Les Amis des Poеtes Morts

Грантер лежит на кровати с ручкой и листом бумаги. Вальжан был прав, он ужасно напуган заданием, но это не значит, что он сдастся. Каждая написанная и вычеркнутая им строчка значит, что лучшие слова ещё впереди. Он просто знает это. Они должны прийти. Комбефер врывается в комнату, когда Грантер набрасывает очередное начало очередного стихотворения. - Я нашёл это! - Что ты нашёл, Адриан? - То, чем действительно хочу заниматься. Комбефер показывает Грантеру флаер. - "Сон в летнюю ночь"? Шекспир, Адриан? - Да! Её ставят в Хэдли Холл, и там открытые пробы. Открытые пробы, Эр! - Но ты не играл ни разу в жизни. - Не значит, что не могу начать сейчас! Я ждал этого всю жизнь, и теперь у меня есть шанс! - Адриан, это не так просто. Тебе, не говоря уже о Директоре Жавере, нужно разрешение от родителей для занятий вне кампуса. А если твой отец похож на моего... Как ты собираешься это провернуть? - Сначала я должен получить роль, об остальном я подумаю позже. - Сначала ты должен попасть на прослушивание? Комбефер смотрит на Грантера самым суровым взглядом, который тот когда-либо мог наблюдать на лице своего лучшего друга. - - Насколько мне известно, отцу даже не нужно об этом знать. - Это невозможно, Адриан. - Бред! Нет ничего невозможного, Рене. Лови день, помнишь? Комбефер падает на кровать и вздыхает. - По крайней мере, если я не буду спрашивать, он не сможет сказать нет. - Но, может быть, если бы ты попробовал— - Да чёрт возьми, Рене! - кричит Комбефер. - Ты вообще на моей стороне? Грантер вжимается в угол своей кровати, избегая взгляда Комбефера. Тот смотрит на него. - Я ещё даже не получил роль, Эр. Могу я хоть ненадолго насладиться мыслями об этом? Сдутый, Комбефер забирает флаер и садится на батарею под их одиноким окном, смотря на кампус Мюзена, пока Грантер возвращается к своему стихотворению. - Ты придёшь сегодня? - спрашивает он. - Я не знаю. Возможно. Комбефер подвигается, чтобы смотреть на Грантера. - Для тебя ведь слова Вальжана вообще ничего не значат? Грантер откладывает ручку в сторону. - Что они должны значить? - Ты в клубе, Эр! Быть в клубе означает ... быть возбужденным определенными вещами. Ты выглядишь таким же возбужденным, как выгребная яма. - Так что, ты хочешь, чтобы я ушёл? Комбефер встаёт и подходит к Грантеру. - Нет, Рене. Я хочу, чтобы ты был там, но тебе нужно делать что-то большее, чем просто говорить, что ты с нами. - Ну, мне жаль, Адриан. Я не такой, как ты. Я не такой, как ты, или Лукас, или Мариус... или все остальные. Вы говорите, и... люди слушают. Я... Я не такой. Комбефер становится на колени. - Но ты можешь быть таким, разве ты не видишь? - Нет, я не вижу, но не это главное. Дело в том, что я могу позаботиться о себе, а ты можешь просто ... отвалить, ладно? Комбефер смотрит на Грантера, а затем улыбается. - Не думаю. - Что? - Я сказал нет. Комбефер выхватывает у Грантера блокнот и убегает в другой конец комнаты. Грантер бежит за ним. - Адриан, отдай! Парни бегают по комнате, прыгая по столам, кроватям и стульям. - Отдам, если пойдёшь на пробы со мной. Грантер замирает. - Что? - Ты слышал, что я сказал, Рене. Идём на пробы со мной. Худшее, что может случиться - это если ты не пройдёшь. Тебе нечего терять. - Кроме своего достоинства? - Чёрт с ним. Идём на пробы со мной, или я открою дверь и прочитаю то, что ты считаешь ужасным, Курфейраку и Боссюэ громко, через весь холл. Комбефер направляется к двери и уже держится за ручку, когда Грантер выкрикивает: - Хорошо, ладно! Я... я пойду с тобой. Комбефер улыбается так ярко, как никогда не улыбался. - Не думай, что я забуду, что ты меня шантажируешь, Адриан. - Меньшего я и не ожидал.