Драбблы по Фраю

Сотофа закрывает глаза и исчезает для всего Мира. Или Мир для неё — какая, в целом, разница, когда вокруг струятся и переплетаются тысячи золотистых нитей? Мост Времени, из прошлого — в будущее, бесчисленное сплетение судеб и вероятностей. Кое-где нити светятся сильнее, как спирали в лампочках одного смешного Мира, где та-что-звала-себя-Сотофой однажды побывала. А некоторые нити едва тлеют на фоне великого Ничто, едва выделяются из породившего их Несуществующего. Нити переплетаются между собой, где-то скручиваясь в толстые канаты, где-то провисая невесомой паутиной, завязываются некрасивыми узлами, горбятся чёрными наплывами неверных решений, искрятся переполняющим счастьем бытия. Та-что-не-существует-но-всё-же-есть помнит, что на этот раз пришла сюда не за отдыхом от себя самой. Она пришла по делу. Желаний не осталось, только тяжелое мощное намеренье. Она касается звенящих нитей рукой, которой тоже не существует, которая идёт где-то из самой её глубины, и начинает переплетать эти нити по-своему. Все знают, что по Мосту Времени можно уйти в прошлое или будущее, но почти никто не догадывается, что, меняя светимость и сплетение нитей, можно менять ход событий. Та-что-наблюдает-за-своими-жизнями создаёт новые нити, переплетает их с уже существующими, скрепляет перемычками, туго связывает узлом. Она напитывает тусклые нити светимостью. Здесь главное — не передавить. Если светимости будет больше, чем способна выдержать нить, та попросту лопнет, как струна, свернётся в светящийся шар, замкнувшийся сам на себя, и такая вероятность полностью исчезнет. Те-кто-не-намереваются-а-желают часто таким образом перегревают свои лучшие вероятности, слишком хотят их получить, а получают только звон в ушах от лопнувшей струны. Другие нити она выпутывает из клубка, уводит в сторону. И там они одиноко затухнут, как делают все те-что-не-нужны. Она изгибает нити судьбы города, и те сопротивляются, не дают себя плести. Излишнее напряжение нужно сбросить, и та-что-прядет подтягивает к себе плотную золотую нить Джуффина Халли. Бедный мальчик, он сам гасит такие прекрасные свои вероятности, чтобы эта его растраченная-не-растраченная светимость поддерживала счастье Ехо. И ведь получается же. Так пусть напряжение уйдёт к нему, он будет только рад. Вместе с этой нитью подтянулись тесно переплетённые с ним нити смешных мальчиков и девочек, любимцев Тёмной Стороны. И пусть, вреда от того не будет. Нити Ехо всё ещё сопротивляются, и их приходится фиксировать золотистыми стяжками судьбы Короля, и судьбы бывшего-безумным-Рыбника и даже подтягивать поближе старые нити прошлого, плести их по-другому. Прошлое изменимо, только изнутри Моста никто этого не обнаружит. Вот потому все всегда идёт так, как хочет та-кто-есть-и-будет-всегда. Это колдовство не заметить, не проследить. Для Мира нужные события произойдут сами, своим чередом, будто так и должно было произойти изначально. Или случатся под действиями других людей, нелюдей, наваждений, но тоже вполне естественным образом. Колдовство незаметно, разве что хотя бы раз увидеть, как его творят, а потом искать его следы на Мосту Времени. И то не факт, что найдёшь. Управив работу, та-что-однажды-была-Сотофой довольно любуется результатом и устремляется к той точке, которую принято нынче называть «настоящим». Условность, конечно, не более. Сотофа открывает глаза, в саду светит солнце, щебечут птицы, а звонче щебета доносится издалека смех её учениц. Она довольна. Судьба Мира вновь изменится — теперь уже в будущем, и этому поспособствуют Тайные Сыщики. И Король. И даже немного Великий Магистр, кто бы мог подумать. Теперь-то всё будет хорошо. Так, как хочет она. Так, как хочет Мир.