Карпе Ретрактум

В кабинете директора было тепло и немного пахло смолой и почему-то мандаринами. В неярком свете ламп таинственно мерцали начищенные ручки на дверцах шкафов, матово светились подлокотники двух высоких удобных кресел. Стол, заваленный свитками и какими-то причудливыми приборами, больше подходил бы алхимику, чем директору школы. — Не хотите ли чашечку чая? — Дамблдор пропустил гостя вперед и плотно притворил двери. — Спасибо, с удовольствием — Савалл улыбнулся. С первой встречи он безошибочно почувствовал в старом волшебнике союзника. И дело было не только в уровне магических способностей. Подобное всегда стремится к подобному. Людей с политическим складом ума, умеющих просчитывать на много ходов вперед и обладающих умением плести красивые и тонкие интриги, Мандор распознавал сразу. Сейчас он надеялся лишь на то, что директор Хогвартса при всех своих талантах, лишен привычки торговаться информацией. Бурная ночь давала о себе знать. И на диалог в режиме «купи-продай» у Мандора уже не было сил. Выигрывая время, он рассматривал прекрасно выполненные портреты предшественников Дамблдора и, наконец, одобрительно покачал головой: — Отличная работа, приятно видеть руку мастера! — О да! Эти портреты принадлежат кисти одного замечательного художника, — довольным тоном откликнулся старый волшебник. Он взмахнул палочкой и небольшой трехногий столик, придвинутый к какому-то массивному высокому шкафу, выехал на середину комнаты, покрылся светло-синей скатертью. На ней появились белоснежные салфетки, чайные чашки и блюдца голубоватого фарфора, знакомый пузатый заварочный чайничек, изящные тарелочки с тарталетками и неизменными кексами и чайник, из носика которого вырывались клубы пара. — Прошу вас, друг мой — Альбус сделал приглашающий жест и первым опустился в одно из кресел, которые также, сами собой, придвинулись к столику. Оба чайника взмыли в воздух и, исполнив перед носом Савалла какой-то замысловатый танец, наполнили чашки крепким чаем. Принц осторожно взял из воздуха полную чашку и поставил на стол. Знаток гурманской магии, он оценил демонстрацию, хотя и понял по переплетающимся потокам силы, что это почти предел. Еду здесь готовили хоть и при помощи магии, но все же вполне стандартно. — Я хотел еще раз от всей души поблагодарить вас за то, что вы сделали с Туманом — Дамблдор говорил негромко, но по голосу было понятно, что старик по-настоящему тронут и взволнован. — Вы, без преувеличения, спасли нашу школу. — С моей стороны было бы черной неблагодарностью поступить иначе, — Мандор не кривил душой. — К тому же, это было интересным делом. Всегда приятно разгадывать новые головоломки. — Я также хотел извиниться за Аластора, прошу, не держите на него зла. Он — мракоборец. Это довольно…эээ… нервная профессия. Я совершенно уверен, что он ни в чем не хотел вас обвинить. — Полноте, господин директор, я и думать об этом забыл — не изменив тона, солгал принц. — К тому же, меня очень трудно заставить считать себя виноватым в том, о чем я и понятия не имею — он улыбнулся, отпивая чай. — Боюсь, речь снова шла о Темном Лорде. Грюм не верит Северусу Снейпу, не понимает, почему я держу его в школе. Он вообще никому не верит. — Идеальный страж порядка. Верит только собственным глазам. Точнее, глазу — Савалл негромко рассмеялся. Сидеть у Дамблдора было приятно. Тело налилось теплом и сразу захотелось расслабиться, откинуться на спинку кресла и медленно пить чай, наблюдая, как за окном падают большие лохматые хлопья снега. — Аластор — хороший человек, но иногда слишком увлекается — голос Альбуса вернул Мандора к действительности. Хаосит подумал, что сейчас можно было бы поделиться с директором тем интересным наблюдением, которое он сделал, рассматривая учителей при помощи знака Логруса, но решил немного повременить — Господин директор, — Савалл сплел пальцы в замок и подался вперед. — Я хотел кое о чем поговорить с вами. — Конечно-конечно, — старый волшебник протянул ему жестяную банку. — Для начала, не хотите ли лимонных долек? Улыбнувшись, Савалл взял предложенное лакомство: — Господин директор… когда вы связались со мной и пригласили в Хогвартс, признаюсь, я был крайне удивлен. Дело было даже не в том, что на тот момент мы не были знакомы, сколько в том, что маг одного из очень далеких от Хаоса Отражений смог дотянуться до нас. Конечно, в истории бывало всякое, а ваш уровень магии, насколько я могу судить, позволяет управлять очень большими силами, — Мандор почтительно наклонил голову. Видимо, польщенный, Дамблдор довольно встопорщил бороду: — Видимо, сегодня у нас с вами, мессир, будет небольшой вечер откровений. Что ж… рано или поздно это должно было произойти. Да и к тому же, у нас обоих есть основания открыться друг другу. — Вы правильно меня поняли, господин директор, — Мандор слегка отодвинулся в тень, чтобы скрыть мелькнувшую в глазах радость. — В таком случае, позвольте, я расскажу вам одну историю. Она короткая, но, уверяю вас, небезынтересная. Много лет назад, рискну предположить, что вас тогда еще не было на свете или вы были еще совсем ребенком, я был простым учителем, здесь в Хогвартсе. И однажды мне в руки попало одно кольцо. Много времени я провел, пытаясь понять, что же оно из себя представляет. То, что это кольцо обладало огромной силой, я догадался сразу, но как этой силой можно управлять и как использовать — никак не мог уяснить. И вот однажды, проводя над кольцом очередной магический эксперимент, я вдруг увидел, как одна стена моей комнаты исчезла, и прямо передо мной возник человек. Он был довольно высок, беловолос, с небольшой бородой и немного похож на вас. — Мой отец? — в голосе Мандора послышалось удивление. — Именно, так мой друг, именно так. Он странствовал по свету, и, почувствовав мое волшебство, проследил путь кольца и пришел выяснить, что происходит. Так я познакомился с одним из величайших магов. — Дамблдор замолчал, задумчиво вертя в руках чашку с чаем. — Отец действительно был прекрасным волшебником, — Мандор коротко кивнул. — Бесспорно, — Альбус кивнул. — Собственно, это одна из причин, почему я, в отличие от многих, не считаю Волан-де-Морта — могущественнейшим из всех. Для этого мира, да, но для многих других… — старик снова замолчал, внимательно глядя на принца. — Но, к сожалению, те, в ком не течет кровь Амбера или Хаоса не могут согласиться с вами, — утвердительно наклонил голову Савалл. Вместо ответа, Дамблдор сделал большой глоток чая. — Савалл-старший объяснил, что за кольцо попало ко мне в руки, и рассказал, как его можно использовать. Мы провели с ним немало хороших дней, а потом он просто ушел. Больше я его не видел, — на лице волшебника появилась грустная улыбка. — Отец умер около года назад, если считать по вашему времени, — очень тихо сказал Мандор. Дамблдор наклонился вперед и ласково накрыл своей рукой руку принца. — Мне очень жаль, мой дорогой друг. Мне очень жаль. На несколько секунд воцарилась тишина. На своем насесте тихонько вздохнул феникс. Мандор сделал глоток и коротко кивнул. — Кольцо долго лежало у меня, — мягко продолжил Дамблдор, — пока на Хогвартс не обрушилась эта напасть, — директор кивнул в окно, явно имея в виду только что уничтоженный Туман. — И тогда я воспользовался им. Со слов вашего отца я знал, в самых общих чертах, разумеется, историю семей Амбера и Хаоса, но, признаюсь, искал наудачу. Я не знал, кто именно откликнется на мою просьбу, и вообще не был уверен, что откликнется хоть кто-то, но… — тут волшебник развел руками. — Блестяще! — Мандор поднялся с места и поклонился директору. — Великолепная авантюра! — Благодарю за комплимент, — Дамблдор коротко рассмеялся, не скрывая удовольствия. — Мой призыв был услышан, и кольцо перешло к тому, кому оно, полагаю, пригодится больше, чем мне. — Альбус откинулся в кресле, и в свете лампы оправа знаменитых очков-половинок ярко блеснула, скрывая взгляд своего хозяина. — Вы предвосхитили мой вопрос, господин директор, — Мандор прошелся по кабинету и остановился у окна. Снег начал падать густо, закрыв белой пеленой дорогу к Озеру и Запретному лесу. — Вы хотели узнать, почему я отдал спикарт профессору Снейпу? — Не совсем, — Мандор, полуобернувшись, посмотрел на расположившегося в кресле старого волшебника. — Я бы сформулировал вопрос немного иначе. Когда вы пригласили меня в Хогвартс, то сказали, что любой труд должен быть оплачен. В вашей формулировке это звучало несколько необычно… — Верно, — пальцы Дамблдора начали медленно поглаживать бороду. — Я сказал вам, что в награду за спасение школы и не только школы, но и, возможно, всей магической Британии, вы получите ценнейшую награду. — Должен признать, вы не ошиблись, награда и в самом деле оказалась высокой, — машинально он облизнул губы. — Приятно знать, что я не продешевил, — усмехнулся Дамблдор, продолжая заниматься своей бородой. — Вы знали, что все так и будет? — глаза Мандора сверкнули, и он пристально посмотрел на собеседника. Волшебник спокойно выдержал взгляд хаосита. — Нет, не знал, — после небольшой паузы произнес он. — Но очень быстро догадался. Северус превосходно умеет скрывать свои истинные чувства, но я знаю его лучше, чем он думает. Трудно было не понять, что вы… сойдетесь, — деликатно закончил маг. — Когда вы любезно согласились удовлетворить мое любопытство и рассказали мне о профессоре Снейпе, вы ничего не скрыли от меня? — Уверяю вас, мессир, нет. Мандор помолчал, готовясь произвести главный эффект сегодняшнего дня: — Его мать, Эйлин, потомок одного из нас. Один из Домов, имеющих влияние во Дворах дал ей свою кровь, а ее сыну — свое наследие. В кабинете наступила тишина, прерываемая только тихим ворчанием Фоукса. — Я не знал этого, — после очень долгого молчания произнес Дамблдор. — Значит, Северус… — Получил огромные возможности, о которых пока даже не подозревает. — Слава Мерлину! — неожиданно выдохнул старый маг. — Слава Мерлину! Мой дорогой, сегодняшний день стал для меня самым счастливым! Спасибо! — старый волшебник поднялся во весь свой немалый рост и радостно воздел руки к потолку. — Я рад, что смог подарить вам столько счастья, — Мандор снова негромко рассмеялся. — Но могу ли я поинтересоваться, что именно вызвало такую реакцию? И, если возможно, напомнить вам, что вопрос про спикарт остался открытым. — Мой дорогой, — Альбус тоже встал и подошел к окну. — Мой дорогой Мандор… видите вон ту башню? Савалл посмотрел в направлении, куда указывал волшебник. На мгновение в белом крошеве возник просвет, и на фоне блекло-серого неба хаосит увидел высокую замысловатую конструкцию. — Это Астрономическая Башня, — продолжил Дамблдор. — Через два года я на ней умру. Савалл слушал, не перебивая. Мозаика складывалась. — Помнится, я уже рассказывал вам кое-какие факты из истории нашего мира. Вы уже свели знакомство с мадам Пинс, и знаете о том, сколько бед принес нам тот, кого половина магов старается вообще не называть, а другая зовет Темным Лордом. Это мы с вами знаем, что он — не самый сильный из магов. Но у тех, кто живет здесь, нет другого мира и нет возможности покинуть землю, на которой они родились. Поэтому для всех нас, — Волан-де-Морт — самое страшное зло. Многие говорят, что он умер, но я этому не верю. Я предполагаю худшее. Будет война. Ужасная, жестокая война… — старый волшебник не договорил, сглотнул и, помолчав, продолжил: — Хогвартс окажется в эпицентре войны. Будет много крови, смертей. Я знаю, что одна из них — моя. — Простите, Альбус, — Мандор мягко коснулся локтя мага, — но я слышал, что этот мальчик, Гарри Поттер…он должен сразиться с Волан-де-Мортом… — Да, Гарри — Избранный, и на его плечи ляжет основная тяжесть, но… дело в том, что Северус… он поклялся защищать и оберегать мальчика. И никогда не нарушит своего слова. На самом деле, тяжелее всего придется ему. — Дамблдор снова замолчал. Было видно, что старику трудно говорить, но Савалл не прерывал его, уже почти догадавшись, к чему ведет волшебник. — Нашему профессору зельеварения предстоят очень трудные времена, — Дамблдор продолжал стоять рядом с хаоситом, глядя в окно невидящим взглядом. — Он и сейчас работает на два фронта, рискуя своей жизнью, совершая ежедневные подвиги, которые все вокруг считают местью и предательством. А потом ему предстоит принять на себя еще больший груз — убить меня. Вы ведь знаете о тех заклинаниях, что у нас зовут Непростительными? А в награду — с горькой иронией произнес волшебник — его хозяин — Волан-де-Морт — захочет убить и его. Неожиданно, Дамблдор резко повернулся к Мандору: — Я хочу, чтобы Северус остался жив. За все то, что он сделал и что ему еще предстоит сделать, это будет самым скромным вознаграждением, на которое он вправе рассчитывать. Внезапно его высокая фигура вдруг осветилась ярким светом. Седые волосы вспыхнули серебром, глаза засияли, обычно негромкий, голос зазвучал почти грозно. Старый маг протянул хаоситу руку: — Я не знал, что ваши с Северусом отношения станут столь романтичными. Но я от всей души надеялся, что он заинтересует Хаос настолько, что вы сможете забрать его с собой. Поэтому я и отдал ему кольцо — в надежде, что вы сможете объяснить ему, как им пользоваться. Вы сказали, что в его жилах течет кровь Хаоса — что ж, тем лучше, значит, у него есть еще один шанс избежать уготованной ему участи. А значит, я умру спокойно, зная, что сделал все, что в моих силах. Савалл секунду смотрел на мага, а затем протянул в ответ свою руку: — Как глава Дома Всевидящих и герцог Грани, я даю Вам слово, что Северус Снейп останется жив и займет подобающее ему место во Дворах Хаоса. Свет, озарявший фигуру директора Хогвартса, угас также внезапно, как и возник, серебро исчезло, а сиявшие глаза снова лукаво спрятались за очки. Картинка сложилась. Остановившееся на несколько секунд время икнуло минутной стрелкой на больших настенных часах, и Дамблдор озабоченно произнес: — Кажется, к дверям приближаются те, кого мы не то, чтобы очень жаждем видеть, но от кого никуда не денешься. Мистер Крауч через пять минут потребует моего внимания, — старик виновато развел руками. — Ничего страшного, — голос Мандора зазвучал привычной легкой насмешкой. — Мне, признаться, тоже пора. Он сделал несколько шагов к двери, и, остановившись, снова полуобернулся — Еще одно, господин директор — Да? — Альбус вопросительно посмотрел на принца поверх очков. — Не сочтите это сведением счетов. Ничего личного… но… пожалуйста, понаблюдайте за господином Грюмом. У меня есть серьезные основания полагать, что он не тот, за кого себя выдает. И, не дав Дамблдору возможности что-либо ответить, Мандор коротко поклонился и вышел. Вернувшись к себе, он вызвал Тарона. Едва архивариус Дворов оказался в комнате, хаосит отдал ему все свитки. — Верни их туда, где взял и сделай так, чтобы никто не догадался, что к ним проявляли интерес, — сказал он на прощание, отправляя Тарона обратно. Затем Савалл стянул куртку, сбросил ботинки и блаженно растянулся на диване. Он сказал Дамблдору ровно половину из того, что узнал сам. Вторая часть правды здесь, для Мандора была бесполезна, а потому ее следовало приберечь для другого случая. Не то, чтобы Савалл совсем не считался с мнением старого волшебника, напротив, после сегодняшнего разговора уважение принца к директору многократно возросло, хотя тот, как и многие, наивно полагал хаосита молодым, по привычным меркам, человеком и искренне пытался произвести на него впечатление нехитрыми внешними эффектами. «Видимо, отец при нем ни разу не менял облик, — с улыбкой подумал Мандор, — иначе старик не стал бы так стараться, умоляя меня спасти Северуса. Впрочем, цели он достиг не без изящества». Савалл улыбнулся еще шире и, подтянув к груди плед, завернулся в него поплотнее, и крепко заснул.