Карпе Ретрактум

Мандор снова коснулся языком его члена, немного помедлил, дразня, а затем взял его в рот. Сгустившуюся темноту комнаты прорезал хриплый вскрик. Горячее, уже не принадлежавшее своему хозяину, тело выгнулось дугой. Тут же сильные руки обхватили его, царапнули по бокам и сжали бедра. Мандор, слегка стискивая зубы, не выпускал изо рта его член. Снейп изгибался под невероятными углами, ему казалось, что вокруг него — стена из струящихся белоснежных волос. Ему отчаянно хотелось вцепиться в них руками, рвануть на себя, слиться воедино с телом своего мучителя, раствориться в нем. Его переполняло пламя, жаждавшее вырваться на волю. Снейп изнемогал… — Перевернись, — раздался хриплый выдох над ухом. Снейп послушно перевернулся на живот, приподнялся и ухватился руками за спинку кровати. В следующее мгновение мир взорвался миллиардом цветных осколков. Северус зажмурился, все его тело пронизала боль. Он вскрикнул, его рот зажала ладонь Мандора, и Северус впился в нее зубами. Два крика слились в один, и Снейп захлебнулся пришедшим оргазмом. Они кончили одновременно, и Северус почувствовал на себе тяжесть чужого тела. На него легли сверху, и знакомые мягкие губы коснулись шеи. Через секунду Мандор, тяжело дыша, вытянулся рядом с ним на постели. Снейп перевернулся на спину и накрыл своей ладонью руку Мандора. — У тебя кровь! — Северус резко сел, не выпуская руки Савалла, и нашаривая на прикроватной тумбочке волшебную палочку. — Ерунда, — принц потянулся и придвинулся ближе к вспотевшему и взлохмаченному зельевару. — Завтра к обеду от твоего укуса и следа не останется. — Ты сам виноват, — очень тихо выдохнул Снейп. — Сейчас я наложу заживляющие чары. — Не стоит, — Мандор мягко, но решительно высвободил свою ладонь. — Не люблю без надобности использовать магию на самом себе. К тому же, этот порез действительно исчезнет завтра к обеду. — Ты хочешь сказать, что вообще предпочитаешь обходиться без медицины? — Ну, иногда это бывает необходимо, — Мандор подвинулся еще ближе и теперь почти лежал на груди Северуса, опираясь на согнутый локоть, — но я, как любой уважающий себя хаосит, достаточно хорошо знаком с собственной анатомией и физиологией. А у всех нас повышенные способности к регенерации. — Это довольно удобно, — признал Снейп. Он прижал пораненную ладонь Мандора к губам и начал нежно ласкать языком его пальцы. — И открываются большие перспективы, — согласился Савалл, приникая к губам Северуса. Несколько минут оба мужчины с наслаждением целовались, не упуская в этом процессе ни одной мелкой детали, а затем Снейп почувствовал, что готов к еще одному бурному натиску. Воспользовавшись тем, что в этой серии поцелуев Савалл позволил перевернуть себя на спину, Снейп быстро завладел его членом и начал сначала легонько, а затем все интенсивнее его гладить и массировать. Мандор издал какой-то хриплый звук. Снейп ухватился за его голени и, слегка разведя ноги, стал целовать нижнюю часть живота, постепенно переходя к основанию члена, а потом по всей его длине. Тихие хриплые стоны заводили Северуса почти так же сильно, как испытанное недавно бешенство. Мандор приподнялся на руках, и Снейп, крепко сжав его ягодицы, придвинул принца почти вплотную к себе. В комнате стало жарко. Сгоревшие до половины свечи распространяли терпковатый аромат. Мандор опустил ноги. Широко разведя их, Снейп продолжил свою игру, пока не почувствовал, что член стал твердым и встал. Тогда он приподнялся и медленно начал насаживаться на Савалла. Тот вскрикнул и обеими руками ухватился за скомканную простыню. Зельевару казалось, что он сейчас разорвется на две половины, но и эта боль была сладостна и желанна. Боль, радость обретения, сладость добровольного подчинения — Снейп нырнул в накрывшую его волну с головой. Что было дальше, Северус почти не помнил. В памяти остался лишь запах кардамона, сильное гибкое тело, льнувшее к нему, горячие губы, срывавшие его поцелуи, пальцы, вновь нашедшие на его теле те точки, которые вызывали во всем теле жар и судороги. Он смутно помнил, что, едва кончив на Мандоре, он вновь оказался под ним, и снова твердый и горячий член проникал в него, заставляя кричать от острого, рвущего все внутренности наслаждения… Оба рухнули в смятые, перекрученные простыни. Не было сил не только разговаривать, но и двигаться. Снейп смутно помнил, как Мандор шевельнул пальцами, и все свечи погасли. Какое-то время Снейп видел светлое пятно волос, а затем темнота вползла под веки, и мастер зелий провалился в крепчайший сон. В Хогвартсе было удивительно тихо. Стараясь идти бесшумно, Мандор направлялся к своим комнатам. Самым неприятным сейчас было бы встретить Грюма, так как у того мгновенно возникли бы основания подозревать преподавателя заклинаний в чем-нибудь недозволенном. В чем именно, Мандор и сам не мог придумать, но, мимоходом взглянув на себя в зеркало в одном из коридоров, понял, что на месте Грюма, на всякий случай, себя бы арестовал. Сейчас Мандор был настроен немного мечтательно и расслабленно, что, впрочем, не мешало ему чутко вслушиваться в тишину объятой предутренней дремотой школы. Если завхоз Филч и был на своем посту, то, видимо, обходил дозором другую часть, а неустрашимый Грюм, может быть, и видел все своим глазом, но себя никак не обнаруживал. Мысли Савалла вновь скользнули к тому, что случилось несколько часов назад. Северус оказался превосходен в постели. Собственно, Мандор подозревал это с самого начала, еще в первые минуты знакомства, почувствовав на себе опытный и оценивающий взгляд. Такие мужчины умеют правильно смотреть на того, кого желают, а в том, что их симпатии обоюдны, Мандор не сомневался ни на минуту. Снейп ему нравился. Пожалуй, даже слишком, и сохранять хладнокровие становилось все труднее. Впрочем, пока все шло как надо. Мандор прокручивал в голове все их встречи. Снейп всегда прекрасно владел собой. Мандор вспомнил снисходительные прикосновения к своему плечу, когда зельевар показывал ему сокровища своей лаборатории, насмешливо вздернутую бровь при встречах и легкие высокомерные кивки, которыми Снейп отделывался в ответ на его поклоны. Это никогда не задевало Савалла, прекрасно знавшего, что старательность поклона еще не признак искреннего уважения. Он вспомнил блестевшие в пламени свечей глаза Северуса, плотно сжатые губы, пытавшиеся сдержать какое-то слово, когда пальцы Мандора развязывали пояс кимоно… Принц остановился и тряхнул головой. «Стоп. Мне никогда не нравились сентиментальные романы. Даже если допустить, что мы оба испытываем друг к другу нечто большее, чем желание переспать, то сейчас это только на руку». Савалл еще раз прислушался. На стенах просыпались портреты: зевали и потягивались, недоуменно глядя на невесть откуда появившегося в такую рань преподавателя заклинаний. Савалл остановился перед своей дверью, весьма учтиво поприветствовал только что проснувшегося рыжебородого волшебника и вошел к себе. Он не спал почти сутки по времени Дворов и уже начинал чувствовать легкое утомление, но предстояло еще много дел. Мандор с наслаждением встал под душ. Он закрыл глаза, позволяя брызгам горячими укусами касаться кожи, и, чувствуя, как постепенно уходит из тела тянущая боль, постарался уложить в голове ворох скопившейся информации. Через пятнадцать минут, заметно посвежевший и чисто выбритый, Мандор переоделся в свежий костюм и, решив позволить себе небольшой отдых, вытянулся на диване. Он вытащил из кармана колоду и, немного потасовав ее, сдал один Козырь. Через несколько секунд он почувствовал начало контакта. — Здравствуй. — Мандор! Где ты? — В одном очень элегическом месте. Мне остается только сожалеть, что я не Томас Гарди и не могу живописать здешнюю природу — Ты хочешь пройти? — Пока нет. Скорее наоборот. — Э… — его собеседник замялся, — видишь ли… я сейчас не могу пройти к тебе… — Ты сам мне пока тут не нужен, — Мандор улыбнулся. — Я хотел попросить тебя поискать кое-какую информацию. Сдается мне, что искать ее нужно в наших… скажем так, семейных архивах. — Ах, это! — в голосе визави Савалла послышалось облегчение, — конечно, я все сделаю. Что нужно искать? — Я назову тебе имена, а ты посмотри, не встречаются ли они в каких-нибудь легендах или этих милых историях, которые обычно зовутся семейными хрониками. — Если я тебя правильно понял, нужно добраться до дневников Дворкина? — человек на Козыре не скрывал удивления. — Возможно… А, возможно, и нет. Если бы я знал, где искать, я дал бы тебе более конкретную информацию, разве не так, Тарон? Тот, кого назвали этим именем, поморщился. Но тут же, словно спохватившись, кивнул: — Кого ищем? — Запоминай. — Мандор понизил голос до шепота, — Том Риддл, он же Волан-де-Морт, Альбус Дамблдор, Тобиас Снейп, Эйлин Принц, Салазар Слизерин. — Хорошо, — Тарон слегка поклонился. — Я постараюсь сделать все, что смогу, Мандор. — Спасибо, — Савалл улыбнулся и провел ладонью над Картой, разрывая контакт. Несколько минут он лежал на диване, рассеянно глядя на то, как из-за блекло-серых облаков пробивается тусклое осеннее солнце, делая все вокруг ярче и светлее. Откуда-то доносилось сонное бормотание, в коридоре послышались чьи-то шаги. Савалл поднялся, задумчиво покрутил в руках палочку, положил ее на стол и, опустив в карман колоду, вышел из комнаты. Снейп медленно открыл глаза. В комнате было совсем светло, и зельевар несколько минут бездумно следил за черной веткой, качавшейся по ту сторону стекла. Раздражение последних дней, постоянное напряжение от присутствия в школе Игоря, который так и норовил поорать на каждом углу о Черной Метке и Пожирателях, и даже страх за Поттера, неизвестно каким образом оказавшегося среди участников Турнира — все это исчезло. Снейп чувствовал внутри себя какую-то легкость. Хотелось лежать, не шевелясь и не думая. Лежать, ощущая, как по телу прокатываются одна за другой волны тепла. Северус осторожно повернул голову, и вздрогнул. Смятая простыня еще хранила очертания тела, но кровать была пуста. И лишь на черной глади нетронутой подушки изящной виньеткой выгнулась белоснежная лилия. На ее узких острых листьях дрожали мельчайшие капли росы, а от белых кокетливо изогнутых лепестков исходил сильный аромат. Снейп приподнялся на локте и осторожно коснулся прохладного стебля. «Откуда он узнал, что я люблю лилии?.. Или я сам проговорился?.. И ведь знал, что не выброшу», — Северус бережно взял цветок в руки и вдохнул дурманящий аромат. Память услужливо подсказала, что на камине так и осталась со вчерашнего вечера ваза с водой. Снейп спустил ноги с постели, посидел несколько минут, чувствуя, что теплые волны уходят, а тело довольно настойчиво напоминает о вчерашнем безумии. Затем встал и нагишом прошлепал в гостиную. Зельевар провел пальцем по одному из влажных листьев. «Интересно, где он ее достал? В оранжерее их уже нет». Он опустил цветок в вазу, и лилия изогнулась там, идеально завершив композицию на камине. Снейп отбросил со лба волосы и рассеянно взглянул на часы. И тут его подбросило не хуже, чем при Волате Аскендере: через двадцать минут начиналось первое испытание Турнира. Оно проходило в Запретном Лесу, до которого нужно было еще успеть дойти. Снейп схватил палочку и метнулся к шкафу с одеждой, попутно наложив на себя Очищающие чары. На ходу натягивая мантию и застегивая пуговицы сюртука, Снейп вылетел в общий коридор. Бросив быстрый взгляд по сторонам, он убедился, что в школе уже никого нет, и почти бегом ринулся по направлению к Запретному Лесу. Мысли о прошедшей ночи, о Мандоре, о том, что опоздавший, куда бы то ни было, декан Слизерина уже сам по себе событие для школы — все это вылетело из головы Снейпа. Сейчас было важно только одно — успеть на испытание до выхода Поттера. Нельзя было позволить этому избалованному и зазнавшемуся мальчишке свернуть себе шею.