Другая реальность

Виконта Михайлова в больнице приняли со всем вниманием. Доктора были в курсе, что семейный знахарь заболел и не может оказать помощь. – Симптомы заболевания очень похожи, – сообщил врач после краткого осмотра. Подразумевалось, что симптомы такие же, как и у лежащего в одной из палат дяди. – У вас есть помощник или возьмете кого-то из персонала больницы? – поинтересовались у меня. – Хотел бы сам... – начал я и осекся под скептическим взглядом служащего. – Отдельную палату и вашего помощника. Я останусь с братом, – донес приказным тоном своё решение. Местные возражать виконтам, пусть даже молодым, были не приучены. Моё пожелание исполнили точно. Даньку, переодетого в больничную пижаму, доставили в отдельную палату, следом появился медбрат. – Обильное питье, жаропонижающие каждые два часа, холодный компресс на лоб... – начал он зачитывать предписание врача. Чем-то из препаратов Даньку уже напоили. Компресс я положил ему сам. Уточнил у помощника, какая температура у брата. Мысленно перевел в привычные для себя цифры и охренел. 40,2 градусов - это очень высокая! – Я буду измерять температуру каждые полчаса. Если состояние виконта не улучшится, оповещу доктора, – сообщил медбрат. Данька выглядел очень плохо и пребывал в полубессознательном состоянии. Через полчаса градусник показал ту же самую температуру. Медбрат побежал за доктором, а я набрал номер нашего водителя. – Судислав Георгиевич, привезите в больницу комплект запасных пижам Данислава, бутылку уксуса, простыню и кусок целлофана такого же размера. И снова мне на руку сыграл титул. Переспрашивать и сомневаться в приказе виконта водитель не стал. Пока врач поил Даньку через специальный шприц жаропонижающими отварами, водитель доставил все заказанное. – Помоги мне его раздеть и укутать во влажную простыню, – попросил я медбрата. Всю одежду с Даньки мы сняли. Затем я смочил простыню в уксусе, обернул брата и стал нервозно ожидать результат. Кажется, простыня стала сухой минут через пять. Зато через пятнадцать минут градусник показал 38,5. По сравнению с тем, что было, большой прогресс. Медбрат ободряюще мне кивнул и пошел за влажными полотенцами. Даньку мы протерли от пота, но не стали облачать в пижаму. Просто укрыли одеялом, чтобы в случае необходимости снова устроить уксусное обёртывание. Брат хрипло дышал, изредка подкашливал и дремал. В палате стоял диван для посетителей, но я и не думал на него ложиться. Лучше всю ночь просижу с братом, чем доверю его здоровье кому-либо. У Мишки, в чьём я теле оказался, да, собственно, и у меня самого, не было в этом мире более близкого и родного человека. Состояние Даньки пугало. Что за странная болезнь, что выкосила половину школы магов? Или это вирус? – Многие этой осенью подхватили подобную заразу, – неожиданно ответил на мой не заданный вопрос помощник. – У нас в больнице уже восемь человек с похожими симптомами. – А чем их лечат? – встрепенулся я. – Сбивают температуру... – развел руками парень. Насколько эффективно получается, я спрашивать не стал, вместо этого измерил температуру у Даньки. Градусник показал 37,8. – Надо же, уксус помог! – обрадовался медбрат. – Ваше сиятельство, я скажу врачу о такой процедуре? А то в больнице не принято пользоваться методами знахарей. – Конечно, иди расскажи, – кивнул я. Помощь мне на данный момент не требовалась. Пока помощник где-то бегал, я продолжал сидеть рядом с Данькой. Неожиданно мне пришла в голову мысль осмотреть его тело магическим зрением. Повезло, что медбрата не оказалось рядом. Иначе пришлось бы долго объяснять, отчего я так заорал. Даже брат, пребывающий в полусне, дернулся. К своему магическому шару в районе солнечного сплетения я как-то уже привык. Но не ожидал, что увижу у Даньки нечто похожее. Только его шар полыхал пламенем, похожим на настоящее. Я при виде такого зрелища и вскрикнул. Решил, что тело брата загорелось. Потом только понял, что это пламя нельзя увидеть простым зрением, оно магическое по природе. – Так вот что дает температуру, – оценил я по-новому то, что обнаружил, и продолжил разглядывать шар. При помощи особого зрения я пытался понять происходящие в организме Даньки процессы. Полыхающий огнем шар то и дело выбрасывал из себя короткие щупальца. Те подхватывали нечто, летающее вокруг, что я в свое время посчитал источником магии. Только сейчас это работало явно не на пользу. Когда количество щупалец с притянутой магией перевалило за десяток, шар стал напоминать плазму. Даньке, соответственно, стало хуже. А температура снова подскочила до 41,2. Мне пришлось выбежать в коридор, чтобы позвать своего помощника. На пару с медбратом мы повторили процедуру обёртывания простыней с уксусом. – Ваше сиятельство, простите, что задержался, – оправдывался парень. – Там мне сообщили, что ваш дядюшка умер, я специально сходил уточнить. – Неужели?! – не поверил я. – Можете сами проверить. Его уже повезли в морг. – Некогда мне по моргам ходить, – буркнул я, сосредоточившись на магическом зрении и Даньке. Уксусное обертывание помогало сбить температуру тела и чуть охлаждало шар. Вот только явление, которое я наблюдал, никуда не делось. Щупальца втянули магию внутрь шара, и на какое-то время его состояние стабилизировалось. Но через полчаса снова начали появляться отростки. Если они и дальше будут притягивать магию, то она, в конце концов, сожжет Даньку. Находящийся в морге больницы дядя тому пример. Медбрат мне в этом деле был бесполезен. И я отправил парня отдыхать. Пообещал, что позвоню ему на мобильник, если понадобится помощь. Сам же сосредоточился на теле Даньки. Попытался руками отогнать все то, что летало в воздухе. Получалось не очень. Отчаяние придало мне сил и обострило фантазию. Я попытался воплотить все, что когда-то было мной прочитано. Как-то мне удалось перенаправить собственную энергию через ладони. Теперь отбрасывать ту субстанцию, которая пыталась присосаться к отросткам огненного шара, стало проще. Но парочку я пропустил. Температура у Даньки опять скаканула, но не критично. Снова и снова я отгонял энергию, не давая ей коснуться тела брата. И опять не уследил, когда заявился медбрат с жаропонижающим лекарством. Следуя предписаниям врача, парень выполнял свои обязанности. Я только молча скрипнул зубами, не комментируя то, что видел. К середине ночи я устал так, словно разгружал вагон с мешками цемента. Дозвонился медбрату и сообщил, что температура в районе тридцати семи, лекарства не требуются и беспокоить спящего больного не стоит. Данька действительно спал и даже спокойно дышал. Вот только мои силы и концентрация внимания были на исходе. Я понимал, что как только усну, та энергетическая субстанция, что летает вокруг брата, с радостью присосется к пылающему "магниту". Огненный шар внутри Даньки теперь напоминал ежа. Отростки торчали во все стороны, шевелились и пытались дотянуться до свободной магии, попутно цепляли легкие, затрудняя дыхание. Скорее от отчаяния, чем осознанно, я попробовал своей магией воткнуть один из таких отростков обратно. Он хоть и гнулся, но возвращаться в шар не хотел. Я поднажал и загнул его полностью, изобразив подобие петли. Отросток сразу втянулся в шар. Я повторил эксперимент с соседним отростком, потом с ещё одним... Через несколько минут магический шар внутри Даньки перестал полыхать огнем и засветился спокойным голубоватым светом, как и тот, что был внутри меня. Еще не веря себе, я продолжал ждать. Попутно измерил температуру тела. – Да неужели? – Я с удивлением осматривал братишку, не веря, что температура его тела снизилась до обычных 36,6. Тот спал, его магический шар тоже стабилизировался. Я до самого рассвета сидел, держа Даньку за руку. Как сам задремал на стуле, и не заметил. – Миша, а ты почему здесь? – разбудил меня вопросом Данька. – За тобой присматриваю, – ответил я и предпринял попытку встать. Кряхтя словно столетний дед, еле размял конечности. Еще раз проверил магическим зрением тело брата. На всякий случай проверил температуру. И, только убедившись, что брат в норме, облегченно выдохнул. – Я заболел? – снова подал голос Данька. – Уже выздоровел, – потрепал я его по макушке. – Лучше расскажи, что там у вас в школе приключилось. Про школу Даня ничего конкретного сказать не смог. Когда приехал водитель отца, он ощущал только легкое недомогание. Совсем плохо ему стало в дороге. И пришел в себя брат только сейчас. Примерно до семи утра мы еще поболтали. Данька интересовался у меня, почему не буду продолжать учебу в школе, а я пытался подобрать деликатные ответы. И только когда рассказал, что буду помогать дяде в лаборатории, сообразил, что родственник умер, а сама лаборатория сгорела несколько дней назад. Пришлось рассказать Даньке о смерти дяди. Подробностей я не знал и пообещал уточнить. Медбрат почему-то не отвечал по мобильнику. Никак отсыпается? Пришлось самому идти к администратору. Первое, что меня поразило - необычная суета у центрального входа. На мой вопрос о медбрате администратор поведал, что парень свалился с горячкой. – Эпидемия. Объявлен карантин, я вам не рекомендую покидать пределы больницы, – сообщил шокирующую новость администратор. Теперь я и сам увидел, что прибывающих больных слишком много для обычной поселковой больницы. Попытался найти лечащего врача и был ошарашен очередной новостью – врач болеет! Даньке ничего говорить о том, что творится за пределами его палаты, не стал. Заскочил проверить, как у него дела, и снова убежал. У первого попавшегося мне на пути медбрата уточнил, где находится больной медперсонал, и поспешил туда. Мой ночной помощник пребывал в беспамятстве, как и врач, что осматривал Даньку. У меня даже промелькнула мысль, что это мой брат всех заразил. Но тут же одернул себя. Болезнь Даньки имела магическую основу. Хоть я не заразился. Или я ею уже переболел? Вспомнив о магии, перешел на особое зрение и взялся диагностировать «пациентов». Удивительно, но медбрат оказался с зачатками магии. Крохотная капелька огня пылала как факел, притягивая к себе энергию из окружающего пространства. Уже отработанным приемом я оборвал эти связи и свернул отростки. Подобную процедуру повторил и с врачом, отметив про себя, что у того уровень магии оказался выше, чем у медбрата. "Огонь" в телах обоих моих пациентов сразу стих. А я, уверившись в своих силах, направился в следующую палату. Но симптомы и внешние признаки заболевания у мужчин, находящихся в палате, не совпадали с теми, что я уже «лечил». Не только сверкающего шара, у них даже искры магии не было. И как с этим бороться, я не знал. Мое магическое зрение ничего не показывало. Вернее, я видел какие-то всполохи вокруг тел, но как-то все расплывчато. Чем помочь и как нейтрализовать влияние магической энергии, я не понимал. Поковырявшись с полчаса над одним из пациентов, так ничего и не сделал. А тут еще санитары новых пациентов привезли и мне велели убираться подальше. Пока шел до палаты брата, с ужасом наблюдал то, что творилось в больнице. Каталки с пациентами уже стояли в коридорах. Данька снова спал. Но пробудился, едва я зашёл в палату. – Миша, а тут кормят? – бодренько поинтересовался он. – Вполне возможно, но лучше мы покушаем дома, – ответил я, рассматривая брата при помощи магического зрения. Выглядел он абсолютно здоровым. Потому я набрал номер мобильника нашего водителя. – Михаил Илларионович, как вы там? – обеспокоенно поинтересовался мужчина. – Думаю, нам с братом лучше вернуться в усадьбу, – обтекаемо пояснил я. – У нас тут не очень... – начал отвечать водитель. – В больнице тоже не очень, – прервал я его. – Объявлен карантин. Больных прибывает столько, что лучше освободить им место. Данислав почти выздоровел. Препятствовать нашему уходу было некому. Искать одежду брата я не стал. Пижам вполне хватало. Брат не возражал и только обеспокоенно на меня поглядывал. – Как ты? Не качает? Идти сможешь? – выспрашивал я, проверяя состояние Даньки магическим зрением. – Нормально. Только очень голодный, – ответил брат. На выходе из больницы нас никто не задержал. Хотя пришлось напрячься, чтобы протолкнуться через толпу родственников тех, кого привезли в течение прошлой ночи и сегодняшнего утра. В моем понимании карантин должен выглядеть несколько иначе. Но и руководства больницы как такового не наблюдалось. Администратор что-то там вещал, призывал на помощь добровольцев, обещал оплату. Но я даже не прислушивался, увлекая брата подальше. И тут заметил серебристый бок нашей машины.