одиночество.

Матвиенко гипнотизирует телефон и думает, стоит ли отправлять сообщение. Перечитывать его в десятый раз не хочется — он и так уже удалил половину — и почему-то боится, что после еще одного прочтения он сотрет оставшуюся часть. Сережа задерживает дыхание и жмет кнопку отправки. Будь что будет. Открывает глаза и матерится. Телеграм решил отключиться от сети именно сейчас, и сообщение зависло неотправленным. Секундное замешательство, и Сережа отменяет отправку, малодушно принимая этот глюк за знак Вселенной. Скажет Арсению все лично. Так будет лучше. Он переворачивается на другой бок (уже в сотый раз за ночь) и пытается уснуть, не обращая внимания на рассвет за окном. «Арс, прости. Я вел себя как мудила. Я признаюсь, я не ссыкло. Ты единственный человек, с которым мне кайфово. Единственный, с кем можно общаться молча. И мне пиздец как нравится, что ты наш «граф». Интеллигентный и поэтичный. И я не сплю, когда ты меня обнимаешь ночью. Не ожидал, да? Я не хочу, чтобы ты был «наш». Я хочу, чтобы ты был «мой». Но я рад, что ты счастлив. Я вижу, что ты улыбаешься рядом с Волей. Не знаю, что ты нашел в этом пафосном дрище, но, видимо, он не такой мудак, как я. Короче. Будь счастлив. И я всегда рад тебе в нашей квартире. Кстати, номера всех баб, с которыми я нелепо пытался мутить, я поудалял. Нахуй они мне теперь нужны». *** Арсений разлепляет глаза, тратит несколько секунд на осознание, где он находится, и сладко потягивается с улыбкой на лице. Он слышит какие-то звуки, похожие на звон посуды, и представляет себе готовящего завтрак в одном фартуке на голое тело Лазарева. Усмехается своим мыслям, встает с постели и идет на кухню. Лазарев и правда что-то готовил. Правда, он был уже полностью одет и даже с укладкой, хотя сексуальности это не убавило. Сережа пока не замечал его, поэтому Арс мог полюбоваться: сильными руками, мощной спиной, подтянутыми бедрами. Ему пришло в голову, что он бы с удовольствием наблюдал такую картину каждый день по утрам. Он прокашлялся и кинул «Привет», чтобы Лазарев его заметил. — Проснулся, соня? — хмыкнул Сережа, поворачиваясь на своего гостя. — Ага, — коротко ответил Арс и сел за стол, все еще находясь в полусонном состоянии. Сережа поставил перед ним тарелку с фруктовым салатом и йогурт. — Не знаю, чем ты обычно завтракаешь, так что ешь что дают, — усмехнулся Сережа и сам стал есть цезарь с курицей. — А ты куда-то уходишь? — выливая йогурт на виноград и киви, спросил Арс. Не хотелось торопиться, поэтому он надеялся, что Лазарев еще побудет дома. — Уже сходил, — хмыкнул Сережа. — В отличие от некоторых, я встаю в семь. Уже забежал в зал и на интервью. Попов поджал губы. — А мне снилось, как я качался. Очень продуктивно позанимался, к слову! Лазарев только улыбнулся и продолжил есть. Свободной рукой он держал телефон, кому-то отвечая на сообщения. Завтрак они провели в тишине, отчего Попову стало неловко. Ему хотелось спросить, что значило это приглашение, если Сережа не собирался заниматься с ним сексом, а еще было непонятно, уходить ему сейчас или оставаться. Но Лазарев был весь в себе и делах, и отвлекать его казалось чем-то неправильным. Арсений доел, подошел к раковине и начал мыть тарелку, когда ощутил на талии теплые Сережины руки. — Я надеюсь, ты выздоровел? — прошептал Сережа ему в шею и оставил легкий поцелуй, от которого тут же побежали мурашки по всей спине. — Ты внезапен, Сереж, — хмыкнул Арсений и повернулся к нему лицом. — Я уж подумал, что ты меня прогонишь, как только я доем… — Я не люблю засыпать один, — пожал плечами Лазарев и начал целовать его ключицы. — А ты уютный и красивый, — провел рукой по его груди вниз, забираясь под пояс штанов. — Спасибо за… — Но, — Сережа выпрямился и коротко коснулся его губ. — Тебе все равно придется уйти. Никита скоро приедет. Арс потянулся за поцелуем, но через минуту Лазарев его остановил. — Не раззадоривай меня, — засмеялся он, слегка отстраняясь от парня. — Давай, дуй в душ и проваливай, красавчик. Арсений улыбается и опускает взгляд. Ему приходит в голову идея, которую, пожалуй, стоит озвучить, хотя бы чтобы понять Сережины намерения. — Я могу остаться с вами. Погулять, приготовить что-нибудь… И тут Лазарев внезапно перестает улыбаться. — Стоп, — он поднимает указательный палец вверх. — Уж не влюбился ли ты в меня, мой хороший? Арса прошило неприятным током. Так его называет Паша. Видимо, его замешательство отразилось на лице, потому что Лазарев слегка нахмурился и положил ладонь на его щеку. — Арсюш? Ты чего так напрягся? — Я… ничего, так, — мотнул головой Арс и посмотрел вниз. Потом натянул улыбку и вновь посмотрел Сереже в глаза. — Не влюбился. Просто я ничем не занят сегодня, подумал, что мы можем провести время вм… весело, — поправил он себя. — Врать ты не умеешь, — с улыбкой погладил его пальцем по щеке Сережа. — Не умею, — пожал плечами Арс. Потом выдохнул и отвел взгляд, стирая фальшивую улыбку с лица. Он устал. И незачем строить из себя кого-то, кем он не является, пытаясь впечатлить звезду. — Я с Сережей повздорил вчера. Он начал приставать… а я его остановил, — Арс поджал губы и грустно посмотрел на Лазарева. — По пьяни опять? — серьезно спросил тот. Попов покачал головой. — Так, садись, — Сережа взял его за руку и усадил на стул. — Рассказывай. Попов сбивчиво пересказал события вчерашнего вечера, упустив самые интимные детали (например, как его накрыло, когда Матвиенко приник к нему голым торсом и начал целовать), и когда он закончил, ему внезапно стало легче. — Так, хорошо. Это ты молодец, — смотря куда-то в сторону, кивнул Сережа. — А причем тут Паша и я? — Он повернулся на парня. Арс опешил. — В смысле? — Ну, посмотри со стороны. Ты любишь Матвиенко, так? — Лазарев приподнял бровь, ожидая положительный ответ. Попов кивнул. В груди разлилось тепло от этих слов, сказанных кем-то вслух. — Хорошо. Пашу тоже любишь? Арс усмехнулся от дежавю. И точно так же, как Илье, он ответил молча, покачав головой. — С Пашей просто секс, окей… — Не просто, — вдруг перебил его Попов. Он понял, что ему и самому захотелось в этом разобраться. — Паша мне очень нравится. Но он… я чувствую, что он меня не любит. Знаешь, это странно, но у меня есть ощущение, что он видит во мне кого-то другого. Лазарев не сдержал смешок. Попов догадался, что он знает про Соболева, и грустно усмехнулся. — Прости, просто он мне мозг затрахал уже вами обоими, — Сережа помотал головой. — Я раньше не очень понимал, почему он меня провоцирует, выводит на эмоции, пытается выудить из меня какие-то пошлости. Сначала думал, что это такое… знаешь, подростковое заигрывание, как за косички дергать. — Арсений пожал плечами. — Но вот мы вместе, а это все осталось. И я вспомнил одного мелкого жука, который ведет себя так, как нравится Паше. — У них долгая история, — вставая и идя к чайнику, кидает Лазарев. Они замолчали. — Но он же мог просто вернуться к нему. Я не понимаю этих их терзаний. В чем проблема-то? — Арс подтянул одно колено к себе и смотрел в спину Лазареву, который начал заваривать чай. Переходить к третьей фигуре в этом многоугольнике пока не хотелось. — Не знаю, Арсюш, — вздохнул Сережа. — Я наблюдаю за их отношениями уже несколько лет и до сих пор ничего в них не понимаю. Попов задумался. Его действительно волновала эта тема. К своему стыду, чужие отношения он любил обсуждать больше, чем свои. — А с чего они начались? — спросил Арс. Ему стало интересно, как начало их отношений Паша описывал другу. — Не знаю, мы тогда еще не общались, — тут Арс разочарованно поджал губы, — но когда Паша уже страдал по тебе, он — уж извини за подробности — никогда не забывал упоминать Илью. Я не знаю, почему. Напивался в усмерть, говорил, как хочет тебя обнять и не отпускать, и все равно страдал по Соболеву. — Лазарев скрестил руки на груди и вздохнул. — И это будучи уверенным, что Илья его использует только как крючок в шоу-бизнесе. Попов согласно кивнул. — И Илья мне говорил, что Паша ему это припоминал. Они снова замолчали, словно пытаясь разгадать эти отношения. — Но это не так, — вновь заговорил Арсений, выдергивая Сережу из задумчивости. — Знаешь… мне показалось, что Илья его любит. — Не знаю. Не хочу разбираться с этим, — отмахнулся вдруг Лазарев. — Что насчет меня? Арсений вздохнул. — Не знаю. Мне с тобой хорошо, — честно признался он. — Арс… — Да подожди ты, — улыбнулся Попов. — Мне с тобой очень хорошо. Я обожаю наши разговоры, и секс у нас классный. Все нравится. Но ни в чем в жизни я не уверен так, как в том, что я тебя не люблю. Парни засмеялись. Казалось, что они оба ждали этих слов, которые окончательно развеют напряжение между ними. — Ну и слава богу, — хмыкнул Сережа. — Честно, я боялся, что придется все прекращать. — А что, Арсений Попов не достоин быть суженым Лазарева? — шутливо обиделся Попов. Сережа улыбнулся и не сразу ответил. — Я не думаю, что нужен тебе. Если бы мы с тобой начали отношения, мы бы затащили в них все то дерьмо, что осталось в нас от предыдущих. Я этого не хочу. Думаю, ты тоже. Арс понимающе кивнул. Они посидели в тишине, которую нарушил звонок в дверь — вернулись Никита с няней, и Попов, быстро поцеловав Лазарева в губы, ушел в душ. *** Последняя съемка в пуле прошла гладко. Матвиенко был непривычно приветлив с Пашей, сам Воля чувствовал себя лучше и был вполне бодрым, даже гости тупили меньше обычного. В конце съемочного дня Паша позвал Арсения к себе в гримерку и закрыл дверь. Он неуверенно переминался с ноги на ногу и смотрел куда-то вниз, вызывая у Попова неясное волнение. — Слушай, Арс… я не смогу к тебе приехать в ближайшие дни. Мы со Стасом будем переснимать кое-что из курса, пока он здесь, потом у меня репетиции в Камеди, и, в общем… — Пашуль, все в порядке, — тут же успокоил его Попов, усмехаясь в своих мыслях, что радуется грядущей встрече Воли и Соболева. — Я не к тому. Я должен был кое-что сказать тебе, — продолжил Паша, нервно теребя пуговицы на пиджаке Арсения. — По поводу Сережи. Попов улыбнулся. — Какого именно? Воля тоже выпустил смешок. — Лазарева. Я знаю, что вы видитесь… — У нас не было уговора спать только друг с другом, — тут же напомнил Арс. — Да я знаю, заткнись, — хмыкнул Паша. — Дай договорить. Короче, — он вздохнул и посмотрел Арсению в глаза. — Я специально тебя к нему отправил. Арсений прищурился. — Не понял. Поясни. — Я надеялся, что вы переспите. Арсу вдруг стало неприятно. Потом стыдно. Он что, производит впечатление человека, готового прыгнуть к любому мужику в постель? Как только он об этом подумал, стыд перерос в злость. — Что, прости? — Ну, я подумал, что вы подходите друг другу, и… — И решил, что я похож на проститутку? — зло перебил его Арс. — Да причем тут это, просто… — снова замялся тот, и Попов не выдержал: припер его к стене и ударил кулаком рядом с его головой. — Так какого хрена?! Паша вздрогнул и вжался в стену. — Да никакого! Не кипятись ты! — он быстро отстранил его от себя и нахмурился. — Я о тебе заботился. Я понимал, что со мной у тебя нормальных отношений не получится, вот и понадеялся… — Сплавить меня? — Арс возмущенно вздернул брови. — Да блядь, Арс! — начал выходить из себя Воля. Он провел рукой по лицу и вздохнул. — Не сплавить. Я надеялся, что ты сам меня бросишь. Потому что сильно влюбился в тебя и каждый раз мучился совестью за то, что не могу дать тебе полноценных отношений. Повисла тишина. Попов обдумывал его слова, потом сел на диван и устало посмотрел на Волю. — А меня спросить, нужны ли мне полноценные отношения, в голову не пришло? Паша опустил взгляд, как нашкодивший школьник. — Не пришло. Правда. Арс хмыкнул. — Иди сюда. Воля подошел, сел рядом и положил голову ему на плечо. Попов обнял его за спину и поцеловал в макушку. — Ты придурок, это факт, — произнес он, пощекотав Волю сбоку. — А дальше поменяй, — грустно улыбнулся Паша. Потом поднял голову и приник к его губам. — Простишь? — Прощу. Арсений поцеловал его, сладко, долго, стараясь отогнать от себя ощущение какого-то поворотного момента. — До следующих съемок, Паш, — прошептал он с улыбкой.