Доверие

Почему Маринетт так показательно избегала любого контакта, не соглашаясь даже на малейшее общение с ним, Адриану оставалось только гадать. Да, он допускал такую мысль, что бывшая одноклассница могла обидеться на его опрометчивый поступок в больнице, из-за которого теперь, не без активной помощи журналистов, стоял под угрозой её брак. Но ведь они всё выяснили в тот же день за совместным обедом, разве не так?.. К тому же она согласилась сходить с ним на благотворительный вечер, который оказался очень плодотворным для девушки, ведь она получила работу у его отца. Может, Маринетт обиделась на то, что Адриан исчез с того мероприятия, оставив её одну среди не в меру богатых и бескомпромиссных снобов? «Наверняка!» — подумал Агрест-младший, сопоставив все факты воедино. Как раз после того вечера, когда он сбежал на патруль со своей Леди, на который героиня так и не явилась, Маринетт начала избегать Адриана. Взять хотя бы тот странный случай в кафе Kléber. Агрест был уверен, что видел девушку через окно, но, зайдя внутрь, он встретил только Алью, которая чересчур эмоционально всё отрицала, то и дело пожимая плечами, якобы никакой Маринетт здесь никогда и не было, а она просто случайно зашла сюда выпить чашечку кофе. Быстрый предупреждающий взгляд, которым Сезар наградила вернувшегося откуда-то бармена, косящегося на блондина с подозрением и толикой страха, лишь подтвердил догадки Адриана, что рыжая по какой-то причине скрывает от него правду. Позже он был даже благодарен, что не застал Маринетт, ведь, спустя пару минут после того, как он сам зашёл в кафе, в стеклянные двери буквально ввалились репортёры и журналисты, безжалостно набросившись на него с расспросами по поводу их отношений с мадам Куффен. Если бы девушка не сбежала, то, возможно, и без того максимально обострённые слухи получили бы лишнее подтверждение и почву для дальнейшего существования и накрутки ещё более сенсационных новостных выдумок. Но, несмотря на это, вполне объяснимое поведение одноклассницы, Адриан всё равно чувствовал себя обделённым и обманутым. Он решил обязательно подловить Маринетт, когда та придёт на работу в особняк, и вывести её на откровенный разговор, чтобы выяснить причину резкого появления такой, весьма ощутимой дистанции между ними. Ну а пока у молодого человека были другие, не менее важные дела, требующие его личного участия в их разрешении. Претенденты на руку и сердце Ледибаг ждали своего разоблачения, поэтому, сразу после поездки на локацию фотосессии и доставки Маринетт на «Свободу» Адриан попросил водителя отвезти его в первый пункт назначения. По пути парень старался мысленно заготовить ответы на самые непредсказуемые вопросы, которые могли бы последовать со стороны медицинских работников в связи с его довольно странным интересом к больным с определённым набором качеств. Но, как оказалось, ему это делать было вовсе не обязательно. В первой же больнице Агресту в считаные минуты удалось разговорить молоденькую медсестру, которая за автограф любимой модели в его лице послушно предоставила очаровательному блондину всю необходимую информацию по некоему Арману Форе, подходящему по всем параметрам на роль супруга Ледибаг. В больничной карте было прописано, что молодой человек двадцати семи лет поступил с несколькими ножевыми ранениями и сотрясением головы, полученными в результате нападения в ночном клубе. — Скажите, а Вы случайно не замечали, чтобы к нему кто-нибудь приходил? Ну, скажем, его навещала супруга или другие родственники? — поинтересовался Адриан, лучезарно улыбаясь смущённой девушке. — Да, к нему почти каждый день приходит молодая женщина и приносит какие-то бумаги. Видимо, деловой человек... — многозначительно кивнула медсестра. — Отлично! А Вы могли бы мне описать эту женщину? Как она выглядит? — взволнованно спросил парень, чувствуя, как предвкушение разоблачения его Леди подкатило к набирающему обороты сердцу. — Ну она очень приятная, хоть и нервная. Невысокого роста, с кипенно белыми волосами чуть ниже лопаток, мы даже спорили с девочками, крашеные это или свои такие... Уж больно неестественно смотрятся. Ах, да, ещё она беременная. С таким забавным пузиком ходит, раскачиваясь из стороны в сторону, и постоянно ругается с персоналом, который сама же и сбивает своим «дирижаблем». Наверное, двойню ждёт... А ещё... — хотела было продолжить девушка, но Адриан перебил её собственными мыслями, озвученными вслух. — Нет... Моя Леди точно не блондинка, да и не беременная... Или всё же... Да нет, не может такого быть! — нахмурился парень, сминая в руках больничную карту Армана Форе. — Простите, но мне надо идти, — разочарованно опустил голову Агрест, развернулся и направился к выходу, оставляя за стойкой раздосадованную его столь ранним и спонтанным уходом медсестру. В следующей больнице сговориться с медицинским персоналом оказалось сложнее, но всё равно вполне возможно. Адриан лишний раз убедился в том, что деньги решают всё, однако, не смотря на внушительную сумму, вложенную в карман врачу, недвусмысленно намекнувшему на подобное действие, и там ему не смогли одномоментно предоставить того самого человека, подходящего на роль мужа Ледибаг. Мужчине, попавшему в уже другой госпиталь, но с теми же ранениями, что и Арман Форе, было семьдесят два года. Увидев столь привилегированный возраст несчастного пациента, юный Агрест даже поморщился, на секунду представив свою Леди в объятиях пожилого мужчины. Оставалось только два претендента на сердце и руку героини Парижа, и оба они находились в Жоффруа. Адриан отлично знал эту больницу, ведь именно там он встретил и на виду у всех журналистов, изголодавшихся по горячим сенсациям и пикантным новостям, спас Маринетт от воздействия акуманизированного злодея, с которым позже сражался уже в обличии Кота вместе со своей Леди. Теперь ему стало понятно, почему напарница так яро билась с любвеобильным Ловеласом, стараясь не подпускать никого к палатам. Она защищала не себя, а покой своего мужа, который находился где-то совсем рядом. «Вот досада, что я не догадался об этом тогда...» — подумал Адриан, сжав кулак до побеления костяшек. Как бы ему сейчас ни хотелось закончить начатое расследование, поиски супруга Ледибаг пришлось отложить на следующий день. Натали уже пять раз звонила, чтобы сообщить, что отец ждёт Адриана у себя, да и время приёмных часов неумолимо истекло несколько минут назад, а значит, даже в случае получения информации об интересующих Агреста пациентах, лично увидеть своего соперника ему уже не удастся. Парень смиренно выдохнул, сообщив водителю, что его нужно срочно доставить домой. Он столько лет ждал этого дня, чтобы выяснить, кто скрывается за пятнистой маской, что готов был подождать ещё одну ночь. В конце концов теперь ему уже не нужно было мотаться по всему Парижу. Остался последний пункт, и уже завтра Адриан точно узнает личность своего конкурента за внимание и любовь обожаемой напарницы.

***

Ещё одна бессонная ночь. Маринетт уже потеряла счёт часам, проведённым в нескончаемом режиме бодрствования. Казалось, она за последние дни совершенно разучилась отдыхать, воспринимая полное отсутствие сна за неизбежно должное. Тёмные тени, залёгшие под глазами, нездоровая бледность кожи и полуприкрытый из-за тяжёлых век потухший взгляд придавали девушке болезненный и весьма измученный вид. Об этом ей недвусмысленно заявил визажист во время пробного нанесения макияжа к фотосессии, рекомендуя хорошенько выспаться этой ночью, однако у Маринетт были другие планы, которые она не собиралась откладывать только из-за того, чтобы более менее хорошо получиться на снимках. Сидя у изголовья спящего супруга и аккуратно, чтобы не разбудить, перебирая между пальчиков его волосы с изумрудными концами, девушка думала только о нём и о том, как бы ей хотелось, чтобы между ними больше не было тайн. Куффен даже поймала себя на мысли, что, если бы не Тикки, сидящая у неё сейчас на плече и уплетающая печенье для очередной трансформации, то она вполне могла бы сейчас же раскачать мужа, во всём ему признаться и, наконец, раскрыть свою злосчастную тайну личности, но увы... Этого делать было никак нельзя. Маринетт, уже не первый год сражаясь с Бражником, прекрасно знала, что тот ни перед чем не остановится. Лишние знания о героях делали людей уязвимыми, не говоря уже о рисках Ледибаг и Кота Нуара быть раскрытыми. Куффен отлично помнила, как девочка, случайно увидевшая перевоплощение Кота в безлюдном переулке и попавшая в тот же вечер под влияние акумы из-за того, что никто не хотел выслушивать её «выдуманную» обличительную сенсацию о герое Парижа, поплатилась полной потерей памяти. Не удержавшись на скользкой черепице, маленькая злодейка свалилась с крыши, получив тяжёлую травму. Герои Парижа прибыли на место акуманизации, когда девочка уже без сознания лежала на асфальте с разбитой головой. Благо, чудесное исцеление Ледибаг мгновенно поставило малышку на ноги, но так и не вернуло ей память. Как выяснилось позже, будучи акуманизированной, девочка лишь по счастливой случайности ничего не успела сообщить ни друзьям, ни Бражнику, а значит, так внезапно обнаруженная личность Кота была снова вне угрозы раскрытия. — Лука, когда-нибудь я смогу всё тебе рассказать... — шёпотом подытожила собственные мысли Маринетт, с любовью и нежностью глядя на расслабленное лицо мужа. Первые лучи рассветного солнца заставили девушку с неохотой оторваться от трепетного созерцания спящего Луки. Но, прежде чем трансформироваться и уйти, Куффен достала из сумочки подписанные её рукой полароидные снимки и, на мгновение со всей нежностью и любовью приложив к собственным губам, оставила их на прикроватной тумбочке рядом со стоящей в рамке любимой фотографией супруга, на которой были изображены они. Юные. Беззаботные. Счастливые.

***

Заснуть Адриану этой ночью никак не удавалось. В голову лезли разные мысли и картинки с Ледибаг в главной роли. Впечатления прошедшего дня очень ярко врезались в память парня. Он лежал и выстраивал в воспалённом сознании один сюжет за другим. Вот, перед ним стоит его напарница в своём неизменном пятнистом костюме. И вроде бы всё как обычно, но её тонкие ручки любовно сомкнуты в замок на весьма заметно округлившемся животике. Она улыбается, она счастлива. Адриан зажмурился и надавил кулаками на глаза, чтобы отогнать эту картинку, настолько сильно, что под веками поплыли яркие разноцветные вспышки. Но на смену беременной Леди тут же пришло другое видение, заставляющее парня буквально подскочить с кровати. Хрупкая девушка в объятиях трясущихся морщинистых мужских рук, которые прижимают её к дряхлому телу. Сухие и почти уже безжизненные губы старика прикасаются к нежным алым лепесткам девичьих уст, послушно отвечающих на этот ужасный и совершенно отвратительный поцелуй. «Нет! Больше не могу!» — в холодном поту Адриан судорожно принялся натягивать на себя спортивные штаны и толстовку на тот случай, если вдруг придётся отменять трансформацию вне дома. Через несколько минут из окна огромного особняка Агрестов выпрыгнула чёрная фигура Кота Нуара, стремительно направляющаяся в сторону больницы Жоффруа. Герой Парижа бежал по крышам с такой дикой скоростью, словно от этого зависела его жизнь. Осенний ветер приятно обдавал разгорячённое лицо парня. Ноги почти забились от многочисленных прыжков и запредельно быстрого бега, но Кот позволил себе остановиться, только достигнув нужного здания. Замерев на больничной крыше, Нуар решил перевести дух, прежде чем начинать свой бессмысленный, но такой необходимый сейчас для отвлечения поиск неизвестно кого, неизвестно каким образом. Присев на небольшой выступ, он начал глубоко дышать, восстанавливая ритм зашкаливающего пульса собственного сердца, вслушиваясь в тишину спящего города. Но внезапно его внимание привлекла яркая алая вспышка где-то на уровне третьего этажа. Кот стал всматриваться в непроглядную темноту, не являющуюся для него ни малейшей преградой, благодаря кошачьему зрению, и уже было подумал, что ему померещилось, но изящно взмывшая ввысь фигура, облачённая в пятнистый костюм, подтвердила догадки Нуара. Он проводил удаляющуюся Ледибаг влюблённым взглядом, радуясь собственной находчивости и сообразительности. Удача сегодня явно была на его стороне. Теперь Кот знал наверняка, что именно в Жоффруа находится раненый супруг Леди, оставалось только вычислить то самое окно, из которого выпрыгнула героиня. Этаж ему тоже теперь был известен. Спрыгнув с крыши, Нуар принялся подниматься на шесте к окну каждой палаты, высматривая спящих пациентов. Ему было уже не столь важно прямо сейчас узнавать личность своего конкурента. Без особого внимания и энтузиазма он изучал своим сканирующим в темноте зрением больных, мысленно благодаря эту ночь за то, что она подарила ему столь неожиданную, но от этого ещё более приятную встречу с напарницей, пусть она и не увидела его. Тем лучше. Ледибаг не должна знать, что Нуар почти в шаге от раскрытия её личности.

***

— Опаздываете, мадам Куффен... — с негодованием в голосе покачал головой визажист, указывая запыхавшейся девушке, куда садиться. — Неужели нельзя было хотя бы немного отдохнуть?! Как прикажете работать с таким чудовищным лицом?! — громко возмутился худощавый мужчина, едва Маринетт опустилась перед ним в специальное кресло. — Это возмутительно! Профессиональные модели так себя не ведут! — Но я не профессиональная модель... Да и вообще, не модель... — пробурчала себе под нос Куффен так, чтобы никто не услышал. Продолжая недовольно причитать, визажист всё же приступил к своей работе, пытаясь хоть немного добавить жизни в мертвенно-бледное лицо Маринетт, которая бодрилась как могла, стараясь не уснуть во время нанесения макияжа и укладки. После всех манипуляций, произведённых умелыми руками мастера в персональной гримёрной мадам Куффен, девушку повели в примерочную, чтобы закончить приготовления к съёмке. Здесь Маринетт уже не давали возможности расслабиться, то и дело вращая её туда-сюда, поправляя одежду, отпаривая замявшиеся складки, застёгивая многочисленные замочки и пуговицы. «Кто бы мог подумать, что от переодеваний может укачать...» — пронеслось в голове Куффен, когда ассистентка очередной раз крутанула её вокруг собственной оси, чтобы подтянуть ослабленные завязки. — Извините, но мне почти нечем дышать, — вдруг произнесла Маринетт, чувствуя, как у неё перехватило дыхание от слишком тугой шнуровки шёлкового корсета. — Потерпите, милочка! — довольно резко ответила ассистентка, ещё сильнее стягивая и без того худое тело девушки. И Маринетт терпела. Сжав зубы, скрываемые фальшивой улыбкой, она изо всех сил, которых было не так уж и много, старалась держаться максимально бодро и уверенно, не подавая вида, что после нескольких бессонных ночей ей тяжело стоять на высоких каблуках, больно и практически невозможно дышать, благодаря стараниям чересчур ответственной или попросту невероятно вредной ассистентки. Единственным, кто тут же раскусил всю неестественность «счастливого» выражения лица, оказался Адриан, который и сам, кажется, был не в восторге от всего происходящего вокруг. — Маринетт, с тобой всё в порядке? Ты хорошо себя чувствуешь? — взволнованно спросил парень, протягивая руку однокласснице, чтобы помочь ей подняться на подиум. — Да, всё отлично! — девушка попыталась улыбнуться шире, но, судя по сочувственному взгляду Агреста, получилось не очень. — Если что-то будет не так, можешь мне сказать, — подмигнул блондин, смело приобняв одноклассницу за точёную талию. — Адриан, руки! — негромко, но весьма отчётливо произнесла Куффен, смерив парня недовольным взглядом. — Пожалуйста, — более мягко добавила девушка, возвращая на своё лицо невозмутимое выражение и дежурную улыбку. Адриан послушно отдёрнул руку от приятно ощущающегося в ладони несколькими секундами ранее изгиба женского тела. На одно мгновение Маринетт напомнила ему его Леди, которая всегда так же бескомпромиссно осаживала Нуара, пресекая любые его поползновения в её сторону. Парень тряхнул головой, стараясь отогнать эти мысли, но безуспешно. «Чёрт, ну почему отец не мог вдохновиться Реной Руж или Квин Би?!» — проклинал всё на свете Адриан, снова и снова засматриваясь на одноклассницу. Габриэль Агрест в очередной раз превзошёл самого себя, воссоздав максимально сексуальный образ Ледибаг в своей женской линии. И как же он был прав, предложив позировать на фотосессии именно Маринетт. Она безупречно подходила на эту роль. Такие же иссиня-чёрные волосы, спускающиеся мягкими волнами на белоснежные плечи; такая же точёная фигура, изгибы которой наиболее выигрышно подчёркивались дизайнерской одеждой. Ярко-алый шёлковый корсет с чёрной вышивкой и вкраплениями неприметных на первый взгляд камушков переливался в софитах настолько естественно, что казалось, будто это не костюм, а внутреннее сияние девушки так засвечивает. От безумно тонкой талии до самого пола тянулись широкие ленты того же цвета и материала, что и корсет, являющиеся своеобразной юбкой. Через редкие, но глубокие прорези то и дело показывались рельефные ножки Маринетт, обутые в изящные босоножки на высоком каблуке с едва заметными перемычками, усыпанными всё теми же мелкими камушками. Адриан не мог подобрать слов, чтобы описать, до чего сейчас была хороша его одноклассница. Полностью погрузившись в процесс съёмки, он самозабвенно растворился в собственных иллюзиях, будто сама Ледибаг позировала с ним перед камерой. Маринетт, заметив мечтательную дымку в изумрудных глазах парня, только сильнее напряглась, желая как можно скорее закончить эту злосчастную фотосессию. Дышать с каждой минутой становилось всё сложнее, яркий свет софитов неприятно щипал раздражённые из-за отсутствия сна глаза, опаляя и без того разгорячённое тело сильно разогретым воздухом. Почувствовав, как пространство вокруг куда-то поплыло, а сердце забилось где-то в горле, девушка попыталась сказать об этом рядом стоящему и обнимающему её за талию уже по настоянию фотографа Адриану, но не успела, внезапно потеряв сознание и обмякнув в его руках. — Стоп! — воскликнул Агрест, перехватывая поудобнее бессознательную Маринетт. — Нет! Продолжайте! — внезапно прозвучал из темноты властный металлический мужской голос. — Но отец... — попытался противостоять своему родителю парень. — Я сказал, продолжайте! — неумолимым приговором отчеканил мужчина. Адриан так и замер с Маринетт на руках. Он отказывался верить в то, что его отец может быть настолько жестоким, чтобы спокойно игнорировать потерю сознания кого бы то ни было. Вновь возобновившиеся вспышки фотоаппарата привели парня в чувства. Вопреки всему, Адриан, прижав тело девушки ближе к себе, быстрым шагом спустился с подиума и почти бегом пересёк всю студию, аккуратно опуская Маринетт на диван. Весь персонал безмолвно и абсолютно безучастно наблюдал, как парень суетливо налил два стакана воды и, вернувшись ко всё ещё бессознательному телу девушки, принялся судорожно развязывать многочисленные завязочки на тесном корсете. — Адриан, что ты делаешь? — сдержанным тоном спросил дизайнер, с интересом следящий за манипуляциями сына из тёмного угла студии. — Ей нечем дышать! Я должен помочь ей! Отец, мне... — сбивчивую речь парня перебил громкий ледяной смех мужчины. Адриан резко обернулся на предположительное место расположения Габриэля и неожиданно для себя воскликнул. — Хватит! Замолчи! В студии повисла мёртвая тишина, прерываемая только редкими щелчками фотоаппарата, продолжающего запечатлевать всё происходящее по строгому приказу дизайнера. — Да будет так! Думаю, снимков уже более чем достаточно. Можем закончить на сегодня, — совершенно спокойно сказал мужчина, словно не было этого эмоционального выпада сына в его сторону. — Натали, к конференции всё готово? — Да, месье Агрест. Ровно через час можно начать, — с привычной точностью во всём отчеканила женщина. — Прекрасно, — подытожил дизайнер, покидая студийное пространство. Весь персонал поспешил удалиться за Агрестом-старшим, оставляя Адриана наедине с его одноклассницей. Воспользовавшись тем, что все ушли, парень гораздо увереннее принялся ослаблять завязки корсета, позволяя лёгким девушки свободно вбирать воздух. Маринетт, вдруг получив тот самый кислород, которого ей так не хватало, сделала несколько глубоких вдохов и широко распахнула глаза. Окружающее пространство всё ещё плыло, но сердце постепенно восстанавливало свой привычный пульс, а на грудь и живот больше не давила тесная одежда. — Как ты? — тихий голос Адриана заставил девушку повернуть голову в его сторону. — Всё в порядке... Наверное... — слабо ответила Маринетт, прикрывая ладонью глаза, слезящиеся от яркого света. — Ты меня ужасно напугала. Обсудили же, что ты предупредишь в случае чего. А ты взяла и молча рухнула! Вот и договаривайся с тобой после этого... — обиженно пробубнил Адриан, надув губы, словно ребёнок. — На обиженных воду возят! — засмеялась Маринетт, наблюдая смену эмоций на лице одноклассника. Почувствовав себя значительно лучше, она попыталась приподняться на локтях, но, ощутив, насколько сильно была ослаблена шнуровка корсета, вернулась в горизонтальное положение, прижимая дорогую ткань к себе. — Только не говори, что это ты ковырялся со всеми этими завязками... — осознание произошедшего ударило девушку по обострённому чувству собственного достоинства. — Это была вынужденная мера. Тем более, мы же друзья, и должны помогать друг другу, разве нет? — пожал плечами парень. — Тебе не кажется, что в последнее время ты как-то подозрительно часто меня «по-дружески» спасаешь?.. Сначала тот поцелуй, теперь это... — Маринетт села на диване, максимально сильно прижимая к груди корсет. — Так значит, ты всё-таки из-за поцелуя меня избегаешь... — вздохнул парень, задумчиво почесав затылок. Поняв, что сейчас адекватного диалога не получится, девушка поднялась на ноги и, оставляя парня в недоумении провожать себя взглядом, направилась в гардеробную, чтобы переодеться.

***

Как и планировалось, ровно через час началась пресс-конференция, на которой собрались всевозможные представители прессы и телевидения, приготовившиеся к новым сенсационным заявлениям от всемирно известного дизайнера Габриэля Агреста. Однако подозрительно довольный чем-то мужчина не торопился давать опровержения слухам, игнорируя все вопросы, в той или иной степени касающиеся отношений его сына с молоденькой помощницей, сидящих по правую руку от него. Маринетт, закусив нижнюю губу, взволнованно ёрзала на стуле, перескакивая взглядом с одного репортёра на другого. Заметив нервное состояние девушки, Адриан немного наклонился к ней и прошептал на самое ушко, скрытое мягкими волнами иссиня-чёрных волос: — Не давай им себя выбить из колеи. Ты гораздо сильнее, чем кажешься. Постарайся расслабиться и хотя бы немного скрыть своё беспокойство. Подумай о чём-нибудь приятном. Я всегда так делаю. Это помогает. Маринетт не осмелилась повернуться к парню, лишь коротко кивнув и едва заметно приподняв уголок губ. «Думать о приятном» для неё значило только одно — представлять, что вся эта суета скоро закончится, её мужа выпишут из больницы, они помирятся и снова смогут проводить тёплые, уютные вечера вместе за разговорами и приятной музыкой, совсем как прежде, а затем засыпать в объятиях друг друга, не беспокоясь больше ни о каких сплетнях, тайнах и проблемах. Девушка мечтательно уставилась куда-то поверх макушек журналистов, расплываясь в счастливой улыбке. Адриан, внимательно наблюдавший за сменой эмоций на лице одноклассницы, почувствовал неприятный укол... ревности? Ему трудно было признаться себе в этом, но и отрицать очевидные ощущения он уже не мог. Догадаться, о ком именно сейчас вспоминала Маринетт было не так уж и сложно, стоило лишь увидеть её взгляд, наполненный нежностью. Девушка снова напомнила Адриану его Леди, которая часто так же улетала мыслями к своему супругу, оставляя все ухаживания Кота без внимания. Парень сжал кулаки и нахмурился, отводя взгляд в сторону, чтобы не видеть чересчур довольное выражение на одухотворённом лице Маринетт. «Надо бы и мне подумать о чём-то приятном...» — пробежала мысль в голове Адриана, но переключиться на более позитивный настрой он уже не успел. Широкие двери, находящиеся за спинами журналистов и репортёров, судорожно записывающих каждое слово Габриэля Агреста, с грохотом распахнулись, привлекая всеобщее внимание к незваной гостье, слегка задержавшейся на и без того весьма напряжённую конференцию.