Место для шага вперёд

«Что я имею на данный момент? — растерянно задался вопросом я, выйдя под лучи вечернего солнца, при этом я всё время проворачивая в памяти разговор с вожатой, выискивая подвохи. — Попал в место, под названием «Совёнок», выгляжу как молодой ученик Храма. Ко мне все весьма дружелюбны, как будто так и должно быть?! Странно это, впрочем, странность пока играет мне руку. Вожатая сказала, что мне стоит познакомиться с окружением. Так и поступлю. Всегда нужно тщательно изучать местность, куда ты попал. Если чутьём не получается, то, как минимум, взором», — вспомнились мне слова наставника. Неспешно шествуя по дорожке меж полубочек, я снова оказался возле площади и вдруг услышал позади себя быстрые шаги. Чтоб в этот раз снова не устраивать баталию, я повернулся, но увидел лишь молодого невысокого паренька со светлыми кудрявыми волосами. Это тоже был очередной человек, который, улыбаясь от уха до уха, приближался ко мне. Одет он был так же, как и девушки с разницей в том, что на его ногах были шорты, и носки вместо гольф. — Привет! — поздоровался он, подбегая. — Здравствуй, — не выявив никакой угрозы, я решил продолжать политику предельно вежливого общения и протянул ему руку. — Ты новенький, да? — с энтузиазмом спросил он, отвечая на рукопожатие. — Кирилл, верно? — Не совсем, — покачал головой я, в который раз поясняя, — моё полное имя — Кираен, но можешь звать меня Кир. — Вот как! Рад познакомиться! — улыбнулся блондин. — А меня Сергей зовут, но в шутку ещё Электроником называют. — Почему? — с интересом спросил я. — А ты разве фильм не смотрел такой? — удивился он. — Боюсь, что не довелось, — развел руками я, даже не зная, что такое «фильм». — Ну бывает! — кивнул он. — Мне говорили, что ты вроде откуда-то из-за границы приехал к нам по обмену? «У меня что, и легенда приезда есть? Бес побери! Что за пиво я вчера пил?!» — Да, всё верно, — соврал я, чтоб успокоить паренька. — Здорово! А так хорошо говоришь по-русски, — несколько удивил меня этой фразой Сергей. На этом языке, конечно, говорила довольно большая часть населения континента, кроме южных земель и островной империи, но данной же ситуации я быстро сообразил, как объяснить правильность моей речи. — У нас… в школе преподавали этот язык, как второй, — опять соврал я, вспоминая, как во время жизни в храме изучал различные языки и даже доводилось самому их преподавать. — Точно! — кивнул Сергей — Совсем забыл. Ты же из союзной страны. Я лишь скромно улыбнулся в ответ, поскольку понимал его энтузиазм. При первом посещении южной империи в каждом поселении или маленьком городке мой внешний вид всегда вызывал бешеный интерес у любых детей. Большинство из них не решались ко мне подходить из-за страха, но те же, кто были посмелее, осторожно подойдя, обычно спрашивали, правда ли, что я ем, кхм… человечину и задавали ещё очень много глупых вопросов. — Давай я тебе покажу наш лагерь? — предложил паренёк. — С удовольствием, — кивнул я, мысленно радуясь, что выпадает такая возможность и не придётся бродить здесь в одиночку. Собеседник, кажется, обрадовался ещё больше и махнул рукой, показывая, чтобы я следовал за ним. — Это площадь — центральное место лагеря, — пояснил мой провожатый, обводя рукой пространство с памятником в северной его части, — здесь у нас проходят линейки. — А что значит линейка? — поинтересовался я, вспоминая лишь инструмент для проведения прямых линий на бумаге и другой поверхности, пригодной для письма или чертежей. Но в данном случае, как я понял, это слово-омоним означало и что-то другое. — Утреннее построение всего отряда, — пояснил сопровождающий, — во время него рассказывают планы на день. От такого я мысленно посмурнел, вспомнив службу в армии, где по утрам на подобное мероприятие собирали все подразделения. Всё было бы ничего, сама служба была довольно легкой, а вот закончилась она плохо, я б даже сказал — очень плохо. Из отряда молодых ребят, отражавших нападение анархистов, в живых остался только я… да и то, едва выжил. «Это был лишь первый раз, из множества, когда я увидел, как люди, просто отличающиеся другим цветом кожи, пытаются убить мирное население из мести за неверную политику своих владык. Создатели были правы, завещая, что над людьми нужен наш надзор. Как жаль, что мы не оправдали их доверие!» До сих пор, если выдавался случай проходить с караваном невдалеке, я посещал ущелье, возле спуска в которое на скале был высечен знак спецотряда «Клык» и памятная надпись: «Зимой 1753 года здесь погибли двадцать семь храбрых воинов королевства… они отдали свои жизни, защищая страну от агрессии и варварства… помните и чтите их!» Изначально там было число двадцать восемь, когда же меня нашли и выяснилось, что я жив, надпись пришлось подправить. По человеческим меркам то сражение было уже довольно давно, но монумент всегда был ухоженным и даже находились люди, оставляющие возле него цветы. — И мне надо будет участвовать в этих… линейках? — немного обреченно спросил я. — Конечно! — кивнул Электроник. — Всем пионерам надо и тебе, получается, тоже. «Интересно, я всё никак не пойму, а кто такие пионеры?» Мысленно вздохнув, я утешал себя, что, возможно, я разберусь в происходящем как можно скорее и покину это место раньше ближайшего сбора на эту самую линейку, но пока мы продолжали идти по площади, я заметил на одной из лавочек, стоящих по её периметру, ту самую грустную девочку, которую раньше пугали саранчой. Сергей тоже её увидел и бодрым шагом сразу направился к месту уединения юной барышни. — Привет, Лена! — громко сказал он, когда мы подошли. Девочка подняла глаза от книги, которую в этот момент читала, и посмотрела сначала на него, а потом и на меня. — Знакомься, это наш новенький. — Моё имя Кираен, — поклонился я, обращаясь к девушке, — но вы можете звать меня Кир. — Елена, — тихо ответила девочка, слегка покраснев, а затем, улыбнувшись, сказала: — Но можешь звать меня просто Лена. Я согласно кивнул ей, а Электроник сказал: — А теперь пойдем дальше! — Рад знакомству, — сказал я, девушке вновь слегка поклонившись, — и до новых встреч. — Пока, — пробормотала девушка, краснея ещё сильней. Я проследовал за Электроником далее, и через полминуты мы оказались у строения на углу площади, обложенного тонкой керамической плиткой светлых тонов. Моё чуткое обоняние улавливало доносимые легким ветром с его стороны запахи пищи. — А это наша… — начал было говорить Сергей — Трапезная? — опередил я его. — Точно! — позитивно согласился он. — Только мы её называем столовая. — Хм, ну понятно, — кивнул я, запоминая новое для себя слово и рассматривая здание более тщательно. Создавалось впечатление, что оно было построено в некоторой спешке, я всё-таки немного понимал в инженерном деле и острый глаз сразу заметил, что стены не очень ровные. Большое количество широких окон по всему фасаду также говорило о том, что здание не предназначено для использования в зимнее время — сквозь них быстро уходит тепло. Однако, судя по мху, обильно выросшему на чуть более широком фундаменте, постройка уже была выполнена, как минимум, десять-пятнадцать лет назад и крепость строения была на приличном уровне. Что ещё казалось странным, так это большое крыльцо под длинной крышей. Такие обычно делают на случай торжественных мероприятий, проводимых длительный период, чтоб его участники во время перерывов могли, к примеру, выйти, подышать воздухом, переговорить с глазу на глаз, закурить и тому подобное. Стоящие под этим крыльцом лавочки только подтверждали мою теорию. На одной из них я увидел ту самую девушку, которая полезла в драку во время моего шествия к вожатой. Также заметив её, Сергей немного побледнел, развернулся и тихо начал говорить мне: — А вот это — Алиса Двачевская. Ты с ней поосторожней. И это… никогда, слышишь, никогда не называй её ДваЧе. Она этого терпеть не может. Похоже, уровень слуха Алисы был весьма неплох, для человека, конечно, потому что после того, как Сергей рассказал мне, как не стоит её называть, она встрепенулась: — Что ты там сказал? — крикнула она в нашу сторону. — Как ты меня назвал? Мгновенно вскочив с лавочки и спрыгнув со ступеней с грацией кошачьего гибрида, девушка понеслась к нам. — Извини. Давай ты как-нибудь дальше сам, — сказал Электроник, бледнея ещё больше и уже было собираясь убегать, но я остановил его, схватив за руку. — Постой, — спокойно сказал я. — Не бойся её. — Ты не понимаешь! — закричал он, пытаясь вырваться, но я не отпускал его. — Я всё понимаю и уверяю, что тебе не стоит её бояться, — заверил его я, — во всяком случае, пока ты рядом со мной. Рыжая тем временем уже добежала до нас, смотря на моего провожатого злым взглядом. — Спасибо, что придержал этого дурака, — сказала она мне, протягивая руку к Сергею, — сейчас я ему покажу, как обзываться. Бедный парень, стоило ему услышать угрозы, сразу спрятался за мою спину, выдав свой характер, а вернее — его отсутствие. — Не стоит этого делать! — строго сказал я, перехватив Алису за уже протянутую по направлению к Сергею руку. — Это ещё почему?! — зло ответила она, пытаясь вырваться. — Потому что на слова нужно отвечать словами, а не кулаками! — нехорошо улыбнулся я, не отпуская её предплечье. Я раскусил эту «морковную» девочку ещё в первую нашу встречу. Драться эта задира любила, но не шибко-то и умела. Такие, как она, представляли из себя бессмысленно бахвалящихся людей с показным желанием доминировать, и вернуть её на грешную землю стоило совсем малых усилий. Как говорил мой наставник, «вежливость у людей хорошо проявляется после пары ударов в челюсть». Конечно, в данной ситуации такая мера была слишком радикальной, а потому у меня сразу нашлось решение помягче. За всю свою долгую жизнь я встречал множество опасных людей и гуманоидов. Из-за специфического склада ума, а именно — легкой внушаемости, женщины всегда выделялись сильнее в чертах жестокости, впрочем, как и по части любвеобильности. Как сказал один мой знакомый человек, который давно был мёртв: «Женщины — существа без чувства меры. Остановить их нельзя, зато можно легко манипулировать». — Ещё раз полезешь при мне в драку, и я… — мне не хотелось сыпать угрозами, но нужно было действовать быстро, тем более, что она уже заносила свободную руку, чтоб ударить меня. Изначально взяв предплечье Алисы особым захватом, я надавил на болевую точку возле кисти, вызывая эффект, равный чудовищной слабости. Девушка, должно быть, сама не поняла, как так быстро потеряла боеспособность. — В общем, не стоит! В юношестве, когда я обучался кулачному бою в Гнезде, предпочтение отдавалось нанесению быстрых и достаточно (как мне казалось) эффективных прямых ударов, но стоило впервые попасть в Синарийский храм… я серьёзно пересмотрел свои взгляды. Тамошние дракондоры считали северный стиль боя слишком «горячим» и предпочитали вести его по-другому. Это был не просто другой стиль, а целое искусство, имеющее свою философию. Зачем ломать кому-то руку, если можно ударить в нужную точку и временно обездвижить конечность или заставить противника потерять сознание? Эффект от этого, скажу я вам, не менее высок. Алиса упала бы, продолжи я давление, но я прекратил приём, отпустил её руку и, убедившись, что она не в состоянии продолжать конфликт, продолжил говорить: — А ещё Сергей сейчас извинится перед тобой, — сказал я, и повернулся к парню, который всё ещё прятался за мной, — правда? — Ч-то? Я-я? — начал заикаться тот. — Да, конечно, — подтвердил я, — ты сказал нехорошие слова, а теперь должен принести извинения. Так не считаешь? — Эээ, д-да, я… считаю, — пробормотал он. Это было самым лучшим решением в данный момент. Как говорили в Аравасе: «война всегда должна заканчиваться по обоюдному согласию». Мне и так хватило событий стотридцатилетней давности, которые начинались похожим образом и закончились плохо, для меня лично в том числе. — Значит, Алиса, готова их выслушать, — сказал я, отступил в сторону, оставляя их предоставленными друг другу, но готовясь перехватить новые атаки со стороны «ДваЧе». — Глубоко вдыхай, а потом говори, — посоветовал я. Сергей поступил как я сказал. Успокоившись, он медленно произнёс: — Алиса, я прошу прощения за то, что назвал тебя так, как тебе не нравится, — выдал он, стараясь не смотреть ей в глаза. — Ты принимаешь эти извинения? — спросил я с прищуром у рыжей, словно рефери на арене. — Я… Д-да, ничего страшного, — пробормотала девочка, похоже, до конца не поняв, что с ней случилось и почему у неё на секунду чуть не подкосились ноги. — Вот и хорошо, — подвёл итог я, — ситуация разрешилась, и мы можем следовать дальше? Да, Сергей? — Да, конечно! Идём! — оживился мой сопровождающий, с явным желанием поскорее оставить место конфликта. Когда мы расходились, к Алисе вместе с контролем тела постепенно возвращалась её маска эдакой боевой хулиганки, но стоило мне встретиться с ней глазами, когда я напоследок обернулся, она, круто развернувшись, убежала куда-то за столовую. — Здорово ты её вразумил! — решился сказать Электроник, когда мы, выйдя на очередную дорожку лагеря умерили шаг. — Что ты с ней сделал? — У меня свои, мягкие методы против таких, просто, знаешь… — сказал я, положив руку на плечо паренька и снисходительно глядя на него. — Насилие — это последнее чем стоит пользоваться в общении, — наткнувшись на его удивленный взгляд, поспешил продолжить: — Но большинство людей почему-то всё же лучше воспринимает слова, подкрепленные физическим увечьем, или угрозой его нанесения. — Ну… эээ, тебе виднее, — опасливо сказал он, глядя на руку на своём плече. — Меня бояться тебе точно не стоит, — улыбнулся я, убирая руку, — если ты, конечно, не будешь вести себя со мной, как Алиса. — Не буду! — с испугом выпалил Сергей. — Честное пионерское! «Вот опять непонятная фраза, но в ней угадывается то, что люди, называющие себя пионерами, должны держать слово? Хм… хорошая черта». — Верю, — кивнул я, — что ещё покажешь интересного в этом месте? — А вот, — мы уже давно миновали столовую, и теперь слева от дорожки я увидел большую открытую территорию, — там у нас спортивная площадка. Хочешь взглянуть? — Благодарю за предложение, но не стоит, — вежливо отказался я, — где находится, я запомнил. Лучше покажи что-нибудь ещё, а то вожатая говорила, что времени у нас не очень много. — Конечно! Здесь совсем рядом есть пляж, — сказал Сергей, — дойдём до него? — Пошли! Мы отправились далее и через полминуты дорожка вывела нас на ещё одно открытое место: большая территория, покрытая желтым песком, раскинутая на добрые сто шагов вдоль берега реки, сейчас абсолютно пустая. Если бы не деревянные лежаки, а также стоящие здесь кабинки, не иначе как для переодевания, я бы подумал, что это просто тихое и красивое место, так и манящее раздеться и окунуться в широко разлитом русле реки с парой островков на излучине. В который раз вспомнились прекрасные дни молодости, проведенные на берегу восточного моря. Вот если бы они не омрачались тем, чем всё закончилось… вернее, какие последствия наступили из-за моих беспечных решений. «Что-то слишком много воспоминаний о юности, — мысленно подметил я, — впрочем, какие они могут быть, если я, таинственным образом помолодевший, оказался в месте, где отдыхают молодые люди? Стоп-стоп! А почему здесь только люди…?» — Красиво, правда? — спросил меня Сергей, отрывая от некоторых вопросов. — Да, очень, — вздохнул я, — хорошее место для купания. — Ты если захочешь поплавать, будь осторожней! Алиса у меня однажды шорты украла! — Учту! Спасибо за предупреждение, — хмыкнул я. Электроник кивнул, и через пару секунд до моего слуха донёсся резкий мелодичный звук звук, исходивший от… ближайшего металлического столба? Приглядевшись, я понял, что, кроме осветительного фонаря на его вершине, немного ниже находится металлический раструб. «Хм… в Технограде похожая система оповещения населения. По ней, кажется, даже можно передавать голос на расстояние!» — Это что за сигнал? — спросил я у Сергея, чуть сморщившись от сильной чувствительности моих ушей. — Звук? Горн, который на ужин зовёт, — пояснил он, — идем? — А то — ответил я, понимая, что действительно голоден. «Я ведь не ел уже… учитывая происходящее, кто его знает, когда я последний раз принимал пищу!» Когда мы быстро вернулись к трапезной (или, как там её… столовой), моё внимание привлекло необычное, явно транспортное, средство на черных колёсах. Его большой корпус, выкрашенный белой краской, был застеклён в верхней части, как дорогая карета. Вот только дышла, чтобы запрягать эту повозку в упряжку, я не заметил ни с какой стороны. — Нравится «Волга»? — воодушевленно спросил мой сопровождающий, глядя, как я остановился, рассматривая чудо невиданной техники. «Какое странное название… словно имя женщины». — Да, весьма интересно, — кивнул я, обходя транспортное средство и проводя рукой по его металлическому борту. — Ещё бы! — кивнул парень. — У моего деда точно такая же. — Здорово — отрезюмировал я. — Наверное, дорогая вещь? — Не то слово! — гордо произнёс Электроник. — Чтоб купить такую, в очереди годами стоят. — Хм, ну понятно… — кивнул я, вспоминая очереди в гномских мастерских Технограда, выстраивающиеся за вновь изобретенными и появившимися в продаже товарами. — Ладно, идём ужинать, а то все места займут! — позвал меня Сергей, показывая на толпу спешащих ко входу столовой. — Угу, — согласился я и отправился в след за ним. Вместе со множеством детей разного возраста, одетых в одежды с белым верхом и тёмно-бирюзовым низом, мы прошли внутрь. Здесь было довольно просторное помещение, с несколькими подпиравшими крышу квадратными колоннами в середине. Почти всё свободное место заполняли столики на тонких металлических ножках, которые, в большинстве своём, были рассчитаны на четверых. Однако от моего взгляда не ускользнул и такой факт, что у входа столики имелись и на шестерых, а у окон — на двоих. Запах, ударивший мне в нос ещё на улице, был… как бы это сказать… типичный, как в недорогих корчмах, с тем лишь отличием, что совершенно отсутствовало амбре алкогольного и табачного перегара. Были лишь запахи самой различной еды, несложной в приготовлении: пахло кашами, чем-то мясным, овощным и сладким. Всё это образовывало целый «букет» ароматов. Не пройдя и нескольких шагов, мы снова встретились с вожатой, руководившей пришедшими сюда детьми. — Ааа, Кирилл… — обратилась ко мне Ольга, стоило к ней подойти, — ой, то есть… — Зовите меня просто Кир, — я поспешил ей на «помощь», — вам так будет проще. — Хорошо, — улыбнулась она с некоторым облегчением, — раз ты сам просишь. Если пришёл в столовую, не стой! Иди скорей бери ужин, пока всё горячее! — Куда идти? — покорно спросил я, соединяя ладони на уровне живота. — Вон туда, — показала рукой она к окошку, вероятно, отделявшему кухню от остальной части помещения, у которого толпилось множество детей. Среди них уже был приведший меня сюда Электроник, перед которым довольно крупная женщина в белом фартуке как раз ставила поднос с едой. Кивнув вожатой, я направился туда и встал в шумную очередь. «Давненько не бывал в таких местах… общественного питания, — ворочал мыслями я, снова вспоминая, как во времена бурной молодости служил в армейском отряде северного королевства, а потому приходилось жить по распорядку, вставать, когда скажут, есть по сигналу и прочее. Сослуживцам, что тянули со мной лямку, тамошний быт казался каторгой, а мне, с детства живущему по временам куда более жесткого храмового распорядка, это всё казалось чем-то лёгким, не требующим значимых усилий. Дополнительно всё подогревалось тем, что большинство из ребят были молодые, со всеми сопутствующими последствиями. Впрочем, «отпуск» в карцере для самых неугомонных исправлял и это… — Надеюсь, здесь никто не собирается устраивать потасовки по причине того, что сосед втихаря украл у него кусок хлеба?» По примеру остальных дождавшись своей очереди, я получил от той самой женщины в халате и фартуке плексовый поднос с едой, которая состояла из тарелки толчёного картофеля с мясной котлетой, небольшим количеством маринованного зелёного горошка, стакана с теплым напитком, в котором я безошибочно унюхал чай, и двух кусков серого хлеба. «Хм… не самые плохие харчи, да и порция вполне себе, для ужина, во всяком случае…» Отойдя от раздачи, я вернулся к вожатой, которая уже на повышенных тонах высказывала пришедшей Алисе за неподобающий внешний вид, причём у меня сложилось смутное впечатление, что Ольге нравится это делать: — Двачевская! — почти что кричала на Алису, взрослая женщина. — Ты опять за своё?! Немедленно приведи форму в порядок! — Но я… — начала было спорить рыжая. — Я сказала немедленно! — громогласно заявила вожатая. — Ла-адно, — вздохнула бунтарка, после чего начала исправлять огрех ношения форменной одежды прямо на месте, демонстрируя всем, кто находился невдалеке свои прелести, скрываемые простым нижним бельём белого цвета. Мне там смотреть было особо не на что, поскольку я за всю жизнь видывал размерчики и побольше, а бельё покрасивее, но… — Ты б в уголок отошла, что ли! — усмехнулся я. — А то здесь всё-таки маленькие дети, которым рано видеть ПОДОБНОЕ! — последнее слово я подчеркнул очень ярко и с выражением, что оказало достаточный эффект на юную задиру, которая, действительно заметив на себе многочисленные взгляды мальчиков, устремленных на её «красоты», запахнула рубашку и быстрым шагом отправилась к выходу. — Кир! — воскликнула вожатая, повернувшись ко мне. — Чуть не забыла… куда бы нам тебя посадить… — быстро оглядев большое помещение, забитое, казалось бы, почти до пределов, продолжила: — А вот, садись сюда, к Ульянке! — заключила Ольга, указывая за ближайший столик, за которым уже сидела неоднократно виданная мной ранее маленькая девочка с красно-рыжими волосами. Я лишь согласительно кивнул и, поставив поднос на стол, присел напротив этого непоседливого ребёнка. — Приветы, — бодро поздоровалась со мной сотрапезница, — ты же новенький? Как тебя зовут? — Кир, — ответил я, сразу назвав короткое имя, — а тебя как? — Ульяна я! — выпалила девочка. «Какое интересное имя. Я бы сказал — кричащее, впрочем, оно ей подходит!» — Рад знакомству, — улыбнулся я. — Как твои дела? Всё хулиганишь? — Конечно, — хихикая, ответила она и спросила: — А ты что такой хмурый был, когда пришёл? — Кто? Я?! — Ну не я же! — засмеялась Ульяна. — У тебя лицо было такое, как будто ты от зубного врача вернулся. Хорошо, что благодаря идеальному здоровью, которое не пошатнули многочисленные ранения, а также способности к регенерации, я никогда не бывал у названных ей докторов. Зато множество раз слышал нелестные отзывы людей, вернувшихся от представителей этой врачебной профессии. «Они делают тебе больно, а ты им ещё за это должен заплатить!» — сетовал однажды мой приятель. — Нет, что ты, — поспешил ответить я, — просто устал с дороги. — Хи-хи! Ну ничего! У нас тут весело. Ты ведь тоже рыженький. Значит, нас теперь тут таких трое! «Не совсем понимаю, чему она так радуется, — подумал я, беря в руку стакан с чаем и начав потихоньку его потягивать, — наверное, это связано с тем, что яркие цвета волос у людей и вправду встретишь нечасто. Свой цвет темно-красного «дерева» я получил от Руфины при обращении. Да только ли цвет? Многие из знавших её при встрече думали, что я её родной сын. Кто-то говорил, что мы очень похожи внешне, кто-то — что я разговариваю точно также, как и она. Эх… мама… если ты наблюдаешь за мной, надеюсь, тебе за меня не стыдно». Место, где я сейчас находился, не вызывало особенных эмоций ни у кого, кроме меня. Дети принимали пищу, кто-то тихо, а кто-то — более шумно, делясь новостями с сотрапезниками. Оглянувшись и прислушавшись, я не уловил в разговорах ничего особенного, разве что заметил несколько удивленных, быстро ушедших, взглядов, брошенных на меня. «Одет ведь не как все: кожаные штаны, длиннорукавная рубашка, а на улице-то тепло… но похоже, что на этом чужой интерес ко мне заканчивается» Полностью выпив чай, я вернул взгляд за столик, делимый с Ульяной, и хотел было приняться за основное блюдо, но обнаружил, что котлеты на тарелке больше нет. «Расслабился что-то. Старею… крадут пищу прямо из-под носа!» — Ну и как это понимать? — спросил я у девочки-хулиганки, поскольку мимо нас никто не проходил, и, следовательно, умыкнуть котлету могла только она. — Что? — сделала глупое лицо малышня. — Зачем ты украла у меня котлету? — А в большой семье рта не разевай! — засмеялась Ульяна. — В большой семье за такое можно и подзатыльник от батьки получить. — усмехнулся я и добавил: — Тебя такому не учили? — Ой да ладно, не грусти, сейчас что-нибудь придумаем, — с этими словами девочка вскочила, забрала мою тарелку и убежала с ней к окошку с поварихой. В ожидании, я снова начал созерцать убранство столовой, а Ульяна на удивление быстро вернулась, поставив на мой поднос тарелку, на которой снова была котлета. — Вот тебе, голодающий Поволжья! — хихикала девочка. Ворчливо поблагодарив, я хотел было, наконец, приступить к еде, но… наколов котлету вилкой, я обнаружил, что под ней притаилась миниатюрная форма сколопендроморфа. После того, как я в пустыне Араваса встречал гигантских особей данного вида, бывших длиной в пару метров и толщиной с половину моего торса, подобной мелочью меня было совсем не напугать, но вот проучить эту мелкую шалопайку по имени Ульяна стоило… «Никогда не позволяй себя унижать, первое унижение повлечет за собой и другие!» — за все мои годы я не забыл ни слова из того, что говорят заветы. По звонкому смеху, доносящемуся от дверей столовой, я понял, что малышня была уже там. Оставив в покое тарелку, я медленно поднялся из-за стола, и громко сказал рыжей девочке: — Даю тебе десять секунд, чтоб попытаться от меня убежать! — я показал ей кулак и начал демонстративно считать, разгибая пальцы по одному. — Десять, девять… Похоже, она приняла моё предложение, естественно, не осознавая, с кем связалась, и поэтому, всё ещё заливаясь смехом, убежала дальше. Я же, досчитав до десяти, уже про себя, как и обещал, рванул за ней, несмотря на призывы вожатой остановиться. Выскочив на крыльцо и ловко увернувшись от столкновения с кем-то из шедших на ужин, я не увидел, куда убежала Ульяна, но, быстро сориентировавшись по запаху, направился по следу. Оказалось, что беглянка скрывалась в ближайшем лесном массиве, том, что брал начало на другом конце площади. — Кто не спрятался, я не виноват! — весело крикнул я малышке, которая, завидев меня, бросилась дальше, по ведущей в глубь леса дорожке. Вбежав под кроны деревьев, я в спокойном темпе преследовал юную хулиганку, рыжие хвостики которой маячили в двадцати шагах впереди меня. Как бы хорошо она ни была тренирована, а я с уверенностью могу сказать, что для своих лет тренирован этот человеческий ребёнок был хорошо, она не могла от меня оторваться. Я, даже не напрягаясь, поддерживал задаваемый темп и, если бы захотел, давно мог бы её настигнуть без особых усилий. — У тебя есть время, пока я тебя не догнал, чтоб самой придумать наказание! — крикнул я ей вслед. — Не догонишь! — тяжело дыша, крикнула Ульяна в ответ. Мы уже достаточно углубились в лес, где не было свидетелей и можно было поднять ставки. «Играем по-взрослому!» — весело подумал я, ментально снимая печать со знака на спине. Мощь Лигатора потоком хлынула в моё тело, и оно получило возможности выйти за пределы, далеко превосходившие любого животного гибрида. Скаль на теле начала удлиняться и расширяться, а сердце смогло наращивать ритм, недоступный людскому организму. Глаза из темно-серых, почти чёрных, стали цвета свежей травы, позволяя увидеть мои вертикальные дракондорские зрачки, а волосы на голове стали немного светлее. «Хммм… несмотря на внезапное омоложение, способности зрелого дракондора по-прежнему при мне, а значит, не всё так плохо!» Восприятие также возросло в разы, и я стал слышать хруст каждой веточки под ногами Ульяны. Её фигурка, до этого сверкавшая пятками впереди меня, замедлялась и будто останавливалась. Я же своим зрением кригара осматривал местность на предмет того, как лучше её обогнать. Пробегать мимо девочки не стоило, так как я мог сбить её с ног воздушной волной, поэтому я сменил направление и, свернув с тропинки в лес, максимально ускорился. За пару секунд реального времени я опередил малышню шагов на пятьдесят и спрятался за прилегающим к лесной дорожке деревом, после чего быстро возвращал тело в человеческую ипостась. От трения об воздух в ускоренном беге открытая кожа сейчас горела словно её обдали кипятком, но я не обращал на это внимания. Главным было вернуться в обычный облик. Когда Ульяна почти уже приблизилась к тому месту, где было моё укрытие, я почувствовал, что печать снова закрыта, а значит, можно появиться перед ней не опасаясь. — Ага! — крикнул я, выпрыгивая из-за дерева на дорожку перед беглянкой. Её лицо надо было видеть. Оно меняло выражение с крайне весёлого на крайне испуганное. Я бы даже сказал, до предела испуганное. Девочка всё ещё бежала по инерции и хотела было остановиться передо мной, но, споткнувшись о древесный корень, чуть не упала. Не дав этому произойти, я мгновенно подхватил её за подмышки. — Ну вот и всё! — довольно сказал я, поднимая хулиганку на вытянутых руках высоко над землёй. — Ты попалась! Я чувствовал, что её маленькое человеческое сердечко сейчас бьётся очень часто, а сама девочка смотрела на меня со смесью испуга и удивления. — Что ты там говорила про то, что я тебя догнать не смогу, а? — спросил я, демонстративно прищурив глаза. — Как?! — пискнула Ульяна, всё ещё тяжело дыша. — Как ты смог меня обогнать? — У всех свои секреты, — довольно ответил я с улыбкой, и спросил: — И часто ты так шутишь в столовой? — Бывает, и часто! — хихикнула она, немного успокоившись. — Нашла коса на камень, да? — хохотнул я, и напомнил про обещанное: — Ты придумала себе наказание? — Нет, — помотала головой она и сказала: — Какой ты сильный! Даже мой папа уже не может меня поднять так высоко на руках. — Да, я такой, — согласился я, — быстрый, сильный, а ты вот не заговаривай меня! Или думаешь, я забуду, что обещал тебя наказать? — Конечно! — хихикнула она. — Я же маленькая. Неужели у тебя поднимется на меня рука. — Ооо, — протянул я, — ещё как поднимется, будь уверена! Мне снова вспомнилось моё детство и то, как наши наставники, не делая различий по половому признаку, наказывали за провинности всех учеников без исключения одинаково крепко. Но всё же сейчас я чётко понимал, что, несмотря ни на какие её шалости, у меня нет никакого права воспитывать чужого ребенка путём рукоприкладства. Особенно в месте, куда я только что прибыл. Похоже, Ульянке действительно стало страшно — она начала ёрзать. — Ага! Боишься?! — с вызовом спросил я. — Боюсь, конечно, — честно ответила она, — ты взрослый и сильный. — Да-да — кивнул я — а ты маленькая, слабая и мы далеко в лесу, где никто не услышит, если я начну тебя пороть! — Нет! — крикнула она и забившись в руках, взмолилась: — Пожалуйста, не надо! Как говорил всё тот же друг-шутник: «Так и запишем — от порки отказалась (восклицательный знак)». Я глубоко вздохнул, собрался с мыслями и сделав такой взгляд, с каким мама отчитывала меня в детстве, требовательно сказал: — Поскольку это твоя первая шалость со мной, я, так и быть, могу её простить, но тогда ты должна ответить: будешь ещё проказничать? — вопрос был задан предельно строго. — Не буду! С тобой — точно не буду! — выпалила Ульяна, широко открыв глаза и всё ещё испуганно глядя на меня. — Честное пионерское! «Ага! Можно сказать, что она поклялась!» — Ну гляди! — покачал головой я, аккуратно ставя её на землю. — Ты пообещала, так что помни: я не бросаю слов на ветер! Эта фраза снова заставила меня вспомнить события далекого прошлого. При расставании с одной девушкой я дал слово, что вскоре мы обязательно увидимся с ней. Так и не смог его сдержать… потому что едва не погиб, а после возвращения фактически с того света, поехал искать её и узнал… Воспоминания, что называется, резанули по сердцу словно ножом, и я опустился на одно колено, отпустив плечики Ульяны и закрыв глаза. «Я не хочу этих страданий! Не хочу этой боли!» — замотал головой я, не скрывая эмоций. — Что с тобой? — тревожно спросила девочка, видя, как из уголков моих глаз появились непрошеные слёзы. Её маленькая ладошка дотронулась до моей щеки. Это было так… трогательно. В детях мало фальши — любой ребенок в возрасте Ульяны ещё не умеет лицемерить, подделывая эмоции, дабы подлизываться к собеседнику. Что в голове, то и на деле. — Ничего. Всё хорошо… — ответил я, вытирая глаза, и погладив малышку по нежной ручке. — Просто вспомнил кое-что очень грустное. — У тебя сейчас лицо было такое, — девочка наморщила носик и положила ладони на свои худенькие розовые щеки, — как в столовой, когда ты садился за столик, только сейчас было ещё хуже. Грустно улыбнувшись этому человеческому ребенку, я протянул руку и, потрепав её по волосам, сказал: — Не обращай внимания. И помни: ты слово дала! Если не будешь его держать, в следующий раз я тебя точно выпорю, клянусь Создателями! — Обещаю! — выпалила девочка. — Больше никаких сороконожек в котлеты! — Верю, — кивнул я, глядя в её голубые глаза. «Она очень похожа на сестру той, что я вспоминал мгновенье назад… Характер уж точно совпадает, не хватает кошачьих ушек на голове и хвостика из-под юбки». Пока мы бегали и занимались выяснением отношений, на лес незаметно опустились сумерки. Вокруг нас уже ощутимо темнело. Быстро наступавший мрак говорил о том, что широта, на которой расположен лагерь, была ближе к южной. «Значит, всё-таки я был прав насчёт местоположения!» Ульяна, опасливо посмотрев по сторонам, поёжилась и прижалась ко мне. Теперь ей уже было страшно не столько от моих угроз, сколько от перспективы остаться одной в ночном лесу. А ведь я мог запросто быстро исчезнуть, оставив малышку здесь в качестве воспитательной меры. Похожим образом поступали с особо буйными учениками в нашем Храме — отводили в лес, приковывали за ногу к большому камню и с одним кинжалом (для обороны от зверей) и ведром воды оставляли на пару дней. Я не совершал настолько серьёзных проступков, за которые бы меня стоило так наказывать, но у тех бунтарей, кому довелось провести бессонную ночь в лесу, а то и две по соседству с дикими, голодными зверями, отпадало всяческое желание не повиноваться. — Темноты боишься? — спросил я у малышки. — Конечно! — честно ответила она дрожащим голоском. — А ты? — Нет, — ответил я, поднимаясь на ноги, — чего её бояться? В этом лесу что, водятся опасные хищники? — Не знаю, — пискнула Ульяна, — проводи меня, пожалуйста, в лагерь? — Хорошо, — согласился я, мысленно умиляясь тому, как можно бояться такой мелочи как темнота, ибо есть много страшнее. «Вот как наказать её, если снова накуролесит? Можно оставить её одну в ночном лесу и наблюдать издалека. Будет лучше любой порки». Мне не очень хотелось возвращаться тем же путём, каким мы здесь оказались, но и бессмысленно блуждать было глупой затеей. — Ульяна? — Что? — испуганно ответила она. — Может, мы пойдем уже? — Обязательно, — кивнул я, — только скажи мне: если пойти по этой дорожке дальше, то куда она нас выведет? — К зданию клубов, — ответила малышка, — я живу как раз недалеко от них. — Вот, значит, туда и пойдем, — удовлетворённо кивнул я. Когда мы шли по тропинке, Ульяна своими маленькими ручками вцепилась в мою левую ладонь и не отпускала её, периодически поглядывая в стороны. — Да не бойся ты так, — успокоил я её, когда она спряталась за меня, услышав невдалеке уханье, — это же всего лишь сова. — Страаашно, — протянула Ульяна. — Боишься, что она тебя заклюёт? — усмехнувшись, спросил я. Девочку напугал этот вопрос, и она ещё сильней вцепилась в мою руку. Как я и предполагал, далеко мы не убежали, поэтому менее чем через пять минут спокойной ходьбы тропинка вывела к тому зданию, где днём моя спутница пугала Лену насекомым. На юную хулиганку вид лагеря оказал самое хорошее влияние, и, стоило нам выйти на дорожку, она отпустила мою руку. — Ну, вот мы, кажется, и пришли, — вздохнул я. — Ура! — тихонько воскликнула девочка, радостно прыгая по каменным плитам. — Я так рада! — Ну, беги скорей домой, — сказал я, погладив её по голове, — и передавай Алисе привет. — Откуда ты знаешь, что мы вместе живём? — удивилась она. — Не скажу-у, — кривляясь, произнёс я и, глядя на её смешно надутую мордашку, сказал: — Ладно-ладно, скажу. По запаху знаю. От твоей рубашечки слабо пахнет, так же как от Алисы. — Ух ты-ы! — Ульяна смешно положила ладошки на свои щечки. — У тебя что, такой чувствительный нос? Как у собаки? Сравнение с этим животным оскорбило бы меня, скажи мне эти слова кто-то другой, но сейчас, когда я попал в место, где одни люди… — Ну почти, — улыбнулся я, — именно по запаху я тебя и нашёл, когда ты убежала из столовой в лес. — Правда? — спросила она, снова кладя ладошки на щеки. — А как я пахну? — Котлетой, которую ты у меня украла, — ответил я, — а ещё у тебя из кармана тянет чем-то сладким. — Точно! — закивала Ульяна. — У меня там лежат конфеты! — Ты их тоже украла? — догадался я. После этих слов благодаря расширению зрачков я даже в темноте заметил, что моя новая подруга покраснела и затем забормотала: — Я больше не буду… — Мы это уже обсуждали, — напомнил я, — надеюсь, ты всё запомнила? Она кивнула. — Значит, иди спать, — сказал я, — доброй ночи! — И тебе! — улыбнулась девочка, а затем побежала к ближайшей дорожке, которая вела на южную улочку, но прежде чем скрыться за поворотом остановилась и крикнула: — А с тобой было весело, рыжик! Я улыбнулся в след этой непоседливой девочке, и когда услышал, как стук её туфелек о камень прервал скрип и хлопок двери домика, примерно в полусотне шагов отсюда, сам отправился к воротам, чтоб посмотреть, как там Ярый. «Обещал же к нему вернуться, а пока ходил узнавать, что и как… Затянулось моё похождение». Выйдя из ворот, которые были не заперты на ночь, я мысленно поругал того, что здесь отвечал за безопасность. «Как же так можно? Неужели в этом месте всё настолько спокойно, что никто не боится нападения на место, где отдыхают маленькие дети… Поразительная беспечность!» Конь ещё не спал, а бродил по зеленому полю, но, услышав шелест моих шагов по прохладной траве, тут же побежал ко мне. — Прости старик, что оставил тебя так надолго, — извиняясь, сказал я, глядя ему в глаза, — мне сказали, что в этом месте нет конюшни, поэтому тебе придётся ночевать здесь. Он слегка наклонил голову в знак того, что всё понимает. Как-никак, в прошлом мы так и жили — путешествовали, ночуя где придётся: хоть в лесу, хоть в поле. Я отстегнул седельные сумки с вещами, а затем начал рассёдлывать лошадь. Отложив сбрую на траву, чтоб дать Ярому возможность спокойно поспать, я снял с него так же и оголовье. Всю упряжь я решил оставить прямо на поле, посчитав, что тащить её с собой будет крайне глупо. — Доброй ночи, старик, — сказал я и, погладив его напоследок, ушёл, забрав с собой сумки. На пути к дороге я напоследок оглянулся и увидел, что конь аккуратно ложится на бок. Это говорило о том, что животное чувствует себя в безопасности. «Значит, хищников не чует… да я и сам их не чую… Странное это место, очень странное. Завтрашним днём нужно посвятить время, дабы побольше разузнать, в какой я стране, не говоря уже, почему я тут оказался. А сейчас, раз меня здесь якобы ждали, стоит вернуться к этой самой, как её там… вожатой». Выйдя на дорогу, полностью погруженным в мысли и почти подойдя к воротам, я едва не столкнулся с вышедшей из них Славей. — Ой! — обрадовалась она. — Вот ты где! Что делаешь здесь так поздно? — Пришёл коня проведать и сумки с вещами забрать, — я поднял руку с поклажей. — А тебя в лагере все потеряли, — с заботой произнесла девушка, — подумали, что вы с Ульяной в лесу заблудились и хотели идти вас искать. Ты догнал её? — Конечно, — кивнул я, — догнал и побеседовал о том, что нельзя так поступать. — Эххх… — весело протянула Славя. — Надеюсь, твой разговор хоть как-то повлияет на неё. — Поживём — увидим, — пожал плечами я, — а ты сюда зачем пришла? — Ворота запереть, — призналась златовласка, — меня Ольга Дмитриевна попросила. Хорошо, что я тебя встретила, а то бы вожатая сама пошла искать тебя и Ульяну. Она же всё-таки за вас отвечает! — Какой я молодец, что нашёлся, — с губ сорвалась усмешка, которую девушка не оценила, чуточку нахмурившись. Однако через секунду её лицо снова выражало милую улыбку. Закрывая ворота на висячий замок, она знаком показала, что нам стоит идти далее. Я послушно отправился следом и, когда мы проходили мимо здания клубов, девушка спросила: — Ты, наверное, хочешь есть? Ульяна тебе ведь поужинать нормально не дала. — Ммм, да, — ответил я, чувствуя тянущее чувство в желудке, про которое уже и забыл, — от такого я бы не отказался. — Тогда пойдем в столовую? — предложила спутница. — Разве там ещё кормят? — удивился я, понимая что у таких учреждений есть распорядок. Это всё-таки не круглосуточная забегаловка. — Нет, конечно, но я не могу оставить тебя голодным, — честно сказала Славя таким голосом, будто для неё это был долг чести, — у меня есть ключи. — А позволь узнать — откуда? — это и правда было интересным. Мне не помнилось, чтоб девушка упоминала о своей принадлежности к местному персоналу. — Ну… я здесь вроде помощницы вожатой, — смущенно ответила она. — Ах вот оно что! Тогда охотно воспользуюсь твоим щедрым предложением. «Значит, ужин всё же состоится. Не люблю ложиться спать на пустой желудок!» — Иди к столовой, — попросила Славя, когда мы вышли на площадь, — мне нужно соседку по домику предупредить о том, что я приду немного позже. Это недолго! — Хорошо, — согласно кивнул я, поскольку спорить совсем не желал. Девушка быстро убежала через площадь, а я, поправив сумки в руке, отправился к назначенному месту. Ещё будучи довольно далеко, я понял, что кто-то копошится на крыльце столовой, а потому следовал туда, соблюдая осторожность. Подкравшись ближе ко входу, я увидел, что, похоже, я не один пришёл за дополнительной порцией. «Ещё одна любительница красть еду. И тоже рыжая!» — усмехнулся я, заметив знакомые хвостики на голове ночного вора. Подавив желание напугать её, я подкрался просто так и, спрятавшись в тени фонаря, освещавшего небольшой участок возле крыльца, наблюдал за попытками Алисы вскрыть замок, который никак не хотел поддаваться. Губы девушки при этом периодически тихонько шептали набор ругательств из её довольно богатого, для своего возраста, репертуара. — Ну и что ты делаешь здесь в столь поздний час? — тихонько спросил я, бесшумно выйдя на свет через полминуты. То, как она подпрыгнула на месте, нужно было видеть. Отшатнувшись от двери, Алиса схватилась за сердце и, испуганно посмотрев на меня, выпалила: — Ты! Ты! Нельзя так пугать! — Почему? — с улыбкой поинтересовался я. — А если бы у меня сердце остановилось? — Перестань! В твоём-то возрасте? — с издёвкой сказал я, повернув голову и резко сплюнув далеко в сторону (ох и отругала бы меня мама за этот жест…), после чего расслабленно привалился плечом к колонне крыльца. — Что тебе там понадобилось посреди ночи? Алиса явно хотела выдать мне какую-то гадость, но, видимо, вспоминая предыдущие встречи со мной, сказала: — Булок я хочу с кефиром! Не наелась! — Ого! — подмигнул я. — Какой у госпожи ДваЧе аппетит, оказывается, хороший. — Что ты ска… — начала было заводиться она, но, глядя на моё лицо, осеклась и спросила: — А почему ты Электроника заставил извиняться за такое, а сам мне это говоришь? — Потому что он слабый, — спокойно разъяснил я бунтарке, — а мне ты ничего за это не сделаешь. Что-же насчёт твоего желания… сейчас Славяна подойдет и можем вместе поесть, если хочешь. — Чтооо?! Ну уж нет! Я сваливаю! — выпалила она, уходя в темноту с другой стороны крыльца и напоследок бросая через плечо. — А с тебя должок! — Иди-иди, банкирша юная! — лишь сказал я в спину этой нахальнице, нырявшей в ближайшие кусты. Удаляющийся треск веток говорил о том, что ночная налётчица ушла довольно далеко, а не осталась невдалеке, замышляя новую пакость. Подошедшая через несколько минут Славя застала меня уже мирно сидящим на лавочке возле входа. — Всё в порядке? — поинтересовалась она. — В полном, — заверил я и спросил: — Как твоя соседка? — Говорила, что зря я режим нарушаю, — пожала плечиками Славя, — поворчала так немножко в своём духе, — хихикнула девушка.  — Я очень благодарен за твою заботу, — почти нежно ответил я, заставив собеседницу смущаться. Достав ключи, девушка открыла дверь, и мы проследовали в столовую. Здесь было темно, не для меня, конечно, но стоило мне только подумать о том, как Славя будет ориентироваться в таком мраке, она подняла маленький рычажок на стене возле входа, тем самым осветив небольшую зону в центре. — Ой-ой, — мне пришлось прикрыть глаза от внезапно вспыхнувшего яркого света, который был непривычного серебристо-голубого тона, — что это за лампа? — Слишком ярко, да? Прости, что не предупредила, — извинилась девушка, — здесь недавно поставили такое освещение. — Да нет, ничего страшного, — ответил я, превращая зрачки в вертикальные щелочки и переводя взгляд на светильники с лампами в виде тонких стеклянных цилиндров, — красивый свет, просто я к такому не привык. «Очень похоже на солнце в тропических широтах. Неужели техника настолько шагнула вперёд?! Надо меньше таскаться по большакам севера, а то совсем отстану от жизни». Оставив сумки возле входа, я присел за пустующий столик, стоящий немного поодаль от яркого света. Славяна, тем временем, ушла на кухню и через пару минут вернулась с тарелкой, на которой была целая пирамида хлебной выпечки из белой муки. «Ничего себе… Богато живут в этом краю!» — Вот, — улыбнулась она, поставив тарелку на стол передо мной, — приятного аппетита! — Спасительница! — лишь благодарно произнёс я, взяв одну из булочек и незамедлительно запуская в неё свои острые зубы. — Перестань, — улыбнулась Славя, присаживаясь напротив и снова слегка краснея, — пионеры должны помогать друг другу… ой, совсем забыла. Сейчас я тебе ещё попить принесу! Я хотел было возразить, но девушка, вспорхнув из-за столика, снова сбегала на кухню и вернулась уже со стаканчиком, в котором было налито что-то белое. — Не стоит есть всухомятку, — заботливо сказала она, передавая мне цилиндрический сосуд с многочисленными гранями. — Хммм… а прости, конечно, мне моё невежество, — сказал я, дожевав булочку с фруктовой начинкой и принюхиваясь к содержимому стакана, — а что это за напиток? Впервые чувствую такой запах. — Правда? — удивилась Славя. — Но это же обычный кефир. — Да? — поднял бровь я, снова вдыхая новый для себя аромат. — Ммм, сделан из кислого молока верно? — Верно, — кивнула девушка, — никогда раньше не пробовал? — Кажется, нет, — честно ответил я, — ну что же, значит, сейчас и воспользуюсь случаем. Я аккуратно отпил. Молочный напиток оказался довольно приятным. Чем-то напоминая Аравасский «Тан», но в отличие от него был не солёным, а просто кисловатым. Опасности для моей пищеварительной системы, которая испытала на себе ооочень многое, он точно не представлял, поэтому я с удовольствием начал запивать им еду. Через некоторое время, уже дожевывая очередную булочку, я понял, что, Славя внимательно наблюдает за тем как, я ем. — Со мной что-то не так? — поинтересовался я, поднимая на неё взгляд. — Нет-нет, что ты, — улыбнулась в ответ она, — просто ты так тщательно жуешь. — Пищу нужно хорошо пережевывать, чтоб лучше усваивалась, — пожал плечами я, цитируя свою мать, которая в храмовой трапезной напоминала об этом всем юным ученикам, набрасывающимся после тяжелого дня на еду словно приехавшие из голодного края. — И верно! — Славя снова улыбнулась, переходя на другую тему. — А как тебе наш лагерь? — В общем-то… мне нравится, — честно ответил я, — хоть я ещё многого в нём не видел, но нравится, — я даже решился на некоторое откровение, — он напоминает мне одно место, я отдыхал там… давно. — Очень давно? — поинтересовалась златовласка. — Да, — кивнул я, слегка хмурясь, — много лет назад. — А в том лагере тоже был пляж? — спросила Славя. — Был, — кивнул я, — только место это называлось не лагерь, а пансион и располагался он не у реки, а на берегу моря. — Ух ты! — широко открыла глаза златовласка. — Прямо как «Артек»! Наверное, там было очень здорово? — Что такое «Артек» я не знаю, но в том пансионе было… хорошо, — вздохнул я, допивая кефир, а про себя добавил: «Только ещё лучше, если бы я туда вообще никогда не приезжал!» — Ты как-то странно это произнёс, — обеспокоенно сказала Славя. — Как? — поинтересовался я — Мне кажется, с… какой-то грустью. — Есть такое, — кивнул я, отводя взгляд, — просто очень скучаю по тем временам… «Когда был молодой и не успел натворить дел», — вновь мысленно сказал я. — Быть может, это твой второй шанс? — поддержала меня Славя. — Ты так не думаешь? — Эээ, — удивленно выдал я, а потом, закусив уголок губы, досказал первое, что пришло в голову: — Всё может быть. — Вот, — одарила меня очередной улыбкой Славя, — теперь ты смотришь более радостно. Скажи, а ты любишь купаться? — Люблю, — ответил я, радуясь смене темы, — хочешь предложить искупаться вместе? — Если ты, конечно, не против… — смущенно и тихо произнесла девушка. «Ох ты и актриса, — усмехнулся про себя я, — такая юная, а знаешь, как расположить к себе мужчину! Хотя… тебя можно понять. Людская молодость быстро проходит, в отличие от эльдар или нас — дракондоров, поэтому мы и ищем себе пару для семьи, когда уже за пятьдесят. Не хочется стареть и умирать почти что одновременно с детьми — это в лучшем случае. А вот в худшем, точнее, в моём… ох, всё! Довольно таких мыслей на ночь!» Размышляя о прошлом, я отодвинул посуду в сторону, как бы говоря, что закончил с едой и взглянул на Славяну. — Ты снова о чем-то задумался? — спросила она, беря мою руку, лежащую на столешнице и беспокойно глядя глаза в глаза. — Плохое вспомнил? — Да, — нахмурился я, — но не могу сказать, что именно. Слишком личное. — Я тебя понимаю, — ответила Славя, нежно гладя мою кисть. «Это вряд ли, девочка! Юная ты слишком… твои родители наверняка живы и в полном здравии, таких как ты обычно впереди ждёт только хорошее, а вот меня… ой, ну хватит, разнылся совсем как старик, ещё не хватало заплакать! Я драконий жрец или кто?». — Спасибо тебе, — кивнул я с улыбкой, делая как можно более умиротворенное лицо. — За что? — удивленно спросила златовласка. — За то… — я не решился кривить душой и просто сказал правду, — за то, что ты встретила меня у ворот, искала, потому что думала, что я потерялся, за то, что вкусно накормила и просто за то, что ты со мной здесь и сейчас. — Ой, ну прекрати, — раскраснелась Славя, выслушав это, — меня ещё никто и никогда за такое не благодарил! — Если я тебя чем-то обидел… — я начал было извиняться, хмуря брови. «Ведь и правда! Вывалил на неё всё, что в голову взбрело. Как юнец, а не взрослый!» — Нет, что ты! — девушка уже в который раз взяла свою правую косу и начала её поглаживать. — Просто я ничего особенного не сделала, потому не понимаю, за что ты меня благодаришь. — Я просто сказал правду, — на губах появилась глупая улыбка, как бывает у ребёнка, который сказал взрослым что-то важное для него, а они не восприняли это всерьёз. Поэтому, поднявшись из-за стола, добавил: — Извини, если что не так. — Это ты меня извини, — девушка, довольно быстро вскочив со стула, подошла ко мне и, взяв за руку, заглянула в глаза: — Просто ты единственный из всех в лагере, кто так вежливо общается. Я к такому не привыкла. — Неужели здесь отдыхают одни варвары, — непонимающе скривил лицо я, — которые общаются с тобой очень грубо? — Нет, что ты, — замахала руками Славяна, — здесь всё очень хорошие! Просто… — Ладно, я понял, не продолжай, — я решил закончить беседу на нейтральной ноте, — ещё раз спасибо за ужин и, может быть, ты подскажешь, где мне можно переночевать? — Ой! — встрепенулась она, посмотрев на часы, висящие над дверьми. — Уже правда так много времени, а тебе ведь ещё к вожатой нужно зайти! — Разве? — спросил я. — Конечно, тебе же нужно где-то жить, — посерьёзнела Славя, — Ольга Дмитриевна говорила, что в лагере кажется нет свободных мест, но она обязательно что-нибудь придумает. — Об этом можно не беспокоиться, — я безразлично махнул рукой, кивая на свою поклажу, среди которой был спальник, — если что, я могу спать под открытым небом, хоть на голых камнях, если нужно. — Можешь, но не должен, — с ноткой заботливой материнской строгости сказала Славя, — здесь пионерлагерь, а не клуб выживания, поэтому идём скорей. — Как прикажете, госпожа, — не удержался я. Мило хихикнув от такого обращения, Славя отнесла посуду обратно на кухню, после чего я забрал сумки, и мы покинули столовую. Девушка закрыла дверь на замок, мы прошли через площадь, которая, в отличие от остальной части лагеря, освещалась фонарями, правда, лампы в них были не как в столовой, а какие-то другие… кажется, со спиралями внутри. Когда мы уже почти ушли в сторону, где был расположен домик Слави, я заметил на одной из лавочек того, кто тоже ещё бодрствовал — девушку по имени Лена. Она сидела на той же самой лавочке, возле которой нас познакомил Сергей со странным прозвищем Электроник. «Будто и не уходила! Нелюдимая она какая-то…» — Вот здесь я и живу, — сказала моя провожатая, когда мы подошли к одной из полубочек с цифрой «12» возле двери, — а домик Ольги Дмитриевны на соседней улице. — Помню, — кивнул я, — спасибо тебе ещё раз за то, что спасла меня от голодной ночи. — Я всегда тебе рада, — её слова были искренны и, что называется, «задевали за живое». «В очень немногих уголках нашего континента мне говорят такие слова, в ОЧЕНЬ немногих!» — Увидимся утром, — сдавленно ответил я, — доброй тебе ночи. — И тебе тоже, — улыбнулась она, после чего ушла в коттедж. Проводив её взглядом и дождавшись, когда золотые косы скрылись за дверью, я ещё несколько секунд смотрел вокруг, а потом, вздохнув, отправился неторопливым шагом в сторону домика вожатой. Меньше чем за минуту дойдя до «треугольника», я увидел, что в его окошке горит свет. Под шум ветвей сирени, создаваемый легким ночным ветерком, я постучался и, услышав разрешение войти, оказался в домике. Ольга, сидя за столом, читала книгу, а когда я зашёл, закрыла её, поднялась со стула и, уперев руки в бока, строго посмотрела на меня. — Так-так, вот и вы, молодой человек! — произнесла она командным голосом. — И где же вы были столько времени? «Она всё-таки не знает, что я не человек. За целый день мне попадались здесь только люди. А поэтому, мне и дальше не стоит открывать свою истинную природу без необходимости». — Вынужден просить у вас прощения за столь позднюю явку, — произнёс я, как можно более покорно, но без раболепства, — когда я побежал за Ульяной после той выходки, и после того, как смог её догнать и поговорить насчёт её неподобающего поведения, мы немного заблудились в лесу. К нашему счастью, это длилось недолго, после я ходил, чтоб проведать своего коня на поле за воротами и забрать вещи, — я потряс левой рукой в которой держал сумки, — поэтому и задержался надолго. Моё объяснение о причинах задержки заставило вожатую вначале снисходительно посмотреть на меня, а затем улыбнуться. — Ладно, ничего страшного, — подобрела она, — с Ульяной я завтра ещё поговорю. — В этом нет необходимости, — уверяющее сказал я, — я уже побеседовал с ней, и она обещала так больше не делать. — Ты не знаешь, — рассмеялась Ольга, — сколько она мне давала подобных обещаний! Я лишь улыбнулся и пожал плечами, понимая всю глубину причин поведения этого ребенка. — Простите, — сказал я, — поскольку теперь, полагаю, я являюсь вашим подопечным, могу я узнать, где мне предстоит провести ближайшую ночь? — Да, конечно! — кивнула вожатая и, подойдя к столу, вытащила из ящика стола журнал. Затем, открыв его и быстро пролистав, вынесла неутешительный вердикт: — К сожалению все домики в лагере уже заняты. — И как же быть? — поднял брови я. — Если нет мест, я могу переночевать и на улице, у меня как раз с собой есть спальник… — Да ты что! — широко открыла глаза Ольга. — Ещё не хватало, чтоб заграничный гость спал на улице! — Тогда позвольте выслушать ваши предложения? — Ты будешь жить здесь, в моём домике, — вожатая улыбнулась очень странной улыбкой, — я уже попросила принести сюда чистый матрас и постельное бельё, — она показала рукой на левую кровать, которая несколько часов назад ещё пустовала, а теперь была застелена. — Под одной крышей с вами? — удивился я и вежливо поинтересовался: — Вас это не смутит? — Меня — точно нет, — странно сказала Ольга и с прищуром спросила: — А тебя? «Знала бы она, где мне только не приходилось ночевать за всю жизнь… иной раз приходилось коротать холодные ночи при весьма интересных обстоятельствах, например, обнимаясь, чтобы согреть попутчицу!» — И меня нет, — безразлично покачал головой я. — Значит, решено, — подвела итог Ольга, — можешь отправляться ко сну. — Благодарю, — стоически завершил диспут я, оставляя свою поклажу возле предложенного места и тактично спросил: — Вам нужно переодеться перед сном? — Да, ты прав… — замялась женщина. — Выйди, пожалуйста, на несколько минут. Согласно кивнув, я направился к двери и, оказавшись на улице, привалившись спиной к деревянной стене коттеджа, наконец, сделал для себя самый страшный вывод, с того момента, как пришёл в себя перед воротами. Спина против воли покрылась холодным потом, а руки задрожали. Все! Все предположения, которые строились мной после того, как попал сюда, оказались ложными. Гадая о том, что это за место, я не догадался взглянуть на звёздную карту, в которой не было ни одного знакомого созвездия и висела серебристая луна. Кисти до боли сжались в кулаки. «Это не иллюзия, не проклятое или неизвестное место, я попал в какой-то другой мир! Но как?! Бес его раздери, как???!!!». Ноги отказывались сохранять твёрдость, я бессильно сполз по стене, едва не приземлившись на задницу. За всю жизнь мне довелось пережить множество приключений. Я видел смерти, болезни, эпидемии, убийства людьми собственных родственников ради наживы, отправку на верную гибель, мне самому не раз приходилось чувствовать дыхание смерти, но такое со мной происходило впервые. Наверное, я бы просидел так всю ночь, если бы меня не позвала выглянувшая из дверей домика Ольга, упрекнув за то, что я не слышал того, как она стучала с обратной стороны двери. В последний раз взглянув на незнакомые созвездия, я поднялся и на нетвёрдых ногах прошёл обратно в домик, где уже не горел свет, но для меня это не было преградой. Расширив зрачки, я увидел, что на Ольге надета длинная ночная рубашка розового цвета. — Всё в порядке? — спросила она, с явным усилием рассматривая меня в темноте. — В полном! — заверил её я, почти вернувшись к «холодной голове» и приведя мысли в порядок. — Разве вам кажется, что нет? — Ты так смотришь на меня, — смущенно прошептала Ольга. — Жду, когда смогу лучше видеть в темноте, — соврал я, — а то даже кровать плохо вижу и боюсь споткнуться. — Ааа, — протянула она и, хихикнув, сказала: — Я уж подумала, что ты на меня пялишься. — Ну что вы, как можно! — продолжал врать я, потому как действительно немного засмотрелся на её и правда красивые формы, просвечивающие сквозь легкую ткань. — Давайте лучше отходить ко сну? — Конечно, — согласительно кивнула Ольга, направляясь к своей кровати, — спокойной ночи. — Вам тоже… Подойдя к предложенному мне месту и стараясь не шуметь, я быстро разделся, положил вещи на стоящий возле спинки кровати стул, поставил рядом сапоги, а затем лёг и укрылся одеялом. В голове всё никак не хотели укладываться события сегодняшнего дня. «Что же будет дальше? Эти люди… Кто они? Даже если это другой мир, почему я снова выгляжу как молодой юноша? Откуда взялся Ярый? Неужели это происки…» — мысль осеклась и не желала продолжаться, потому что пугала больше остальных. Я долго не мог уснуть. Ну как долго? Для меня, во всяком случае. Организм испытал столько всего, что просто не мог успокоиться, однако он уже много лет был нечеловеческим, а значит, подчинялся мне полностью, и после краткой медитации я смог наконец отойти в царство Морфея.