В мир с барабаном на шее

      И всё-таки, она хотела сказать «спасибо» нерадивому Шео за то, что он дал ей возможность взглянуть на снег. Пусть её тело и умирало в том мире, а здесь она и не могла назваться живой, но какое-то моральное удовлетворение в этом есть.       Снежинки мирно падали на ледяную землю, покрывая притаившиеся лужи льда. Растянувшись пару раз и шлёпнувшись на костлявый зад, Катя познала всё бытие и не бытие. Следующее её падение как раз и покажет: что из чего выпадет. Мумия вышагивала по старой брусчатке прямиком на рыночную площадь, которая вот-вот должна закрыться, судя по гомону и хлопкам ящиков.       Катерина отметила для себя, что зрение нежити позволяло смотреть намного дальше, чем мог человек, а через стены еле-еле проглядывались огоньки душ. Сейчас их было достаточно, чтобы слиться в одну лужу.       Появление девушки на рынке не вызвало никакой реакции, чему она была рада. Необыкновенно худая фигура, замотанная по самый лоб старыми и пыльными вещами навеевала только мысли о бродяжной натуре. Катерина не подходила близко, чтобы не смущать торговцев, только издали наблюдала. Часть прилавков пустовала, другая часть накрыта тканями. Одна же, отличившаяся от остальных гнилыми черными досками с покосившейся крышей, представляла одежду: это были старые вещи, почти такие же как на мумии. За прилавком стояла низенькая и щуплая старушка, укутанная в дырявую мохровую шаль. Чувствительный нос умертвия тронул запах старости, мыла, жира какого-то животного и мышей. — Почему вы тут стоите? — задала логичный вопрос девушка. Она знала, что от хорошей жизни своё имущество не продают, а это были именно её личные. — Муж как умер, так и не нужны стали, — разомкнув сухие тонкие губы, ответила старушка. Глаза, некогда выразительные и большие, забрались внутрь и покрылись бельмом. — Что-то приглянулось? — Да… — тихо ответила наша героиня, цепко блуждая взглядом. — Только денег нет, жемчужина одна вот. — Она достала бусину, протянув вперёд.       Девушка откровенно пыталась усмотреть что-то интересное, чтобы как-то помочь. Не из широты душевной, или порыва альтруизма, а просто потому что. Её не было жалко, таких в мире — словно грязи под ногами власть имущих. В стараниях помочь всем из жалости, ничего для себя не останется. Она лишь хотела отдать жемчужину, так противно зудящую в сумке. Старуха могла её заложить или обменять. — Настоящая, — оценила старуха. — Да только не возьму, дорогая больно.       Катерина разочарованно приняла обратно украшение, не торопясь убрать в сумку. — А где продать не знаете?       Старушка пожевала губы, потом указала костлявой рукой на дверь алхимической лавки. Табличка с блеклым рисунком белого кривого флакона гостеприимно покачнулась в такт ветру. — Хм, спасибо.       Мумия в последний раз посмотрела на прилавок, вдохнула крупицу воздуха в рот и только собралась сделать шаг к зданию, как серая быстрая тень снесла её с ног. Ухватившись за воздух, Катерина шлёпнулась на бок, печально наблюдая, как вор уматывает по переулку с её жемчужиной. Чуть погодя, она вскочила на ноги и бросилась в догонку.       Парень петлял по узким проходам, меж домиками, взбирался на заборы ловчее самого хитрого кота, да только наше умертвие не с проста Личом прослыла — разобралась в зрении и уцепила яркий жёлтый огонек среди остальных. Она последовала за вором на крыши и намертво схватилась за меховой воротник. Последний заскользил на обледенелой черепице и ньютоновым яблоком устремился вниз. А за ним и Катя.       Резкая вспышка света озарила стены домов, заглянула в окна и погасла. Ворох цветных бабочек устремился ввысь, столкнулся с морозом и осенней листвой, затем опал на грязный снег цветными фантиками.

***

Катерина чувствовала, что её кто-то толкает, причём очень настойчиво и больно в бок. Ресницы слиплись, как от долгого сна, поэтому пришлось принять усилие ещё минуту, прежде чем она узрела свору светящихся мошек, как капля золотых блёсток кружившие у носа. А золотой-святой смотрел с укоризной и женским осуждением. — Хорошо, что не померла. Труп тяжело опрашивать, — выплюнула желтокожая сквозь зубы и одним рывком поставила девушку на ноги. — Допрашивать? — Катерина упёрлась босыми ногами в брусчатку, но результата это не принесло.       Золотая ничего не ответила, только сильнее схватила её под локоть и поволокла вверх по ступеням. Катерина запоздало осознала, что человеческое тело снова вернулось, и палец сильно болит, а ещё холодно в мокро от снега на балахоне… Она заворожённо уставилась на тонкие розовые пальчики, на светлые ногти… — А где вор? — А то ты не знаешь! — огрызнулась воительница. — Не знаю. — Конечно. Давай топай!       Катя подняла брови и вовремя выставила руки, когда споткнулась перед дворцом на внезапно появившемся пороге. Грубо подхватив её, Золотая встряхнула пару раз, взлохматив длинные волосы. Девушка сжала мягкий пучок рыжих прядей и с тоской отпустила. Седые и сухие обрубки волос мумии и рядом не стояли с живыми. Вопросы лезли в голову, а так же претензии к Безумному Богу.       Ввалившись в зал всей скромной процессией, девушка усмехнулась, увидев тот же стол, за которым вёлся бесконечный пир с ненавистным сыром. Сейчас Князь грустил, развалившись на троне, подобно забытому носку на стуле. По винограду и чашкам с остатками еды ползали жирные тараканы в розовую крапинку и синей головой. Что-то явно изменилось с её уходом отсюда. — Мой господин, эта возникла вместе с чужаком, который убил жителя в Блиссе! — отрапортовала стражница и ткнула девушку вперёд себя. Князь расцвел. — Да-а-а? — Шеогорат заерзал на месте. — И что, и что там дальше?       Золотая опешила, но терять лицо долго не стала. Нахмурилась. — Ничего, мой господин. — Ну вот и славно! — хлопнул тот в ладоши и стражница исчезла. После ткнул в девушку посохом с отвратительным глазом. — Ты немного раньше, чем я ожидал. Жемчужина не должна была сработать сейчас… — мужчина тронул подбородок. — Ну-ка, ну-ка, дай её мне.       Катерина потупила взгляд на возникшую перед носом ладонь. Положить туда она ничего не могла, но для вида похлопала по карманам своего древненордского балахона. — Ой, я её потеряла. — Чего? — лицо даэдра вытянулось, как у его комердинера, когда…всегда. — Потеряла единственную возможность повидать старого дядю?! Какой ужас! Какая досада!       Катя улыбнулась, ностальгически рассматривая свою тарелку и кусок сыра со следами зубов. Так и не тронутая с последнего визита. — Значит так, — Бог Безумия стукнул посохом по полу, вернув самообладание и закончив театр одного актера. — Сгинь с глаз моих, ещё слишком рано! — Рано для чего? — Рано для рассвета, заката, зачатия детей, убийства кролика! Много вопросов, леди! — зажестикулировал мужчина. Краем глаза Катя увидела, как Хаскилл закатил глаза. — Давай, кыш отсюда. — Ну можно я ещё похожу тут, почувствую «жизнь»? — девушка сложила ладони домиком, обращаясь к Богу. — Хм, — тот пригладил седую бороду. Скосил взгляд на своего слугу. — Ладно, сегодня я добрый. Хаскилл, проведи нашей леди экскурсию и отправь обратно, как закончит. Я не хочу пропустить программу с её участием в том глупом мирке! Довакин расстроится!!! — Конечно! — девушка засияла. — Ну всё, — даэдра скривил губы. — Выметайтесь, пока я не передумал.       Шеогорат не шутил, хоть и был Богом Безумных и любил веселье: его настроение напоминало корабль в шторм, поэтому девушка, наученная горьким опытом, шмыганула в дверь, не дожидаясь комердинера. Снаружи её уже ждал Хаскилл, появившись из вороха бабочек. — Сочувствую вам, хоть и не могу чувствовать подобное, — произнес мужчина, грустно взглянув. — Куда первым делом желаете пойти?       Подставив руку умертвию в человеческом облике, он медленно повел её вниз по ступеням, к развилке двух дверей городов. Катя лучезарно улыбнулась и указала в сторону Блисса. — Скажите, уважаемый, а этот вор ещё в городе? — Да, конечно, — кивнул слуга, звякнув бубенцами на воротнике. — Его след обрывается у Кунсткамеры. — Значит, на охоту? — Катя в предвкушении сплетала волосы в косу. — Как пожелаете, — комердинер протянул возникшую из воздуха кожаную тесёмку.