая на её место Аннет, Адриан даже представить боялся. Мотивы Габриэля, саморучно подвергшего Маринетт такому риску, оставались для его сына загадкой, порождая в юной голове совершенно невообразимые догадки и предположения. Но, не смотря на это, молодой человек продолжал вести привычный ему уклад жизни, сосредоточившись на собственных задачах и проблемах и стараясь отбросить навязчивые мысли о каком-то глубоком замысле отца со всеми вытекающими из него последствиями. — Адриан, у тебя такое тухлое лицо, словно в твой утренний кофе кто-то плюнул! — возмущённо воскликнул фотограф, вырывая Агреста-младшего из задумчивого состояния. Парень мгновенно пришёл в себя, сфокусировав взгляд на камере и включив дежурную улыбку. — Molto bene**! — обрадовался такой быстрой перемене в модели мужчина, выставляя другие настройки на фотоаппарате и быстро делая всё новые и новые кадры. Съёмка длилась уже больше часа. Адриан чувствовал, что с каждой минутой улыбаться ему всё сложнее. Усталость и внутренние переживания начинали брать верх. Признаться честно, он вообще не особо любил позировать и «кривляться» на камеру, поэтому, каждая фотосессия была для него своего рода подвигом, а сегодня так и вовсе практически непосильным испытанием. Адриану надоело строить из себя саму невозмутимость. Более не слушая замечаний и советов фотографа, он позволил себе расслабиться и откинуться на плетёную спинку стула, рассматривая незамысловатую архитектуру кафе, в котором сидел. «Café Kléber... Всегда хотел сходить сюда, но всё как-то не до этого...» — обречённо вздохнул Агрест-младший, переводя взгляд с эмблемы заведения, отпечатанной на лежащем на соседнем столике меню на залитые солнцем окна. К его немалому удивлению за первым же стеклянным полотном он увидел причину своих нынешних переживаний и проблем в компании хорошо знакомой рыжеволосой подруги. Девушки вели оживлённую беседу, явно не замечая, что совсем рядом проходят фотосъёмки. Под возмущённые причитания фотографа, эмоционально настаивающего на продолжении работы, Адриан встал из-за стола и уверенно направился внутрь кафе, даже не заметив, как из нескольких тонированных фургончиков, остановившихся неподалёку от площади Трокадеро, к Café Kléber бегут уже до тошноты надоевшие репортёры, журналисты и прочие представители прессы и телевидения в предвкушении новой сенсации...