***
С самого раннего утра Лука не находил себе места. Сегодня его должны были выписать после вечернего обхода, а он понятия не имел, как будет смотреть в глаза жене, встреч с которой старательно избегал последние две недели. Куффен безумно скучал по Маринетт. Он и сам не замечал, как все наброски новых песен неизменно так или иначе были о ней. Почти каждую ночь во сне Лука видел её родное лицо, слышал её искренний смех, чувствовал её нежные прикосновения. Ему катастрофически не хватало супруги, и теперь, в день выписки он особенно остро это ощущал. Сегодня все мысли музыканта были заняты Маринетт. Он взволнованно расхаживал по палате, то и дело бросая взгляд на собранные сумки и верную гитару, упакованную в чехол, пытаясь успокоиться и сосредоточиться на внутреннем равновесии, которым даже и не пахло. «И всё-таки зря я послушал Тео... Не стоило затевать эти никому не нужные проверки тайм-аутами. Выходит, что я не доверяю Маринетт, — корил себя Лука. — Но с другой стороны... Она так до сих пор и не призналась мне в том, что является Ледибаг, да ещё и с тем облезлым Котом сблизилась...» Куффен остановился и до боли сжал кулаки, чувствуя, как злость берёт над ним верх. «О чём я только думаю?! Чёртов Тео! Чёртов Кот Нуар! Решено! Я сегодня же поговорю с Маринетт обо всём, что меня беспокоит. Уверен, она расставит всё по своим местам.» На этих мыслях Луке стало спокойнее. Он сел на кровать и взял в руки полароидные снимки, сделанные его супругой. «Маринетт... Любимая... Я очень по тебе соскучился! Скорее бы увидеть тебя, обнять, поцеловать. Такое чувство, словно я опять стал тем мальчишкой, который вынужден терпеливо ждать, когда же, наконец, выпадет счастливый шанс — завоевать тебя...» — музыкант провёл большим пальцем по глянцевой поверхности одной из фотографий и улыбнулся, погружаясь в тёплые воспоминания. — Маринетт, я бы хотел пригласить тебя на концерт своей группы в это воскресенье, — Лука нервничал, но вида не подавал, однако девушка уловила волнение парня по тому, как сильно он сжимал в руке лямку гитарного чехла, переброшенную через его плечо. — Звучит здорово! Я обязательно приду! Где и во сколько? — широко улыбаясь, ответила Маринетт. — Если ты не против, я зайду за тобой в шесть, и мы вместе доберёмся до концертной площадки. Лука знал, что девушка ждала этого момента с того самого дня, когда состоялся прощальный пикник выпускников школы Дюпон. Как ему «по-секрету» доложила сестра, именно тогда Маринетт по-настоящему осознала, насколько ей был важен и дорог Лука, насколько она уже привыкла к нему, насколько он был ей необходим. Откуда Джулека знала такие подробности о мыслях и действиях одноклассницы, парень не спрашивал, вновь и вновь прокручивая в сознании такие вдохновляющие слова сестры: «Каждое утро она первым делом в трепетном предвкушении проверяет свой телефон на наличие новых сообщений от тебя, каждый вечер перелистывает на компьютере папку с вашими совместными фотографиями. Наверняка, надеется и ждёт, когда ты сделаешь первый шаг. Если она тебе действительно настолько важна, не подведи её.» И Лука не подвёл. — Конечно, я не против. Мне будет приятно прогуляться с тобой, — опустила смущённый взгляд Маринетт. — Отлично! Значит, в шесть у пекарни, — Куффен приблизился к стремительно краснеющей девушке, во все глаза смотрящей на него, и, немного выждав, наслаждаясь близостью и вдыхая до безумия приятный цветочный аромат, поцеловал её в макушку. — До свидания, ма-ма-Маринетт, — улыбнулся он и пошёл прочь, борясь с непреодолимым желанием вернуться и навсегда заключить это воистину чудесное создание в своих объятиях. — Месье Куффен? — женский голос вырвал Луку из его воспоминаний. — Да, это я, — обернулся он. — Врач просил передать, что он зайдёт к Вам, чтобы осмотреть, через час. Так что готовьтесь к выписке. Хотя, судя по собранным вещам, Вы уже готовы, — улыбнулась медсестра, бросив короткий взгляд на сумки и гитару. — Спасибо, — кивнул Лука, доставая из кармана толстовки телефон. «Надо позвонить Маринетт, сказать, что выписку перенесли...» — подумал Куффен, листая список контактов. «А может, не стоит её напрягать? Что я, сам не доберусь что ли?.. Пожалуй, устрою ей сюрприз,» — Лука сунул телефон обратно и завалился на кровать, ожидая обхода врача.***
— О нет! — воскликнула Маринетт и в отчаянии всплеснула руками. — Что случилось? — Алья быстро подошла к подруге, чтобы убедиться, что с ней всё в порядке. — Я совсем забыла, что обещала сегодня утром заехать к родителям. Они хотели передать к столу любимые сладости Луки. — Так в чём проблема? — подбадривающе улыбнулась Сезар. — Сейчас вызовем такси и доедем все вместе до пекарни твоих родителей. Жаль, конечно, что Нино сегодня не за рулём, но ты же понимаешь, вечеринка-сюрприз в честь выписки друга и всё такое. — Спасибо, ребят, но я боюсь, что если мы все вместе поедем, то тогда точно не успеем. К тому же, кто-то должен следить за стейками и пирогом. — Убедила. Тогда отправляйся прямо сейчас, а мы с Нино закончим оставшиеся приготовления и будем ждать тебя, чтобы ехать в больницу за Лукой. — Спасибо-спасибо-спасибо! — Маринетт крепко обняла Алью и благодарно кивнула Нино. — Беги уже, — покачала головой Сезар, подгоняя подругу. «Пять пропущенных от папы... Ума не приложу, как я могла забыть?..» — мысленно ругала себя Маринетт, взволнованно теребя в руках телефон. Водитель такси ехал предательски медленно, будто на зло собирая по пути все пробки и светофоры. Прокручивая в голове все известные ругательства, Куффен желала только одного — выскочить из машины и, применив трансформацию, скорее добраться до пекарни и обратно. — Не волнуйся, Маринетт, до вечера ещё много времени. Ты всё успеешь, — тихонько пропищала маленькая квами, осторожно выглядывая из широкого кармана толстовки, чувствуя напряжённое состояние своей подопечной. — У меня странное предчувствие, Тикки. Лучше бы скорее вернуться на «Свободу» и ещё раз всё перепроверить... — прошептала Куффен, слегка наклонившись вперёд и исподлобья наблюдая за реакцией водителя через зеркало заднего видения. — Ты просто волнуешься, потому что давно не виделась с Лукой. Но я уверена, что всё пройдёт отлично! — попыталась поддержать девушку квами. — У Вас всё в порядке? Вы что-то говорили? Может, открыть окно? — голос водителя заставил Маринетт вздрогнуть и резко выпрямиться. — Нет, всё в порядке. Спасибо, — натянуто улыбнулась Куффен, бросив короткий, но при этом весьма красноречивый взгляд на оттянутый карман толстовки, в глубину которого мгновенно забилась испугавшаяся раскрытия Тикки. Оставшуюся дорогу до пекарни Маринетт молча смотрела в окно, думая о предстоящем вечере. Она переживала за реакцию мужа на её затею, так как отлично знала, что он никогда не являлся большим любителем сюрпризов, особенно тех, которые вынуждали его общаться с большим количеством людей. Даже на концертах основное взаимодействие с фанатами на себя брали другие участники группы. Лука же старался избегать любого социального контакта, предпочитая уютные семейные встречи в компании самых близких и родных. «И зачем я затеяла эту вечеринку?..» — думала про себя Маринетт, прекрасно осознавая причину своих действий. Ей было трудно признаться самой себе, но после того, как Лука узнал её в обличии Ледибаг, она начала бояться. Бояться его реакции на её истинное раскрытие. Бояться за него. Ведь, пока личности героев остаются в тайне, Бражник не может напускать своих акум целенаправленно, выбирая жертв среди родных и знакомых Ледибаг или Кота Нуара. Пока их настоящие имена неизвестны, они практически неуязвимы. Что будет с героями после того, как она во всём признается Луке, Маринетт не знала. Ей просто хотелось скорее сбросить с себя уже ставший невыносимым груз бесконечных тайн и обмана. Ей хотелось свободы, лёгкости. Ей хотелось простого семейного счастья. Но вместе с тем она боялась идти на такой серьёзный шаг и, как следствие, оставаться с Лукой наедине. Ведь, стоит посторонним разойтись, как серьёзного разговора не избежать. Маринетт это прекрасно понимала, потому и решила устроить вечеринку, чтобы оттянуть момент собственного раскрытия хотя бы на несколько часов. К тому же, она впервые напрямую шла против наставлений Тикки. И этот факт заставлял её нервничать еще больше. Но, тем не менее, она уже твёрдо для себя всё решила, и, несмотря на ожидавшие её трудности, которые непременно будут вызваны раскрытием, она чувствовала в себе силы преодолеть их, лишь бы их с Лукой семейная жизнь снова пошла на лад. Разлука с мужем отлично дала ей понять, насколько важны для неё их отношения, и как тяжело ей будет в том случае, если бесконечные тайны и враньё всё же приведут к расставанию. Этого допустить было никак нельзя. И Маринетт хотелось думать о том, что тысячелетняя квами сможет понять её поступок. Без доверия, без понимания, без честности и открытости её брак с Лукой не сможет больше существовать. А ведь Тикки всегда желала своей подопечной только счастья, разве не так? — Мадам, мы приехали, — обернулся на свою задумавшуюся пассажирку таксист. — А? Да, конечно. Спасибо! — Маринетт расплатилась с водителем и вышла из машины. На улице было довольно прохладно. Солнце, хоть и пыталось обнимать парижан своими лучами, но уже абсолютно не согревало. Пронизывающий ветер неприятно пробирался под одежду, вызывая волну мурашек. Маринетт так спешила, что совершенно не позаботилась о том, чтобы нормально одеться и привести себя в порядок, выскочив из дома с наспех собранными в лохматый пучок волосами, в пижамных штанах и широкой толстовке Луки, под которую теперь так бессовестно пробирался ледяной осенний воздух. Девушка плотнее прижала к себе тонкую ткань и накинула на голову капюшон. Благо, до пекарни было всего несколько шагов, так что замёрзнуть Куффен не успела. Потянув на себя входную дверь и глубоко вдохнув такой родной и любимый запах выпечки, она расслабилась, блаженно прикрыв глаза и откинув голову немного назад. — Дом... — еле слышно протянула девушка, чувствуя себя невероятно счастливой. — Маринетт? — удивлённый мужской голос прервал момент наслаждения Куффен. Она опустила голову и в изумлении широко распахнула глаза. — Адриан? Что ты здесь делаешь? — Зашёл за круассанами и пирогом к вечеринке, — улыбнулся парень. — Я же тебе говорила, чтобы ты ничего не приносил. Еды будет более, чем достаточно, — недовольно нахмурилась Маринетт. — Ты такая забавная, когда злишься, — засмеялся Агрест, щёлкая подругу по носу. Девушка уже хотела было возмутиться, но выход Сабин и Тома с кухни, остановил её. — Мам, пап, как я рада вас видеть! — обойдя Адриана, поспешила обнять своих родителей Маринетт. — Простите, что не заехала утром. Совсем замоталась с этой вечеринкой. — Ничего, милая. Папа звонил тебе, чтобы предупредить, что мы не успеваем, но теперь уже всё готово, так что ты вовремя, — улыбнулась Сабин, крепко обнимая дочь. — Адриан, твой заказ тоже уже готов, — подмигнул Том парню, застывшему за спиной Маринетт. — Вот это совпадение! — Папа! — предупреждающим взглядом смерила отца девушка, в котором читалась настоятельная рекомендация — закрыть свой рот и больше никогда ничего не говорить. Маринетт отлично помнила, как когда-то Том Дюпен, узнав о чувствах своей дочери к однокласснику, всей душой радел за их союз. Адриан понравился ему с первого взгляда. Всегда воспитанный, учтивый, элегантный, юный Агрест являлся завидным женихом чуть ли не с пелёнок. Любой отец был бы счастлив отдать свою дочь за такого перспективного юношу с хорошими манерами и материальным благосостоянием. Обаятельного Куффена они приняли также тепло, ведь его выбрала их дочь, однако, почему она отказалась от своих чувств к истинному аристократу и «принцу голубых кровей» и предпочла в итоге выйти замуж за простого музыканта, Том и Сабин узнали только после свадьбы Маринетт и Луки. Девушка долго носила в себе историю провального признания, стыдясь открыть её даже родителям. Но за первым семейным ужином, уже в качестве мадам Куффен, она всё же поведала о событиях того дня, когда, наконец, осознала всю глубину и серьёзность своих чувств к Луке. — Спасибо, месье Дюпен и мадам Чен, — как всегда любезно улыбнулся Адриан, принимая из рук четы пекарей свой заказ. — Маринетт, как насчёт того, чтобы поехать до «Свободы» вместе? Мой водитель ждёт снаружи. — Да, конечно. Было бы здорово! — кивнула девушка, раскладывая по пакетам коробки с угощениями, приготовленными её родителями для Луки. — Давай, я помогу с этим, а ты накинешь вот это, — Агрест снял с себя пальто и набросил его на худенькие плечи Куффен, а сам взял все сумки и двинулся к выходу. — Ещё раз большое спасибо! — бросил он напоследок хозяевам пекарни, придерживая дверь перед Маринетт. — Хорошо вам повеселиться! — подмигнул Том. — Милая, позвони, как доберётесь до «Свободы». Передавай Луке большой привет и скорейшего восстановления от нас с папой. Ждём вас в гости, — помахала рукой вслед молодым людям Сабин. — Всегда восхищался твоими родителями, — заговорил Адриан, едва они с Маринетт сели в машину. — Да, они у меня замечательные, — улыбнулась девушка. — Кстати, спасибо, — Куффен протянула пальто обратно парню. — Оставь пока у себя. Нам ещё до «Свободы» идти. На улице довольно прохладно, а ты слишком легко одета. — Да я просто... Так получилось... — Маринетт неожиданно почувствовала себя неловко, осознавая, насколько по-домашнему сейчас выглядит, совсем не соответствуя ни дорогой машине, в которой сидела, ни безупречно одетому Адриану, так открыто и искренне улыбающемуся ей. — Ты чего? — заинтересованный и чересчур довольный взгляд одноклассника заставил девушку смущённо вжаться в растянутую толстовку. — Ты прекрасна, Маринетт, даже во всех этих домашних вещах, — заметив неловкость своей подруги, решил подбодрить её Адриан. — Знаешь, я не замечал раньше, но тебе очень идут собранные волосы, да и распущенные тоже... И вообще... — Агрест немного замялся. — Ты безумно милая, Маринетт! — он смутился собственных слов и отвёл взгляд в сторону, чтобы скрыть это. — Спасибо?.. — неоднозначно пожала плечами Куффен, почувствовав себя немного увереннее и вынырнув из своего «укрытия» в виде складок объёмного капюшона толстовки. Оставшуюся дорогу до «Свободы» молодые люди ехали молча. Каждый из них думал о своём. Адриан мысленно отчитывал себя за неуместность собственных слов и бестактность по отношению к Маринетт. Он уже не раз пытался пресечь свои внезапные порывы — сделать дорогой подруге комплимент или «случайно» прикоснуться к ней. Но все эти жалкие попытки сдержаться разбивались о непреодолимое желание снова завладеть тем вниманием и интересом девушки, которыми она так щедро делилась с ним в школьные годы. Парень не понимал, зачем ему это было настолько необходимо, да уже и не старался понять, действуя по наитию, так, как подсказывало ему его глупое сердце. Маринетт, перебирая в руках ткань мужского пальто, снова и снова прокручивала в голове слова рядом сидящего одноклассника, который в очередной раз удивил её своими неожиданными комплиментами и жестами заботы, заметно участившимися в последнее время. Раньше она бы всё отдала за то, чтобы Адриан вот так накинул на её плечи своё пальто и сказал, глядя прямо в глубину её глаз, какая она замечательная. Но теперь подобные действия с его стороны казались совершенно неуместными, а слова — гипертрофированно вежливыми, и это раздражало девушку. За размышлениями время пролетело незаметно. Адриан первым выскочил из машины и, открыв дверь со стороны Маринетт, протянул ей руку. Она благодарно приняла её, вылезая из тёплого салона в холод и кутаясь в огромное по сравнению с ней мужское пальто. Пока парень вынимал сумки из багажника, Куффен отошла к набережной и устремила задумчивый взгляд на беспокойную гладь воды. Сена сейчас выглядела мрачной и унылой. Спрятавшееся в плотных серых облаках солнце погрузило Париж в серые краски. Резкие порывы ветра поднимали в воздух опавшие листья, будто играясь с ними. Всё это навевало уныние. Маринетт перевела взгляд на покачивающийся на волнах такой родной корабль, и на душе сразу потеплело. За все эти годы «Свобода» стала для девушки настоящим домом, семейным гнёздышком, центром неисчерпаемого вдохновения и неиссякаемой любви. Она отлично помнила свои ощущения, когда впервые ступила на палубу этого необычного судна. Раньше Маринетт никогда не плавала на кораблях, поэтому непередаваемое чувство потери равновесия из-за постоянного движения дощатого настила под ногами как-то по-особенному щекотало внутри. Воистину волшебная атмосфера и потрясающие виды, открывающиеся на Париж по обе стороны «Свободы» приводили в восторг. А когда все эти составляющие подкреплялись лёгким гитарным сопровождением, то Маринетт и вовсе улетала куда-то далеко-далеко, абсолютно теряя связь с реальностью. Уже тогда, впервые оказавшись на этом судне, она ощутила себя как дома. А знакомство с Лукой лишь усилило эти ощущения. Рядом с ним «дом» был везде, где бы они не оказались. Маринетт так глубоко погрузилась в собственные мысли, что, в тот момент, когда сильные мужские руки обняли её со спины, она не сразу поняла, где находилась, и с кем, куда и зачем направлялась. Совершенно отключившись от «здесь и сейчас» она развернулась к парню и начала часто моргать, не веря собственным глазам. — Лука?! — осознание моментально вернуло девушку на Землю. — Но как?.. Ты же... — Сюрприз, — широко улыбнулся музыкант, с упоением наблюдая за реакцией совершенно растерявшейся супруги. — Лука! — словно желая уточнить наверняка, утвердительно воскликнула Маринетт, расслабляясь в родных руках и со всем чувством обнимая мужа в ответ. — Лука... Девушка никак не могла поверить в реальность происходящего. Две недели без супруга ей казались вечностью, но теперь он был здесь, рядом, такой любимый, такой родной. Она вжалась в него со всей силой, словно желая слиться с ним воедино. Настолько скучала. На глазах навернулись слёзы. Да, ей безумно хотелось плакать. Плакать от счастья. Лука вернулся. С ним всё в порядке. Он снова с ней. И вроде даже не было никаких намёков на обиды или недовольство. Лука есть! А всё остальное неважно. Теперь и беспокойство о вечеринке стало каким-то второстепенным, несущественным. Это же такая мелочь, что все планы были перевёрнуты с ног на голову. Гораздо важнее была причина — внезапное раннее возвращение Луки. Искренняя радость от того, что он поправился, и его наконец выписали, переполняла Маринетт. — Кхм-кхм, — кашлянул Адриан, напоминая о своём присутствии. — Как насчёт того, чтобы продолжить приветствие в более тёплом месте? — ему было неловко отвлекать молодых людей от их объятий, но и стоять на ледяном ветру в одной рубашке, наперевес с сумками, было уже, мягко говоря, прохладно. — Ох, извини, пожалуйста. Ты, наверное, совсем замёрз, — Маринетт нехотя отстранилась от мужа и сняла с себя мужское пальто, накидывая его на плечи одноклассника. — Идёмте на «Свободу», — кивнула она в сторону корабля, уверенно переплетая пальцы с Лукой, закинувшего на себя свои больничные вещи, и утягивая его за собой.***
Лука был крайне удивлён, когда ещё издалека увидел подъехавший к «Свободе» дорогой автомобиль, из которого вышел Адриан, помогая вылезти Маринетт, укутанной в мужское пальто. Ощутив неприятный укол ревности, он решил не ходить вокруг да около, а прямо заявить о своём присутствии. Но желание выяснять отношения и разбираться в происходящем отошло на второй план, когда он поравнялся с Адрианом, который выгружал из багажника сумки. — Привет, — Куффен постарался дружелюбно улыбнуться, протягивая руку Агресту. — О, Лука! Рад видеть! — Адриан бодро пожал руку музыканта, задумчиво глядя на отошедшую к пристани Маринетт. Куффен проследил за взглядом парня и, не говоря больше ни слова, направился к своей жене. Ему вдруг нестерпимо захотелось максимально доходчиво донести до Агреста, что смотреть на его супругу так может только он — её муж. Подойдя к девушке со спины, он поставил вещи на асфальт, а сам со всем чувством обнял её, зарываясь носом в такую родную темноволосую макушку. Терпкий запах мужского парфюма, исходящий от пальто и нагло вплетающийся в родной цветочный аромат Маринетт, неприятно уколол Луку, но он всеми силами попытался избавиться от накатывающего приступа ревности, надеясь, что в этот раз его самообладание не откажет ему. Стараясь не делать поспешных выводов и не совершать опрометчивых поступков, он решил, что обо всём остальном он может расспросить и потом. Сейчас же он желал лишь одного — чтобы ничто не мешало ему наслаждаться долгожданной встречей с любимой. Теперь Маринетт была рядом, и только это было важно. И осознание этого факта мягким теплом разлилось по его сердцу. Ему было до безумия приятно вот так снова касаться её, ощущать лёгкую дрожь тонкого девичьего тела, утопающего в его объятиях, а осознавать, что за всем этим наблюдает Адриан, было ещё приятнее. Куффен почувствовал, как Маринетт начала поворачиваться к нему, медленно вращаясь в кольце его рук, и замер, боясь спугнуть этот волшебный момент. — Лука?! — нежный голос девушки вызвал у музыканта толпу мурашек. — Сюрприз, — только и смог выдавить из себя Куффен, совершенно по-идиотски улыбаясь. Когда Маринетт со всей силы вжалась в него, он окончательно потерял связь с реальностью, растворяясь в этом потрясающем моменте единения с любимой. Все обиды, недовольства и, самое главное, ревность моментально куда-то исчезли, сменяясь нежностью и светом, наполняющими его изнутри. На секунду Луке даже показалось, что если бы не многослойная преграда в виде одежды, то они с супругой наверняка слились бы в одно целое. Настолько крепко она его обнимала. Настолько сильно он сам прижимал её к себе. — Кхм-кхм, — послышалось за спиной Куффена, уже успевшего забыть, что они на пристани были не одни. Обернувшись на переступающего с ноги на ногу Агреста с сумками наперевес, Лука поспешил поднять свои больничные вещи, поправляя неудобно завернувшуюся лямку гитарного чехла, переброшенную через его плечо. Неприятное чувство снова толкнулось где-то в сердце музыканта, когда Маринетт, взволнованно сбросив с себя мужское пальто, поспешила накинуть его на блондина. Но ревность Куффена тут же отступила, едва супруга подошла к нему и, ловко схватив за свободную руку, переплела их пальцы, утягивая за собой на «Свободу». — Ты же говорил, что выписка будет после вечернего обхода? — обернувшись на мужа через плечо, спросила Маринетт. — Ну... Кажется, я им там всем уже так надоел, что они решили поскорее от меня избавиться, — усмехнулся Лука. — Я очень рада! — улыбнулась Куффен, но тут же поспешила исправиться: — Не тому, что ты им надоел... Или, что они решили избавиться... В смысле... Музыкант засмеялся. Сейчас его жена вновь напомнила ему прежнюю девочку Маринетт, которая вечно всего смущалась и заикалась, судорожно подбирая слова. — Милая, ты — чудо! — он крепче сжал её руку и притянул к себе, целуя в приоткрытые от изумления губы. Девушка мгновенно подалась вперёд, с наслаждением прикрывая глаза и обхватывая супруга за шею. Адриан, который шёл за парой, остановился и отвёл взгляд в сторону. Смотреть на их столь искреннее счастье было невыносимо. Мало того, что его подруга, когда-то слепо влюблённая в него самого, буквально таяла в объятиях другого, так ещё вся эта ситуация навевала тяжёлые мысли о Ледибаг и её муже. Наверняка героиня была так же счастлива с тем парнем, который теперь лежал в коме. — Нино, гляди-ка, кто вернулся домой! — Сезар вышла на палубу, заметив приближающихся друзей через иллюминатор. — Алья, Нино? И вы здесь? — Лука нехотя оторвался от Маринетт и широко улыбнулся гостям. Адриан облегчённо выдохнул, мысленно благодаря Сезар за такое своевременное появление. — Я так понимаю, сюрприз не удался, но мы всё ещё можем хорошенько повеселиться, — Нино кивнул в сторону музыкальной аппаратуры. — С вашего позволения я сначала в душ и переодеться. Маринетт? — Лука с азартом в глазах посмотрел на супругу. — Да? — она часто захлопала своими длинными ресницами, отчего-то отчаянно краснея. — Мне потребуется твоя помощь с перевязкой. — Конечно, — девушка немного отстранилась от мужа, вдруг осознав, что могла своими крепкими объятиями случайно сделать ему больно. — Давайте-давайте, голубки. А мы пока накроем на стол и встретим оставшихся гостей, — подмигнула Сезар, разворачивая Нино и Адриана в сторону гостиной. — Только не увлекайтесь перевязками слишком долго, всё-таки мы к вам пришли. — Алья! — Маринетт одёрнула подругу, чувствуя, как и без того уже красные щёки начали бессовестно полыхать, предательски выдавая её смущение. — Ничего не обещаем. Перевязки — весьма длительный процесс... — усмехнулся музыкант, притягивая супругу ближе к себе. — Лука... — девушка опустила взгляд и тихонько толкнула мужа локтем. — Ну, нам пора, — Куффен перехватил вещи поудобнее и потянул жену за собой в сторону их спальни. — Зачем ты это делаешь? — спросила Маринетт, едва дверь в их каюту была закрыта. — Делаю что? — как ни в чём не бывало пожал плечами Лука. — Ты отлично знаешь, о чём я... — Ого! Вот так сюрприз! — Куффен подошёл к огромной кровати и завалился на неё, проигнорировав возмущение супруги. — Ты всё-таки заказала её... Хотя, чему это я удивляюсь... Иди сюда. Маринетт, немного поколебавшись, подошла к мужу и села рядом. — Слушай, я хотел извиниться, что эти две недели... — начал негромко говорить Куффен. — Я всё понимаю, не переживай. У тебя группа... К тому же совсем скоро вы отправитесь в мировое турне... — перебила мужа Маринетт, грустно вздохнув. — Кстати, об этом. Я бы очень хотел, чтобы ты поехала со мной. — Ты же знаешь, что я не могу. У меня много работы. И я тебе уже писала, что месье Агрест... — Это поэтому Адриан сегодня здесь? — прервал супругу Лука. — Ну я подумала, что он — наш друг, к тому же раньше вы даже в одной группе играли... Помнишь, в школе?.. — Помню... — недовольно буркнул музыкант. — А ещё я отлично помню, как он разбил тебе сердце! — Лука... Это было так давно! Неужели, ты ревнуешь? — Маринетт изумлённо вскинула брови и по-доброму улыбнулась. — Может, и ревную... — проворчал Куффен, стараясь не смотреть на чересчур довольное выражение лица супруги. — Глупенький... Так вот, зачем было всё это представление... — девушка засмеялась. — Ах, тебе, значит, смешно? — музыкант приподнялся на локте и повалил сидящую Маринетт на постель рядом с собой, принявшись её щекотать. — Лука... Ай... Щекотно... Ай... Прекрати... Ай... Пожалуйста... Ай... Спасите... — завизжала девушка, громко смеясь. Окончательно утомившись, Куффен перекатился на спину, прижимая раскрасневшуюся и взлохмаченную супругу к своей груди. — Я скучал... — охрипшим от смеха голосом произнёс Лука, устало целуя девушку в макушку. — И я скучала... Очень... — Маринетт подняла голову к лицу мужа и невесомо коснулась его губ своими. — Если бы не гости, которые нас уже явно заждались... — Куффен с трудом оторвался от супруги и, встав с кровати, начал раздеваться. — Тебе помочь? — спросила Маринетт и тут же прикусила язык, осознавая, насколько двусмысленно мог прозвучать её вопрос. Лука, уловив подтекст, лишь коротко усмехнулся, качая головой. — Если хочешь, можем пойти в душ вместе, — подмигнул он жене, получив в ответ укоризненный взгляд. — Я лучше пойду к гостям, а то, как ты уже верно подметил, они нас совсем заждались, — выпалила Маринетт, оперативно выскочив за дверь спальни, чтобы не поддаться собственному искушению. Они с Лукой уже давно жили вместе, и, конечно же, она много раз видела его в самых разных амплуа: в одежде и без, но сейчас, после вынужденного и довольно длительного воздержания смотреть на обнажённый торс мужа без возможности прикоснуться к нему (в противном случае гости могли бы не дождаться появления хозяев) было сродни самым изощрённым пыткам. Маринетт быстрым шагом направилась в гостиную, стараясь унять бешеный пульс собственного сердца и охладить неистово пылающие щёки. — Девочка моя, я всё понимаю, но ты, случайно, не забыла переодеться и хотя бы немного причесаться, — Алья недвусмысленно смерила подругу усмехающимся взглядом, смущая и без того взвинченную Куффен ещё сильнее. — Простите, я быстро, туда и обратно, — отчеканила Маринетт, возвращаясь в спальню. Благо, Лука, судя по шумящей воде, уже был в душе. Девушка подошла к зеркалу и ахнула. Мало того, что на ней всё ещё мешковато болтались сильно помятые после своеобразной борьбы с мужем широкие штаны и толстовка, которые она не переодела, так ещё и на голове было нечто, больше похожее на гнездо. Маринетт быстро скинула с себя домашнюю одежду и тихонько проскользнула в ванную, чтобы умыться прохладной водой и причесаться. Она хотела остаться незамеченной, поэтому передвигалась на цыпочках, но от музыкального слуха ничего не скрыть. — Милая, ты всё-таки передумала насчёт совместного душа? — самодовольно ухмыльнулся Лука, выглядывая из душевой кабины. — Когда выйдешь — позови, я приду и сделаю тебе свежую перевязку, — Маринетт высунула язык и шустро выскочила за дверь. — Вот же вредина! — крикнул ей вслед Куффен. Переодевшись и окончательно приведя себя в порядок, девушка вернулась к гостям, которые уже были в полном составе. Участники группы Луки сидели на диване и обсуждали предстоящее турне, а Нино, Алья и Адриан стояли около барной стойки, беседуя о чём-то своём. Маринетт, вооружившись самой дружелюбной улыбкой, поприветствовала всех собравшихся и подошла к компании своих одноклассников. — Так-то лучше, — одобрительно кивнула подруге Сезар, оценивая её внешний вид. — Вы уже справились с перевязкой Луки? — усмехнулась она, толкая Маринетт в бок. — Нет, он пока в душе, — совершенно без задних мыслей простодушно ответила Куффен и повернулась к Агресту: — Адриан, за всей этой суетой я совсем забыла тебя поблагодарить за доставку меня и оставшихся угощений к столу. Спасибо! — Не за что, Маринетт. Я всегда с удовольствием готов помочь тебе. Мы же друзья, — улыбнулся парень, искренне радуясь, что девушка, наконец, обратила на него своё внимание. — Кстати, отлично выглядишь! — Благодарю, — Куффен легко улыбнулась и, оставляя друзей, направилась проверять, всё ли готово к тому, чтобы приглашать всех к столу.***
Вечеринка получилась шумной и весёлой. Ребята из группы Луки вместе со своим предводителем продемонстрировали новые песни. Нино подготовил отличную танцевальную музыку, под которую все смогли хорошенько расслабиться. Вечер выдался потрясающим. Но не для всех. Адриан, ненамеренно державшийся в стороне, не сводил глаз со счастливой Маринетт, от которой ни на шаг не отходил Лука. Пару раз они с Куффеном встречались взглядами, после чего музыкант ещё ближе прижимал супругу к себе, наглядно заявляя о своих правах на неё. Агрест был искренне рад за подругу, но внутри у него всё переворачивалось. Горькое сознание того, что весь этот ослепляющий свет, исходящий от девушки, мог быть сейчас направлен на него, неприятно сдавливало сердце. От нарастающей с каждой минутой душевной боли хотелось выть. А ещё лучше, подойти и вырвать это сокровище из крепких объятий Куффена и унести с собой далеко-далеко. Не в силах больше с собой бороться, Агрест тихонько проскользнул на палубу, прихватив пальто. — Уже уходишь? — Маринетт выбежала вслед за Адрианом в одном тоненьком платье. — Да, думаю, мне пора... — глядя куда-то в даль, выдохнул парень. — Всё в порядке? — Куффен подошла к другу и положила на его плечо свою маленькую ладошку, вынуждая его обернуться. — Маринетт, ты же заболеешь! — на палубу вышел Лука с пледом в руках. — Адриан? Уже уходишь? — Да. Спасибо за гостеприимство. Было весело, — натянуто улыбнулся Агрест, перехватывая девичью руку со своего плеча в ладонь и поднося её к губам. — Доброй ночи, Маринетт. Спасибо, что пригласила. — Может, тебе вызвать такси? Уже довольно поздно... — обеспокоенно спросила девушка. — Уверен, что Адриан уже позвонил своему водителю, и тот скоро заедет за ним, — подметил музыкант, накидывая на плечи супруги плед и обнимая её со спины. — Да, Лука прав, меня скоро заберут, так что не волнуйся, — кивнул Агрест, едва заметно улыбаясь подруге. — Тогда мы постоим здесь, с тобой, пока твой водитель не приедет, — воодушевлённо заявила Куффен, откидывая голову назад, чтобы посмотреть на мужа. — Давай-ка ты лучше пойдёшь внутрь, пока не замёрзла, а я провожу нашего гостя, — наставническим голосом заботливого родителя предложил Куффен и поцеловал супругу в лоб. — Да, твой муж снова прав, Маринетт, вам лучше обоим идти в тепло. Кстати, вот уже и мой водитель пишет, что подъезжает. Я подожду его у пристани, — слукавил Адриан, подсвечивая свой телефон нажатием кнопки блокировки для правдоподобности. — Ну ладно, — улыбнулась Маринетт. — Спасибо, что пришёл и разделил с нами сегодняшний праздник в честь выписки Луки. — Всегда рад. Увидимся на работе, — откланялся Агрест и направился по трапу вниз. — Пока, — Маринетт попыталась вытащить руку из-под пледа, чтобы помахать другу на прощание, но Лука так крепко её обнимал, что не оставил ей ни единого шанса высвободиться. Следом за Адрианом и другие гости начали расходиться. Куффены провожали своих друзей, снаряжая их всех в дорогу сладкими угощениями. Когда входной люк захлопнулся за последним гостем, Маринетт направилась на кухню, чтобы мыть посуду. Лука проследовал за женой в качестве помощника. Девушка ловко расправлялась с тарелками и столовыми приборами, передавая их мужу, чтобы тот их протирал и расставлял по местам. Вдвоём они быстро навели везде порядок и уставшие отправились в спальню. — Маринетт, спасибо тебе за такой потрясающий сюрприз! Я очень рад был со всеми повидаться, — музыкант крепко обнял супругу сзади и уткнулся носом в её макушку. — Если честно, то я переживала, что ты не захочешь ни с кем общаться. Но теперь я счастлива, потому что тебе понравился мой сюрприз, — девушка накрыла ладони мужа, крепко сцепленные на её талии, своими. Лука аккуратно сдвинул в сторону носом пряди иссиня-чёрных волос, опускаясь к тонкой шее супруги. Маринетт, почувствовав на своей коже его горячее дыхание, наклонила голову немного вперёд и в бок, подставляясь мягким губам парня. Движения Куффена были очень медленными и осторожными, словно он впервые касался этого тела. Лёгкими, едва ощутимыми поцелуями он исследовал нежную девичью шею, перемещаясь от скулы до плеча, затем задерживаясь на ключице и обратно, к пульсирующей венке. Лука чувствовал, как Маринетт начала расслабляться в его объятиях: она прикрыла чуть дрожащие веки, её дыхание стало более глубоким, а ноги практически перестали удерживать обмякшее тело в вертикальном положении. И это было именно то, чего он желал. Ему до безумия хотелось, чтобы сегодня его супруга смогла ощутить всю ту гамму чувств, которую он испытывал к ней. И для начала он решил выразить через прикосновения свою безмерную нежность. Подхватив девушку на руки, он осторожно опустил её на постель и, сменив общий свет на приглушённое освещение ночника, вернулся к начатому. — Лука, я хотела тебе сказать... — дрожащим голосом прошептала Маринетт. Но музыкант не дал ей возможности продолжить свою речь, увлекая в чувственный поцелуй. Девушка, не в силах сопротивляться, тут же ответила, обхватывая парня вокруг шеи и зарываясь пальцами в его густые волосы. Своими уверенными, но в то же время до безумия нежными прикосновениями Лука лишал её всех шансов на рациональное мышление, и это было непередаваемо. Он слишком хорошо знал и чувствовал Маринетт, не задумываясь, точно следуя по всем точкам в нужном порядке, читая её, словно открытую книгу для слепых, написанную шрифтом Брайля. Она же, бесконечно доверяя ему всю себя, старалась в ответ ещё сильнее открыться, хотя, казалось, это уже невозможно. Они настолько идеально дополняли друг друга, что окружающее пространство и вовсе перестало для них существовать. В какой момент вся одежда оказалась на полу, а изголодавшиеся по ласке и теплу обнажённые тела соприкоснулись по-настоящему, ни Лука, ни Маринетт не осознавали. Им это было и не нужно. Они оба существовали в моменте, стараясь запечатлеть в сердцах друг друга эту восхитительно-уничтожающую любовь. Нежные поцелуи постепенно начали перерастать в более чувственные и требовательные. Мягкие губы Луки теперь со всей страстью и накопившимся за долгие недели разлуки желанием впивались в белоснежную кожу Маринетт, без разбора оставляя ярко-алые отметины по всему телу. Слегка прикусывая припухшие губы, девушка скользила руками по сильной спине и плечам любимого, с блаженным трепетом ощущая каждый сантиметр такого родного и привычного тела под своими чувствительными пальцами. Она прижимала Луку к себе и плавно подавалась ему навстречу, стараясь быть ещё ближе, сливаясь с ним в единое целое, отдавая всю себя и принимая его полностью, со всеми потаёнными мыслями и чувствами. Маринетт чутко считывала скрытый смысл его прикосновений и движений, которые постепенно становились всё более глубокими и напористыми. Она отчётливо ощущала и с готовностью разделяла все переживания и тревоги супруга, вглядываясь в глубину его потемневших голубых глаз, которые без слов говорили ей обо всём, что хранилось к ней в его душе. И она, пропуская через себя все его чувства, плавилась от невероятных ощущений, накрывавших её с головой, наслаждаясь столь долгожданной и чувственной близостью. — Лука, я... — Маринетт задыхалась, утопая в таких сильных мужских объятиях мужа. — Люблю тебя... Куффен замер и внимательно заглянул в огромные васильковые глаза супруги, с нежностью смотрящие на него. Заметив, что она плачет, он наклонился к ней и, целуя солёные дорожки слёз, взволнованно спросил: — Что-то не так? Тебе больно? — Нет... Просто... Я очень скучала... — сквозь слёзы улыбнулась Маринетт, не в силах справиться с переизбытком собственных эмоций. Она потянула мужа на себя, отчаянно впиваясь в его губы своими, и Лука отвечал ей с не меньшей страстью, давая понять, как остро нуждался в ней все эти дни разлуки, и как бесконечно она была дорога и важна для него. Лишь после того, как они, обессиленные и опустошённые, стараясь восстановить сбившееся дыхание и усмирить зашкаливающий пульс, погрузились в мягкие объятия подушек и одеял цвета морской волны, Маринетт осознала, что они вновь не поговорили о самом важном. Она мысленно собралась с силами, глубоко вздохнула и обернулась в сторону супруга, не желая больше откладывать волнительное признание, но увидела, что утомлённый тяжёлым днём Лука уже спал, трогательно уткнувшись носом в плечо любимой жены. Она мягко улыбнулась ему и, понимая, что разговор всё же придётся отложить, прикрыла глаза. Но на её душе вновь отчётливо ощущалась тяжесть скопившихся там за последние недели камней, которые не смогла замаскировать даже пережитая несколькими мгновениями ранее эйфория. Проваливаясь в беспокойный сон, Маринетт почувствовала, как по её щеке скатилась одинокая слеза, на этот раз вызванная уже отнюдь не приятными эмоциями.