Место для шага вперёд

«Ну почему всегда всё так сложно? Если в моей жизни происходит что-то нестандартное, выходящее за рамки привычных валанданий по большакам, то я всегда ввязываюсь в какой-нибудь конфликт? Причём, какую сторону не прими, рано или поздно окажешься у разбитого корыта…» — с грустью подумал я, увидев, что Мику обрадовалась тому, что я встал на её защиту в этой словесной перепалке спустя такое краткое время после знакомства. Алиса же надулась, как мышь на крупу, и демонстративно отвернулась, сплетя руки под формами, которые сегодня снова подчёркивала распахнутая рубашка. Как говорил мой наставник: «Всегда надо чувствовать момент, наиболее подходящий для того чтоб отступить». Так и есть, скажу я вам, а данная ситуация вежливого нейтралитета подходит для этого как нельзя лучше… «Растворюсь-ка в тумане, пока не начал ломать дрова!» — принял решение я, поскольку задача была выполнена и даже перевыполнена, а именно: обходной заполнен и музыкальный кружок пополнил свои ряды новым членом. — Ну ладно! Не будем разводить лирику! — как бы подводя итог и пресекая нарастающее непонимание, произнёс я, после краткого раздумья, оглядываясь в поисках выхода, словно засидевшийся гость. — Дорогие девушки, рад был пообщаться с вами, но сейчас прошу меня простить, мне пора. — Уже уходишь? — спросила девочка с глазами цвета моря, которые были такими обаятельными, что, окажись я здесь по своей инициативе, наверное, остался и послушал бы, как она поёт, но… — Ты ведь ещё придёшь? — Обязательно! — уверяюще сказал я. — Но пока, сама понимаешь… первый день, а тут этот обходной, новые знакомства, аж голова кругом. У нас ведь ещё много времени впереди? — Да! — улыбнулась Мику — Ещё неделя! — Значит, совсем хорошо, — я улыбнулся в ответ, подумав: «Да за такой срок можно жениться, разочароваться в выборе и разойтись!» — так говорят в Иритании. Видал я в жизни такие примеры. Как там говорят умные люди? Хорошую семью браком не назовут? Именно так! Человеческие клятвы — это вам не обещания перед ликом Эфрос — покровительницы ритуалистов, что благословляет тех, кто хочет быть вместе. Отступив от того, что ты сказал своему избраннику (или избраннице) — значит плюнуть в лицо Создателям, всем собратьям и фактически стать изгоем, которому нежеланна дорога в любой Храм или, если это человек, то презренная жизнь в обществе своих. То-то южане, приезжающие на север, всегда удивляются крепости семей в моих родных краях. — У нас будет достаточно времени для того, чтоб пообщаться. — Да-да-да! — ещё милее улыбнулась метис, на пару секунд закрыв глаза. — Ты ведь покажешь, как играешь на флейте? — Всенепременно, — кивнул я, — но потом, а сейчас мне нужно идти. Уже направляясь к двери я мыслил, где бы найти тихое место, в котором меня никто не побеспокоит во время тщательного обдумывания всего и вся, но… — Эй! Эй, новенький! Подожди! — Алиса перестала дуться и поднявшись с табурета окликнула меня. — Ты можешь помочь? — У меня, вообще-то, имя есть, старенькая! — замерев с рукой на ручке двери, я усмехнулся и повернул голову в её сторону. — Чего ты хочешь? — Я хотела… хотела ещё на электрогитаре сыграть, — заявила она, игнорируя ответную колкость. — Ну, а я-то здесь причём? — непонимающе поднял брови я. — Неужели ты хочешь, чтоб я тебе подыграл? — Эээ… нет! — резко ответила она, видимо, не ожидая такой тонкой шутки с моей стороны. — Просто… — Ну говори уже! — усмехнулся я, повернувшись к ней. — Усилитель помоги донести! — выпалила она с неким… смущением? — Он такой тяжелый, я сама не справлюсь! «Интересно, что за усилитель?» — Ну-у… — протянул я, словно пытаясь отказаться, но в данных обстоятельствах это было не очень вежливо. — Ладно уж! Показывай, что куда тащить? — Вот он стоит, — подойдя к роялю, Алиса стукнула носком туфельки по правому ящику чёрного цвета, — не видишь, что ли? — Просто не знал, как это называется. Хорошо, я помогу, — спокойно ответил я, подходя и беря за ручку сверху. — Стой! — воскликнула девушка, быстро подойдя и выдернув из короба белый шнур, который отходил к синему инструменту. — Его обесточить ещё надо! — Тогда сделай это сама, — усмехнулся я, — а то я не знаю всех тонкостей. — Ага! — снова вспыхнула Алиса, но быстро подавила в себе негодование. — Сейчас! Подскочив к стене, рыжая выдернула из белого кружка на стене второй, но уже черный шнур, окончание которого было интересной конструкции — с расширением и двумя металлическими штырьками, после чего быстро собрала его в кольца и протянула мне. Пока всё это происходило, Мику понаблюдав за нами, вдруг сказала что-то про упавший под рояль предмет и полезла, дабы достать его. — Ну мы пойдё… — хотел было попрощаться я с милой заведующей, но слово застряло в горле, когда я увидел, что она, встав на четвереньки, тянет руку к губной гармошке, завалившейся далеко под брюхо рояля. Всё было бы ничего, да вот только из-за того, что юбка сидела на этой девушке выше, чем на других, моему взгляду открылось очень пикантное зрелище — задравшись ещё выше, юбка предательски выставила на обозрение нижнее бельё Мику, представляющее собой тонкие трусики в бело-зелёную полосочку, едва закрывавшие интимную зону. Алиса тоже увидела это, проследив направление моего взгляда, и тихонько хихикнула, жестом изобразив шлепок. Я не поступил бы так похабно и в молодые годы, даже будучи где-нибудь в борделе. Это было не в моей манере. Лишь покачав головой в ответ и отвернувшись, я поднял усилитель, правда весивший не меньше пуда, после чего направился к двери. — Мы пойдём, — всё же закончил фразу я, боковым зрением видя, как Мику, наконец, вылезла и поднялась на ноги. — Ой! Да-да, конечно, тебе же нужно помочь Алисе! Обязательно приходите ко мне снова, — улыбнулась нам она, когда мы были в дверях. — Кираен, ты теперь тоже член кружка, не забывай. — Приду обязательно, — кивнул я напоследок, удивляясь как она сразу запомнила и произнесла моё имя без запинок, — до встречи и… спасибо тебе за всё! «М-да, — мысленно хмыкнул я, когда в компании Алисы и чёрного короба мы шли к основной дорожке лагеря, которая вела к площади, — всё-таки интересные здесь люди. Что ни встреть и пообщайся, то прямо уникальный экземпляр!» Моя спутница, неся только свой инструмент с его шнуром, видимо, сильно поражалась, что я без особых усилий и не прося времени на отдых тащу её груз, весивший поболее гирьки, которую я давеча поднимал в спортивной зале. Заключалось это в том, что она периодически глядела сначала на короб, а потом и на меня. Однако стоило поймать один из взглядов, как это прекратилось. — А я вижу, ты сильный! — всё-таки вслух заметила она, когда мы проходили площадь. — Уж какой есть, — кивнул я, глуповато улыбаясь, чтоб пресечь ненужные вопросы. — Далеко нам идти? — До библиотеки. А от неё до сцены два шага. — Сцены? — удивился я. — Похоже, там я ещё не был. — Ну ты не много потерял, — махнула рукой Алиса, — там редко что-то происходит, если только вожатка не надумает какую-нибудь мыльную оперу под конец смены поставить. Скукотища, короче! В основном там можно спокойно посидеть вечерком в тишине, побренчать на гитаре и покури… — она не закончила фразу, понимая, что болтает лишнего, но я давно знал, что она курит. Мой чуткий нос ещё при первой встрече уловил от этой хулиганки запах дешевого табака. «Ну и зачем тебе это надо? — мысленно посетовал я. — Людской век и так короток, чтоб ещё и кромсать неокрепший организм. А кстати, это идея! От трубочки я бы и сам не отказался!» — Что несомненно является одним из твоих любимых способов досуга? — задал щекотливый вопрос я. — Кааакой проницательный, — подмигнула Алиса, — смотри вожатой об этом не сболтни, а то я… — Что ты сделаешь? — усмехнулся я. — Поцарапаешь меня ногтями? Вчерашнего не хватило? Алиса ничего не ответила, а потому, миновав площадь в молчании, точно также как и медпункт с библиотекой, мы свернули, выйдя на открытое место, где в несколько рядов располагалось множество лавочек, а впереди и вправду была сцена, аки летний театр, с крышей в форме прямо как у раковины морского моллюска. Спутница взошла на неё по лестнице, которая располагалась слева, а я, даже не став подниматься, поднял и поставил усилитель на доски в центре, которые, судя по всему, были уложены не так давно и ещё не успели потемнеть от влаги. — Ну что, это всё? — спросил я, расправляя плечи и окидывая взглядом зрительские места, представлявшие собой длинные скамьи в несколько рядов. — Тебе ещё нужна помощь? — Я… а…! — Алиса выглядела растерянной, бережно укладывая гитару на стоявший здесь столик. — Не! Не нужна! — Тогда хорошего тебе дня, — снова попрощался я, намереваясь пойти по своим делам. — Да подожди ты! — услышал я, стоило мне отвернуться и сделать шаг. «Ну не смешно!» — В чём дело? Снова нужна помощь? — развернувшись на носках, я придал лицу максимально деловое выражение, какое бывает у людей, которых отрывают от работы. За то время, когда я проснулся, оказавшись перед воротами и заканчивая моментом, когда, кажется, я познакомился со всеми местными жителями, у меня сложилось впечатление, что каждый из них словно представляет собой какой-то определённый тип характера или же… даже не знаю, как правильно подобрать слова… И если не вдаваться в долгие рассуждения, Алиса была бойкой, дерзкой, но, на самом деле, весьма ранимой. Я понимал её, ведь тоже был таким когда-то… Наверное, все гуманоиды через это проходят. Просто с годами кто-то принимает реальность, а кто-то нет. Гадать о том, как сложилась жизнь Алисы и почему она так себя ведёт, можно было долго, но я чётко видел, что после не самого удачного общения со мной вчерашним днём в ней борются два желания: пообщаться со мной либо больше никогда меня не видеть. «Создатели… Неужели снова?» За все те годы, что я сознательно прожил на свете, в людях ничего не менялось. Когда был ещё молод, мне казалось, что всё изменится, станет лучше и, наверное, это было одной из многих надежд, оставшихся несбыточными. Но вот сейчас, когда за спиной было слишком много, во мне уже не осталось совершенно ничего — ни желаний, ни стремлений, а значит, и опасаться более нечего. «Кто б мог подумать, что так противно стареть, да ещё и в одиночестве…» — Я хотела… — Алиса мялась и не знала, куда деть руки: поправила гитару, уложенную на столик, взяла в руки шнур, вначале намереваясь подключить его к коробу, затем передумала и прекратила это занятие. — Дай угадаю, — ухмыльнулся я, сплетая руки на груди и начиная бродить туда-сюда продолжил, — у тебя несколько дней подряд до вчерашнего включительно был период, когда организм немножко шалит и из-за испытываемого дискомфорта ты была крайне раздражена, а потому срывала свою злость на окружающих, в том числе и на мне. — Что?! Да я…! Откуда ты знаешь?! — девушка оставила инструмент в покое и, подскочив к краю сцены, смотрела на меня со смесью раздражения и удивления. — У всех свои достоинства, — с лёгкой улыбкой вытянул лицо я, после чего продолжил: — А вот теперь, поскольку тебе вероятно стыдно за давешнее поведение, ты не знаешь, как начать со мной беседу? Всё правильно? Остановившись, я ждал ответа, с которым Алиса затягивала. Её молчание длилось примерно с полминуты, и в это время она глядела то на меня, то бегала взглядом по окружению. Я ожидал множество вариантов действий, от хамства до новых попыток наброситься, но не случилось ни того, ни другого. Вместо этого Алиса, вздохнув, опустилась, присела на край сцены и, скрестив ноги, а руками снова подперев грудь, сказала: — Только не думай, что ты всё про всех знаешь. «А ты поживи с моё, ещё не такому научишься», — мысленно вздохнул я. — Присяду? — подойдя спросил я и, не дожидаясь разрешения, слегка подпрыгнув с разворотом, приземлился справа от девушки. Она сделала вид, что отвернулась и что ей всё равно. Но это была лишь ширма — женская манипуляция, чтоб я продолжал разговор. — Я так и не думаю, — пожал плечами я, разговаривая собеседницу, — просто предположил. Она расслабилась, опустила плечи. Это говорило о том, что я на верном пути. — Меньше всего я хочу быть с кем-то в ссоре, поэтому давай закончим обмениваться колкостями, — попросил я. — О чём ты хотела меня спросить? Она ответила не сразу. Снова долго собиралась с мыслями, бросала взгляды. — Что… что ты за человек? — спросила она, собравшись и кратко бросив взгляд мне точно в глаза. «Да не человек я… точнее, только наполовину, а ещё точнее… сколько во мне и какой части, знают только Создатели…» — в который раз посетовал я. — Знаешь, это очень интересный вопрос, — философски начал я, — наверное, можно было бы сказать, что матери и отца… — я пожал плечами, за что заработал усмешливо-раздраженный взгляд и добавил: — Правда, знать мне их не довелось. К сожалению… Последние слова заставили Алису удивиться ещё больше и она, расцепив руки, посмотрела на меня совсем другим взглядом. Мне показалось, с некоторым пониманием. Это наталкивало на определенные мысли. — В каком смысле? — спросила она. — В таком, что сирота, точнее, так можно сказать с точки зрения большинства, — я покачал головой, разводя руками. — Ну что поделать? Не я первый и далеко не единственный, кто не знал своих настоящих родителей… — Погоди-ка, — Алиса повернулась ко мне ещё больше, — ты же в музкружке сказал, что на играть на флейте тебя учила мать? — Всё верно, — кивнул я, — только она не родная, а приёмная, и то… была. — Почему была? — снова удивилась Алиса — Она что, уме… Фраза осталась незаконченной, потому что я вздохнул и отвернул лицо. Посмотрев вперёд, рассматривая подгнивающие сваи скамеек, вспомнил одно из далеких лет.

***

Тренировочный двор Гнезда был уникальным инженерным сооружением древних мастеров и мог изменяться под любые нужды — превращаться в полосу препятствий, или же наоборот, сделать территорию максимально открытой, чтоб нельзя было спрятаться — только принимать бой. В тот день там на небольшую высоту подняли несколько десятков каменных столбов, на различном расстоянии друг от друга, в пределах досягаемости. Мне нужно было под надзором наставника, забравшись на столбы и надев на глаза повязку, полагаясь лишь на чутьё, перепрыгивать с одного на другой и с учебным оружием в руках выполнять удары, отходы и важные в бою фигуры. — Прыжок назад, — командует Неклеас, — поворот, рубящий удар направо вниз! Мне восемь лет, я учусь ощущать окружение вокруг себя вслепую, но это всё ещё даётся мне плоховато. Я часто промахиваюсь, падаю, обдирая себе всё что можно, а наставник неумолим — всё время повторяет о неизвестности того, с чем придётся столкнуться, и о постоянной готовности ко всему. К травмам в том числе. — Шаг вправо, отскок! — снова командует Неклеас. — А теперь сальто назад! Я выполняю команду, но, лишь зацепив ногой самый край столбика, на который должен был приземлиться, падаю и сильно ударяюсь о него головой. Тошнотворная боль пронзает всё тело, затмевающая глаза ткань слетает с головы. Потеряв контроль над собой я расслабленно падаю на спину, словно тряпичная кукла. Наставник, вместо того, чтобы помочь, подходит и смотрит на то, как я валяюсь. Такое мне доводилось проходить не впервые, но в тот раз травма оказалась слишком сильной. Настолько, что тело оказалось парализованным и не приходило в норму. — Поднимайся, — говорит учитель, но я всё лежу и чувствую, как волосы на голове медленно пропитываются кровью. — Н-не м-мог… — с трудом пытаюсь ответить я, но язык не поворачивается. Даже не знаю, помог бы он мне, если бы не правило, чтоб кто-то из целителей всегда наблюдал за тренировками. — Неклеас! — я слышу удар подошв о землю и голос Руфины, которая спрыгнула со смотрового балкончика. — Что ты творишь?! Приближаются быстрые шаги наставницы целителей и новый вопрос: — Почему ты не зовешь хейлера?! Он же сильно ударился! — Да не так уж и сильн… — пренебрежительно начинает говорить наставник и я слышу звук хлесткой пощечины, которую он получил. Похоже, что его реакции не хватило чтоб уклониться, а может, он просто не ожидал такого? — Вы что?! — Совсем спятил?! — кричит Руфина. Я редко слышал, чтоб она срывалась. Обычно была спокойна словно каменный страж. — Ослеп? У него же рана головы! Подходит, опускается возле меня на колени, несмотря на то, что испачкает одежды. Я размыто вижу худое лицо со светло-серыми полосками скали. — Как ты? — спрашивает меня Руфина. — Можешь двигаться? — Боль-но… — медленно говорю я, словно в бреду, пытаясь пошевелить рукой и показать на голову, но рука не слушается и опускается наземь. Я пытаюсь сдержать слезы, но глаза наполняются ими против воли. — Очень больно… мама… Тогда я впервые её так назвал. Не знаю почему. Наверное, потому, что она всегда относилась ко мне с тем чувством, что я тогда не мог описать, только наблюдал у других дракондоров, которые приезжали в Гнездо с детьми. Родительская любовь… Точно также Руфина относилась и ко мне. Она и Крис, который сам, не скрывая, однажды сказал, что он после моего нахождения считает меня за младшего брата, были теми единственными, кого я считал семьёй с ранних лет и до сих пор. Целительница, прошептав заклинание, делает пасс над моей головой и взор постепенно проясняется. Теперь я чётко вижу, что Руфина с крайним состраданием смотрит на меня своими ярко-голубыми глазами, чувствую как проводит тонкими пальцами по моим окровавленным волосам, которые точно такого же цвета как у неё… Жрец не должен вызывать жалость, но я всего лишь маленький мальчик, даже не тень того, кем ещё предстоит стать. Аккуратно и без труда она поднимает меня на руки, прижимает к себе, и я снова слышу наставника: — Давайте я помогу… — Нашелся помощник! — строго говорит старший целитель. — У него была сильная травма. Ещё бы минута — и он бы мог умереть! — Я не знал… — Ты ничего никогда не знаешь! — прошипела Руфина, поворачиваясь к нему. — Мне не впервые слышать от тебя подобное. В прошлый раз ты сказал тоже самое, когда «случайно» пробил кинжалом артерию ученику-арскоту. Мы позвали тебя сюда, чтоб ты учил, а не калечил молодых! Твой отец постыдился бы, узнай каким охламоном ты вырос! — Но ведь сколько раз со мной было тоже самое? — всё оправдывался он. — Вы же сами помните! — Ты забыл сколько ему лет?! Когда ты обучался боевой акробатике, то был много старше. — Я… — Довольно! Ещё одно слово — и, клянусь Асклетией, тебе не поздоровится! С тобой мы ещё поговорим, а ему, — она кивает на меня, — нужен отдых! Неклеас молчит, а Руфина уносит меня со двора…

***

«Мама… если бы ты знала, как мне до сих пор тебя не хватает». Повернув голову, я кратко кивнул, положительно отвечая на незаконченный вопрос. — А давно…? — теперь уже Алиса решила поддерживать беседу, потому что моё откровение похоже подталкивало её к этому. — Всё относительно, — медленно ответил я, в который раз за день подстраивая факты под текущую реальность, — кажется, недавно, а вроде бы очень и очень давно. «Почти сто пять лет прошло, больше четырех людских поколений. Долгий срок, но для полубога, как я, время течёт иначе» — Давай не будем об этом, — попросил я, решительно не желая это обсуждать, — мне кажется, ты хотела спросить о другом? — А ну… да! — Алисе из-за своего характера, видимо, было легко переходить с темы на тему. — Тогда спрашивай, — я махнул рукой, показывая, что готов продолжать беседу. — Помнишь, я вчера хотела Электронику врезать, а ты за него заступился? — собравшись, задала вопрос она. — Помню, конечно, — ухмыльнулся я. — Я до сих пор не могу понять, что ты со мной сделал! — внезапно резко продолжила рыжая. Видимо, до сих пор не верила в произошедшее. — Взял за руку, а я чуть не упала. — Повторюсь — у всех свои достоинства, — усмехнулся я. — И в чём же твоё? — Алиса усмехнулась в ответ. — Стараюсь жить мирно, без конфликтов… — наморщил подбородок я, — но не всегда получается. Сама видела. То в спину ударят, то угрожают тем, кто рядом со мной, — она хотела что-то сказать, но я продолжал: — Приходится сводить агрессию к минимуму. Хотя я, например, знаю сто пятьдесят семь… ой, нет, сто пятьдесят восемь способов сломать кому-нибудь любой палец руки. Во время последних слов я посмотрел именно на кисть девушки, которой она упиралась в доски между нами, и Алиса, едва дёрнувшись, убрала её подальше. — Но сам-то по себе смирный парень, — пожалуй, что ухмылка скоро войдет в привычку, ну и пусть, — главное — не провоцировать. — И где ж тебя такому научили? — похоже, что эта тема интересовала её больше других. — А что? — я снова посмотрел ей в глаза с легкой улыбкой. — Тоже хочешь научиться драться? — Ха, — попыталась смеяться она, — да я и так умею. «Многие так думают, пока не встретят того, кто действительно умеет. Я вот умею… Только вот загвоздка в том, что лично меня учили не совсем драться, а много страшнее! Хорошо, что все те, кто стали за эту жизнь моими врагами, об этом не знали, а те кто знали, зря встали на моём пути». — Ага-а, — протянул я, смотря перед собой, — вчера видел. — Да ничё ты там не видел! — эти слова Алиса сопроводила толчком ладони мне в левое плечо, которое даже не двинулось. Её удивила крепость моего тела и, видимо, поэтому она попыталась снова, вложив больше силы. Не знаю, когда бы она остановилась, если бы на третий раз я перехватил её кисть, затем резко, быстро и осторожно дёрнул на себя. Алиса и понять не успела, как оказалась в одном из простых захватов, коими я владел ещё, когда был младше неё. Пальцы левой руки удерживали её горло в нужном месте, чтоб не закричала, а правая рука давила ей на рёбра пониже груди создавая эффект паралича. Теперь её верхняя часть тела, включая руки, повисшие плетьми, были небоеспособны. Со стороны это могло выглядеть, будто я обнимаю её, не очень нежно, но обнимаю. — Тссс! Не дёргайся, это бесполезно! — тихо и спокойно сказал я в её правое ухо. Сердце Алисы билось в высоком ритме. В конце концов, это сильно её напугало. Даже неизвестно, что больше — то, что на захват ушла секунда, или что теперь она беззащитна. — Говоришь, что ничего не видел? — спокойно продолжил я. — Поверь, я видел то, что тебе не снилось! — Ммм! — промычала она, поднимая глаза, с расширенными от страха и удивления зрачками. — Что-что? — с лёгкой издёвкой спросил я. — Отпустить тебя? — Ммм… — с трудом издала ещё звук она, который явно говорил «да». — Только не кричи, — предупредил я. — По-хорошему прошу! Медленно убирая руки, я прислушивался к реакции организма Алисы. Её тело, конечно, переживало сильный шок, но приходило в норму, что говорило о точности и практической безвредности моих действий. Пару секунд она всё ещё оставалась в положении полулёжа спиной на моей груди, но потом сделала попытку встать, что удалось не так и легко. Вначале долго и шумновато задышала, затем, подвигав руками и убедившись в подвижности, начала ощупывать свой торс, даже в декольте заглянула. В общем, для наблюдателя, незнакомого с последствиями этой техники, было немного смешно. — Слабость сейчас пройдёт, — спокойно сказал я, наблюдая за ней. — Я не сделал с тобой ничего страшного. Мой голос словно пустил микроразряд молнии по её телу, и она, дернувшись, повернулась и посмотрела на меня весьма испуганно. — Да не пялься ты так, — бросил я. — Знаю, что необычно по ощущениям, но не смертельно, не бойся. — Ты псих, что ли?! — ошалело произнесла она. — И это говорит мне та, кто спровоцировал конфликт? — спокойно спросил я, наблюдая за реакцией. — Говорил же тебе вчера: нельзя проводить прямые атаки, если не знаешь силу противника, так нет же… Алиса нова осмотрела себя и выдала: — Это всё ты виноват, — зло произнесла она — приехал, на смену опоздал и начал! — И что же я начал? — этот конфликт начинал меня забавлять. Всегда обожал слушать в свой адрес бессмысленную критику на тему какой я негодяй. Хотя на деле просто жил так, как мне хотелось. В чём меня только не обвиняли! И что я слишком высокий, и что лезу куда не зовут, хотя это не так, и что могу дать по физиономии любому в случае посягательств на меня и близких. По отдельной статье — игра в защитника угнетённых, которая не раз переходила в игру «потрошение ублюдков». В общем, полный букет от тех, кому не нравятся сильные люди или гибриды. И если где-нибудь на севере и в Велмории это решалось в мою пользу, то на юге приходилось быть осмотрительнее. Не очень хотелось быть в розыске, хотя в итоге так и вышло… — Бросаешься, словно маньяк какой-то! — в собеседнице закипела злость от невозможности оправдать свои действия. — Ещё и облапал меня всю! — Это я-то бросаюсь? — поднял брови я, выражая максимальное удивление. — Ты за два дня уже три раза пыталась на меня напасть и самое смешное… — девушка ощетинилась и хотела возразить, но я повысил голос: — Да, Алиса, именно смешное! Что ты первая всё начинаешь, а потом жалуешься на последствия! И скажи на милость, когда это я тебя лапал?! — Только что! — выдала она, показывая место на своём торсе, где я держал руку. — Ты меня за грудь схватил! — Да… — выдохнул я. — Тяжелый случай. В твоём возрасте пора знать, что грудь немного выше. — Всё равно! Я на тебя вожатой пожалуюсь! «Всё-таки дошло до подобного, а так не хотелось… Вот так оно и случается. Интересно, а меня отсюда выгонят, если она и правда пожалуется?» — Пффф, ну иди, жалуйся, — безразлично покачал головой я. — Иди-иди, а я здесь подожду! Чтоб показать то, что мне до свечки такие угрозы, я продолжил спокойно сидеть и, дабы занять руки, вырвал щепку из половой доски сцены, кончиком которой начал выковыривать мнимую грязь из-под ногтей. Алиса пошла, точнее, сделала вид. Спрыгнула с края сцены и зашагала в сторону площади. «Вот она, вспыльчивость». Я в это время продолжал своё занятие, периодически вытягивая и посматривая на руку, словно проверял работу. Естественно, что всё это время я пристально следил за Алисой, которая, почти покинув зону с лавочками, остановилась, развернулась, посмотрела на меня, затем, топнув ножкой, рьяно пошла обратно. «О! А вот и отходчивость!» — Уже вернулась? — деловито спросил я, когда она, вернувшись, остановилась напротив меня. Дабы её побесить, спросил, оглядываясь по сторонам: — А где же Ольга? Бунтарка, а иначе её уже я называть и не мог, переминаясь с ноги на ногу и в который раз подперев декольте руками, разглядывала меня всё тем же взглядом, в котором мне виделась только злоба от того, что нашёлся тот, кто не поддаётся на её детское подначивание. «Да, деточка. Я тебе не мальчик, у которого в голове одни гормоны, — пока она молчала, я размышлял. — И взгляд мне твой абсолютно знаком». Алиса всё смотрела на меня и не знала, что сказать. Я её понимал. — Так и будешь пытаться убить меня взглядом? — ухмыльнулся я. — Или, может, скажешь, чего ты от меня хочешь? Она молчит и продолжает зыркать. А тем временем мне в голову закралась шальная мысль… — А знаешь, придумал! — демонстративно вздохнув, я спрыгнул с подмостков. — Поскольку ты злишься тебе сейчас надо успокоиться, так сказать, выпустить пар.  Произнеся последние слова, я улыбнулся. — Ты о чём? — похоже такое предложение её сильно удивило. С её лица мигом ушло недовольство, сменившись удивлением. — Ну… ты же злишься на меня, по ряду обстоятельств. Верно? — я поднял брови и, не дав ей ответить, продолжил: — Конечно, это так! И поэтому я могу тебе предложить… меня ударить! — Чего?! — Алиса уставилась на меня, явно не ожидая такого предложения. — А что тебя удивляет? — развёл руками я. — Ты уже неоднократно пыталась меня побить, но это не получилось, а сейчас ты наконец можешь мне отомстить, и я не буду препятствовать. Слово даю, — я наклонил голову, как бы показывая, что не вру. Предложение совсем её обескуражило. Она даже впала в некий ступор. Это можно было понять: драться, а точнее, решать вопросы силой, она, конечно, предпочитала, но только тогда, когда хочется ей. И тут на тебе! — Так что? Воспользуешься возможностью? — переспросил я. — Не беспокойся, в этот раз я не буду сопротивляться и даже предоставлю тебе отличные условия. — Ты серьёзно, что ли? — она мне не верила. Были причины. — Ну да, — закивал я. — Вот давай сделаем так… Лицо ведь очень чувствительная область верно? — она тоже кивнула, а я продолжил: — Поэтому я сейчас уберу руки за спину, и ты ударишь меня кулаком вооот сюда, — пальцы указали на левую скуловую кость. Согласна? — Я не… нет, ну ты серьёзно? — Полностью! — я убрал руки, сцепив их за спиной, и наклонился, дабы компенсировать разницу в росте. — Давай… отомсти мне! — Ты вожатке не пожалуешься потом? — ещё раз спросила Алиса, подойдя ближе. Однако в её голосе показалась ирония, видимо, моё предложение ей понравилось. — Ни за что! — моё лицо выражало крайнюю серьёзность. — Я мужчина, в конце концов, или кто?! — Ну смотри! Она всё ещё была не уверена, но собралась и, сжав руку в кулак, замахнулась и… Сколько раз мне доставалось по физиономии, даже если не считать учебных поединков? Пожалуй, если «наморщить» ум и посчитать, выйдет не так уж и много. Самым приметным случаем был тот, после которого остался шрам на правой стороне лица. Меня тогда врасплох застали — обе руки были заняты. Ну были и другие, конечно, без оружия, в рукопашной схватке с другими быстрыми гибридами. Но, в общем и целом, по лицу мне доставалось редко. Я и в обычной то форме превосходил многих, а в высшей ипостаси со скоростью кригара может сравниться только другой кригар или дракондор физического боя при полном напряжении сил. Дракондоры магического пути с трудом успевают за нами в таких условиях. Я специально разогнал сердце, чтоб внимательно проследить за нанесением удара и в случае промаха чуть изменить положение лица. Например, если Алиса случайно или специально попадёт мне в глаз. Такое положение было бы не смертельно, но, безусловно, неприятно. К счастью, удар был точным. Все дракондоры проходят обучение ближнему бою, вне зависимости от пути и половой принадлежности, но с её безусловным учётом. Стиль удара мужчины и женщины отличается из-за всё той же физиологии — разного центра тяжести. У взрослой женщины-дракондора, например, в отличие от человеческой, из-за другой плотности тела, он немного выше пятой точки, но всё равно не там, где у мужчин. О строении организма людей я знал всё в совершенстве, поэтому ещё при замахе увидел несколько ошибок, среди которых были неправильная работа ног и, соответственно, неграмотное перемещение веса тела. Тот, кто учил Алису драться, если вообще учил, не рассказывал про азы, без которых не постичь больше, чем прямой инерционный удар, который я и получил. — Уууй! — выдала Алиса, отходя на пару шагов назад и тут же начиная трясти ушибленной рукой. Её слабый, непрофессиональный выпад даже не заставил повернуться моё лицо, но из-за неправильной техники, причинил ей травму. — Ну что? — поинтересовался я, умерив сердечный ритм, разгибаясь и глядя, как горе-боец трясёт кистью. — Довольна? Прошла злость твоя? — Да иди ты! Ай! — бросила она, шипя и потирая костяшки. — Ты что, стальной?! — Нет, деревянный! — хмыкнул я. Мои иронию она совсем не оценила, но, похоже, желания отвечать на неё словесно у неё не было — настолько сильно болела кисть. — Дай руку, — попросил я, подойдя ближе. — Зачем?! — Сломаю её тебе в трех местах, чтоб знала, с кем связалась, — хохотнул я и, глядя на её лицо, добавил: — Ладно, давай без юмора. Я хочу посмотреть, насколько травма сильная. Алиса не сразу, но подала руку. Я аккуратно ощупал её под аккомпанемент шипящих звуков, всё ещё издаваемых владелицей и даже чуть тронул своим полем, на котором был основана моя руна «Празид». — Просто сильный ушиб, перелома или выбитых суставов нет, — заключил я, — гематома и легкая слабость будут несколько дней. Зато теперь ты убедилась, что даже если меня ударить, это мало поможет, — глядя на её хмурое лицо добавил: — Хотя думал, бьёшь ты сильнее. — А ты жулик, — усмехнулась она в куда более спокойном тоне, — хотя по тебе и не скажешь, что такой крепкий. Ни дать, ни взять — Терминатор! Не зная, кто такой тот, с кем она меня сравнила, но предполагая, что это имя крепкого мужчины, которого я не знал, мог лишь снисходительно улыбаться, смеясь про себя. Алиса словно забыла про меня и, видимо, в попытке отвлечься поднялась на сцену. Подойдя к гитаре, попыталась взять её, но боль и слабость в травмированной конечности снова дала о себе знать, и она, зашипев, опустила инструмент, хватаясь за руку. — Сильно болит? — спросил я, запрыгнув на сцену и глядя, как она растирает запястье. — Да уж неслабо! — посетовала Алиса. «Видимо, не стоило просить её ударить по такому костлявому месту как скула, — посетовал я, — лучше было б в живот, ай, да чего уж теперь…» — Тебе придётся отказаться от физических нагрузок на сегодня, — покачал головой я. — Это всё из-за тебя! — Ладно-ладно, — примиряюще сказал я, не желая продолжать ссору, помня, что у меня есть действенные медикаменты, и я смогу оказать помощь, — мне кажется, я могу исправится. — И как же? — поинтересовалась она. — Посиди здесь, я схожу за лекарствами. Это недолго. — Лааадно, — Алиса кивнула, а я, спрыгнув со сцены, рванул к коттеджу вожатой. Быстро добежав до треугольника, открыл дверь и бросился к своим сумкам. В боковом кармане с нашивкой в виде руны врачевания лежала прямоугольная коробочка с набором медикаментов. Внутри плотно друг к другу стояли круглые ёмкости из прочного гномьего стекла с различными мазями. Взяв нужную, я захватил также и длинную узкую перевязь из хлопчатой ткани. Убрав коробочку в сумку, вышел из домика и, заперев дверь, отправился обратно. Обнаружив Алису сидящей на подмостках, подошёл и заявил: — Помощь прибыла! Сейчас будем тебя лечить. — Как? — удивилась она и сказала: — Может я лучше к Виоле схожу? — Не стоит, — покачал головой я, — сомневаюсь, что она сделает больше, чем я. — А ты что, врач? — поинтересовалась Алиса. — Нет, — ответил я, беря её правую кисть и видя, что та уже немного опухла, сказал: — Но оказывать помощь при подобных травмах умею с детства. У тех, кто меня учил, есть правило, что, прежде чем наносить увечья, сначала нужно научиться их исцелять. — Ого, — удивилась она. — И где же такому учат? В монастыре Шаолинь, что ли? — Нет, — откупоривая баночку и понюхав содержимое, убеждаясь, что оно не испортилось, я ответил: — У него другое название и сомневаюсь, что ты когда-либо слышала про это место. «И о тех, кто там живёт, передавая свои традиции через тысячелетия, ты тоже вряд ли слышала», — подумал я, аккуратно и всеобъемлюще смазывая поврежденное место зачерпнутой из баночки мазью желтого цвета. Вспоминалось, словно было вчера, как я впервые увидел обучение более старших по возрасту дракондоров. Мне было без нескольких дней шесть лет, когда я проснулся в Северном Гнезде после обращения и мне рассказали, что теперь я один из тех, у кого впереди не самая простая судьба со знаком изумрудного змея на спине. Навыки боя я начал постигать далеко не сразу. Никто не знал, чей я сын и что из меня может получиться. Вначале долго оценивали, подталкивали к поступкам, следили за поведением, учили вещам, не связанным с агрессией. Обращения в таком юном возрасте происходили редко. Нормой считались восемь — десять лет, а тут пять… Так что мой случай был одним из исключений. Вначале драконитам рассказывают и показывают, что умеет каждый из последователей. Если в Храме нет полного кворума, то просто учат чему-нибудь полезному, рассказывают про Создателей и лишь потом предлагают стать жрецом, встающих на один из шести путей. Делается так это лишь потому, что обратной дороги нет! У меня же и выбора не было вовсе… Хорошо, что те, кто окружал меня с детства и до самой зрелости, были исключительно тактичны и не вываливали на меня все знания о тяжести пути Лигатора. Только смотрели и наблюдали за мальчиком, которому как бы невзначай Астрид однажды сказала: «Взгляни на руки Кристиана после тренировки! Видишь, как он сильно повредил их? Ты хочешь ему помочь?» Конечно я говорил, что хочу. Он ведь всегда был так добр ко мне. Я брал у целительницы мазь и обрабатывал его раны. Спрашивал, не больно ли ему. Всё-таки «Ацелия» — то средство, что я принёс сейчас для Алисы для заживления кожи и малозначительных повреждений под ней, — оказывало хоть и целебный, но отнюдь не безболезненный эффект. И только спустя больше года старшие, не увидев во мне никаких проявлений злости или чего-то подобного, начали учить меня куда более серьёзному. «Спасибо вам за всё», — мысленно благодарил я учителей, когда заканчивал бинтовать кисть Алисы. Я немного увлёкся, несколько раз пропустив бинт меж пальцев, словно делал не медицинскую, а бойцовскую перевязь. Но так было даже лучше — не сползёт, даже если рукой потребуется активно пользоваться. — Ммм, понятно, — странно протянула Алиса, а затем указала здоровой рукой на шрамы моего левого предплечья — Это тебя там так отделали? — Не угадала, — мотнул головой я, — меня там научили как ОТДЕЛАТЬСЯ такими повреждениями вместо того чтоб сгнить где-нибудь в канаве после тяжелого побоища. Да не смотри ты на меня так! Девушка молча вытаращила на меня глаза, видимо представляя во что я мог ввязаться, но сомневаюсь что в самых смелых её фантазиях она могла придумать то, через что я прошёл. — Готово, — заключил я, завязывая узелок. — Тебе придётся потерпеть, скоро начнёт жечь и может довольно сильно, но это значит, что средство действует, поэтому не снимай бинт по крайней мере до следующего утра. — Спасибо, — слегка улыбнулась Алиса, проверяя, можно ли двигать пальцами. — Не за что, — кивнул я, — всё-таки исправляю последствия, наступившие частично по моей вине. — Это уж точно, — засмеялась она, ткнув меня левым кулаком в плечо, но на этот раз уже беззлобно, можно сказать, по-доброму. Вновь удивившись крепости тела, спросила: — Так из чего же ты сделан? «Это ты ещё с гестаном не сталкивалась!». — Из дерева, — засмеялся я в ответ, — я же уже сказал. — Шутник ты, но интересный шутник. И драться умеешь, и лечить. — Насчёт лечить это ты преувеличиваешь, — сказал я, убирая баночку в карман и присаживаясь рядом, слева от неё, — скорее уж — оказывать помощь. «Хотя бывали случаи, когда приходилось лечить кому-нибудь ранения много серьёзней. Хах! Да что там ранения, я роды принимал… и не однажды». — А что ты ещё умеешь? — расспрашивала меня Алиса. Теперь совсем спокойно, словно она полчаса назад и не была злой, словно фурия. «Не рассказывать же тебе, что я от природы умею дышать огнём и применять простейшую руническую магию, но, если расскажу про обычные умения, которые в моём мире развивает множество людей…» — Так что, — переспросила она, — расскажешь о себе? — Да так, — пожал плечами я, — про то, что я силён в рукопашном бою, ты уже убедилась. — Точно, — ухмыльнулась Алиса, — а ещё что умеешь? — Фехтовать, — медленно сказал я, — на мечах, шпагах и многих других видах оружия. — Ого! — удивилась она и спросила: — А из лука стрелять тоже умеешь? — Умею, — кивнул я. — Хах! — засмеялась она. — Прямо рыцарь! Без меча, но с конём! «Ты уже вторая, кто меня так называет. Но ладно Славяна… она первая здесь, кто увидела Ярого, а вот откуда про него узнала Алиса?». — И откуда ты знаешь про моего коня? — иронично спросил я. — Как откуда? — всё ещё смеясь и хлопнув меня по плечу, Алиса ответила: — Ульяна рассказала. Если узнала она, то узнают все. «Логично». — А ты-то на лошадях ездить умеешь? — настала моя очередь задавать вопросы. — Нет, конечно! — удивилась рыжая. — Я ж не в селе выросла. — Так и я не в селе, — резонно ответил я и спросил: — А как и откуда ты сюда приехала? — Из райцентра! — гордо ответила она. — На автобусе. Это только ты у нас герой, приехал из-за границы, да ещё и на лошади. — Ну что поделать, — развёл руками я. Слово «автобус» ничего мне не говорило, только порождало новые вопросы. Больше нравилось то, что теперь Алиса стала общаться совершенно нормально, будто её подменили. «Вот и разговорились. Если бы ты начала наше знакомство более мирно, могли бы обойтись и без всех этих потасовок, хотя… с ней по другому не получалось! Всего хорошего нужно добиваться трудом или… силой» С минуту мы сидели молча, а потом Алиса, потерев ушибленную руку, сказала: — Жжёт сильно твоё лекарство и я руку будто не чувствую. — Предупреждал, что так и будет, — напомнил я. — В составе мази анестетик, который всё равно не до конца облегчает боль, зато если тебе хватит силы воли потерпеть, к утру уже будет намного лучше: опухоль спадёт и болеть не будет. — Странный ты, — тихо сказала Алиса. — Почему? — спросил я. — Потому… — вздохнула она и пояснила: — И зовут тебя странно, и выглядишь ты необычно. — Может быть, — пожал плечами я. — Я ж не местный, забыла? — Ага! — хохотнула Алиса. — А у вас там все такие волосатые? — Ты про мой хвост? — уточнил я и после кивка пояснил. — Нет, конечно. — Тогда зачем тебе такие длинные патлы? — ехидно спросила она. — Завидуешь, что ли? — спросил я в таком же тоне и, видя её притворную нахмуренность, поспешил ответить: — Ладно-ладно, шучу. Интересно, почему я отрастил такую длину? У моей приемной матери тоже были такие волосы… длинные и красивые. Мне это всегда так нравилось, вот я и решил… — Аааа, — протянула Алиса, левой рукой проводя по одному из своих коротеньких хвостиков, — хорошо тебе. Мне вот не разрешают отпустить подлиннее. Говорят, и так нормально! — Нууу, — теперь уже протянул я. — Может, они и правы? На самом деле такая длина волос, как у меня, это не только красота. Тут нужен более частый уход. Знаешь, какая морока расчесывать это? — А… да, — сморщила носик Алиса. — Но ты-то справляешься? — Разве есть выбор? — весело пожал плечами я. — Наверное, нет… — слегка усмехнулась Алиса. — Так и живу! Она снова подвигала поврежденной рукой, сетуя на жжение. В который раз напомнил ей, что ничего нельзя поделать, кроме того, что набраться терпения и ждать. У меня возник вопрос. — Давненько мы уже здесь. В котором часу ужин? — спросил я, снова глядя на солнце. — Часа через полтора, мне кажется, — ответила Алиса, оставив в покое руку. — Давай немного пройдёмся? — предложил я, желая сменить место, которое хоть и было отдаленным и тихим, уже успело надоесть. — Кровь разгоним и тебе легче станет. — А пошли! — согласилась девушка, слезая с досок и поправляя юбку. — Только гитару я здесь не оставлю, возьми её с собой. И это… усилитель нужно подальше от края переставить, а то вдруг дождь, и он намокнет. Убрав принесенный ящик далеко под кровлю, я взял инструмент, попутно всё удивляясь его конструкции, и вместе мы двинули в сторону площади. Когда проходили мимо памятника, я на одной из лавочек снова увидел Лену с книгой. «Хм, снова она здесь, — шутливо промелькнуло в голове, — будто вечная часть ландшафта». — Куда пойдём? — поинтересовался я у спутницы. — Давай гитару ко мне занесём, а там видно будет, — пожала плечами Алиса. — Веди, — согласился я. Свернув на южную улицу, мы вскоре подошли к тому самому коттеджу, на двери которого висело черное полотнище с черепом и костями. «Так вооот чей это дом! Можно было бы сразу догадаться!» Дверь была распахнута и, пройдя вовнутрь, мы сразу увидели Ульяну, которая, сидя на правой кровати, уминала коричневые конфеты, извлекаемые из бумажного кулька. — Привет любительницам сладкого, — кивнул ей я, попутно осматривая убранство коттеджа, оказавшееся почти точно таким же, где давеча ночевал я. Правда, здесь явно случился небольшой ураган: одежда и прочие личные вещи живущих девочек валялись в полном беспорядке на кроватях, стульях, а некоторые даже на полу. «Порядок нужен только глупцам! Гении властвуют над хаосом, а? — усмехнулся я. — А мне ещё казалось, что в коттедже Ольги не убрано… как же я ошибался!» — Приветы, — закивала мне Ульяна отправляя очередную конфету в рот, который уже весь был перемазан коричневым и, судя по запаху, что я уловил от малышки, она ела сладости из какао-бобов, — чего пришли? — Да вот, — кивнул я на старшую рыжую, которая, забрав у меня гитару здоровой рукой, поставила возле левой кровати, — бродили там-сям и Алиса решила гитару здесь оставить.  — Всё с вами понятно, — хихикнула Ульянка, заговорщицки глядя на нас и спросила меня: — А зачем ты сегодня со Славей бочку за ворота носил? — Так ты же сама видела, — подмигнул я. — Лошадь напоить нужно было. — Это твоя лошадка да? — голубые глаза Ульяны сверкнули детским любопытством. — Моя, — кивнул я. — Ух ты! — малышка снова мило заулыбалась, положив свои ручонки на щеки. — И что, ты умеешь на ней ездить? — Ну конечно, умею, — хохотнул я, — я же сюда на ней и приехал. — Здорово! — обрадовалась она — а меня можешь научить ездить? Ну пожаааалуйста, — смешно протянула она под умиленный взгляд Алисы. — Я когда-то каталась в парке на лошади и это было ужасно скучно. Её вёл хозяин очень медленно, а я бы так хотела быстро прокатиться… — Этому так просто не научишься, — я подошёл и во внезапном порыве погладил девочку по плечу. Она, несмотря на схожесть характера со своей соседкой по домику, из-за возраста была такой милой… — Тем более, если конь чужой. Только могу тебя прокатить, взяв с собой в седло. Давай завтра утром, хорошо? — Ага! — обрадовалась она и тут же, как и Алиса, переключилась на новую тему. — Вы слышали новости? — Какие? — спросила старшая девочка. — Я, когда забегала сегодня в технический кружок, слышала, как Электроник говорил, что хочет всех собрать в столовой перед ужином и поиграть в карты. — Карты? — сверкнула своими янтарными глазами Алиса. — Это уже интересно. «Это точно! Игра в карты в столовой? А дальше что? Пиво, табак и пьяные драки?» — мысленно усмехнулся я. — Да куда там, — махнула ручонкой Ульяна, — вожатая как пить дать не разрешит. — Хм, — хмыкнула Алиса и спросила меня: — Пойдем посмотрим? — Идем, — кивнул я и сказал Ульянке: — Только рот вытри, а то выглядишь смешно. Малышка посмеялась, но меня всё-таки послушала и через минуту мы нашей рыжей компанией отправились к столовой. Возле её крыльца и вправду собралась большая толпа, в центре которой Электроник что-то увлеченно и сбивчиво всем объяснял. — Хорошо, что и вы здесь! — обрадованно сказал он нам, когда наше трио приблизилось. — А то желающих не хватает. — Для чего? — спросил я, оглядывая присутствующих, среди которых уже были: Лена, Славя, Шурик, Женя и Мику. Остальные дети были мне не знакомы и выражение их лиц не выражало особого энтузиазма. — Я игру придумал, — гордо заявил Сергей. — Ну тогда рассказывай, мы все внимательно тебя слушаем, — сказал я, слыша за спиной знакомые женские шаги. — Так-так-так, — раздался позади меня голос вожатой, — и что же ты там придумал? Подошедшая Ольга со строгой улыбкой смотрела на зачинщика собрания. — Игру, — повторил Электроник, на этот раз с разъяснением, — карточную. — Какой молодец, — улыбнулась Ольга, присутствие которой ещё больше убавило энтузиазм собравшихся, — но ты должен знать, что азартные игры на территории лагеря запрещены, — наставительно заключила она. — Так это не азартная игра, — замотал головой юный инженер, — а логическая, почти как шахматы. Вы сами увидите! Если разрешите, конечно… «Оу! Что там карты! Здесь знакома и такая игра как шахматы?» — подметил я. — Не знаю, не знаю, — всё с той же улыбкой руководителя ехидничала Ольга, — а ты ручаешься, что всё будет в рамках приличия? — Честное пионерское, — выпалил Электроник. — Вы сами всё увидите! Только для этого нужно четыре колоды карт. — Ладно, верю, — вздохнула вожатая и сказала: — Нужно, чтоб кто-то сходил ко мне в домик за картами. Кир, ты можешь помочь? — повернулась она ко мне. — Могу, — пожал плечами я, — только не знаю где они лежат. — У меня в ящике стола, — пояснила Ольга. — А давай вместе сходим? — неожиданно предложила Славя. Она как всегда представляла собой готовность оказать помощь любому, кто в ней нуждался. Алиса на такое предложение почему-то снова надулась, и бросив на Славяну испепеляющий взгляд, отошла в сторону. — Да, идём, — кивнул я и мы отправились к моему временному пристанищу, которое я делил с вожатой. — Как твои дела? — поинтересовалась девушка, когда мы шли по площади. — Закончил с обходным? — Да, благодарю тебя ещё раз за предупреждение о злых техниках, — весело хмыкнул я, — им не удалось заманить меня к себе. — Ясно, — улыбнулась Славя, — а в музыкальном кружке как? — А вот туда я как раз записался, — ответил я, вспоминая то, как по приходу в мою честь даже исполнили песню, — музыку я люблю. — Молодец, — кивнула Славя и с улыбкой спросила: — Тебя, наверное, Мику уговорила в кружок вступить, признавайся? — Нууу, не хочу лукавить, поэтому скажу, что так и есть, — улыбнулся в ответ я. — Ты молодец! — подбодрила златовласка. — Очень правильно поступил. Мику стольким предлагала учиться у неё музыке, и никто не соглашался. Вот она и сидела там совсем одна. — Просто она очень напориста, это может некоторых напугать … а ведь тебе, она, наверное, тоже это предлагала? — спросил я и, получив положительный кивок, спросил: — Почему же ты не согласилась? — Я не могу, — скромно ответила девушка. — Меня Ольга Дмитриевна назначила своей помощницей, а это отнимает очень много времени. — Понимаю и уважаю твой выбор, — серьёзно согласился я. Мы как раз подходили к треугольному коттеджу. — Возьми, пожалуйста, карты сама? — попросил я, извлекая из кармана ключ и открывая дверь: — А то я, конечно, хоть и сосед вожатой, но никак не помощник и не хочу рыться в её вещах. — Да, конечно, — девушка зашла внутрь, а я, воспользовавшись возможностью, сел в шезлонг, стоящий прямо под кустом сирени. Вдыхая аромат цветов деревца, я немного расслабился и в голову бросились события сегодняшнего дня. Хождения с обходным листом утомили меня. Каждый из его пунктов нес с собой новые знакомства, крайне интересные, но часто вводящие в смятение. С непривычки это было хуже, чем ввязаться в тяжелый бой, из которого ты выходишь победителем, но едва стоишь на ногах. Тело можно быстро восстановить, а вот разум… он приходит в порядок куда дольше. В общем, приятного мало, но и неприятного тоже. «За этот день я припомнил из своего прошлого больше, чем за прошедшие пятьдесят, лет, — посетовал сам себе я, — также как и получил много неясностей, которые нужно обмозговать. Холера! Такая казалось бы, мелкая напасть, а эмоций уже через край! Сейчас бы и правду куда-нибудь в кабак. Пиво, жареный поросёнок… потом с девкой в комнатку… Ага, сейчас, размечтался…» Звук открывшейся двери оторвал меня от мыслей. У вышедшей на улицу Славяны в руках было четыре прямоугольных упаковки из плотной бумаги. — Отдыхаешь? — спросила она, видя, как я развалился в шезлонге. — Да так, — улыбнулся в ответ я, — набегался за сегодня с этим обходным, устал малость. — Понимаю, — кивнула девушка, и тут же в своей манере сделала попытку поддержать: — У меня тоже было такое в первый день. Дальше будет только хорошее. «Очень бы хотелось…» — Угу, — кивнул я, — прости, минутная слабость. — Ничего страшного, — Славя улыбнулась и протянула мне руку, будто хотела помочь встать. — Идём? — Да! — кивнул я, аккуратно взявшись за тонкую кисть девушки, дабы не оскорбить её отверганием помощи, после чего подался вперёд и оказался на ногах. Несмотря на то, что я уже поднялся, девушка почему-то не отпустила мою руку и смотрела на меня… с робостью? Иначе это было не описать. — Так что? — вежливо спросил я. — Мы идём? — Что? — переспросила девушка, словно возвращаясь в реальность. — Да-да, конечно! Славя так и не отпустила мои пальцы, когда мы отправились обратно. Это было так мило… Вначале меня это немного испугало, я даже хотел отстраниться, убрать руку, но почему-то не мог. Наверное, не хотел отказывать такой хорошей девушке в этой мелочи. Ведь она была единственной, чей один только вид меня, можно сказать, успокаивал. Не было язвительности в общении, как у Алисы, желания нахулиганить, как у Ульяны, показной стеснительности, как у Елены, болтливости, как у Мику. Просто хорошая девушка, готовая помогать и поддерживать того, кто рядом с ней. Казалось, попроси её о чём угодно, в рамках приличий, конечно, то она не откажет, даже если самой будет плохо. «Именно таких старики называют настоящими хранительницами домашнего очага — той атмосферы, что должна быть в доме у любой порядочной семьи. Повезёт же её избраннику», — мысленно улыбнулся я. — Кир? — тихонько позвала меня Славя, когда мы выходили на площадь. — Да? — С тобой всё хорошо? — заботливо поинтересовалась она. — У тебя пальцы очень холодные. — Не обращай внимания, — спокойно произнёс я, забывая про эту мелочь. На такой жаре, что здесь была даже вечером, это была естественная реакция моего организма. — У меня просто пониженная температура тела. — Говорят, что у людей с холодными руками очень доброе сердце, — с улыбкой заметила златовласка. — Может быть… — тихо ответил я. Ещё когда до столовой было далеко, я заметил на крыльце Алису. Расхаживая туда-сюда с недовольным видом и в гордом одиночестве, увидев приближающихся меня со Славей, девочка остановилась и через полсекунды переменилась в лице в ещё худшую сторону. Я никогда не любил эти резкие перепады настроения у людей, хотя сам, по выводам ритуалистов, появился на свет в сезон ветров и дождей — двадцать пятого сентября. В моём мире считалось, что тем, кто родился в этот период, свойственна «ветреность», выражающаяся в частой перемене настроения и прочим чертам непостоянного характера. Однако благодаря нечеловеческой природе и железным методам воспитания я вырос очень спокойным и вдумчивым, точно также как и все мои собратья. Но по отношению к людям эта астрология в большей степени себя оправдывала! Не всегда, конечно, но в большинстве случаев. — Как идут приготовления? — поинтересовался я у рыженькой, когда Славя, медленно отпустив мою руку и одарив меня напоследок взглядом голубых глаз, проигнорировав Алису, зашла в столовую. — Не знаю! — выпалила она недовольным тоном, как только за златовлаской закрылись двери и спросила: — А как ты за картами сходил? — Нормально сходил, — наморщил подбородок я, прекрасно понимая, что рыжей это не нравится. Эти девушки были словно два антипода — люди называют такое «добро» и «зло», но я никогда не был столь категоричен в суждениях, потому как видел и «добрых» людей, оказывающихся жестокими, так и наоборот — тех, кто с виду был готов меня придушить, но всегда помогал при трудностях. — И за руки, я смотрю, подержаться успел с нашей активисткой? — поинтересовалась Алиса. Её слова звучали настолько… ядовито, что я аж вспомнил змей, водящихся в тропических лесах. Доводилось испытать их укус и отраву, что они впрыскивают своими клыками. Причём далеко не случайно. Мне хотелось опробовать возможности своей иммунной системы. Ну знаете… молодость, азарт, самоуверенность. Куда без них. Самым забавным после того, как я подавил отраву, разлившуюся по моим жилам, так это было наблюдать за медленной смертью змеи, которую я не отпустил, чтоб понаблюдать, как на неё подействует мой яд, попавший в её организм из моего в момент укуса. Какая ирония! Откуда аспид может знать, что всегда найдётся тот, кто более смертоносен, чем он? — Могу и тебе предоставить такую возможность, — в таком же стиле ответил я, подавая в ответ правую руку. Алиса шлепнула меня по ладони бинтованной рукой, забыв про крепость моего тела и свою травму, что заставило её зашипеть от боли в ещё не зажившей кисти. — Руку побереги до утра, — «менторски-едким» тоном напомнил я, — такие движения тебе сейчас противопоказаны. — Да иди ты! — снова вспыхнула она. — А ты что, участвовать собрался в этом балагане? — А почему бы и нет, собственно? — пожал плечами я. — Не сидеть же сычевать, если все веселятся. Не представляю, конечно, какую игру придумал Сергей, но, думаю, что-то интересное. — Детский сад он придумал! — заявила Алиса. — Вот и узнаем, — кивнул я, — идём уже. Все, наверное, только нас и ждут. Я развернулся и собирался было заходить внутрь, но собеседница предложила: — Эй, подожди! А хочешь пари? — у неё, похоже, была привычка всех одёргивать… — Интересно, какое? — повернулся обратно я, убирая руку от двери. — Спорим, что я тебя обыграю?! — дерзко и уверенно заявила Алиса. — Может, и обыграешь, — пожал плечами я, а затем, подняв брови, уточнил: — А на кону будет…? — Если я выиграю… — кратко задумалась рыжая. — То всем расскажу, как ты пялился на трусы Мику в музкружке, а ещё… и приставал ко мне и лапал! Вот! — довольно заключила она. Наверное, смех — это естественная реакция организма на такое предложение дракондору от молодой человеческой девушки, который, на минуточку, перевидал столько женщин, сколько охмурял за свою жизнь хороший дамский угодник. Вот я и рассмеялся, причем настолько резко, что Алису это несколько ошарашило. — Ты чего ржёшь? — удивленно спросила она. — Тебе нужно в комедианты идти, — закончив смеяться, ответил я, широко улыбаясь. — Извини, но твоё предложение меня не интересует. Похоже, что такого она никак не ожидала и это распаляло её ещё больше. — Но из чистого интереса позволь узнать, что будет, если выиграю я? — я сделал более серьёзное выражение лица, принимая вид готового выслушать условия. — Тогда я ничего никому не скажу, — сказала она, наблюдая за моей реакцией. — Нет, — покачал головой я, — всё равно не согласен. — А что это тебя не устраивает? — она снова вытянула руки вдоль тела, смотря на меня исподлобья злым взглядом. «Ты лучше б мне предложила на бутылку вина поспорить! Тогда я точно сразу соглашусь, — усмехался в мыслях я. — ДваЧе уже проиграла первый раунд прений и готова выслушать мои условия. Не умеет она вести переговоры! Начинаем контратаку». — Вот если бы ты сказала, что в случае моего выигрыша ты дашь мне себя полапать, тогда был бы другой разговор, — сказал я и, глядя на растущее на её лице удивление и недовольство, добавил: — Или хотя бы пообещала мне романтическую прогулку и обжигающий поцелуй… а так… — я махнул рукой, показывая бесполезность давления на меня. — Даже связываться не буду и, кстати, не боюсь подобных сплетен, — я показал ей язык, как ребёнок, — ты не первая, кто обещает рассказывать про меня всякие гадости. — Поцелуй, говоришь! — едко процедила сквозь зубы Алиса. — Да за кого ты меня принимаешь?! — За ту, которая храбрая лишь на словах, — развёл руками я, — а на деле можешь только пугать всякими глупостями, которых боятся только малые дети. — А ты, значит, такой взрослый? — подбоченилась собеседница. — Представь себе, — кивнул я. — Так какое твоё решение? Принимаешь ставки? Не бойся, — последние слова я подчеркнул, подмигнув этой шантажистке. — Тебе понравится со мной целоваться, а уж полапаю я тебя так, что ты сама попросишь продолжения. Рыжая, которую я заставил войти в состояние донельзя крайнего удивления, смутилась и задумалась, а я наслаждался её реакцией. — Теряем время, — поторопил я, — твоё решение? — Ты у меня не выиграешь! — заявила она. Наглость же второе счастье, правильно? Ну пускай, мне не жалко. — Я так и знал, — наморщился я, продолжая психологический пресс, — слабачка! Я с такими даже за одним столом сидеть не хочу, а ты говоришь — пари. Давай, до свидания! — повернулся к двери столовой я. — Подожди, — уже другим голосом, обозначавшим готовность принимать чужие условия, протянула Алиса, — я… я… подумаю насчёт… — Да-да? — повернувшись к ней, снова изогнул бровь я. — Неужели насчёт полапать? — Облезешь! — заявила она. — Просто погулять сходим… «Не ходи с ним, красавица, он картежник и пьяница», — вспомнились мне строки какого-то кабацкого запевалы. — Нет, нет и ещё раз нет, — замотал головой я, — согласен только на поцелуй! «И снова этот взгляд исподлобья! Ей бы точно в комедийной труппе выступать…» — Ну хорошо, — я принял более покорный вид, понижая ставки — в щеку меня поцелуешь, там, где никто не увидит! Идёт? Я ждал, ждал, когда закончится этот взгляд, когда отхлынут эмоции. — Ну? — подначил я. — Хорошо, я согласна, — снова подбоченясь, прошипела Алиса, — но этого не будет потому что выиграю я! — Вот и посмотрим, — кивнул я и протянул руку, — уговор? Алиса не очень уверенно, но всё же подала свою забинтованную кисть. Я, принимая во внимание её травму, аккуратно подтвердил наш спор. — А теперь идём, — подмигнул я, — и пусть нам улыбнётся удача. — Да! — с огоньком в глазах, который мне нравился, ответила Алиса. Пройдя в столовую, я немного удивился изменившейся обстановке, к которой успел привыкнуть за три давешних посещения. Все столы в центре обеденной залы, кроме четырёх, были сдвинуты к стенам. На одной из колонн, подпирающих крышу в центре, висел большой лист хорошей плотной бумаги с нарисованной на ней пирамидальной таблицей. Просмотрев содержание, я понял, что меня и Алису уже включили в неё без согласования. Остальные присутствующие, которых прибавилось, участвовать не собирались и расположились на стульях по периметру залы. Судя по таблице, моим первым противником оказалась Елена, которая сейчас в сильном смущении сидела за крайним правым столом. Первым же противником только что предложивший пари оказалась Евгения, хмуро сидящая за левым столом и всем видом показывающая, что она здесь не по своей воле. — Как настроение? — спросил я у Елены, присаживаясь напротив. Она как всегда смущенно пожала тонкими плечиками. — Понятно, — кивнул я и спросил у Электроника снующего рядом — расскажете нам правила, господин рефери? Паренёк, встав у колонны с листом, начал объяснять. Суть сводилась к следующему: те, кто проигрывал, выбывал, а победившие поэтапно сходились друг с другом. Для победы в раунде нужно было набрать комбинацию из шести карт, которая должна была выйти лучше, чем у противника. Достигалось это путём трехкратного слепого обмена с оппонентом без добавления свежих карт из колоды. «Довольно легко. В отличии от игр, в которые мне доводилось играть в тавернах или… местах заключения», — мысленно усмехнулся я. Когда Сергей наконец закончил с правилами, то объявил о начале. Я быстро и аккуратно раздал карты себе и Елене. Их здешние масти отличались от привычных, но лишь символами, а вот то что среди них были тузы, короли, дамы, кавалеры и мелкие фракции, означавшие количество в точности, повторяла привычное мне. Лену, казалось, больше всего пугало одно лишь окружение и поэтому её руки тряслись, как у больного, недавно подхватившего лихорадку. Сохраняя спокойное лицо, я собрал по итогу первого раунда лучшую комбинацию. — За четвёртым столом победа достаётся Киру! — объявил Сергей, посмотрев на наши карты. — За третьим — Ульяне, за вторым — Мику, за первым — Алисе. — Приношу извинения, если что не так, — вежливо извинился я перед проигравшей. Девушка, до этого находясь в сильном напряжении, облегченно вздохнула и ушла. Теперь мне предстояло играть против Ульяны. — Поддашься мне? — спросила она, едва садясь напротив меня, собирая и перетасовывая карты. — С чего вдруг? — удивился я. — Я же маленькая, — жалостливо и напористо сказала малышка, — а маленьким надо уступать. — Но-но, не дави возрастом, — погрозил ей пальцем я, — лучше сосредоточься на игре. — Тогда я буду тебе отдавать ту карту, которую я захочу! — заявила она без права оспорить решение. «Кто бы сомневался!» — Буду поступать точно так же, — сморщил подбородок я, — и это без обид. Мы начали раунд. Как я и предположил, игрок из мелкой бандитки был плохой: ни спокойствия, ни выдержки. Взамен них было детское ребячество и слишком показное любопытство. Достаточно было нахмуриться в ответ на полученную от неё карту, чтоб дать ей ложное чувство превосходства и затем отдать ей самую скверную из своих. — Так нечестно! — завопила она, когда мы показали Электронику результат. — Это я должна была победить. Ты обманщик! — Мы играли по твоим правилам, — спокойно напомнил я. — Давай ещё раз?! — потребовала она и в ответ на отрицательное покачивание моей головы тихо добавила: — А то я всем расскажу, о чем вы спорили с Алисой! От таких угроз я едва заметно вздрогнул. Кто бы мог подумать, что такая маленькая девочка знает такое понятие как шантаж и, тем более, найдёт такую хорошую причину для него… «Сам дурак, — посетовал я, — не надо было спорить на крыльце, не убедившись, что нас никто не подслушивает». — Вы с ней случайно не сестры? — задал я риторический вопрос малышке, понимая, что явно нет, и сказал Электронику: — Сергей! Ульяна просит переигровки. — Никаких переигровок! — заявил «судья». — Ладно тебе, — махнул рукой я, — это недолго. — Как хотите, — сказал он и объявил, что за соседним столом победила… конечно, Алиса. Реванш с Ульяной веселил меня ещё больше, чем первая игра. Она настолько хотела выиграть, что один раз аж попыталась внаглую схватить и потянуть меня за руку, чтоб рассмотреть мои карты. В ответ я, улыбаясь, снова погрозил ей пальцем. Потерпев второе поражение, она расстроилась донельзя. Погрустнев и чуть ли не всхлипывая, ушла. Вместо неё за стол подсела Алиса. — Сдаться не хочешь? — сказала она в своей привычно-наглой манере, забирая карты и тасуя колоду. — Не-а! — фыркнул я и произнёс последние строки из старой песни про войну за престол: — Да начнётся игра! «Схватка» с ней не шла ни в какое сравнение с предыдущими соперницами. Алиса оказалась достаточно опытным игроком, что я понял почти сразу. Пришлось пойти на уловку. Что есть игра как не состязание? А в таких дисциплинах нужно использовать любое преимущество! Соперница, хоть и не выдавала эмоций, однако совсем не прятала карты, поскольку не знала, с кем связалась. Избегая также встречи взглядом со мной, она периодически смотрела в свою комбинацию, не собирая карты одну за другой, как сделали бы профессионалы. Это позволило мне, поглядывая в её красивые азартно блестящие оранжевые глаза, видеть отражение всех карт, которые находились в её руках. «И всё же здорово быть дракондором» — в который раз порадовался я своему зоркому, как у орла, зрению, припоминая при этом случай игры с одним очень влиятельным мужчиной. Выиграть у него мне помогла только удача и немного наблюдательности. Человеком он был порядочным и поражение признал, несмотря на то, что проиграл много денег. Самое интересное было после. Его помощник — весьма ранимая личность, без разрешения послал за мной ассасина… Жаркая тогда вышла ночка! Если бы я и Алиса раскрыли карты прямо сейчас, то мне грозило неминуемое поражение со всеми возможными последствиями. Стоило мне забрать одну из её карт, как поражение грозило бы ей. Мне было безразлично выиграть или проиграть, но, можно сказать, передался азарт соперницы, и я очень захотел победить, чтоб посмотреть, как она будет выполнять свою часть договора. Ну или… не выполнять! В последний обмен карт Алиса взяла у меня самую ненужную, а я, естественно, забрал у неё ту, что давала мне выигрышную комбинацию. — Показывайте, что получилось! — скомандовал Электроник. — Ну что? — иронично сказала Алиса, открывая свои карты, где была лишь одна «пара». — Вот, — ответил я, красивым и небрежным движением открывая карты, в которых была комбинация с двойной «парой», а потом, наклонившись ближе, тихонько попросил: — Не крась, пожалуйста, губы, я этого не люблю. — Победил Кираен! — объявил Электроник на всю столовую, вызвав этим самым одобрительный гвалт почти всех присутствующих, а затем, довольно взглянув на Алису, побежал отмечать мою скромную персону в таблице как победителя. Во времена молодости, при победе в каком-либо соревновании, мне весьма нравились овации зрителей, даже если они были неискренними. В средние годы они воспринимались как должное. А вот сейчас… хотелось бы тишины! Но как же такое возможно в месте, где отдыхают дети? Кто-то из подошедших просто сказал «поздравляю», кто-то сказал тоже самое, но более бурно. А вот большинство просто восторженно шумели, делясь между собой впечатлениями. Я даже расслышал пару фраз про то, что «так и должно было быть, он же такой сильный!» Похоже что дети видевшие мои манипуляции с гирей в спортивном зале успели многим об это рассказать. Не сказал бы, что это были те качества, благодаря которым я победил, но что можно взять с таких юных зрителей? — Проигравших у нас, конечно, нет, — с улыбкой подвела итог вожатая, подойдя ко месту «битвы», — победила дружба! Ольга произнесла ещё несколько афоризмов в духе «ничто так не сплачивает, как состязания» и всё такое прочее, во что могут поверить не видавшие всех сторон жизни дети. Наверное, ничего лучшего я бы и сам не придумал. Юным людским умам не интересны тяготы, которые сближают по-настоящему, им нужно верить, что всё будет хорошо. — Соглашусь с вами, — вежливо ответил я, закончив слушать и поднявшись из-за стола, спросил, взглядом провожая уходящую с ухмылкой Алису: — А нас сейчас кормить не собираются случайно? — Ну конечно! — ответила Ольга. — Сейчас будет ужин. Мой организм давно требовал чего-то съестного, особенно после такой напряженной «битвы», поэтому слова о скором приёме пищи, можно сказать, грели душу. Карты были быстро собраны и возвращены вожатой. В компании остальных пионеров я помог вернуть столы на привычные места, после чего отправился на раздачу. Сегодня снова давали всё то же картофельное пюре, но не с котлетой, а кусочками тушеного мяса. Из зелени был нарезанный дольками свежий огурец, а напитком был всё тот же разбавленный сладкий чай. Выбрав пока ещё пустой столик возле стены, я присел и неспешно начал пить. «А хорошо здесь кормят, — подумал я, рассматривая пищу. — Сытно и питательно. Важный аспект для молодых детских организмов». При каждом Храме было своё подсобное хозяйство. В основном там, как и у людей, содержится птица, ибо это самый быстрый и постоянный способ получения яиц и мяса, но, как правило, были еще пара коров или коз молочной породы, свиньи, овцы. Крупы, муку и фураж на корм скотине приобретали старшие на заработанные в странствиях деньги или на выручку от продажи редких вещей. Я и сам регулярно посылал часть своих средств настоятелю Северного Гнезда. Оно должно было жить достойно! Вареные куриные или утиные яйца обязательно подавались за ужином в качестве постоянного источника белка. На обед, как правило, был куриный суп, а на завтрак — каши. По праздникам, или если у кого-то был день рождения, тем из учеников, кто научился неплохо кухарить, разрешалось сделать что-нибудь сладкое. Я вот например умел недурно стряпать щавелевый пирог… В общем, жили не тужили. Мало кто жаловался на такой рацион, хотя от некоторых учеников, проведших детство у родственников из числа людей побогаче перед приездом в Храм, доводилось слышать, что мы тут, мол, питаемся словно крестьяне. Может, это и было частично правдой, но от такой кормёжки никто не заболел и не умер. Наоборот, все дети всегда вырастали здоровыми и сильными! — Можно составить компанию? — спросила подошедшая Славя. — Конечно можно, — кивнул я в ответ, только радуясь такой компании. Девушка присела напротив, как всегда одарив меня улыбкой. — Всегда сначала пьешь? — спросила она, когда я, закончив с чаем, принялся за еду. — Привычка с детства, — пояснил я, — мать учила, что так лучше пища усвоится. — Мама плохому не научит, — улыбнулась Славя, тоже вначале взяв стаканчик, — на то она и мама. — Это уж точно, — вздохнул я. Выпив чай, Славя тоже начала приём пищи, который теперь совершала куда быстрее, нежели ранее, видимо, тоже проголодавшись после целого дня трудов. Однако делала она это всё с той же аккуратностью, как и прежде. Столовая всё заполнялась вновь прибывающими. Вскоре к нашему столику подошла Лена в компании Мику. — Привет! — почти крикнула девочка-метис. — Можно к вам? — Нужно, — улыбнулся я, отодвигая стул со своей стороны. Девочка-море села рядом со мной и начала кушать и болтать в своей привычной манере. — Ты выиграл! Я вот победила Славю в первом раунде, но потом проиграла Алисе. Я так и знала, что ты победишь! — Почему? — лишь удивился я. — Ну как же! — метиска подняла указательный палец вверх, словно декларировала очевидное. — Ты же такой высокий, сильный и умный! Правда-правда, все так говорят! — Ой, перестань, — я притворно смутился, — не нужно меня перехваливать, а то сейчас покраснею! — Да-да! — не унималась девочка. — Ты словно герой из аниме! — Что, прости? — не понял я последнего её слова. — А ты разве не знаешь? — Да откуда? — пожал плечами я. Девочка наверняка собралась бы рассказывать мне, что такое аниме и с чем его едят, но Славя решила вмешаться, напомнив Мику, что за едой не принято слишком много говорить. «Это она явно никогда не бывала в трактирах! Тамошняя атмосфера невозможна без бурных обсуждений новостей и сплетен!» Мысленно поблагодарив спасительницу, я вернулся к приёму пищи, намереваясь быстро покончив с едой, пойти погулять в гордом одиночестве, поскольку незамедлительно требовать свой выигрыш от явно раздосадованной поражением Алисы не стоило. Сия особа как раз сидела за соседним столиком, никак не показывая своего огорчения или чего-то похожего от моей победы, но периодически бросая взгляд на меня и на компанию девушек, в которой я сидел. Я же, отправив в рот последнюю ложку пюре с мясом, поблагодарил своих сотрапезниц за компанию и, быстро отдав посуду, ушёл из столовой. Выйдя на крыльцо, посмотрел на горизонт, наблюдая за последними лучами солнца. «Здесь тоже красивый закат», — кратко подметил я, спускаясь по ступеням. Пройдя через площадь, вспомнил, что ещё днём, после упоминания Алисы про курение, мне тоже захотелось немного подымить, а в моих сумках как раз были принадлежности для этого. Уже на подходе к треугольному коттеджу я ощутил, что за мной следят. Сейчас это было очень некстати. Решив тихо уйти от преследующего, я, не оглядываясь, подошёл к жилищу, открыл замок и, пройдя внутрь, закрыл дверь на ключ изнутри. Пошуровав в сумках, извлёк из её кармана кисет с табаком, а также трубку. «Сколько ж лет прошло? — в голове словно раздался шум моря и крик чаек, когда я вертел в руках потёртую вересковку. — Жива ли ты ещё?» *** — И куда ты теперь? — спросила меня Эллен Бёрс по прозвищу Белая Акула, капитан пиратского брига «Стремительный». Я полгода ходил на нём по южным морям, после бегства из заключения в Южной империи шестьдесят лет назад. Вместе с бравой командой, в большинстве своем также состоявших из тех, кто крайне не любил островитян, мы доставили им множество неудобств. Именно в одном из последних походов я и получил шрам на лице. Потом у капитана закончился приватирский патент Иритании и судно в последний раз зашло в столичный порт, прежде чем снова стать джентельменами удачи. Так романтически называли южных пиратов, бывших сами по себе. — Не знаю, — ответил я, видя огни города. — Давно не бывал в Технограде. Интересно, что там изменилось? Загляну туда, а дальше видно будет. — Значит, удачи и… спасибо тебе за то, что был с нами, — ответила полуэльдар со шрамом на подбородке. Красивая и опасная, как удар её чёрной сабли. — Вот, прими это… на память! Тогда она и подарила мне эту трубку, со словами из песни, что были аккуратно вырезаны на чубуке: «Единственный друг — это море, брат наш — белеющий парус, вместе прошли мы невзгоды, чтобы мечты исполнялись».

***

«Элли… а ты то свою исполнила? — риторически спросил я у тишины, поскольку с тех пор больше не видел эту женщину. — Живешь где-нибудь в тишине с Каспианом в окружении детей и внуков? Или… всё же нашла смерть среди волн морей?» Заядлым курильщиком я никогда не был, но иногда это хороший способ расслабиться и подумать, что в данный момент мне было очень и очень необходимо. Убрав взятые вещи в карманы шорт, а взамен вернув на место баночку с мазью, я, дабы оторваться от слежки, решил уйти через окно. Отодвинув белую штору, аккуратно открыл запорные шпингалеты и бесшумно вылез наружу, не забыв закрыть за собой створку. Напоследок, выглядывая из-за угла домика, увидел, что в противоположных треугольнику кустах прячется Алиса, которая следит за коттеджем. «Шпик из неё, — мысленно ухмыльнулся я, — как из козьей задницы валторна». Сняв ботинки и носки, я тише мыши ушёл в лес, примыкающий к домику. Отойдя на приличное расстояние, снова обулся и побрёл дальше. Пока я был в домике, солнце уже скрылось и здешний ночной лес являл мне себя во всей красе. Чаща не была столь непроходимой, как в родном Северном краю, и поэтому являлась идеальным местом прогулки для того, кто не боится гулять по лесу в это время. А я как раз не боялся. Постепенно поворачивая на запад, всё шёл и шёл, пока через версту или немногим больше ноги вывели меня в красивое место. В окружении леса обнаружилось довольно большое озеро размером примерно с полгектара. Его воды, казавшиеся сейчас черными из-за сумерек, так и призывали посидеть на бережке. Здешняя одинокая луна давала маловато света, тем более летом, поэтому я почти в полной темноте уселся на упавшее возле берега дерево и потянул из кармана кисет. Набив трубку, убедившись, что рядом нет ни души, выдохнул изо рта на палец крошечный язычок пламени. Вливая энергию, чтоб он не угас, я прикурил и, выпустив облачко дыма, пахнувшего вишней, блаженно расслабился. Начались размышления. Будь я простым человеком, попавшим в другой мир, наверное, я обращал бы внимание совсем на другие вещи, но таковым я не являлся и поэтому перебирал в голове иные факты. Время суток здесь совпадает с тем, что и у нас, уже хорошо… не придётся подстраиваться. Восход местного дневного светила и его движение происходит с востока на запад и это весьма любопытно. Хм, другое движение звёзд? Астрономы Технограда после постройки телескопа писали в своих трудах, что наблюдали через это устройство много дальше, чем видят любые, даже наши, глаза. Жаль, что, имея возможность изучить астрономию более тщательно, я в своё время пренебрёг этим. Хотя какую бы помощь это оказало сейчас? Ни вчера, ни сегодня я не вижу в небе ни одного знакомого созвездия… Вчерашняя попытка медитации и использования ментального чутья закончилась неудачей. Будто бы кто-то или что-то мешал мне! Но при этом я совсем не чувствую источника помех. Он появился внезапно и так же внезапно исчез. Конечно, я не магик, но ощутить источник должен, даже если он не очень близко. Может, здесь другое течение энергий? Хм, об этом я сразу не подумал… Сильных интерсекций тоже пока не встречал, но думаю это лишь вопрос времени. Они есть всегда, потому что без них невозможен баланс энергий в любом мире! Что же касается просто окружения, то местная широта представляет собой так называемую среднюю — ещё далёкую до тропической, но также удаленную от северной. Здесь много травянистых растений, даже тех же самых одуванчиков или, вон, сирень возле коттеджа вожатой. Я также видел и слышал некоторых птиц, голоса которых мне знакомы. Животных пока не видел, но похоже, что местные флора и фауна совпадают с нашей. Ну хоть в этом повезло! С едой как ни странно тоже полный порядок. Видимо всё тоже совпадение животного и растительного миров. Самое простое — местное население. Это люди. Обычные люди, со своими достоинствами и недостатками, но чистокровные, без малейших признаков гибридизации с животной или другой гуманоидной расой. В числе тех, с которыми я познакомился более или менее близко, это, в основном, молодые здоровые женщины и девушки фертильного возраста, ну, кроме, пожалуй… Ульяны. Она ещё маленькая, хотя в Аравасе в таком возрасте часто выдают замуж. Из по-настоящему взрослых мужчин здесь только тот самый здоровяк-физрук. Борис, кажется? Александр и Сергей ещё молодые, но какими бы чудиками ни были, тоже почти зрелые мужчины. Ни с кем из них у меня не возникло трудностей в общении. Хоть имена, что носят местные, нельзя назвать привычными моему уху, все они разговаривают на более чистом, как жители крупных городов, но однозначно северном языке. Диалекты же, если они и есть, пока не встречаются, если только… у Мику присутствует акцент! Здешний язык для неё явно неродной, что можно заметить по артикуляции и мимике. Но это незначительная деталь. Всё весьма интересно, интригующе и в некоторой мере настораживающе, однако самой большой загадкой для меня оставалась причина того, почему я стал выглядеть словно ровесник самых старших из местных детей??? И почему это произошло, я не имею ни малейшего понятия! Нигде, ни в одном трактате или даже легенде не доводилось слышать, чтоб кто-либо мог помолодеть. Прожить долгую жизнь — да, но вот дойти до немолодого возраста, а затем, попав в другой мир превратиться из зрелого, даже весьма зрелого мужчины в юношу — это было уже за пределами любой самой смелой фантазии. Какого же труда мне стоило себя не выдать! Вначале перед Ольгой по прибытии, потом перед Виолой во время осмотра. И то… Мне кажется, эта врач была слишком уж спокойной после моих пояснений о скалевых рисунках… Я чувствовал, что с ней мне ещё предстоит очень интересная беседа, потому что, несмотря на свою маску немного ветреной женщины, она производит впечатление самой умной из всех здешних представительниц прекрасного пола. Пока меня принимают как равного… человека. В большинстве своём, не задавая компрометирующих вопросов. Хвала Создателям за мою особенность — изменяющийся цвет глаз в спокойном состоянии! Мелкие удивления вроде моей физической силы, которую я показал перед физруком или приемы, используемые в стычках с Алисой, не в счёт — этого хватало и дома в местах, где редко появляются такие как я. Так какой же можно сделать вывод и какие планировать дальнейшие действия? Самое печальное, что никакого! Даже для меня, полубога, не стоит совершать слишком резких действий, таких как выпытывать что-либо у кого-либо силой. Остаётся только наблюдать, ждать чего-то необычного, того, что даст зацепку к ответам на все мои вопросы. Интуиция подсказывает что я попал сюда определенно по чьей-то воле! Вопрос лишь кто всё это начал? Для чего? И чем… всё закончится? В любой, даже самой идеально выстроенной системе всегда найдётся брешь или слабое место. Тем более, та же интуиция подсказывает, что всё происходящее — лишь ширма, маскирующая что-то очень загадочное! Ох, и не нравится же мне всё это! «Думаю что всё станет ясно спустя какое-то время, а значит… будем ждать! — принял решение я, выдыхая большой клуб дыма. — Мику ведь говорила, что впереди ещё неделя? Срок небольшой, учитывая тот факт, что последние пятьдесят лет я провёл впустую, ну или почти… а значит мне не привыкать». Вернуться на местную грешную землю из своих мыслей мне помог шорох шагов, раздавшийся на противоположном берегу озера. «Кого ещё леший принёс?» — подумал я, не зная есть ли здесь вышеупомянутые существа, но поднимаясь на ноги и улучшая зрение. Вокруг стало ясно, почти как днём. Белеющая рубашкой фигура на другой стороне, стала совсем четкой. Проявились её женские очертания и… золотистые косы?! «Славя??? — пронеслось в голове. — Откуда она здесь? Неужели следила за мной? Нет… я бы услышал её раньше. Значит, пришла сюда сама» Девушка, выйдя на противоположную сторону озера, уверенно и легко прошла вдоль неё к месту, где серый песчаный берег немного расширялся, а затем, посмотрев вокруг себя… начала раздеваться. Наверное, если бы она сделала это просто и аккуратно, то никакой реакции у меня бы это и не вызвало. Пришла юная барышня искупаться посреди ночи? Я наблюдал такое далеко не в первый раз. Но она раздевалась так, словно хотела показать свою красоту. Ещё начиная развязывать галстук, начала кружиться, будто… «Да, она и вправду танцует…» — думал я, аккуратно и бесшумно отступая назад, прячась за стволом дерева от греха подальше, при это не переставая наблюдать за действом. А Славя, тем временем уже сняв рубашку с юбкой, легко откинув их на траву, также легко избавилась и от белья, после чего легким прыжком оказалась у самой кромки воды. Вытянувшись стрункой, она подняла правую руку, словно приветствуя кого-то, затем медленно начала заходить в черные воды. Мне почему-то стало стыдно и противно за то, что не ушёл сразу, едва завидев её наготу. Но я просто не мог оторваться, настолько чарующе выглядела девушка. «Нет-нет, нельзя так поступать, — мысленно дал себе пощечину я, наконец отведя взгляд, — она пришла сюда, думая, что её никто не увидит, а я поступаю так по-скотски. Мне стоит уйти и забыть о том, что видел». Так я и сделал, напоследок ещё раз бросив взгляд на ночную купальщицу, которая, поплавав с пару минут, уже выходила на бережок. Я пошёл обратно, на восток, периодически попыхивая всё ещё дымящей трубкой. Через десять минут блужданий мне попалась небольшая полянка с кострищем в центре и брёвнами, лежащими по периметру. «Ого! Похоже на место частых стоянок, — подумал я, видя, что угли костра довольно свежие, им буквально несколько дней, — почти бивуак». Одно из валяющихся брёвен располагалось прямо возле высокой ели. Я присел на него, опершись спиной о грубый ствол дерева, и спокойно докуривал оставшийся табак. Из головы почему-то не хотела уходить только что увиденная картина. Особенно запомнилось, как Славяна замерла перед заходом в воду. Она была также прекрасна, наверное как девушка из той легенды, по мотивам которой я играл песню в музыкальном кружке. «Случайности не случайны, а? — усмехнулся я вслух сам над собой. — Ради такого зрелища, наверное, стоило сюда попадать? Дурацкая, конечно, шутка, но как говорится, в каждой шутке есть доля…» Очередные шаги я услышал буквально через минутку, когда уже выколачивал золу из чубука трубки о бревно, на котором сидел. «Снова моё одиночество кто-то тревожит! Это просто издевательство! Нигде нельзя спрятаться! В следующий раз убегу в самую глушь и залезу на дерево» — полушутя подумал я, убрав трубку в карман и тихо прячась за ёлкой. С тропинки, ведущей сюда судя по всему из самого лагеря медленно показалась… Елена. Шла она весьма неуверенно, видимо, боялась споткнуться и, похоже, собиралась повернуть обратно. Не знаю почему, но появление этой девушки вызвало у меня некоторое облегчение и даже желание показаться, а не продолжать игру в прятки. — Добрый вечер, — спокойно произнёс я, медленно выйдя из укрытия. — Ой! — вскрикнула девушка, испуганно подпрыгнув на месте и схватив рукой бок юбки. — Кто здесь?! — Не бойся, это я — Кираен, — подняв руки, я хотел показать мирные намерения, хотя не был уверен, что она это заметила. — Ох… — выдохнула Лена, отводя руку от бедра. — Что ты здесь делаешь? — Да вот, — я опустил руки, — решил после ужина прогуляться и нашёл это место. Хотелось побыть одному. — Аааа, вот оно что, понятно, — облегченно вздохнула девушка, — а я вот тоже… гуляю, спать пока не хочется. — Вот и у меня схожая ситуация, — кивнул я, подходя ближе. Поскольку вокруг было весьма темно, Елена, конечно, не видела меня так же хорошо, как и я её. Мои чувства говорили, что, несмотря на моё присутствие, девушка почему-то в напряжении. Но боялась она явно не меня. — Скажи… — замялась Лена. — А ты сейчас не собираешься обратно в лагерь? — Да, — кивнул я, — как раз собирался. — Можешь меня проводить? — девушка посмотрела на деревья вокруг, словно опасаясь. — Да, конечно, — кивнул я, подставляя ей локоть, — идём. Лена снова облегченно вздохнула и взяла меня под руку, после чего мы пошли по тропинке в направлении лагеря. Спутница ориентировалась в темноте явно плохо, потому я и предложил вести её. Лесная тропинка была не самым безопасным путём в ночном лесу для того, кто не видел так же хорошо, как я. То там, то здесь попадались корни деревьев. Пару раз Елена споткнулась и едва не упала, но удержалась за мою руку. Вокруг была тишина, нарушаемая лишь периодическим хрустом веток под ногами. Казалось бы, что в моей компании девушке уже не страшно, но вот когда с ближайшего дерева прямо над нашими головами раздалось уханье совы, Лена, тихо вскрикнув, спряталась за меня. Посмотрев наверх, я на нижней ветке дерева увидел источник звука — небольшую сову, которую у нас называли «домашний сыч» — они часто селятся возле человеческого жилья. Этот, например, был явно птенцом текущего года, я определил это по его ещё небольшим размерам. «Уже второй раз за двое суток! Вчера слышал, а теперь вот и встретил эту птицу здесь. Неудивительно, что лагерь получил такое название!» — Не пугайся, — сказал я девушке, которая, дрожа, обхватила рукой моё плечо, — это ночная птица. — Мне страшно, — прошептала Лена, не отпуская меня. — Почему? — Не знаю, но очень боюсь, когда вижу или слышу сов. — Она нас не тронет, если мы её не тронем, — поглядел я на пернатого, который внимательно следил за нами своими большими желтыми глазами. — Идём. Продолжив путь, Лена прижималась ко мне ещё сильнее. Её ладони были теплыми, а — пальцы мягкими, явно незнакомыми с тяжелым физическим трудом. Опираясь на свой жизненный опыт, я мог сказать, что эта девочка очень добрая. Аура была мирной, но с каким-то «осколком льда», если можно так выразиться. Видимо, носила в себе какую-то боль и разочарование. «Что ж с тобой случилось?» Лагерь был уже недалеко, впереди проблескивал свет фонарей, освещавших его каменные дорожки в ночное время. — А что ты сегодня рисовала? — из вежливости поинтересовался я, ослабляя зрение из-за улучшения освещенности. — Откуда ты знаешь, что я рисую? — насторожилась Лена, подозрительно взглянула на меня, однако рук не убрала. — У тебя ребро правой ладони всё в графитовой пыли от простого карандаша, — объяснил я. — Поскольку здесь нет мест по добыче этого минерала, так испачкать руку можно лишь проводя ей по свеженарисованному изображению на бумаге. Лена молчала, а потом медленно ответила: — Да, верно, я люблю рисовать… Ты не обидишься, если я не скажу, что именно? — Нет, конечно, — согласился я, — с чего вдруг? Это твоё личное дело. — Спасибо, — прошептала она. Наконец, мы вышли из леса. Вокруг было очередное новое для меня место лагеря — площадка, где под крышей из гофрированного листового металла в два ряда стояли фонтанчики с железными краниками, такие же, в каком я умывался утром на площади. — Ого! — удивился я. — Где это мы? — Возле умывальников, — пояснила Лена, — ты здесь ещё не был? — Нет. — покачал головой я. — Утром в душевой мылся, потому и не знал про это место. — Ну вот теперь знаешь, где ещё можно умыться, — хихикнула Лена, отпуская мою руку. — Благодарю тебя, — не удержался и поклонился я, немного смутив девушку, которая застенчиво улыбнулась в ответ. Пройдя ещё немного, мы оказались на той улочке, где был ряд коттеджей, в дальнем конце оканчивающийся тем, где жила вожатая и я. — Вот и мой домик, — сказала Лена, указывая на крайнюю левую полубочку с номером «13», — я живу вместе с Мику. — Оу, ясно, — кивнул я, подумав о необычном соседстве двух таких девочек. Хотя… два творчества. Может, оно и верней? — Идёшь спать? — спросила Лена, отходя к двери. — Пожалуй, — ответил я, — ведь уже поздно. — Доброй тебе ночи, — скромно улыбнулась девушка. — И тебе, — сказал я, после чего ещё раз поклонился и отправился дальше по дорожке, слыша за спиной скрип петель. В «треугольнике» не горел свет. Это радовало, поскольку означало, что снова не придётся объясняться с Ольгой о причинах поздней явки. Не торопясь заходить, я осмотрел кусты напротив. Алисы в них, конечно, уже не было. Вместо этого на земле остались следы того, что несостоявшаяся шпионка топталась здесь довольно долго. «Операция провалилась», — про себя хмыкнул я, отходя к коттеджу. Было не закрыто, что удивляло. Тихонько проскользнув внутрь и заперев за собой дверь, я, как всегда, осмотрелся. Ольга, судя по вольготной позе, в какой я уже имел возможность её наблюдать, давно спала на своей кровати. Дабы не разбудить её, я первым делом снял обувь, а затем, тихо подойдя к своему месту отдыха. Раздевшись повесив одежду на стул, я развязал волосы и тихо забрался под одеяло. «Просто ждать», — сам себе напомнил я свою нынешнюю цель, перед тем, как уснуть. Теперь это удалось довольно скоро…