«Регал»

Леон не мог вспомнить, когда в последний раз так душевно, полностью расслабившись, начинал выходные. Обычно, ещё в студенческие времена, что-то на подобии было или ещё раньше с сыновьями и дочерями отцовых партнёров? Возможно всё вместе. Тогда была не так важна компания, чтобы пить или выкурить косяк марихуаны. Ценности в начале жизни у Вяземского явно отличались от сегодняшних. На тот момент ещё совсем зелёный парень пытался добиться родительского внимания, быть крутым и не заботится о завтрашнем дне, пока в один прекрасный день Леон не посмотрел на свою жизнь со стороны и не взялся за ум. Причём сделал это сам, впав в состояние, близкое к депрессии. По своей натуре Вяземский никогда не был человеком действия - ему больше нравилось всё обдумывать, анализировать, но понял он этот факт только после того, как сделал пару «шалостей», за которые до сих пор стыдно, но не критично. Было хорошо, сделав пару затяжек, окунуться в марево наркотического опьянения. Всё забывалось, и люди вокруг становились роднее кого бы то ни было на Земле. А на утро ты, туго соображая, восстанавливаешь хронику пропавших бесследно двух дней и выясняешь, откуда в твоей комнате енот. Тишку потом, правда, отдали в зоотеррариум, когда Леон уехал в общежитие института. Весёлое тогда было время, ничего не скажешь, вспоминать потом стыдно — а иногда даже нечего. Потом начались «студенческие деньки» и прошлые знакомые канули в Лету, что несказанно больше радовало, чем огорчало. Вяземский был сыт по горло и не мог понять того «вкуса» жизни, что вёл, наверное, лет с двенадцати. Может это был такой «бунтарский период»? Хотелось идти против правил, делать всё, чтобы тебя услышали, но всё надоело быстрее, чем это ушло за грань, да и отец тогда всё же как-никак доверил ему «частичку» своего дела. Так что пункт «услышьте» можно считать выполненным. Но на данный момент это уже не важно. Роли не играет, хотелось погрузиться и утонуть в новой «игрушке», что поднимала твой статус в глазах одногодок. После даже это утонуло под «взрослением» и пониманием истинных ценностей. Важной стала, например, компания, в которую он попал по року или же удачи Судьбы. Небольшое застолье, вкусная еда и повод, который Леон узнал не сразу. Конец трепки нервов — так охарактеризовал первый тост, вытянув вперёд руку с бокалом сока, Рей. — А может я за шампанским схожу? — подал голос отпивший немного жидкости Вася. — Это не дело так годовщину отмечать, — легонько стукнул он кулаком об стол. — Выпьешь только после того, как в понедельник к врачу сходишь, и он точно скажет, что ты не в интересном положении, — безапелляционно кивнул Волкодав, не обращая внимание на притворную обиду рыжего омеги. — А тест разве не легче купить? — шёпотом спросил Леон, слегка склонившись к беззвучно смеющемуся Рею, не отрывая взгляда от парочки. — Из десяти пять дали положительный, — смахнув слезу, также прошептал ему омега. — И прекрати так ошалело обращать внимание на Васю, он всегда зайчик-энерджайзер. — Учту, — кивнул Леон. — Повод-то какой всё-таки? А то это слишком расплывчато звучало: «Конец трёпки моих бедных нервов». — В этот день, та парочка, — Рей кивнул в сторону в шутовской манере переругивающихся друзей, — что они наконец-то вместе. Ты не поверишь, сколько я нервов потратил, чтобы быть их психологом. А я ведь ни разу на него не учился, а в шкуре этого бедолаги побыть смог, — важно закончил. Альфа, не выдержав, издал смешок и сжал под столом слегка потную ладошку, щёки Дане вмиг вспыхнули, но руку он не убрал, покорно принимая чужую ласку. Вечер выходил впечатляющим. Постепенно застолье перетекло в зал, а там рыжик бесцеремонно залез в чужой шкаф, прямо как у себя дома и достал оттуда коробку «Монополия». В сторонке никого не остался, вроде взрослые люди, но детство всегда играет в одном месте, просто его на периферии не всегда заметишь. Играли они долго и со вкусом. А также выяснили очень важные факты об каждом: Васька отменный мухлёвщик, Реймонд тот, кто все его манипуляции замечал, но молча их обходил или завуалированно указывал на них; Волкодав в упор не видел махинаций своей второй половинки, а Вяземский чаще ориентировался на Дане, чем на себя из-за того, что тот замечал больше. В общем по окончанию игры, Леон понял, что делать банкиром Василия гиблое дело. Дальнейшим времяпрепровождением стали фильмы. Каждый выбирал по одному. Начали с Михаила — боевик, Леон — приключение, Вася — комедия и Реймонд — ужасы. Оказалось, что последний их очень сильно обожает и зная это, его друзья поэтому и поставили на выбор самым последним. Валерьянов весь фильм вздрагивал, жался как в спасательную соломинку в своего альфу. Вяземский украдкой наблюдая за этой парочкой, завидовал им белой завистью и посматривал в сторону Рея. Тот со скукой наблюдал как группа людей поняла, что мясо, которое они ели человеческое из-за характерной татуировки пропавшей там девушки. Дане на протяжении всего фильма его критиковал, говорил, что при таком хорошем притоке «человеченки» власти быстро бы нашли логово этих сумасшедших — потому-что пропадали там люди с очень дорогими авто — это умалчивая про регулярность. В общем Реймонд в пух и прах раскритиковал весь «Поворот не туда» и зевая с умильной моськой предложил всем идти баиньки. — Ты садист! — В сердцах выкрикнул из защитных альфьих объятий Валерьянов. — И ты только это понял? — Скучающе спросил Дане, скрестив руки на груди и склонив голову на бок. — А и спишь ты со мной. — Как так? — Моргая глазами и приоткрыв ротик, удивлённо спросил рыжик. — В доме двое альф и двое омег. Неужели логику не найдёшь? — Как есть садист. — Печально констатировал факт Василий, выбираясь из рук Михи. — Постельное как всегда в шкафу на верхней полке? — Ага, — кивнул Рей, уходя из гостиной. — Я пошёл стелить нам, а ты тут справишься. — Окейюшки! Мих, подсоби! Достать не могу.

***

Мерное постукивание дождя, убаюкивала. Начинать новый день было откровенно лень, даже если сосед по спальному месту «немного» похрапывал. Леон со стоном перевернулся на бок, лицом к окну и зарылся носом в одеяло — слабо, еле заметно запахло ванильным пряником. Пробуждаться стало ещё более неохотно, сонная нега ни в какую не хотела отпускать. Находясь в состоянии между явью и сном, Вяземский, вдруг резко принял сидячее положение, услышав истошное: «садист!» — весь сон как рукой сняло. За то Михаил только поглубже зарылся в своё одеяло — сразу заметно, что человек привык. — Вставай! На пенсии выспишься! — Бодро пропел отчётливый голос Реймонда. В душе Леона расцвело любопытство, вот мимолётная паника наоборот улеглась. Встав, альфа быстро выглянул в коридор. — Я до неё не доживу! — отчаянно воскликнул Вася слабо барахтаясь. Брови альфы от удивления поползли вверх. Дане ловко держа своего друга за руку и тащил того по полу, счастливо улыбаясь, напевая себе под нос. — И что я полы мыл? Мог бы просто тебя дождаться. — Хихикнул Рей, открывая дверь ванной комнаты. — Садист! — Хныкая крикнул Вася, поднимаясь и еле переставляя ноги пошёл в указанное Дане направлении. — У меня выходной, я имел право спать! — Я же обещал тебе отомстить, конфетка моя? — Невинно спросил Рей, склонил голову на бок. В ответ ему раздал горестный стон и дверь в ванну закрылась с хлопком. Леон повернулся в сторону севшего и зевающего альфы. — И часто у вас такое? — Не очень… — ещё раз зевнул Миха, потягиваясь -…раз в месяц или два. Обычное дело. — Обычное, да? — Пробубнил задумчиво себе под нос Вяземский, потерев запястье. — Весело у вас. — Сказал он уже громче со смешком. В ответ Волкодав угукнул и встав повёл на кухню Леона, Рей уже в этот момент гремел посудой, ставя чашки на стол и чайник на плиту. Утро удалось.