8
23 февраля 2019 г. в 16:31
— Я не знаю почему убивал. И уверен, что если меня выпустят, снова буду делать это, — начал свой рассказ Хену и отошел в тень, что бы Ки не смог увидеть его лицо.
Инспектор внимательно слушал, усевшись за свой стул с чашкой черного кофе.
— А я знаю, что меня не выпустят, — продолжил заключенный и Ю окинул того пронзительным взглядом.
«Что у него только в голове»
Говорил размеренно, в одном темпе, голос не дрожал. Слушать было приятно, но жутковато.
— Я искал туристов. Наивных мальчиков, которые были поглощены атмосферой города, которые ничего не знали и были слишком доверчивы. Они выделялись из толпы, поэтому я предлагал свою помощь в качестве гида с одним условием: я звал вечером зайти ко мне, что бы немного выпить и поделиться впечатлениями друг о друге. Они соглашались, велись на мою улыбку и яркие глаза.
Кихен скривился, что он о себе возомнил?
— Чаще убивал у себя дома, реже — в аэропортах или же торговых центрах в туалете. Я всегда поражался, что мои парни всегда трахались как в последний раз, а ведь так и было. И сосали они так, словно всю жизнь тренировались. «Выглядишь как похотливых гомик, залитый кровью», — однажды сказал я трупу с перерезанным горлом в туалете какого-то аэропорта. Наверное, собирался лететь домой, — вздохнул Хёну, — я любил перерезать горло. Я делал это почти с каждым, и не потому что я хотел избежать сопротивлений, не потому что так было легче или что-то в этом роде. Красота тела — неповторимая, и я очень ценю её, знаешь, как красиво, бывало полоснешь ножом по сонной артерии, когда они ничего не чувствуют из-за наркотиков или алкоголя, и все. Когда яркие, бархатные ленты медленно стекали по молочной, живой пока еще коже, и плоть становилась такая податливая и приятная, словно топленое молоко.
«Ценит он, тела, тогда какого черта, ты их уродуешь, блядь», — материл последними словами заключенного Кихен.
И вообще, у Ю было чувство, что это он заперт за решеткой, что он не может никак повредить рассказчику, хоть было совсем наоборот. С чего бы это? Кихен передавил левую кисть правой и немного помассировал.
— Вообще-то были разные способы, иногда я топил их, но в основном все же перерезал горло. Тебе наверное интересно, что же было после того, как я их убивал?
— Мне не интересно, — встал Ки и немного придержался за стол, так как голова слегка закружилась. Ему следовало бы выйти на свежий воздух.
— Кихен? — спохватился Хёну и подумал, что сделал что-то не так.
— Ты был прав, не стоило тебе рассказывать это мне, — стоял спиной к Хену и пытался контролировать свой голос инспектор.
Кихен ушел, громко хлопнув дверью оставляя за собой приятный, но резкий аромат чайного дерева. Ю достал женские сигареты и обхватил не менее изящными длинными женскими пальцами. Сделав пару затяжек Кихен поднял голову и выдохнул клубы дыма. Парень не знал кого винить: ведь он все же настоял на том, что бы Хёну рассказал ему это, но до чего жутко теперь.
Он почувствовал себя полностью опустошенным и разбитым внутри. Хотелось умереть, но еще больше — уволиться с этой работы, и больше никогда не иметь ничего общего ни с Хёну, ни с Хосоком — вообще, но с кем. Ю закрыл глаза и струсил пепел.