Quando il Cielo muore...

Кисе устало улыбается Нане, что хитро смотрит на них с Тсуной. Но эта удивительная женщина не пристаëт к ним с вопросами, не делает глупых намëков. Просто улыбается. Мягко, понимающе, тепло. И Рëта осознаëт в кого Тсунаëши такой замечательный. Улыбка Кисе дрогнет, когда Реборн легко похлопывает еë по плечу. И Кисе стоит огромных усилий сдержать себя и не попытаться уничтожить угрозу. — И где же вы были, никчëмный ученик? - прищурив глаза, с нажимом спрашивает он, глядя на Саваду сверху вниз. Тсуна весь съëживается, неуверенно мямля. И Рëта даже испытывает лëгкий диссонанс. Потому что этот парень всего пару минут назад был уверен и проницателен. Смотрел в глаза, сверкая ярким янтарëм и улыбался, даря обжигающую нежность. Блондинка вздыхает, хватаясь за его руку. Растягивает губы в хитрой и интригующей улыбке. — Играй, моя дорогая, - с лëгкой улыбкой тянет Момои, ласково гладя еë по волосам, — И тогда ты завоюешь мир. Тсунаëши вздрагивает, кидает на неë взгляд и моментально краснеет, встречаясь с чарующей улыбкой. — Мы с Савадой-чи решили сходить прогуляться! - весело тянет она, - Наедине~ Реборн хмурится, скрывая глаза за полями шляпы. Емицу же, что стоит за спиной киллера, гордо выпрямляется. — Мой сын, - с довольной улыбкой заявляет мужчина, получая в ответ лëгкое хихикание от своей жены. — Хииии! Вы всë не так поняли! - взвизгивает шатен, уже понимая, что всë бесполезно, когда видит взгляд Хаято. Тот смотрит на него словно побитый щенок. Реборн внимательно осматривает развеселившуюся девушку, на миг замирая на пухлых губах, растянутых в улыбке. Кисе умела улыбаться так, чтобы замирало сердце. Чтобы появлялись пресловутые бабочки в животе. Чтобы дыхание на мгновение замирало. Но всë это в прошлом. Сейчас перед киллером маленькая сломанная девочка. Незнаюшая куда себя деть от боли и растерянности. Убивающая саму себя чëрной ненавистью и отчаянием. Пламя - это состояние души. А в Рëте Солнце горит едва-едва, с трудом поддерживая в ней жизнь. Мужчина хмурится, замечая тëмные круги под глазами, тщательно спрятанные макияжем, искусанные губы и слегка похудевшие руки, из-за чего запястья выглядят готовыми сломаться от любого неправильного движения. *** Реборн замечает отсутствие Кисе мгновенно. Вся развесëлая компания сидит за столом, пока энергичная Нана накрывает на стол. И Кисе, что весь день провела с ними нигде не видно. — Maman, - с чарующей улыбкой обращается к женщине брюнет, - Я ненадолго отойду. Нана тепло улыбается и кивает, продолжая накладывать рис. Реборн грациозно и аккуратно выбирается из-за стола и направляется на улицу. Девушка сидит на крыльце, и прикрыв глаза, расслабленно дышит. Но мужчина замечает, как напрягаются еë плечи, стоит ему прикрыть дверь. Она поворачивает к нему голову и растягивает губы в улыбке. — Реборн-сан, что-то случилось? Киллер присаживается рядом с ней, ничего не отвечая. Берëт еë ладонь в свою, нежно обводя пальцами тонкие шрамы. — Как ты справляешься? - хрипло спрашивает он, - Как ты справляешься с потерей семьи, Кисе? Рëта вздрагивает всем телом, широко распахивая глаза. Пытается вырвать руку, но мужчина крепко еë держит. Она часто смаргивает, пытаясь сдержать рвущиеся наружу слëзы. — Никак, - расслабляясь, глухо выдыхает Кисе, - Я не справляюсь. Вообще. Мне нужен Куроко-чи. Аомине-чи. Все они мне нужны, Реборн-сан. Мужчина легким движением прижимает еë к себе, чувствуя, как она с силой вцепляется в его рубашку. - Что у вас было с этим Аомине? - с интересом спрашивает Реборн, закуривая сигарету. Он знает, что девчонке нужно выговориться. Иначе это съест еë с потрохами. И как профессионал, начинает задавать наводящие вопросы. Не понимая, что роет самому себе яму. Кисе прижимается к нему сильнее и отвечает настолько тихо, что киллер едва слышит о чём говорит ему девушка. - Ничего такого. Он просто заплетал мне косы, всю ночь укрывал мне ноги одеялом, утром наливал тёплый чай и интересовался не мёрзнут ли у меня руки. - И это ты называешь «ничего такого»? - Реборн уязвлённо хмыкает, туша сигарету и выкидывая её в ближайшие кусты, - По-моему, это сильнее, чем переспать. На глаза Рёты наворачиваются слёзы, из горла вырывается судорожный вздох. А губы брюнета искажаются в горькой усмешке. Потому что он понимает еë. Испытывал тоже самое. Смотрел, как бледнеет рука Луче, как гаснет свет в еë вечно лучистых глазах, ощущал этот могильный холод от еë тела. — Хей, Рёта, я люблю тебя. Кисе кричит. Кажется впервые за десять лет. Рыдает, прикусывая щёки изнутри. Безнадёжно хватается за его рубашку, видя как белоснежная ткань окрашивается в ярко-алый. Аомине судорожно дышит, чувствуя скорый конец. Пытается слабыми руками прикоснуться к такой необходимой ему блондинке. В последний раз. Чтобы хотя бы немного её успокоить. Видеть Кисе такой... Сломанной... Больно. Чертовски больно. Блондинка тихо всхлипывает, зажимая рот ладонью и силой зажмуривается. Реборн яростно сжимает кулаки, видя её состояние и шипит ругательства себе под нос. Угораздило же. Он явно выбрал не ту тему, чтобы поддержать разговор. Но Рëте выплакаться всë же надо. И киллер сам не замечает, как проникается еë горем. Видит в ней себя несколько лет назад. Вспыхивает сочувствием к маленькому Солнцу, что потеряло Небо. Ещë даже не осознаëт, как переходит точку невозврата. Не понимает, сколько страданий принесëт его не вовремя вспыхнувшее соучастие к чужому горю. Он с горькой улыбкой гладит еë по волосам, слушая еë надрывные всхлипы. Кисе же с трудом успокаивается, отталкивая от себя мужчину. И киллер уязвлëнно поджимает на это губы. Немного колит осознание еë отчуждëнности. Кисе любит. До удушья. До раздирающей боли в груди. Всем своим сердцем любит. И ни за что не посмеет предать искреннюю любовь к своему драгоценному Дождю. Даже если в этих объятьях нет ничего предрассудительного. И плевать, что в тот самый момент, как остановилось сердце Аомине, умерла она сама. Плевать, что те самые, такие банальные, если честно, бабочки в её животе вдруг резко сгорели в адском пламени отчаяния, когда любимые синие глаза потухли. Терять любимых не просто.