Карпе Ретрактум

Каникулы прошли без происшествий. Мандор сбежал с Северусом в Лондон, где они провели прекрасный вечер на джазовом концерте, продолжив инструментальные вариации в спальне зельевара. Оставшиеся дни оба провели попеременно, то в подвалах Слизерина, то в комнатах Савалла, периодически совершая прогулки до Хогсмита и Косого переулка, разговаривая обо всем, кроме главного, старательно уводя взгляды и слова в сторону. С началом семестра свободного времени у декана Слизерина почти не осталось. Первая половина дня полностью уходила на школьные дела. После обеда он уходил к Саваллу, где до черных кругов перед глазами отрабатывал странные, режущие слух своей непривычностью магические конструкции. Мандор объяснял доходчиво, к тому же, и в этом Снейп убедился сам, здешние заклинания имели много общего с хаоситскими, и зельевар не без удовольствия отыскивал общие узлы и корни. Иногда бывало наоборот — освободившись от своих занятий, в подземелья спускался принц, и тогда они с самозабвением перекладывали коренья, пересыпали порошки и шуршали пожелтевшими свитками, зачитывая друг другу особо понравившиеся рецепты. Для постороннего взгляда взаимоотношения двух педагогов не изменились: изящные поклоны Савалла, холодные кивки зельевара. Разве что за обеденным столом они неизменно оказывались вместе, но там вниманием Савалла успевали завладеть женщины. Снейп заметил возросшую по отношению к принцу любезность Игоря и, в точно таком же объеме, увеличившуюся ненависть Грюма. Снейп не сомневался, что и тот, и другой совершенно правильно истолковали его частые уединения с Саваллом. Правильно для каждого из них. Для студентов же все и вовсе осталось на своих местах. Преподаватель зельеварения по-прежнему внушал всем лютую ненависть и панический страх, а его иронично-брезгливое выражение лица являлось в ночных кошмарах не одному ученику. Заклинания же пользовались большой популярностью, и успеваемость на этих уроках неуклонно повышалась Миновало второе испытание Турнира, отгремели очередные восторги в адрес Поттера, Гремучая Ива примерила на себя нежно-зеленый клейкий наряд, с синего неба пахнуло влажным пьяным ароматом, и в Хогвартс пришла весна. Однажды, идя в учительскую, Снейп бросил взгляд в окно и замер в удивлении. Внизу, на некотором отдалении от замка, расположились две фигуры. Одна из них была зельевару хорошо знакома, а вот вторая… Молодой парень, немного моложе Мандора, жгучий брюнет с бородой, поставил перед собой мольберт и что-то рисовал. Прикинув их расположение, декан Слизерина понял, что рисовать незнакомец мог только Хогвартс. — Ты так проникся нашим миром, что заказал себе пейзаж? — Снейп поймал Мандора прямо перед его кабинетом, буквально за полминуты до начала занятий. — Ты угадал, — как и следовало ожидать, в голосе любовника звучала ирония. — Кем же из мастеров будет подписана картина? — Снейп от души понадеялся, что в состязании сарказмов победа все-таки останется за ним. — Моим братом. Мерлином Первым, королем Хаоса, — невозмутимо произнес принц и спокойно прошествовал в свой кабинет. Спустя две недели, в субботу, Мандор вызвался помочь Снейпу в сортировке ингредиентов в кладовой. У декана Слизерина по-прежнему пропадали компоненты для оборотного зелья, и мастер зелий уже отчаялся. Его добровольные ночные дежурства по школе, начатые еще зимой, сложные следящие заклятия, повешенные на двери, с целью обнаружения оборотня, не дали ничего, кроме одной особо напряженной стычки с Грюмом, в которой, неизвестно как, оказался замешан Поттер. Снейп был практически уверен, что в воровстве виновен именно мальчишка. Однако когда он изложил свои предположения Дамблдору, тот решительно отверг мысль допросить Поттера, и в очередной раз пообещал зельевару лично заняться этой проблемой. Теперь мастер зелий с тихим бешенством пересчитывал оставшиеся запасы шкуры бумсланга, искоса наблюдая за тем, как Мандор ловко рассортировывал по ящикам новую партию когтей дракона и порошка из рога нарвала. Закончив, принц засунул руку в карман и извлек наружу небольшой прямоугольный чехол. — Полюбуйся на живопись, — он протянул чехол зельевару. Это была колода карт. Похожие на обычные игральные — в детстве Северус видел такие у отца — на каждой была изображена какая-нибудь картинка. На большинстве — искусно выполненные портреты, на остальных — пейзажи. Карты были гладкими, плотными на ощупь и очень холодными. — У нас делают такие же, — Снейп перетасовал колоду. — С оживающими картинками. — Эти похожи, но не совсем. Мы используем Карты для общения друг с другом на расстоянии и для быстрого перемещения в разные места. Карта, которую вытянул Снейп, показалась знакомой. Декан Слизерина вгляделся в изображение. На карте все той же искусной и уверенной рукой было изображено могучее корявое дерево, небольшая поляна, высокие островерхие башни со шпилями, мощные стены… — Это Гремучая Ива и Хогвартс? — Снейп повернул Карту. — Точно. Ну как? Похожи? — Твой брат, если это, конечно, он, — отличный художник. — Он, он, — Мандор положил руку на плечо зельевара. — А я могу попробовать? — Снейп вытащил из колоды карту с черноволосым бородатым молодым королем. — Сожалею, но у тебя ничего не выйдет. Для того чтобы работать с Картами, нужно пройти Логрус. Возможно, когда-нибудь ты сможешь сделать это, — тут Мандор как-то странно посмотрел на зельевара, словно хотел сказать что-то другое, но ничего не добавил. Замешательство лорда не укрылось от Северуса, вновь вызвав болезненное стеснение в груди. — Не надо меня к нему ревновать. — Савалл правильно понял тяжелый взгляд черных глаз. — Мерлин стопроцентный натурал и хороший король. А эта должность не особенно располагает к лирике. Он запустил пальцы в длинные волосы зельевара и ласково потерся носом о его щеку. Хмыкнув, Снейп обнял Мандора за талию и слегка притянул к себе. Сам он обожал, когда массировали голову, а пальцы Савалла творили чудеса. И хотя смутные подозрения продолжали давать привкус горечи во рту, декан Слизерина волевым усилием задвинул их в самый отдаленный угол. Ночью перед третьим — финальным испытанием Турнира Трех Волшебников, Саваллу не спалось. Была ли тому причиной небывало теплая для начала лета в этих широтах ночь, или громогласные гости — Людо Бэгмен и министр магии Корнелиус Фадж, которым днем была устроена весьма теплая встреча — неизвестно. Так или иначе, проворочавшись полчаса с боку на бок, Мандор вздохнул, встал, оделся и, бесшумной тенью выскользнул в коридор. В Хогвартсе было тихо. Горело лишь несколько дежурных факелов, дававших слабый неяркий свет. Половина портретных рам на стенах пустовала, обитатели же других мирно спали в самых разнообразных позах и с полным умиротворением на лицах. Решив не привлекать к себе лишнего внимания, Мандор стал невидимым. Дойдя до лестницы, он немного поколебался, глядя на обманчиво неподвижные пролеты, но все же осторожно ступил на первую ступеньку. Лестница не дрогнула. Принц быстро спустился вниз и направился к кухне. Огромные печи уже остыли, и смутно белели в темноте посудные полки с многочисленными горшками, мисками и тарелками. Мандор пересек зал и оказался у двери черного входа — А ну-ка, — тихонько пробормотал принц и вытащил волшебную палочку, — Аллохомора! Тихонько звякнув, от замка отскочила запирающая полоска, и дверь приоткрылась Оставаясь невидимкой, принц выскользнул на улицу. Он с наслаждением вдохнул свежий, ночной воздух и неторопливо направился в обход замка. Накануне последнего испытания вся школа забылась нервным сном. Волновались даже учителя, поэтому Мандор на несколько дней прекратил тренировки со Снейпом и вообще старался не привлекать к себе лишнего внимания. Формально, его миссия была завершена. Оставалось только провести итоговую контрольную и сдать дела профессору Флитвику, уже приславшему в школу сову с сообщением о том, что он вполне здоров и готов приступить к своим обязанностям. Год неожиданной педагогической практики Мандор готов был счесть большой удачей. Гуляя по Хогсмиду, Косому переулку и магическому Лондону он приобрел несколько ценных вещиц для пополнения коллекции дома Всевидящих, успел обзавестись козырем Хогвартса, не говоря уж… Мандор усмехнулся. Обещание, данное Дамблдору, развязывало принцу Хаоса руки. Мандор Савалл намеревался задержаться здесь настолько, насколько это будет необходимо. Сдать дела, познакомить Северуса с неевклидовым пространством Дворов, а потом придумать красивую комбинацию, которая позволит ему, оставаясь в тени, не упустить здесь ничего интересного. Занятый этими мыслями, Мандор не заметил, как отклонился от первоначального маршрута и вышел к квиддичному полю. Тонкий, едва ощутимый укол беспокойства вывел его из задумчивости и заставил насторожиться. Савалл внимательно огляделся. Поле для квиддича было превращено в зеленый лабиринт. Начертив перед собой знак Логруса, Мандор оглядел вход в лабиринт, высокие стены из колючего кустарника. Беспокойство гнало вперед, в центр. Еще раз осмотревшись по сторонам, хаосит шагнул внутрь.