Happy New Life

      Хэнк усадил андроида на переднее сиденье, где обычно возил Коннора, не потому, что уважал гостя, просто так ему самому было спокойнее. Всё-таки видеть в зеркале заднего вида покойника было делом не самым приятным. На соседнем сиденье его хотя бы можно было ткнуть и, скорее всего, получить по роже, если станет совсем уже ирреально жутко. Наедине с андроидом чувство посетившего наяву кошмара усилилось, «Гэвин» сидел по-андроидному тихо, смотрел перед собой, а его диод был на правом виске, не видном Хэнку с водительского сиденья.       Лейтенант стиснул потёртый руль крепче, вынужденно остановившись на светофоре. Их по дороге к его дому была целая проклятая прорва, и на каждом сегодня, как назло, приходилось останавливаться и подолгу стоять в моргающей красным и жёлтым тишине наедине с андроидом и с терзающими пропитую душу Андерсона сомнениями. Решение предложить «Гэвину» свой дом как временное место обитания было принято спонтанно, на эмоциях. Старый дурак слишком расчувствовался, увидев знакомую рожу, решил, что это его второй шанс спасти вернувшегося с того света бывшего напарника. Поэтому вёз сейчас домой тупую и опасную пластиковую куклу. Блядь.       После пятого по счёту светофора сидящий рядом андроид повернул башку на лейтенанта, чуть не вызвав у него сердечный приступ.       – Хорошо, – негромко сказал «Гэвин», глядя в упор на своего водителя, — я верю, что вы везёте меня не к Камски.       – А ты до этого сомневался, что ли? – фыркнул Хэнк, чувствуя облегчение от того, что покойничек рядом немного отмер и перестал изображать себя в последней степени окоченения. – Вот был дураком, дураком и ост…       Потяжелевший взгляд он вовремя заметил и заткнулся, мысленно выругав себя за неизвестно какой по счёту словесный проёб. Надо следить за языком, с этого говнюка станется кинуться на лейтенанта и без оружия, а то и совершить ещё одну попытку наложить на себя руки, вон диод промаргивает красным через раздражённое ровное жёлтое свечение.       – Не обращай внимания, ладно? Я ещё не привык, – Хэнк включил поворотник, выезжая на свою улицу.       Краем глаза лейтенант зафиксировал медленный, неохотный кивок, затем давящий на всю правую часть тела злобный взгляд исчез и человек мысленно поздравил себя с победой. Гэвин, что мясной, что пластиковый, был злобным и вспыльчивым, но отходчивым ублюдком. Можно было выждать и попытаться наладить контакт сегодня вечером, ещё до прихода Коннора.       «Гэвин» вылез из машины с безупречной андроидной грацией, но хлопнул дверью посильнее, словно помнил, что с пассажирской стороны она плохо закрывается. Прошёл вслед за Хэнком к ступеням, топнул два раза, сбивая с мягких серых ботинок налипший снег, тоже, будто ожидал, что Андерсон разворчится, что он тащит в дом грязь, не отряхнув обувь как следует.       Хэнк быстро окинул знакомую фигуру цепким взглядом, но не сказал ничего, проводя псевдо-Гэвина за собой в дом. Дремавший на своей лежанке в гостиной Сумо приплёлся к двери, чтобы повилять хвостом на хозяина, сегодня трезвого и внятно выражающегося, и замер, увидев гостя.       – Свои, – коротко бросил Хэнк, отступая в сторону и с интересом наблюдая за замершим точно так же андроидом.       Старый Сумо плохо видел и не мог узнать лицо детектива, которого видел в последний раз давным-давно, а шевелящийся влажный чёрный нос улавливал лишь запах пластика и слабую примесь запахов других людей, типичный для андроида букет, никак не впечатливший пыхтящего пса. Зато «Гэвин» не остался равнодушным, его губы шевельнулись, почти произнеся имя пса, ноги сами шагнули навстречу меланхоличной шерстяной туше и подогнулись, опуская хозяина на колени прямо в холле. Гэвин всегда любил животных.       Хэнк наблюдал, как андроид оседает посреди прихожей, запустив руки в густую жёсткую шерсть сенбернара и вжимаясь в него лицом так отчаянно, будто нашёл маленький клочок спокойствия в безумии последних часов, а то и дней, смотря когда Элайджа пустил его в свободное плавание по остаткам собственной жизни. Сумо не возражал, только устроил крупную умную голову на лапах поудобнее и кротко вздохнул, позволяя гостю валяться на себе.       Хозяин дома как можно тише обошёл эту кучу и посмотрел в лицо андроида, наполовину утонувшее в собаке. Из шерсти на него глянул несчастный, больной и умученный серый глаз, без слов прося оставить разломанного изнутри, не оправдавшего назначения гомункула в покое.       – Ты помнишь больше, чем хочешь показать, – тихо сказал Андерсон и отступил от лежащего на полу Гэвина, направляясь вглубь дома, на кухню.       За оставшегося без надзора андроида он не волновался, Сумо – умный пёс, он не даст пахнущему пластиком «человеку» натворить глупостей.       Примерно через час Хэнк услышал тихий шорох сзади и отвернул голову от телевизора, в который бездумно пялился, прокручивая в голове события сегодняшнего дня. «Гэвин» стоял возле стены, оперевшись о неё плечом, потирал нервно локоть, глядя на что угодно в неровно освещаемой телевизором комнате, только не на её хозяина.       – Полегчало? – Хэнк хмыкнул и подвинулся на продавленном диване, похлопал рядом ладонью, приглашая андроида сесть рядом, но тот зажался сильнее, скрестил руки на груди, глядя на него исподлобья тяжёлым взглядом.       Не верит. Правильно делает, что не верит, когда это Хэнк был таким душкой, чтобы улыбаться говнюку Риду и приглашать сесть рядышком, потрындеть о наболевшем? Снова всколыхнулось то чувство мерзости, неправильности, что накидывалось на Хэнка с момента смерти Гэвина, взбиралось на загривок и больно кусало в самую совесть, ехидно приговаривая, что проебал он парня, повернулся к нему задницей и стоял, пока проблема не исчезла сама собой. Да и сейчас какую-то хуету неискреннюю творит, неудивительно, что Гэвин… нет, «Гэвин»… не верит.       – Ладно, давай о другом, – Хэнк помотал лохматой седой башкой, прогоняя ненужные сожаления, грузно встал с чересчур низкого и мягкого для его старой задницы дивана. – Тебе тут Тина звонила, хотела поговорить, ты как, заинтересован?       Андроид помолчал, потянул поясницу знакомым жестом и снова посмотрел по сторонам, останавливаясь взглядом на коробке с деталями Коннора, на скрученном толстом кабеле рядом. «Гэвин» издал неопределённый звук и наконец посмотрел на Андерсона, как-то неловко замявшегося от этого взгляда, будто перед ним стоял покойный коллега и спрашивал, чем он тут занимается вечерами со столь симпатичным ему андроидом.       – Да, я бы с ней поговорил, – прежде, чем Андерсон открыл рот в свою защиту, андроид наконец определился с выбором и протянул ладонь за телефоном.       Хэнк, кряхтя, вынул старую сенсорную звонилку, нашёл номер Тины и передал солидный кирпичик «старческого» телефона подошедшему «Риду». Их пальцы на мгновение соприкоснулись и Хэнк крупно вздрогнул, почувствовав прохладную искусственную кожу. Коннор тоже был комнатной температуры, как и всякий приличный жёсткий, углепластиковый андроид с жидкой кожей поверх настоящего покрова, но Коннор никогда не был живым, с горячими, как у больного лихорадкой, руками, густым паром изо рта и вечно открытой шеей, никогда не вызывал желания снова почувствовать этого живого и знакомого человека.       Конечно, андроид заметил эту срань, прищурился зло и отвернулся, уходя в коридор, чтобы поговорить, а Хэнк мысленно выругался, одновременно на свой проёб и мерзкое ощущение, что по дому расхаживает живой труп. Прохладненький такой, нестабильный и готовый открутить башку, когда счётчик проёбов достигнет максимальной отметки. Спрашивать, какой у него сейчас счёт, Андерсон, естественно, не стал бы…       «Гэвин» тихо зашёл на кухню и положил на стол отключённый телефон, коротко кивнул в благодарность и пошёл гулять тусклыми глазами по комнате, в которой условно ещё не был. Хэнк прикусил губу, убирая телефон в напузный карман толстовки. Слишком провокационно стояли на кухне два стула, две чашки, аккуратно лежали в специальной подставке пакеты с тириумом, совсем рядом с человеческими коробками с чаем и кофе. С момента, как Коннор воспользовался его щедрым предложением пожить в полупустом без семьи доме, у Хэнка крепчало чувство, что их отношения понемногу двигаются в какую-то совершенно не ту сторону. Сейчас, под внимательным, профессиональным взглядом, выцепляющим все эти мелочи, это чувство просто заходилось в конвульсивных воплях и требовало подскочить и рассказать, что всё не так, они не того, не этого… и вообще…       – Чего, как с Тиной поговорил? – торопливо буркнул Хэнк, чтобы не сорваться, когда «Гэвин» подошёл к столу и провёл пальцем по ободку «Конноровой» кружки.       – Погано, – честно ответил «Гэвин», под мысленный стон Хэнка поднимая кружку и вытирая пальцем ободок. Совершенно точно видя отпечаток губ Коннора.       Андроид поставил кружку обратно на столешницу, аккуратно развернул ручкой направо, точно так же, как это делал Коннор, затем легко запрыгнул задницей на ту же самую столешницу, презирая нормальные виды сидения на плоскостях, точно так же, как это делал мясной Рид. Хэнк видел эти колебания между андроидной прошивкой и всплывающими из памяти человеческими привычками так чётко, будто на груди Гэвиндроида был старомодный счётчик Гейгера с трясущейся в припадке стрелкой.       – Она предложила погостить какое-то время у неё, – нехотя вывалил в затянувшуюся тишину Гэвин и раздражённо потёр шрам на носу.       – А ты чего? – Андерсон удивлённо вздёрнул брови, отмечая про себя, что Тина была в большем смятении и отчаянии, чем он предполагал по её тихой реакции в участке.       – Отказался. Если я к ней поеду, всё закончится попыткой… коитуса. А я этого не хочу, – Гэвин снова куда-то скрылся, спрятался за пластиковой рожей, осторожными, корректными словами, оставив перед Хэнком тупо лупающего глазами гомункула.       – Неужели? – лейтенант хмыкнул и откинулся на спинку стула. – А тебе разве есть… чем?       – Да, – андроид кивнул с серьёзным лицом, не глядя на Хэнка. – Элайджа снабдил меня всем, чтобы походить на человека. Мне даже нужно больше времени на очистку систем и дефрагментацию, чтобы создавать иллюзию продолжительного человеческого сна.       Андерсон присвистнул, в очередной раз поражаясь тому, насколько похожей на человека пытался сделать эту куклу поехавший от скорби учёный.       – Ну, а… жрать ты можешь? Тебе нужна эта ваша тириумная бодяга или человеческая еда? – Хэнк даже заинтересовался, лишний раз скользнул по фигуре андроида взглядом, отметив, как дрогнули его колени в попытке сомкнуться.       – Я могу имитировать приём пищи. Жевать. Глотать. Только это всё складывается в отдельный контейнер внутри, мне лично никакой пользы, для жизни нужен тириум, как и всем андроидам, – «Гэвин» наконец отлепил взгляд от холодильника и вернул его к собеседнику, уставившись прямо в глаза своим мёртвым, тусклым взглядом. – Я знаю, о чём ты думаешь. Да, жопа у меня есть, но не для этих целей.       Хэнк было открыл рот, чтобы переспросить, для каких же, но запоздало понял и захлопнул пасть, краснея до ушей.       – Это очень хуёвый разговор, Гэвин, – хрипло поделился человек, стараясь смотреть в ответ так же прямо и твёрдо, как не моргающий андроид.       – Если я всё правильно помню, у нас других разговоров не было, Хэнк, – в тон ему ответил пластиковый Рид и что-то беззвучно, но оглушительно громко затрещало и раскололось на тихой кухне Андерсона.       Видимо, именно так надо ломать лёд между роботом в экзистенциальном кризисе и депрессивным лохматым лейтенантом, разговором о силиконовой жопе для ебли, которую зачем-то вставил в этого робота его вроде как брат. Хэнк фыркнул и встал к холодильнику за бутылкой холодной воды, чтобы потушить горящие щёки, зардевшиеся ещё больше от того, что андроид, сидящий своей еблежопой на его, на минуточку, чистой и предназначенной для готовки столешнице, находился по пути к холодильнику.       – Кстати, об этом, – Гэвин дождался, пока лейтенант откроет дверцу и сунет рожу в приятную прохладу. – У нас было что-то такое?       Затылок Хэнка слишком громко грохнул о край дверцы морозилки, лейтенант резко развернулся к настороженно лупающему глазами андроиду.       – Н… нет... С чего ты решил? – бутылка воды в руке Хэнка тихонько хрустнула от кольнувшего в сердце подозрения.       Гэвин смотрел на него несколько секунд, затем опустил потускневший взгляд вниз, на новые, без единой дырочки джинсы. Такие он никогда не носил, весь департамент был уверен, что детектив Рид обносит бомжатник, чтобы все джинсы были одинаково заношенными и старыми.       – Я чувствую что-то такое… тут… – андроид болезненно потёр грудь и прикрыл глаза, судя по всему, сожалея, что спросил.       Холодильник противно запищал, напоминая, чтобы ему закрыли дверцу. Жена когда-то настояла на покупке этой модели из-за того, что Хэнк вечно забывал закрыть предыдущий, запнувшись мозгами о какую-нибудь херню. Прямо как сейчас.       – Я… не знал. Правда. Понимаешь, когда мы служили вместе, были напарниками и более плотно общались, у меня уже была жена, потом появился ребёнок. Полагаю, если у тебя и были чувства, ты о них умолчал, видя… ну… всё это, – Андерсон косноязычно запнулся и отошёл от андроида.       Вид у него был удручённый, но не агрессивный, как у человека, который смирился, что вся жизнь идёт по пизде и тепло он может получить разве что от батареи в доме. Хэнк сел на свой стул, не отрывая взгляда от этого зрелища. Получается, Тина, Коннор, ещё и он? Несчастный влюбчивый Гэвин.       Сквозь тихое охуевание от того факта, что его, оказывается, тихо и злобно любил мудак Рид, и молчал об этом факте хрен знает сколько времени, стала пробиваться жалость к теперь уже пластиковому ублюдку. Хэнк переживал своё горе громко, пил, орал, дрался, пытался застрелиться, а тот человек, огрызок от которого сейчас сидел перед ним и пытался вспомнить себя, ходил каждый день на работу, оставался там допоздна и тихо умирал от невзаимных чувств.       В департаменте все были уверены, что Гэвина довело то, что с приходом супер-эффективного андроида-детектива его шансы на повышение драматично устремились к нулю. Спроси кто лейтенанта Андерсона неделю назад, он ответил бы так же, но сейчас, при виде тихо потирающего грудную клетку, в которой не было сердца, почти живого Рида он уже не был так уверен.       – Слушай, Гэвин, – Хэнк было привстал, но андроид резко вскинул взгляд, немое «Я. Не. Гэвин.» повисло в воздухе.       Всё понятно. Лейтенант сел обратно, капитулирующе поднимая руки. На месте дубликата он бы тоже взвился, если бы ему напомнили о такой ублюдочной ситуации в жизни.       Минуты три они молчали, Хэнк молча наблюдал за существом напротив, за тем, как он медленно переплавлялся из Гэвина в сраного робота, садился прямее, складывал руки на коленях аккуратнее, менее агрессивно, холодел ожившим было взглядом. Что происходило сейчас в электронных мозгах, мог знать только Элайджа Камски, но он же и был последним человеком, которому стоило подходить к несчастному до глубины тириумного насоса гомункулу.       – Так как тебя звать? – наконец решился подать голос Хэнк, старательно давя мысль о лежащем в ящике кухонного комода заряженном револьвере. – Я слышал, что девианты, которых не устраивает имя, часто предпочитали называться номером модели… как вариант, есть ещё «пластиковая жопа» и «засранец». Как на это смотришь?       – У меня нет номера модели, – холодно сообщил «Гэвин», глядя куда-то в стену. – Эксклюзивный корпус, не серийное производство.       – Э-э-э, окей… пластиковая жопа так пластиковая жопа… – кажется, андроид не возражал против такого погоняла… впрочем, как не возражал бы и Рид, иначе бы Хэнк его не предложил. – Давай я тебе покажу, что тут и как для андроидов?       «Гэвин» плавно повернул голову на пакетики с тириумом на столешнице и поднял взгляд на лейтенанта, словно спрашивая, что тут ещё можно показывать, но Хэнк с кряхтением поднялся и андроиду, играющему роль послушной машины, не оставалось ничего иного, кроме как проследовать за человеком в коридор.       Дом у Хэнка был небольшим, всего три комнаты, ванна и кухня. Спальня Коула была долгое время закрыта, все три года, что младшего Андерсона не было в живых, но после «Ночи души» Хэнк решил, что нужно всё-таки двигаться дальше и отдал её Коннору. Маленькая, не для взрослого, комнатка теперь была заставлена всякими техническими приблудами, львиную долю пространства занимал верстак и вертикальная зарядная станция, из-за чего жилая комната больше походила на кладовку.       – Вот тут, м-м-м, у нас зарядка, детали, запас тириума, какие-то ваши проводочки, если нужно, в ванной тоже всякие андроидные штуки лежат, Коннор сказал, подходят всему вашему брату, – по правде, лейтенант и не знал назначения этих всех штук, да и Коннор разрешил пользоваться только по необходимости, но желание заинтересовать чем-то «Гэвина» буквально застилало глаза.       Хэнк прошёлся с андроидом по комнатам, потыкал мясистым пальцем в штуки, которыми не умел пользоваться, затем наконец вернулся в гостиную, чтобы залезть рукой под стол, покопаться там, по привычке покряхтывая, и выудить толстый кабель.       – Вот этим, значит, можешь подсоединяться к розетке и потихоньку… ну… жрать энергию оттуда, – Андерсон неловко покачал кабель в руках и отдал его равнодушному андроиду. – Можешь жить в гостиной, у меня тут, как видишь, что-то вроде приюта для бездомных пластиковых детективов.       Хэнк хмыкнул, но андроид перед ним шутки не оценил, только моргнул диодом пару раз в красный, раздражённо и тоскливо, обвёл гостиную с вечно включённым телевизором тусклым взглядом и кивнул, подтверждая своё согласие с условиями.       – Ну я, э-э-э… буду на кухне. Если что понадобится, свисти, – лейтенант поднял руку, чтобы ободряюще похлопать «Гэвина» по спине, но представил жёсткое пластиковое плечо под ладонью и опустил её, сглатывая комок в горле.       – Андроиды не умеют свистеть, – негромко сообщил гомункул и сел на диван, складывая руки на коленях болезненно знакомым, но не подходящим ему жестом.       Глядя на эту срань, Лейтенант Андерсон покивал, издал пару невнятных звуков и махнул рукой, уходя на кухню, которая за эти годы как-то незаметно стала местом его досуга, работы и самоедства. Конкретно сейчас лейтенант давил поганое чувство вины перед несчастным андроидом, которого забрал широким жестом домой, даже не подумав, что он тут с ним будет делать и, главное, для чего он затеял всю эту херобору. Успокаивающий стакан виски набулькался сам собой, вкус жёг отвыкший язык, но Хэнк пил небольшими глотками, раздумывая о том, кто находился за хлипкой гипсокартонной стеной. Между кухней и гостиной даже двери не было, только широкая арка, при желании можно было расположиться так, чтобы посматривать, что там делает андроид, но Хэнк не стал этого делать. Прежний Гэвин дал бы ему за такие дела в глаз, этот, хоть и старательно строил из себя равнодушную машину, поступил бы похоже, если не так же.       Хэнк пил и понимал, что сделал это не ради Гэвина, и не ради «Гэвина». Всё было гораздо прозаичнее, гораздо гадостнее и по-человечески. Лейтенант унимал собственную совесть, гладил и успокаивал гадкое чувство, что позволил этому случиться с Гэвином, проебал сидящего практически напротив коллегу и бывшего напарника. И на похороны он поехал, и взял домой неизвестно что с лицом Гэвина исключительно потому, что пытался накормить досыта жрущее его изнутри чувство вины, доказать самому себе, что он хороший и внимательный. Ну, а если и с этим Гэвином что случится… что ж, он честно попытался исправить ситуацию, сделал всё, что мог и всё такое…       Андерсон помотал седыми патлами, отгоняя мерзкий шепоток совести, посмотрел в сторону гостиной, где видно было отсвет от работающего телевизора на мебели и шерсти лежащего рядом с диваном Сумо. Старичок бдит, изредка виляет хвостом, видимо, кое-кто его по-тихому гладит. Это хорошо. Возможно, именно присутствие Сумо удерживало самого Хэнка от решительной расправы над собой все эти годы. Потом появился Коннор и стало как-то полегче… Да, приедет Коннор и станет легче…       Картинка перед глазами прояснялась медленно и была удручающе знакомой. Лежащая на боку кухня встречала лейтенанта слишком часто, чтобы этому наивно поражаться. Удивительным скорее был факт, что на этот раз он заснул на столе, а не на полу.       Ленивое течение мыслей прервал острый укол беспокойства. Сколько он проспал? Как там андроид? Не сделал ли он себе чего, пока человек безответственно валялся в пьяной отключке?       Лейтенант резко встал, поморщившись от боли в неудобно согнутой спине и грохота проехавшегося ножками по полу стула, хрустнул позвонками и торопливо вышел с освещённой кухни, настороженно оглядываясь. Взгляд сразу зацепился за знакомую фигуру, вытянувшуюся на диване. Гэвин лежал на спине, повернув лицо к телевизору, так и не переключённому со спортивных новостей, и без особого интереса смотрел матч по американскому футболу. Одна рука его была опущена и слегка шебуршила пальцами башку сопящего возле дивана Сумо, поза андроида была расслабленной.       И тут Хэнка перемкнуло. Гэвин лежал перед ним, на его диване, живой и здоровый, с мерно поднимающейся и опускающейся грудью, блестящими в свете телевизора глазами, внимательно наблюдающими за игрой Детройтских Львов, наверняка где-то под одеждой опять побитый, припершийся к Андерсону, потому что в своей квартире слишком тоскливо. Будто под Новый Год ничего не случилось, всё это приснилось глупому старому пердуну, зацикленному на смерти близких. Хэнк почувствовал, как внутри всё дрожит от желания подскочить и обнять дурака, почувствовать под руками тяжёлую, мягкую плоть, пусть Гэвин потом разорётся и попытается дать ему в глаз, пусть…       В замочной скважине сердито загремели ключи, Гэвин дёрнул башкой и тут только Хэнк заметил толстый провод, торчащий из основания его шеи. Андроид не смотрел телевизор, он перезаряжался, повернув голову так, чтобы не давить на кабель.       Андерсон машинально сделал шаг назад, вытер с мятой бороды натёкшую струйку слюны и перевёл взгляд на дверь, чтобы не видеть, как псевдочеловек спокойно вытаскивает из себя толстенный провод. Глухой щелчок крышки, закрывающей разъём для зарядного устройства, он услышал всё равно и передёрнулся от ксенофобного омерзения, так и не ушедшего, несмотря на жизнь бок о бок с машиной.       Коннор отряхнул с плеч налипший мокрый снег и прошёл вглубь гостиной, приветственно кивая лейтенанту и моргая жёлтым диодом на встающего андроида. Ничего необычного, всего лишь пластиковый суперагент, оживший труп и старый алкаш, приютивший всё это у себя дома.       – Вы пили, – вместо приветствия с плеча рубанул Коннор, едва глянув на лейтенанта, и тот почувствовал стыд.       Конечно, идеальный андроид модели РК800, напичканный всеми возможными и невозможными анализаторами, едва глянув на него, понял всё. И что Хэнк пил, и что спал мордой в стол, забыв про взрывоопасного гостя, и что его мятое ебало выражает сейчас крайнюю степень стыда, частично скрытое под неряшливой порослью.       – Впрочем… это неважно, – убедившись, что лейтенант испытал все требующиеся эмоции, Коннор добил его хуком справа, показав голосом, что иного и не ожидал, и перевёл взгляд на стоящего с нечитаемым лицом «Гэвина». – Я поговорил с мистером Камски и он дал мне разрешение передать тебе некоторое ПО, которое облегчит интеграцию в новую форму функционирования. Пожалуйста, открой канал связи.       Эта просьба, кажется, удивила псевдо-Рида, некоторое время андроид стоял, глядя в пространство, затем посмотрел на Коннора сконфуженно и зло, кажется, ощущая себя ущербным.       – Я не могу, – после паузы нехотя разлепил губы «Гэвин», враждебно разглядывая красивого и равнодушного РК800, точно такого же, каким он был до смерти предыдущего Гэвина из мяса и кожи.       Коннор коротко кивнул, принимая этот факт, будто зная его заранее, что не укрылось от проспиртованного, но цепкого взгляда Андерсона, и шагнул ближе, едва не заставив гомункула отшатнуться.       – Тогда остаётся прямая связь. Пожалуйста, не сопротивляйся, – Коннор протянул очищенную от скина кричаще-белую руку к заполошно замигавшему диоду на виске андроида и вид у Гэвина стал такой, будто перед носом наконец открылись ворота рая.       Скин расползся в стороны от диода быстро, будто бы напугано и Хэнк не смог подавить очередную дрожь, пробившую тело при виде нечеловеческого взаимодействия. Белёсая тварь с половиной лица Рида замерла, застыв глазами, глупыми стекляшками в пластиковой черепушке, на то время, пока шла передача данных. Через несколько секунд андроиды завершили свою странную роботическую муть и Коннор отнял руку, возвращая ей прежний вид, отступая от Гэвина, так отчаянно и болезненно потянувшегося за ней всем телом. Жадно, жалко, прикрыв тусклые, мутные глаза, ещё не понимая, как он выглядит, отчего Хэнку, повидавшему всякое, захотелось отвернуться, не смотреть на это, такое обнажённое, буквально истекающее кровью, не желающее умирать чувство.       – Вот что, – Хэнк всё же порвал эту затянувшуюся дрянь, вклинился между андроидами, – нам с Коннором надо бы отдохнуть после суток, мне по-человечески, в кровати, а у него там свой… стояк… я, правда, не лезу в такие моменты и всё такое… В общем, Гэвин, ты же последишь за домом, пока я там мордой подушку буду плющить?       Вышло преувеличенно бодро, но Гэвин всё же кивнул с кислым выражением лица, метнул в Коннора враждебный и полный стыда за свою слабость взгляд и ушёл обратно на «свой» диван. В конце концов, деваться ему было некуда и, насколько Хэнк знал Гэвина, в подобной ситуации он скорее всего сидел бы на жопе ровно и занимался самоедством, пока не отрубится.       «Я прослежу за ним. Идите отдыхать, лейтенант.» – Коннор предпочёл прислать ему смску, в маленьком доме Андерсона был слышен любой шёпот, а состояние Рида могло усугубить любое слово.       Хэнк кивнул задержавшемуся в дверях «своей» комнаты Коннору и с тяжёлым сердцем оставил приоткрытой свою, как делал давным-давно, когда Коул был маленьким и часто прибегал к родителям под одеяло, испугавшись грозы или подкроватных монстров. У Гэвина были монстры пострашнее и хватали они не за пятки, а за сердце, пусть его сейчас и не было.       Подумав, Хэнк сделал зазор в коридор шире на пяток сантиметров, как раз взрослому мужику пролезть, довольно кивнул и пошёл раздеваться.