The Strangers

Бэнни не заметила, когда успела заснуть. Она вспоминала, как попала в поезд, как двое странных детей спасли ее родителей, и как затем в один момент она отключилась… Впрочем, сейчас сознание постепенно просыпалось, и, даже может быть, немного восстанавливалось. Уже слышнее грохотали колеса, тьму закрытых век изредка сменяла красная пелена от света пролетавших мимо фонарей, и все отчетливее чувствовался запах дешевого освежителя воздуха. Пространство вокруг едва качалось, отчего что-то, будто хищная птица из когтей, отпускало душу девушки, камнем падало вниз и улетало прочь, подальше от нее, забирая с собой весь ужас пережитого. Такое чувство бывает, когда просыпаешься субботним утром в окружении родных. А еще — когда просыпаешься после побега из дома, захваченного злобным демоном. В любом случае, сейчас она мирно посапывала на прохладном полу вагона, прижавшись поближе к маме, и было ей в этот момент невероятно уютно и тепло. Вот так, на зло всем. Девушке казалось, что сейчас ничто на свете больше не сможет их разлучить. Она перевернулась на другой бок, не открывая глаз, и нечаянно прижала предплечье всем телом к полу. Рука все еще слегка припекала, но уже не ныла и не болела. И это казалось ей странным: Бэнни припоминала, что руки были исцарапаны, или… изрезаны? Она вздрогнула. Даже воспоминания об этом отдавались почти физической болью. От любопытства она все же попыталась приоткрыть один глаз, что тут же пожелал закрыться обратно, а еще — чтобы его в принципе не трогали ближайшие дня три. Но Бэнни не отступала, и, в конце концов, веко удалось разлепить. Ее взору открылся замыленный вид сидячего вагона, в котором, кроме нее, не было ни единого пассажира. Сиденья, обтянутые серой синтетической тканью, пустовали. «Ну вот и хорошо», — облегченно подумала девушка и таки пощадила глаз, закрыв его. Но продолжалось это недолго. Что-то насторожило ее, и вновь, но уже более резко, она распахнула оба глаза, направив взгляд на окно: чернила ночи постепенно вытесняли за горизонт яркую желтоватую полосу, отвоевывая время для вечера. Девчонка прищурилась: «Неужто я проспала полдня?». Ничего не соображая, она застыла, глядя на вечернее небо. Затем она случайно перевела взгляд на свою правую руку, и увидела на ней переплетения мягкой белой ткани. От кончиков пальцев до плеча рука была обмотана бинтом, на котором кое-где виднелись полупрозрачные красно-коричневые пятна; то же самое было и с левой. Видимо, раны обработали, еще пока она спала, и поэтому сейчас боль была едва ощутима. «Что ж, делали это явно не маньяки» — мысленно усмехнулась Бэнни. Только вот, где эти «таинственные» доброжелатели находились теперь… Хотелось бы ей знать. Долго искать не пришлось. Вдруг дверца между вагоном и тамбуром разъехалась, и оттуда на тележке для закусок выехало нечто. Оно пронеслось мимо, едва-едва не задев нос Бэнни. Девушка резко села на полу, а оно тут же внеслось в противоположную дверь, которая послушно открылась еще за секунду до столкновения. На полу у ее ног осталась лежать упаковка орешков в шоколаде и бутылка воды. Она в ступоре посмотрела на конфеты — желтую упаковку с изображенной на ней приторно-миленькой белкой. Сейчас ее мысли занимал лишь один вопрос: ей показалось, или на тележке действительно сидел старик с длинной бородой? Так или иначе, поезд не был пустым. Только с кем или с чем они с родителями соседствовали все это время… Не помешало бы узнать. Бэнни огляделась: мама мерно дышала на полу позади нее, папа — немного поодаль. Кажется, все хорошо. Она улыбнулась, выдохнула и поднялась с пола. Мимолетом посмотрела в окно… А потом еще раз. Бэнни округлила глаза и, сделав два шага вперед, прижалась к стеклу, не в силах поверить своим глазам. Ну нельзя же, чтобы абсолютно все вещи, о которых она думает, просто брали и сбывались! За спиной что-то заскрипело.  — Хорошая погодка сегодня, мисс. Здорово, правда? Когда долетим до города, ни в коем случае не пропускайте огни — ужасающе красивый вид!  — Ага… — на автомате промычала она, глядя, как поезд летит по воздуху, рассекая сиреневые облака. А потом осознала, что само по себе пространство, как правило, вопросы не задает. Она вся сжалась, развернулась и не смогла удержаться на ногах. Старик, сидевший на передвижном столике, от неожиданности тоже грохнулся на пол с глухим охом, зацепив свое средство передвижения пяткой так, что оно упало вместе с ним. Всевозможные закуски, лежавшие на нижней полке, рассыпались рядом. Старик заворочался на полу, растопырил корявые пальцы и начал делать попытки подняться. Он был, действительно, длиннобородым. А еще серым, будто к нему применили фильтр «Обесцвечивание» в фотошопе. Но, что самое главное, он был прозрачным. Бэнни икнула и вжалась спиной в стенку.  — Мисс, вам, может быть, валерьянки? — спросил он, с кряхтением поднявшись на прозрачной руке, а потом задумался и, почесав прозрачный затылок, сказал: — Да и мне, наверное, не помешало бы. Давно же у нас тут не возили живых! Надо бы потребовать за это надбавку к зарплате. «Не возили живых». Да, вот теперь ей точно валерьянки, кружки этак две.  — Да брось, Кэм, мы же друзья! — послышалось вместе со звуком открывающейся двери тамбура. С насмешливым видом в вагон вошел Эл. Старик тут же засмеялся и закрякал, словно гусь.  — Дружба дружбой, мальчик мой, а мне не хватило слоев ауры на билет тридцать первого числа. Тридцать первого, представляешь? И это мне! А ведь сколько я тут работаю?  — Черти-сколько, Кэм, — улыбнулся Эл. Этот разговор у них происходил явно не впервые.  — Вот именно! Бэнни закашлялась, как бы напомнив о своем присутствии.  — Ах да, мисс! — тут же опомнился старик. — Вам лучше бы поесть, — он указал рукой на орешки в шоколаде, — после такого-то денька, а? Что ж, конфеты действительно были очень кстати сейчас. Дрожащими руками Бэнни подтянула упаковку к себе, открыла ее и принялась есть, пристально глядя на Эла и Кэма-призрака, будто в любую секунду они могли отобрать еду у нее. «Что ж, все ведь не так уж и плохо? Подумаешь, призрак. Зато она с родителями, и у нее есть шоколад» — девушка прокручивала эти слова в голове, словно мантру. Она запихивала орешки в рот целыми пригоршнями и почти не жевала. Две пары глаз были направлены на нее. В конце концов, Эл обреченно выдохнул.  — Кэм, ты не оставишь нас? — устало поинтересовался он.  — Хех… сию секунду, — призрак по-доброму хохотнул. — Вечно ты заболтаешь, Мескит! А я, между прочим, на работе, — он поднял столик, сгреб еду обратно на полку, снова запрыгнул наверх и покатился вперед, гонимый какой-то неведомой силой. Двери открылись прямо перед ним, а затем закрылись. Бэнни дожевала конфеты, не прекратив смотреть на Эла.  — Я жду объяснений, странный чувак в горошек, — потребовала она вдруг.  — Ну, я бы их так не назвал, — Эл оглядел бесформенные пятна на своей руке, а затем вздохнул и сел на пол рядом с Бэнни, — но хвалю за попытку пошутить. Так что ты хочешь знать, крольчиха? Девушка фыркнула.  — Начни-ка с главного. Где мы сейчас? Что это за летающий поезд? Если летающий, то почему именно поезд? Почему не самолет, например, а?  — Древность мира духов несоизмерима с миром людей, знаешь ли. Вот если сравнить тебя и твою бабушку, кто лучше знаком с плодами научно-технической революции?  — Ты это к чему?  — Зачем перестраивать поезд на самолет, если он и так летает?  — О боги, Эл, кто тебя учил высказывать свои мысли? — в вагон вошла Кали, за которой плелся рыжеволосый мальчик лет девяти. — Где последовательность, где связность?  — Ух ты, гляньте-ка, живая, — восхитился Мескит. — Эй, а оценить, как я грамотно предоставил тебе слово?  — И как это только мое приближение почувствовал?  — Сердцем, — Эл усмехнулся. Мальчик позади Кали хмыкнул.  — Бэнни, слышала что-нибудь о птицах-душах? — Кали присела на корточки напротив нее. Бэнни машинально подтянула конфеты поближе к себе.  — Мифология? — она посмотрела на жрицу настороженно и вопросительно изогнула бровь. Кали мягко улыбнулась.  — Да, верно. И они существуют. Тебя ведь это больше не удивляет? Надеюсь, что теперь ты понимаешь — многие вещи существуют. Бэнни неуверенно кивнула, и Кали продолжила:  — Только они не были душами людей, а их перевозчиками. Харон перевозил души в мир иной, а птицы — в наш, чтобы те смогли поговорить с родными, или успокоить их, если они стоят на распутье.  — До Декларации о благосостоянии неразумных иномирцев в 1891 году, конечно же, — добавил Эл.  — Да, точно. В 1891 году общество защиты неразумных духов запретило перевозки людских душ птицами. И тогда остальная часть духов принялась решать, что же с этим делать. В итоге они переняли у людей и усовершенствовали технологии строительства паровозов. Они работают по тому же принципу, что и человеческие — так же ездят по рельсам, установленным по всему земному шару. Но эти рельсы невидимы, располагаются на высоте и лишь иногда влияют на привычный тебе мир. Такое случается, когда ткань миров истончается. По их вине случаются авиакатастрофы. Но для нас это редкость, так что лучше не забивай голову.  — Это все звучит… просто поразительно. Ам… — Бэнни выглянула в окно, чтобы хоть немного отвлечься. Все еще поразительно, но уже не настолько, чтобы этим доводить ее до безумия. Неужели привыкла? Выходило так, будто именно сейчас она могла задать все свои вопросы. Но как их все задать? Как определить, какие из них для нее — самые важные? Вскоре она наконец повернула голову и спросила: — Послушайте, а та тварь, что пришла за мной… Так что она такое? Демон, как демон из ада что ли, настоящий? И останется ли она в нашем доме? А главное… что такое я?  — Как же много вопросов сразу вы, девчонки, задаете, — Эл улыбнулся.  — Я пытаюсь понять.  — А Уолш говорит, что ты теперь увязла в этом по уши, и что у тебя еще будет время понять, — рыжеволосый парниша пожал плечами. И только тогда Бэнни обратила на него внимание. Это был кудрявый мальчик лет девяти, стоящий у Кали за спиной с аквариумом наперевес. Аквариум напоминал стеклянный походный котелок с ручкой от сумки. Он свисал с плеча мальчика, а внутри него, у самой поверхности воды, болталась перевернутая брюхом кверху золотая рыбка… Жуть какая! В другой руке у мальчика был сверток неизвестного содержания.  — И, вроде, Эл рассказывал, что это за тварь, — добавил он. «А ты кто еще такой? И откуда знаешь, что Эл рассказывал мне, а что — нет?»  — Я Кир, приятно познакомиться, — мальчик лучезарно улыбнулся и протянул Бэнни руку для рукопожатия. — А это Уолш. Он тоже рад тебя видеть, — он бросил взгляд на мертвую рыбку.  — Ну да. Хей, Уолш, — Бэнни неловко помахала золотой рыбке и пожала руку Кира. Затем она поджала губы, с силой втянула воздух носом и искоса взглянула на Кали с Элом. — Знаете, а вот теперь я почти уверена, что ничего не говорила вслух. Уголки губ Кали едва дрогнули, а Эл хохотнул, запрокинув голову.  — Ну еще бы… Кир — довольно сильный экстрасенс, — пояснил он, отсмеявшись.  — Да? Эм… То есть, ну конечно! — Бэнни кашлянула. «А это довольно жутко на самом деле». — Разве могло быть иначе? А… — она снова посмотрела на «Уолша», собираясь спросить о нем, но Эл, заметив это, торопливо приложил палец к губам. Видимо, они старались обходить эту тему. Хотя черт их знает, этих фриков.  — Главное, что нужно тебе знать сейчас, это то, что ты — жрица, как и я, — наконец сказала Кали, — Жрица. Волшебница. Ведьма. Как угодно, но суть одна. Мы, экстрасенсы, колдуны и прочие люди с паранормальными способностями, видим картину всецело, а не с одной стороны, как типичные представители нашего мира: духи и люди. Посему с получением своих способностей тут же нанимаемся полицией Вечного Равновесия на службу. Сейчас нужно отвести тебя туда, и ты получишь удостоверение. Что с ним делать потом, решай сама. Мы трое выбрали помощь другим, вот так, — она выудила из кармана прозрачную карточку со своим неудачным фото (лохматые волосы и испуганные глаза еще никому красоты не добавляли) и какими-то символами, что едва светились красным в тусклом свете вагона. Бэнни поперхнулась.  — Паранормальные способности? У меня? Да бросьте. Я даже ответы к тестам наугад никогда правильно не проставляла!  — Но при этом заставила воду сочиться из стен своего дома. Изменение окружающего мира. Такое может только стихия воды. И, к тому же, мы не получаем силы от рождения. Эмоциональные потрясения заставляют их пробуждаться.  — И что, — Бэнни сглотнула, — теперь я должна буду бороться с демонами и все такое?  — Не-ет. Ничего ты не должна, — Эл помотал головой. — Удостоверение — чистая формальность, знаешь ли… Так власти отслеживают наше количество. Мы сделаем его сразу, чтобы потом тебя не доставали. К тому же среди этих людей у меня есть друг, который поможет нам с твоими родителями…  — А есть еще и власти?  — А где их теперь нет? Бэнни втянула губы между зубов и отвела взгляд. «Ну да, точно».  — Только вот, эхе, — Эл почесал затылок, — сил у вас теперь нет. Как только он сказал это, Кали помрачнела и отвернулась. Бэнни бросила на нее беспомощный взгляд.  — Из-за тех нитей? Что они значили? — спросила она, посмотрев в глаза Эла.  — Проводники вашей силы из измерения духов. Сейчас жрецам, ну… крайне проблематично получать энергию для силы самим… по особым причинам. Так что теперь они используют проводники. Для этих целей выбрали обычные швейные нитки. Определенные люди заботятся о том, чтобы на каждом заводе в них добавляли каплю особенного состава… Как только жрец касается катушки, нитки становятся проводником энергии из измерения духов. С помощью нити он выкачивает «сырье» для превращения его в собственную силу. Порциями. Это было придумано, чтобы не навредить нашему миру…  — Но именно поэтому жрецы не могут преобразовать больше, чем одну катушку в проводник, — огорченно закончила Кали.  — Мистер Сноделец ведь украл твои нити, да? — Кир понуро опустил голову. — Потому что Эл не проверил лягушку? Кали, будто опомнившись, злобно сверкнула глазами, готовая наброситься на Мескита и растерзать его на месте. Парень насупился.  — Рот зашью, — пробормотал он, глядя на Кира сверху вниз.  — Тогда я не смогу рассказать, что нашел это, — Кир развел руками и указал на сверток. Все недоуменно посмотрели на него, и мальчик, усмехнувшись, начал разматывать его. Эл, и без того высокий, вытянул шею. Бэнни подошла поближе к Киру. В руках мальчика, прикрытых холщовой тканью, лежал будильник. Старый такой, механический. Который еще издает противный звон по утрам, и который невозможно выключить, пока не разобьешь его о стенку. На циферблате — 13.59.  — Обеденный будильник?! Да ты шутишь? — Эл хотел было выхватить будильник из рук мальчика, но Кали с силой шлепнула его по руке.  — Не забывайся!  — Ох, блин, прости, — парень прищурился и сжал свою руку.  — Лягушка такой силы унесет тебя черт-ти куда. Кир, где ты его нашел?  — Рядом с домом. Это странно? — мальчик склонил голову набок.  — Страннее странного…  — Не очень-то он похож на лягушку, — Бэнни присмотрелась, будто это помогло бы ей найти на будильнике, к примеру, мускус, или еще что, делающее его хоть отдаленно похожим на земноводное.  — Мы так называем… — Кали вдруг осеклась. Из громкоговорителя послышалось сначала что-то вроде приглушенного харканья, а затем, сквозь чудовищные помехи: — Поезд прибыл к станции «Глиняный кубок».  — Главный рынок. Наша остановка! Бэнни, хватай родителей, — Кали тут же подбежала к ним первой и обхватила отца Бэнни за плечи.  — Чего? — не в силах понять, что происходит, Бэнни устремилась к маме, и повторила действия Кали. — Что мы делаем?  — Как упадешь, перевернись несколько раз!  — Что?! Уже такой привычный, грохот колес вдруг сменился шипящим скрежетом. Состав издал последний вздох и, в последний раз дернувшись, замер. Тут же Бэнни показалось, словно пол исчез из-под ног, и она, так же, как и поезд, на мгновение зависла в воздухе. Ах нет, не показалось…