Рифмы противоречий

Запах кофе приятным дурманом коснулся обонятельных рецепторов, скрасив плохие предчувствия и поубавив негативных эмоций. Анна решила не думать о плохом, поскольку всем известно, что мысли материализуются, отправляя энергетический посыл в космос, ну, и прочая лабуда. Кафе было замечательным, официанты улыбчивыми и вежливыми, а из чашки кофе Анне подмигивал ухмыляющийся смайл. Ого, система-то работает… пока… Максим Валерьевич молча разглядывал Анну, был серьёзен и задумчив. Анна подумала, что не стоит злоупотреблять расположением вселенной; спокойно отсидеть свои полчаса и благополучно вернуться на работу. Но у Максима Валерьевича были свои планы. — Вы читали Оскара Уайльда? — откуда-то совсем издалека начал он. — Разумеется, читали, — сам себе ответил Максим. — Так вот, в его единственном опубликованном произведении — «Портрет Дориана Грея» — есть замечательный диалог, который полностью характеризует моё к вам отношение. Ведь, именно это сейчас привело Вас сюда? Любопытство? — его лицо вновь стало интригующее хитрым. Анна кивнула в ответ, потому что не нашла нужных слов, или побоялась спугнуть возникшую атмосферу. — Думаю, если вы поймете, о чем я говорю, вы поймете всю суть возникших между нами противоречий. Для этого Вы достаточно сложно устроены, — ещё больше напустил тумана Максим Валерьевич. Анне вдруг, захотелось потрясти головой, проясняя мысли. — Ладно, не буду томить. При знакомстве с вами у меня случился странный парадокс. Вы мне не нравитесь, но, кажется, я влюблён в вас, — он смотрел на Анну и был абсолютно серьезен. По закону жанра, сказал он это как раз в тот момент, когда она отпивала кофе. И если он надеялся на то, что сказанное им произведет на неё впечатление, то он ошибался. Анна неожиданно для них обоих хихикнула, отвернувшись к окну, и, не глядя на него, сказала: — Это всё? Как-то с фантазией у вас не очень. Давайте переиграем эту сцену? Ну, допустим, вы скажете, что вы тайный агент спецслужб. Или страж Галактики хотя бы? — заговорщически произнесла она. На это Максим Валерьевич снова превратился в самого себя, ухмыльнулся, и сказал: — Мы, поиграем во ВСЁ, что ты захочешь, но только в более интимной обстановке, и наедине. Идёт? От подобных намёков Анна сконфузилась. Ему снова удалось выбить её из равновесия одной фразой. Она демонстративно посмотрела на левую руку, на которой, как назло, сегодня не оказалось часов, но всё же с деловым видом произнесла: — Я уже спешу, наша встреча была очень информативной, продуктивной и, надеюсь, последней. Всего доброго, — и уже порывалась встать, чтобы уйти, но Максим схватил её за руку. — Я не закончил, — он опять был серьёзен. Анне пришлось сесть. — Я понимаю, что у тебя нет причин мне верить. Точнее, я их израсходовал. Но всё, что я сказал, правда. — Даже если это так, чего вы от меня хотите? — удивилась Анна. — Парадокс случился у вас, а не у меня. Вы мне очень нравились, и я, наверное, была влюблена в вас до того, как от вас посыпались издевательства, насмешки и откровенное презрение. Апогеем стала, конечно, эта подстроенная сцена, полностью демонстрирующая ваше отношение. Для меня в этой ситуации нет полутонов. И ваш экзистенциальный кризис меня не касается! — сдержать эмоции в себе для Анны сейчас было очень трудно. — Послушай. Я люблю красивых ярких женщин. Худых, злых и стервозных. С ними я чувствую себя комфортно, в своей среде, там никто не лучше и не хуже друг друга. Все прекрасно знают, чего хотят. Цели и средства предопределены заранее. А тут, словно снег на голову, появляешься ты. Со своим взглядом зеленых глаз, рыжими кудрями и аппетитными формами. Конечно же, сразу возникло желание тебя просто сожрать. Но ты не давалась. С ослиным упрямством доказывая, что ты лучше, чем я. Во всем. И меня стало тянуть к тебе. Я сопротивлялся, как мог. Нападал, огрызался, не гнушаясь затронуть все твои струны. Но с каждым днем я все больше в этом увязал. И вдруг понял, что это не ты — не такая, как все, это я — черствый и высокомерный сноб, — Максим говорил и смотрел ей в глаза. Анна сидела, нахмурив брови, пораженная этой откровенностью, не способна была произнести ни звука. — Меня самого не устраивает это влечение, и я хочу избавиться от него. Подобные отношения исчезают так же, как появляются, растворяются в быту. Но сам я уже не справлюсь. Мне нужна твоя помощь, — закончил Максим. Повисла пауза. Максим Валерьевич смотрел на Анну, очень внимательно ожидая реакции. — И что, по-вашему, мне нужно сделать? — искреннее желая помочь в этой странной ситуации, спросила Анна. — Я думаю, есть несколько вариантов развития событий. Первый — это ревность. Я слишком высокомерен для столь низменных эмоций, и бороться за самку — ниже моего достоинства. У тебя есть молодой человек? — Нет, — Анне вдруг стало неловко за этот факт. — Точно? Может, в Ростове? Какой-нибудь слюнявый очкарик пописывает тебе любовные смс? — ухмыльнулся Максим. — Нет, — врать почему-то не хотелось, так что пусть лыбится сколько влезет. — Но, как только появится, могу поставить вас в известность. Максим Валерьевич рассмеялся, что-то произнес себе под нос, и продолжил: — Второе. Бытовые трудности. Знаешь ли, я не отягощен семейными узами, держу домработницу, люблю вкусно кушать, мягко спать и все такое. Не выношу мусор, не езжу на общественном транспорте, и тому подобное. Ты, я так понимаю, в этом отношении более демократична? — Да, я не зацикливаюсь на дурацких мелочах. И считаю свободу выбора главной человеческой ценностью, — в этот раз усмехнулась Анна. — Что-о? — растерянно улыбался Максим. — Я не выношу мусор, не езжу в общественном транспорте, и не умею пользоваться ёршиком, — передразнила Максима Анна, копируя его интонацию. В этот раз рассмеялись оба. — Ну, третий вариант мне точно не подойдет. Народная мудрость гласит: «С глаз долой, из сердца вон». Это со мной точно не получится. Я себя знаю. Найду в любом случае, — уверенно сказал Максим. — Звучит, как угроза, — выдохнула Анна. — И что же делать? — Предлагаю начать встречаться. Но не как пара с дальнейшими перспективами. А как люди в поисках недостатков друг в друге. С целью разочарования, так сказать, — видимо Максим действительно верил в то, что говорил. — Ну, в моем случае это уже произошло, так что мне уже не страшно, — ответила Анна. — Сегодня, заеду за тобой к шести. Пойдем куда-нибудь поужинать. Расскажешь, как тебя обзывали поросенком в школе, — Максим Валерьевич встал, подал Анне куртку, надел шапку и даже повязал шарф. И, судя по всему, был очень доволен собой. — Я ещё не согласилась на ваши нелепые условия, — возмущенно буркнула Анна, выдергивая концы шарфа из его ладоней. — Буду думать!