***
Катерина уяснила две вещи: похоронить все свои следы прошлой жизни, дабы не вызвать подозрений, и придумать как связаться с Шеогоратом. Последнее, скорее, входило в насущные планы, ведь задерживаться в теле несуразной мумии она надолго не желала. И помочь в этом мог только Довакин. Как попросить последнего в этой услуге, Катя пока не знала. А также: чем может пригодится такому умелому воину. Разве что в виде шута. Вскоре низкие потолки крипты сменились серым небом и мелким дождичком. Первая капля упала Катерине на нос, противно и с хрустом ударившись о сухой хрящ. Плохую погоду нагонял ветер, бросая мелкий сор по сторонам. Альтмер фыркнул капризам непогоды и натянул капюшон. — Я приказал оставаться на входе и прикрывать меня, — эльф поднял голову и обратился куда-то к небу. Можно было бы подумать, что он спятил. Однако… — Сера, при всём моем уважении, у нас уводили лошадей. Я был обязан это предотвратить, — с иронией ответил чуть хрипловатый голос. Мумия натянула капюшон до самого подбородка, заметив сверху фигуру в хитиновой броне. — Молодец, — фыркнул Довакин, поднимаясь по ступеням. Поманил Катерину за собой, опасливо застывшую в этот момент у входа. — У нас пополнение? Это кто? — поинтересовался приятель. Девушка только сейчас смогла разглядеть говорящего. Хитиновой доспех, рост на пол головы ниже эльфа. Он держит свой шлем в руке и смахивает влагу с волос, с интересом бросает взгляд на новую компаньонку. — Это мы чуть позже выясним, я устал, — отвечает Довакин. Темный эльф с сильно слышимым акцентом спрашивает ещё что-то, но она не обращает внимания на беседу этих двоих. — Не терпится выпить, — как бы между прочим бросает драконорожденный и отбирает у мумии сумки, вешая на седло пепельного коня. Мешок с богатствами из крипты занимают всё место, что некуда сесть. Он не спешит взбираться на скакуна, а берёт удила и направляет в сторону города, огни которого уже освещают горизонт в сумерках. — Но для начала надо сбыть это барахло, — продолжил эльф. Цокот копыт, мелкая морось и грязный ветер, несущий с Красной Горы пепел и дым ничуть не смущали троих спутников. Двое из них вели беседу о выпивке, о степени прожаренности стейков, какие методы убийства более действенны: магия или клинок. Решили, что не откажутся от матца и крабьего мяса с зеленью в сливочном соусе. Среди них Катерина считала себя лишней, но была уверена, что это временные неудобства.2 Глава. "Временные трудности"
1 июня 2019 г. в 21:46
Катерина изучала перед собой покрытие пола в этой крипте уже больше десяти минут. Осознание действительности никак не желало проникать в её иссохший мозг. Лежать — вот так и не двигаться — она могла, как выяснилось, бесконечно; Ведь сухие мышцы и старые кости не знали усталости.
Однако самобичевание загоняло её в ещё большую печаль. Девушка всё ждала появления Шео с фразой «ой, снова ошибочка!», но ничего, кроме стука капель о пол, она не слышала.
Пришлось встать. Тело плохо слушалось, конечности путались и хрустели с непривычки, а сухая, словно шелуха лука серая кожа, лопалась в местах сгибов. Катя выдохнула и услышала шелест, словно ветерок пропустили через трубу с решёткой.
Было страшно. Но страшно не от своего вида, а от того, что крипта пугала тишиной, писком мышей и воем ветра под потолком, где виднелось серое небо. Она подошла к саркофагу и начала рыться в почестях бывшей хозяйки с чувством, что истина где-то рядом. Множество колец, обручей, ожерелья из камней и меха, накидка из кожи какого-то животного, кинжал с грубой ковкой. Не покидало чувство, что умерла знатная особа. Закончив копошиться, она деловито подхватила меховой плащик, несколько драгоценностей (ибо женская натура не дремлет) и направилась к отполированному до блеска подносу. Свалив вещи рядом, поставила блюдо ребром и всмотрелась в отражение. Зрение поражало своей точностью, а благодарить за это она знала кого — две светящиеся синие бусины невозмутимо взирали на неё с обтянутого кожей черепа. Губы искривлены в вечном оскале, а частокол жёлтых зубов мог ослепить отражающимся от них светом. Катерина в немом ужасе потрогала белые волосы, свисающие грязными сосульками на лицо и потыкала в остро очерченные скулы. Она хотела выругаться вслух, но через сухое горло вновь раздавался шелест с возмущениями, отдаленно напоминающий слова. Слишком сложно контролировать ту грань, когда грохот голоса оглушает, а когда успокаивает.
Девушка опустила руки, цепляя рубиновые браслеты, кольца и перчатки. Их ткань уже истончилась от времени, но это не имело значения, когда была возможность скрыть тот ужас, что назывался — руки. Грязные волосы вскоре были расчёсаны немалыми силами, ведь от малейшего давления на них, был риск лишиться шевелюры вместе со скальпом. Избавившись от грязной старой одежды, она с гордостью натянула плащ и повертелась, оценивая старания: в кривом отражении смотрел драугр-лич во всей своей красе. Катя хотела заплакать, ведь радости в данном положении не было, но эти глаза могли только безразлично взирать.
— Так и знал, что что-то недоделал.
Запахнувшись по самый нос, она застыла. Позади неё в отражении стояла знакомая фигура, играя искорками в руках; черные как смоль волосы приобрели объем от напряжения тока их владельца. Девушка за секунду до несчастья успела отскочить с невероятной, для дряхлого тела, прытью. Искры поразили импровизированное зеркало и дождём разлетелись в стороны.
— Я не желаю зла, чего тебе надо? — надрывая сухие связки, мумия спряталась за колонну крипты. Подол плаща поплыл запоздало следом, открывая взору костлявые бедра и колени. Альтмер осторожно следил.
— Что ты говоришь? — с надменной интонацией полетело в ответ. Эльф не сводил взгляда с Катерины за колонной, при этом ногой осторожно подвигал золотой браслет, оставленный нашей модницей.
Ситуация патовая — взаимное недоверие, осторожность и жажда жить. Девушка думала, что если его не трогать, он заберёт то, что хочет и уйдет, однако, когда последнее украшение было подобрано, Довакин медленно зашагал к колонне. Дыхание было его ровным, уверенным, а руки напряжены, готовые в любой момент дать отпор.
— Не трогай меня, — попросила девушка, выглянув немного. — Мне и так досталось.
Альтмер остановился на расстоянии шага и выпрямился. Воистину представители этой расы высоки и статны.
— Что ты такое? — сощурив зелень глаз, спросил тот.
— Не знаю, как объяснить даже, — поступило в ответ. — Проклятая Богом Безумия?
— Э? — изогнул он смоляную бровь. — Ты говоришь про Шеогората?
— Да. Он заключил меня в тело драугра, — закивала сухой черепушкой девушка, мотая редкой шевелюрой.
— Не может быть, — нараспев проговорил альтмер, сложив руки на груди. — Хочешь сказать, что учавствуешь в шутке даэдра? Может ты просто хитрый драугр?
— Именно так. Сейчас уйдешь отсюда, и я займусь своими драужьими делами.
— Ясно.
Довакин коротко кивнул, подхватил серебряный подсвечник, на котором стояла свеча, и направился к выходу. Свет померк, погрузив крипту в непроглядную темноту. Девушка слышала удаляющиеся шаги, шелест одежды и стук кованого каблука на сапогах героя.
— Можно тебя попросить помочь? — мумия видела в темноте, не хуже, чем в свете, и видела, что эльф не успел уйти.
— Занимайся своими делами, — бросил он. — Я, как и сказал, не трону тебя.
— Я могу помогать, — девушка цеплялась за последние соломинки. Оказаться в знакомом и одновременно чужом мире одной она хотела меньше всего. Однако и высокомерный эльф не вызывал доверия. Аргумент: "ну он же Довакин» тоже не особо действовал.
Драконорожденный молчал, не отвечал, а шаги всё тонули в глубине коридора. Ветер выл под потолком, отражая настроение мумии. Она сжимала плащ, не чувствуя его тепло и не ощущая старый ворс волчьей шкуры.
— Не отставай, — бросил из глубины коридора герой.
Подобрав подол, резво ринулась догнать драконорожденного.
— Будешь нести, — альтмер невозмутимо сгрудил сумки в руки мумии, когда та поровнялась с ним.
Катерина не ощутила тяжести или неудобства от такого количества вещей, не покачнулась, промолчала. Так вот оно что… не знать усталости, видеть в темноте, иметь безразличие к холоду… Плюсы нежизни её начали радовать.