***
Сон — как раз единственный отрезок времени, когда мы свободны. Во сне мы позволяем нашим мыслям делать, что им хочется.
Бернар Вербер
Рука. Теплая и мягкая ладонь молодой девушки касается моей щеки. Вначале только кончиками пальцев, а затем тыльной стороной кисти с едва заметной желтой шерстью. — Хести! Эта уменьшительно-ласкательная форма имени той, что привиделась мне, вырвалась из уст. Мне потребовался, наверное, с десяток секунд, дабы осознать, что я нахожусь в кровати полусидя-полулёжа, протягивая вперёд руку. Горький выдох — вот, наверное, всё, что я мог сейчас издать, осматривая то, что было вокруг. А, между прочим, ничего особенного и не было. Всё тоже окружение, в коем я и ложился спать — коттедж с треугольной крышей с его ни на каплю не изменившимся убранством и мирно спавшей женщиной на второй кровати. Раннее солнце, лучи которого уже проходили сквозь светлую занавесь окна и циферблат мирно тикающих на столике часов показывали, что сейчас три минуты седьмого. — Ммм, — промычал я, растирая лицо ладонью и, повернувшись, коснулся ногами пола. Сколько бы лет ни прошло и как бы я ни хотел, память драконьего жреца являлась тем единственным, от чего невозможно было избавиться. Время подтачивало любые, даже самые прочные, камни, мир изменялся, рождались и умирали живые существа, а я всё также брёл по дороге жизни, неся в голове память о тех, кого встречал на своём пути, и знак Лигатора на своём теле. Многие из непосвященных, называя имя этого Создателя, отзываются о нём как о том, кто создал самых безжалостных убийц во всем мире. Иначе как страхом это объяснить нельзя. Кригары действительно умеют убивать лучше, чем любой из дракондоров, но делаем мы это только в случае, если уверены, что тот, над кем занесено оружие, виновен и опасен. На случай, если нужно просто победить противников, у наших мечей и существует неострая сторона. В остальном… ограничиваемся предупреждением, в виде слов, всё равно часто сопровождаемых телесными повреждениями. Так доходчивее. Жизни многих я спас, ещё больших лишил жизни, чтоб спасти других, но… больше всего сожалел о тех случаях, когда умерли те, кто умереть был не должен. И случалось это из-за того, что они просто связали свои судьбы со мной. Слишком тесно связали. И вот, в эту ночь мне снова снилась одна из тех, досрочно ушедших. В который раз я вспомнил невыполненное обещание. «Ты ведь приедешь ко мне?» — спросила Хестер перед тем, как сесть в вагон готовящегося к отправлению поезда, увозившего всех отдыхающих курорта по домам. Сам же я покидал то место верхом. «Обещаю, — улыбнулся я, глядя в её глаза. Красивые глаза с желтыми радужками и вертикальными кошачьими зрачками. — Думаю, что я не задержусь на юге надолго. Мне нужно только добраться до Синарийского Храма, поговорить с его настоятелем, в октябре, наверное, уже буду в Мерецке». «Я буду тебя очень ждать! — прошептала она мне на ухо, во время наших последних объятий и краткого поцелуя на прощание. — Очень-очень!» Если б я только знал, что вижу её живой в последний раз! Сожаление и скорбь — это всё, что мне осталось от невыполненного обещания далёкой молодости, подобным эхом отзывающегося в душе… слишком мало и слишком поздно. «Что ж так много прошлого-то? Это место ворошит мою память на каждом шагу, ажно сил не хватает!» — Я всё сидел и, мучая себя нежеланными воспоминаниями, периодически тёр лицо. Наверное, моё сознание и правда было слишком затуманено, поскольку только спустя несколько минут я понял одну мелочь. «Ох! — я провёл пальцами по подбородку и щекам, перепроверяя, не показалось ли мне. — Мне же нужно побриться! Неужели моё омоложение сбило регуляцию?» Взрослый дракондорский организм серьёзно отличался от человеческого, но больше внутренне. Внешняя же оболочка, в которой я и все мои собраться проводили почти всю жизнь, детально копировала человеческое тело, включая такие мелочи как волосяной покров. После обращения все волосы на теле выпадали (что создавало мини-трагедию для девочек, вынужденных некоторое время после покрывать голову платком, дабы избежать шуточек со стороны мальчиков), потом, конечно, вырастали и были куда более прочными, чем раньше, что несомненно радовало. В пубертатном периоде, начинавшемся примерно в одинаковый период с людским, у юношей начинали расти усы и борода, ну и конечно волосы на других частях тела, кроме груди и спины, здесь, в отличие от многих людей, нам не требовалась защита от утечек тепла. Их рост при желании можно было контролировать путём регуляционной медитации — ускорять или замедлять. Именно так я к семнадцати годам смог быстро отпустить длину волос как у матери. Что же касалось лица, то в этом аспекте я всю жизнь брал пример с Криса — тормозил рост щетины до минимального, что позволяло сократить частоту бритья до одного раза в две недели. Но это в основном летом. На зиму брат всегда отращивал аккуратную бороду (здесь я с него пример брал редко), а весной, в мае, сбривал, всегда заканчивая эту процедуру словами: «Нужно быть свежим, как молодой побег. Смотрите, какой я красавец!». «Кристиан, ты неисправим!» — смеялась над ним Астрид. Вспоминая эти сцены, видимые не один десяток раз, я улыбнулся, не без труда отметя от себя печаль, после чего тихо поднялся с кровати, дабы снова осмотреть себя в зеркале. «М-да, — воочию убедился я, в том, что нижняя часть лица действительно успела обрасти щетиной за сутки с небольшим, — хорошо, что я это вовремя обнаружил, а то бы пришлось объяснять, чего это я такой мужественный. Не приведи боги, снова бы к Виоле отправили!» Посмеявшись про себя, я бесшумно закрыл дверцу шкафа и посмотрел на вожатую. Ольга всё также мирно спала на своей кровати, сбросив с себя одеяло, потому как, видимо, ночью ей стало жарко. «Красивые у неё формы, — ухмыльнулся я, рассматривая обводы её фигуры, прикрываемые ночной рубашкой, — здесь все лица женского пола очень красивые. И каждая по-своему! Даже Ульяна». Бесшумно заправив кровать, я снова собрал волосы в узел и решил облачиться в свою одежду, дабы заняться умыванием и бритьём. Одевшись и захватив из сумок все необходимые принадлежности, вышел из коттеджа. Лагерное утро снова встретило меня свежестью, пением птиц и солнцем, поднимавшимся на востоке и дарующим начало новому дню. Кратко растянувшись, помахав руками и ногами по старой, неизменной привычке, побрёл направо, поскольку благодаря вчерашней вечерней прогулке теперь знал, где расположены места для водных процедур. Выйдя на площадку с чашами, обложенными керамической тёмно-красной плиткой, огляделся. Вокруг было ни души и я, удовлетворенно хмыкнув, подошел к крайней левой. Вентиль, слегка скрипнув, пустил воду, оказавшуюся такой же холодной, что и вчера в фонтане на площади. «Самое оно, чтоб окончательно прогнать сонливость, — думал я, снова предварительно утолив утреннюю жажду, а потом умывая лицо и шею. — А вот для бритья лучше бы тепленькую, да вот только здесь её взять негде, а греть на костре слишком долго». Закончив ополаскиваться, я открыл небольшую кожаную сумку, где хранились мыло, помазок из конского волоса, бритва и маленькое зеркальце, которое можно было прилепить к любой поверхности с помощью магнитной руды на оборотной стороне, что я и сделал на столбике рядом с чашей. Чтоб не испачкать рубашку мылом, я решил её снять и отложить на соседний умывальник. Затем, смочив помазок в воде, не спеша навёл пену, которой щедро намазал лицо в нужных местах. «Вот это другое дело! — спустя несколько минут похвалил я сам себя, почти закончив срезать остатки щетины. — Можно снова корчить из себя невинного подростка!» Ехидство, конечно, может, было и не к месту, но что поделать. Такой уж я циник! Трудно предположить, что способствовало моей чрезмерной расслабленности: окружающая атмосфера, шумящая из-под крана вода или мысли о том, что мне приснилось под утро, мельком то и дело возвращавшиеся в голову, но я не услышал, что ко мне кто-то приближается. В очередной раз проводя бритвой по подбородку, я услышал позади справа громкий девичий вздох. Реакция была мгновенной — быстрый разворот, перехват бритвы обратным хватом и, постановка ног в стойку (ох уж эти кригарские привычки!). Всё это произошло одновременно с тем как я увидел гостя — Елену. Девушка едва вышла из-за угла и, увидев меня, застыла, только и издав тот вздох, привлекший моё внимание. После моего быстрого разворота она слегка отшатнулась, перехватывая обеими руками небольшой чемоданчик из светлого дерева, с наружной стороны которого были металлические ножки. «Складной мольберт, — сразу предположил я. — Наверное в лес идет с утра пораньше, чтоб порисовать». Не знаю, что её удивило больше — что она встретила здесь кого-то в столь ранний час, или мой внешний вид и моё занятие. Мне казалось — всё вместе. — Оу! Доброе утро! — выдал я, понимая, что лучше начать с приветствия. — Д-доброе, — слегка заикнувшись, ответила она и так же сбивчиво задала вопрос: — Ч-что ты делаешь здесь так рано? «Ну как что? — тут же мысленно пошутил я. — Провожу особый ритуал, в котором надо намазать рожу мылом и танцевать с бритвой в руке…» — Эээ, пффф, — покачал головой я, показывая свободной рукой на лицо, а второй демонстрируя складное лезвие с деревянной ручкой, — рано проснулся, спать больше не хочу. Увидел, что нужно побриться… чем, собственно, и занимаюсь. Неожиданная свидетельница некоторое время искала подтверждение моим словам, поглядев вначале на меня, всё ещё выпачканного засыхающей пеной, потом на бритву в руке и помазок с мылом, стоящие на бортике чаши. — Вот оно что… — медленно произнесла девушка, сдавленно улыбаясь и снова перехватывая чемоданчик одной рукой, делая позу более открытой. — Всё понятно… — А ты зачем проснулась так рано? — продолжил беседу я. — Рисовать идешь? — Да, — с уже более теплой улыбкой кивнула Лена, — утром не жарко, хороший свет и природа очень красивая. — Это верно, утро и вечер хорошее время для живописи, — согласился я и тут же предложил: — Прости, возможно, это будет назойливо, но, может, я продолжу своё занятие? — Да, конечно, — кивнула Лена, демонстративно отводя взгляд. — Я тоже, пожалуй, пойду… — Хорошо, — согласился я, отворачиваясь, словно бы ничего особенного не произошло. Беспечности с меня хватило, а потому, делая вид, что больше юная особа меня не интересует, я всё же пристально наблюдал за ней в отражении зеркальца, всё ещё висевшего на металлическом столбике. Елена покидала место встречи торопливым шагом, более не делая попыток взглянуть на меня, но я чувствовал, что эта утренняя встреча оставила в ней неизгладимое впечатление. И вызвано оно было отнюдь не моим занятием, а больше внешним видом, а именно, она не могла не заметить мои рисунки. Значит, была уже вторым человеком в этом лагере, кто о них знает. «Это плохо! — мысленно ругал себя я, собирая все принадлежности в сумку, спустя две минуты, которых хватило, чтоб максимально быстро закончить этот утренний туалет и накинуть рубашку. — Мало вчера было Виолы, так теперь ещё и она! Почему я так расслабился?!» ~ «Потому что атмосфера здесь такая, — услышал я в ответ, — тихая, спокойная и напоминает тебе о прошлом». От неожиданности я снова резко обернулся и посмотрел вокруг. Никого не было видно. «И что это, бес побери, было?!» — только и подумал я. ~ «Я был», — снова ответил мне голос. До меня начало доходить, что неизвестный собеседник общается со мной с помощью телепатии. Искусства, доступного очень малому кругу существ. «А ты у нас кто?» — переспросил я. ~ «Огорчаешь ты меня, дружище, — посетовали мне с явной обидой, — а ведь столько вместе прошли. Столько ты мной размахивал, а не узнаешь старого друга». «Гладий?! — удивлению не было предела. За столько лет я и правда почти забыл этот голос. — Это что, ты?» ~ «Нет-нет! Это островная инквизиция! Мы научились телепатии, чтоб найти тебя! Бууу! Страшно?» Вне всякого сомнения, это был его голос. Удивить меня в этом возрасте, когда я мог сказать, что видел если не всё в этой жизни, то очень многое, было трудно, но удалось. «Ты… как ты снова можешь общаться со мной?!» ~ «Не знаю, но могу, как видишь, точнее, слышишь. Сам удивляюсь. С тех пор, как мы попали сюда, со мной что-то произошло. Я не сразу это и понял». «Ааа, что же именно?». ~ «Иди в лес. Там и посмотришь, а то призывать меня посреди улицы — не самая лучшая идея». Не возвращаясь в жилую зону, я нырнул в ближайшие кусты и быстро направился в глубину леса. Отойдя шагов на сто, направил энергию в метку на руке. Вместо едва видного контура в виде браслетика, рисунок стал очень чётким и меч в ножнах, которые ремнями обхватили мою грудь, появился за спиной. Взявшись за рукоять правой рукой, я вытащил клинок и начал его внимательно осматривать. Рунные письмена всё также покрывали широкую часть лезвия, но вот гарда… «Ты целый!» — удивленно, но бесшумно воскликнул я, обнаруживая что обломанная часть крестовины со стороны неострой части клинка снова на месте. ~ «Точно! — ответил он. — И как думаешь, почему это произошло?» «Вот бы узнать… а меня ты видишь? Или чувствуешь? Я же помолодел!» ~ «Вижу, дружище! Мы оба скинули прилично лет и снова можем общаться, как и до…» «Да… до тех событий» — мысленно кивнул я. Это произошло после смерти матери. Я тогда был совсем разбит и, можно сказать, «потерял голову» от горя. Взявшись помочь старой знакомой на задании по выслеживанию логова вампиров, терроризировавших южные границы Велмории, я недооценил свои силы. Там оказалось не просто логово, а целый ковен, намеревавшийся захватить одну из провинций людей. Среди противников оказался маг крови — адепт колдовства, доступного лишь вампирам. Именно в противостоянии ему был сломан мой меч. Нас застали врасплох, как детей. Завязалась не битва, а самая настоящая бойня. И беда была в том, что если я мог противостоять атакующим, то шедшие со мной люди — нет! Они все погибли. Последней пала командир отряда — Лирина. Боевая и храбрая женщина. Я пытался спасти её последним способом — просто загородив собой, но против заговорённого оружия это не помогло. Клинок прошёл сначала сквозь щит, потом сквозь доспех, моё тело, скользнул ниже сердца и, выйдя из спины, поразил ту, что я защищал. То, как я вырвался, помню плохо, разум был словно в тумане. Полностью пришёл в сознание только встретившись с остатками группы прикрытия отряда, уцелевшей лишь потому, что остались снаружи катакомб, истекающий кровью и с телом командира за плечами. Моё тело выдержало ту рану, ибо оказалось готово и к подобному. До того случая лишь дважды в жизни мне приходилось получать похожие ранения. Это был третий. Второй был во время битвы в Кардионском ущелье, когда после взрыва бомбы я был ранен в грудь осколком кристалла. Ну, а первый… первый раз произошёл по моей инициативе. Обучение кригаров — самое жесткое из всех. Мы не такие крепкие, как гестаны, не можем мгновенно выйти из боя, как арскоты. У нас нет непроницаемых барьеров, как у магических путей. Наши тела должны быть готовы ко всему и достигается это страшной ценой — тяжёлыми ранами, которые во время тренировки в Храме тебе заживит целитель. Цель такой учебы в том, чтоб почувствовать боль, знать её, встретить как должное и преодолеть. И самым, пожалуй, запоминающимся моментом обучения был тот, когда по моей просьбе Неклеас стилетом проткнул мне аорту. Такой поступок дался непросто даже ему, особенно зная, чей я протеже. Сначала он просто вонзил лезвие мне между ребер, а потом несколькими ударами по навершию довершил начатое — вогнал остриё в артерию. На протяжении всего действа я смотрел только ему в глаза, в которых, несмотря на опыт, читались испуг и сосредоточенность. Ведь мне пришлось долго его уговаривать, а потом дожидаться момента, в который Руфины не будет в Гнезде. И я и наставник слишком хорошо понимали, что она не позволит такого безрассудства в её присутствии, а потому уговорили Астрид, нехотя согласившуюся быть на подхвате. Ох уж эта физическая боль. Она может появиться как внезапно, так и, будучи заглушенной выбросом гормонов, нарастать постепенно. Потом снова пропасть и снова появиться. До тех пор, пока не победит она или же ты. Сначала я держался на ногах, инстинктивно приложив руку к месту ранения, нащупав остающееся в ране лезвие. Главным было контролировать сердце, не дать ему пойти вразнос и давлением разорвать разрез. Сохраняя контроль, я начал медленно опускаться на колени, но набок не завалился. Выдержать удалось минуты три, пока кровь не начала заполнять перикард, а это уже было опасно. — Всё, хватит с меня, — кивнул я тогда Астрид. Она сделала всё в лучшем виде. Остановила кровь, вывела её через надрез и заживила все повреждения. — Это был первый и последний раз! — заявила она в итоге. — Никогда больше так не рискуй! Наверное, именно благодаря тому, ещё юношескому, риску и полученному при нём опыту я выживал не один раз и смог уйти также из той передряги, но вот те, кто мне доверился… Как же жаль, что свершенное отмщение не возвращает тех, кто ушёл! Иначе в мире воцарилась бы полная справедливость. Сломанная крестовина меча — ещё одно, предпоследнее напоминание о том, что со мной произошло. Неужели у этого места настолько большая сила, что она возвращает ушедшее? А что если…? Неееет, не может быть! «Значит, мы снова можем разговаривать… — я судорожно сглотнул из-за неприятных воспоминаний и догадок. — И ты ведь всё знаешь? Ну, что со мной случилось за многие годы после той драки?» ~ «О да… — ответил он. — Я хоть и не мог с тобой общаться, но всё видел и слышал… как же я сочувствую твоим утратам». «Спасибо тебе, друг!» Радуясь вновь приобретенной компании, с которой можно поговорить, не скрывая своё истинное «я», мы ударились в беседу, во время которой я, чтоб не стоять на месте начал бродить, то углубляясь в лес, то возвращаясь немного ближе к лагерю. Говорили о прошлом, тех его моментах, что я прошёл, неся за спиной безмолвного, но теперь снова болтавшего без умолку стального друга. ~ «Больше ста лет вместе, а? Столько всего было… хорошего и плохого…» «Да, — вздохнул я, — а ничего не меняется… Я всё также встревал то в одну переделку, то в другую. Тот период в империи… надеялся, что всё ещё будет. Но гибель Марианны совсем меня доконала». ~ «Не знаю, что сказать, но рад, что помог отомстить». «Спасибо тебе… Глад. Мне так не хватало тебя все эти годы, — оживился я, понимая, что теперь не так одинок и можно всегда поболтать со своим старым конфидентом. — Твоих подбадриваний и крепких шуток». ~ «Я щас расплачусь… Смотри, Лена снова идёт. Прячь меня скорее!» Я обернулся в поисках «фиолетового чуда» и, быстро спрятав меч в ножны, заставил его исчезнуть. И даже думал о том, как снова оправдываться на тему, что я здесь делаю, но вокруг никого не оказалось. ~ «Ха-ха-ха! — смеялся Гладий. — Я так и знал, что ты на это поведешься!» «Ах ты! — ехидно ответил ему я. — Разыграл меня! Но признаю — смешно разыграл». ~ «Ты сам сказал, что тебе не хватало моих шуток. Вот и получай». «Спасибо», — я нарочно погладил его знак на своей руке. ~ «Эй-эй! — заворчал он. — Кончай эти нежности! Я тебе не девица красная, чтоб меня щупать. Вон вокруг «малина» какая. Алиса тебе кстати вчера в карты проиграла. Теперь надо оправдать слухи, которые она хотела распустить». «Да, спасибо, мне Мерецких бань хватило. А кстати, ты что, и про вчерашний выигрыш в курсе?» — спросил я, медленно шагая по направлению к треугольнику. ~ «Ясный купорос! Всё вижу и слышу. Я ж всегда с тобой. Могу хоть биографию составлять». «Спасибо, пока не стоит, — снова ехидно заметил я, — отдыхай лучше». ~ «С удовольствием, — ответил Глад, — меня бы сейчас протереть льняным маслом, и я бы поспааал…». «Да нет проблем», — усмехнулся я, выходя из леса возле домика Ольги. Судя по звуку шагов внутри, она уже бодрствовала. Выйдя из леса к своей временной обители, я постучался и, дождавшись разрешения, прошёл в треугольник. Вожатая и правда давно была на ногах, сейчас как раз прихорашиваясь перед зеркалом. Осмотрев своё лицо, достала с верхней полки шкафа белую шапочку из лёгкой ткани с короткими полями и довершила свой образ. — Доброе утро! — бодрым голосом поприветствовал я. Настроение было хорошее, по понятным причинам. — И тебя с добрым утром, — ответила она с улыбкой, но потом уже серьёзнее спросила: — Куда ты пропал вчера вечером? — Хотелось немного прогуляться… — пожав плечами, ответил я, — слишком много всего навалилось за вчерашний день. Знакомство с лагерем, этот… обходной лист. Оу! Я совсем про него забыл! Подойдя к стулу, где висела моя униформа, я вытащил из кармана рубашки ту самую бумажку, из-за которой вчера случилось столько всего нежданного, после чего протянул её вожатой. — Извините, что не отдал его сразу, — я сопроводил передачу как можно более извинительным тоном, чтоб избавить себя от лишних нравоучений. — Да это ничего страшного! — кивнула Ольга, убирая листок в свой карман, даже не удосужившись его просмотреть. — А вот то, что ты так исчез вчера вечером… — И за это я тоже приношу свои извинения! — я не хотел больше развивать эту тему, но, похоже, вожатая была просто обязана высказаться. — Я всё понимаю, — согласилась она, — но и ты должен понять, учитывая твой необычный случай… — Простите? — сделал вопросительное лицо я. — Ты же не просто рядовой пионер, а гость, приехавший к нам из-за границы, поэтому мы несём за тебя повышенную ответственность… Ей нравилось читать мораль, что я заметил достаточно давно, поэтому я решил, что прерывать эту женщину сейчас было не совсем тактично, и вздохнув про себя, скорчил лицо внимательно слушающего собеседника. — И если с тобой что-нибудь случится, мы попадём в большие неприятности! «Ты и представить себе не можешь, сколько их от меня бывает», — подумал я, продолжая выслушивать нотации. — В том, что ты захотел погулять, в общем-то, нет ничего плохого, но у нас в лагере есть распорядок, который нужно соблюдать. К примеру — вовремя ложиться спать! — Да, — максимально понимающе кивнул я, — признаю, что совсем забыл про этот момент и повторно прошу прощения. Буду стараться максимально соблюдать режим! — последние слова я произнёс подняв правую руку, пальцами которой изобразил жест, означающий, что говорю со всей искренностью. Хотя, конечно, был совсем не уверен в том, что смогу это выполнить в точности, поскольку мой случай, как говорилось ранее, был совсем необычным… Вожатую похоже удивил такой жест с моей стороны, но, судя по всему, она решила более не продолжать, вместо этого внезапно сменила тему: — А ты знаешь, что после ужина тебя искала не только я? — Эээ, нет, — притворно покачал головой я, — неужели кому-то ещё здесь есть до меня дело? — Ну так, скажем, — загадочно улыбнулась Ольга — тебя возле нашего домика долго ждала девушка, чей цвет волос очень похож на твой, только несколько светлее. Не знаешь, почему? — Возможно, чтоб поздравить меня с победой во вчерашней игре? — я контролировал лицо, выражая максимальное непонимание, но внутри уже просчитывал варианты продолжения диалога. Меня посетила догадка, что о предмете нашего вчерашнего спора известно не только Ульяне. — Возможно-возможно, — всё так же улыбаясь, ответила вожатая. — В любом случае, — снова пожал плечами я, выражая совершенное непонимание и безразличие, — это единственное моё предположение на текущее время. Думаю, позже всё станет более ясным, но сейчас я и правда не знаю, зачем Алиса хотела увидеться со мной вчерашним вечером. Быть может, позже всё станет ясно и для меня и, конечно, для вас. Не так ли? Мой мой ответ был таковым, что вожатой было сложно противопоставить мне какой-либо аргумент. До неё начало доходить, что эта тема тоже является бесперспективной в разговоре со мной. — Я думаю, да… — кратко согласилась она, почти плавно закрывая тему — А где ты был сейчас? — Умываться ходил, — ответил я, демонстративно показывая свои туалетные принадлежности, — и ещё погулял немного по утреннему лесу. — Всё таки ранняя ты пташка, — засмеялась Ольга, — мне за себя аж становится стыдно. — Я могу будить и вас, когда проснусь, — предложил я, едва сдерживая смех и разводя руками. — Не стоит, — улыбнулась она, тоже почти смеясь, — я уже не в том возрасте. Это когда была такая как ты, могла спать по два часа в сутки, а сейчас… «Ну да, ну да, — мысленно посмеялся я, — знала бы ты, что говоришь это тому, кто прожил полтора века». — Как скажете, — добродушно ухмыльнулся я. — И что же теперь? — Линейка начнётся через полчаса, — продолжила Ольга. — Можешь пока заняться своими делами. И кстати, забываю спросить… Это от твоих вещей так пахнет? — Эээ, — протянул я и, принюхавшись, понял, о чем она говорит. От них шёл несильный, но ощутимый запах лошади, который вполне мог уловить даже человеческий нос, — похоже, что так. — Я понимаю, что тебе к этому, вероятно, не привыкать, но… — Всё-всё, — опередил вожатую я, — я прямо сейчас почищу так, что запаха больше не будет. Извините, что не сделал этого сразу. — Хорошо, — улыбнулась Ольга, — а я пока пойду по делам. Дождавшись ухода женщины, я достал из сумок алхимический набор. Положив его на кровать, открыл крышку. Руки по наитию потянулись к флаконам, с помощью которых можно приготовить субстанцию, отбивающую запахи и одновременно служащую ароматизатором. «Так-так, спирт за основу, немного разбавить, потом ещё вот это…» — бормотал я в голове, смешивая необходимые ингредиенты. Смесь была готова через пять минут, и я вышел из домика, чтоб нарвать несколько кисточек сирени, росшей возле входа. Вернувшись обратно, добавил их во флакон и тщательно смешал содержимое. Поставив готовое средство на столик, подошёл к двери и, закрыв её на щеколду, вернулся к сумкам. Расцепив ремни, связывающие их, я присел на кровать и выдохнул пламя на свою левую руку. Поддерживая невысокую температуру огня, чтоб не подпалить материал и не провонять к бесам весь коттедж, я тщательно почистил им обе сумки по очереди. Легкий аромат палёного всё же был, а куда без него, но это была мелочь. Погасив огонь в руке, я, чтоб избавиться от стоящего запаха, отодвинул штору, открыл окно и распахнул дверь. Когда откупорил флакон с приготовленным мной реактивом, то по запаху почувствовал, что всё сделал правильно. Достав из кармашка сумки чистую ветошь, я смочил её получившимся средством и начал тщательно обрабатывать оба баула. За этим увлекательным занятием меня и застала Славя, пришедшая в коттедж. — Доброе утро, — поздоровалась девушка. — Доброе-доброе, — приветливо кивнул я, заканчивая протирать вторую сумку, — ты ко мне? — Нет, — улыбнулась в ответ Славя, — к Ольге Дмитриевне. Она ушла, да? — Угу. — А что это ты делаешь? — Да вот, — я поставил сумку на пол и показал ей тряпку, — сумки протираю, а то вожатая говорит, что от них лошадью пахнет. — Она тебя заставила? — удивилась Славя. — Не совсем, — покачал головой я, развешивая тряпку на стуле, — просто сказала, что от них идёт неприятный запах, а я пообещал ей, что выведу его. Вроде бы всё получилось? Ты ощущаешь неприятный запах? — Нет, — покачала головой девушка, — только сиренью пахнет. — Значит, с задачей я справился, — заключил я. — Какой ты молодец, — похвалила Славя, подходя ближе. — А это что это такое? — спросила она, показав на мой сундучок. — Набор реактивов, — честно ответил я, не став изворачиваться, да и зачем? — Для приготовления разных смесей. Вот с помощью него я сделал чистящее средство с запахом сирени, — я показал ей флакон с лепестками цветов на дне, отдавших свой аромат для благой цели. — Сам?! Ничего себе, — снова удивилась Славя, — ты так хорошо знаешь химию? — Ну… — неопределённо покачал головой я, вспоминая, как обучался этому в Храме и всю свою жизнь только совершенствовал навыки. — Можно сказать, что знаю хорошо. Я заткнул склянку пробкой, убрав её в сундучок, закрыл его и отправил в сумку. — Какие у тебя планы? — спросил я у девушки, которая пристально наблюдала за мной. — Мы, кажется, договаривались, что я прокачу тебя на лошади? — Ой да! — немного зарделась она, по привычке взяв свою правую косу. — Если можно. — Нужно! — утверждающе сказал я. — К тому же Ярый уже два дня отдыхает. А ведь движение — жизнь! Может, после завтрака и пойдём? — Хорошо, — согласилась Славя, — а сейчас, на линейку! — Я не против, только… — ответил я, показывая на свою одежду, — ты могла бы выйти? Мне для этого нужно переодеться. — Да, конечно… — кивнула девушка, тут же направляясь к двери. Славя вышла, а я, закрыв дверь, скинул с себя свои вещи и быстро облачился в униформу. ~ «Какая красивая», — услышал я голос Гладия, когда надевал сандалии. «Не говори, — согласился я. — И очень добрая…». ~ «Точно. Нечасто таких встретишь на большой дороге. Кстати, ты часом ничего не забыл?» «Ты, о чем?» ~ «Кое кто говорил что смажет меня маслом», — напомнил он. «Ой! Извини!» ~ «Да ничего, — спокойно ответил он, — будь я тобой, тоже, глядя бы на Славяну, забыл про всё на свете… Похоже, ты ей нравишься» «Ой, не начинай! Лучше вспомни, кому из женщин я не нравился» ~ «Их довольно мало, но раз ты настаиваешь, я подсчитаю. Значит, помнишь ту островитянку… — я было хотел его одернуть, но Гладий, прекрасно это понимавший, сразу перестал дурачиться. — Ладно-ладно, молчу!» «Вот и добре!» Достав из сумок ещё одну тряпку и бутылочку оружейного масла, я призвал меч. Вытянув его из ножен быстро и аккуратно обработал его лезвие. ~ «Аххх, хорошо, — порадовался Глад, — спасибо». «Обращайся», — хмыкнул я, возвращая его в ножны и заставляя дематериализоваться. ~ «Ты тоже, — ответил он, — если что, порублю всех в капусту! А пока посплю». Одним из главных достоинств моего стального друга была ненавязчивость. Он никогда не лез с советами или просто поболтать без нужны. Почти никогда. Убрав все вещи обратно в сумки, я закрыл окно и поспешил наружу. Славя бродила возле домика, периодически поглядывая на солнце и морщась от его света. Выглядело такое действо смешно, словно я наблюдал за маленькой девочкой, но вместе с тем довольно мило — девушка наслаждалась минутами тишины по-своему. — Идём? — спросил я, закрывая домик. Она кивнула, и мы отправились на площадь. Сегодня флаг уже был поднят и все отряды детей тоже были здесь. До нашего появления дуэт Алисы и Ульяны дружно зевал, показывая всем видом, что эта линейка была им, что называется, «до свечки». Однако, как я заметил, старшая рыжая девочка сразу же вцепилась взглядом в меня и Славяну, стоило нам выйти на площадь. Остальные же не удостоили нас и таким вниманием. Шурик и Сергей бурно обсуждали что-то между собой. Женя, тоже довольно сонная, стояла и хмуро взирала на окружающих, а вот Мику как раз, можно сказать, вся светилась. Увидев меня, она улыбнулась и, когда мы встали в шеренгу рядом с ней, начала засыпать словами: — Кир! Доброе утро! Как тебе спалось? Мне вот хорошо. Только утром я обнаружила на своей кровати большого такого жука. Он так забавно шевелил усами и пытался сбежать, а Лена его так сильно испугалась и визжала. Жук, наверное, просто хотел тепла. Поэтому я его поймала и отпустила… — И тебе доброго утра, Мику, — ответил я, уже не удивляясь словесному потоку этой малышки. — Спалось… да хорошо спалось. С жуками будь осторожнее. Некоторые больно кусаются и бывают ядовитыми. — Ой, правда! — широко раскрыла глаза она, прикрывая рот ладошкой. — Я об этом совсем не подумала. А знаешь, у нас в Японии водятся такие ядовитые змеи, которых на моём языке называют «мамуси», — начала было рассказывать она, но тут же перескочила на другую тему, — а ещё есть такие страшные эти… сколопендры, вот! «Да уж, — подумал я, мысленно вздыхая, — видимо, в любом мире хватает всякой дряни. Никуда от неё не деться». — А ещё такие пауки есть… забыла название, — продолжала циановая девочка, — а, нет, вспомнила — «Чёрная вдова» называются. У них тельце черное, а на спине красный рисунок. — Ммм, — протянул я в ответ, подмечая очередное совпадение животного мира, — да, я знаю и про таких… Её рассказ прервала подошедшая и объявившая о начале линейки Ольга. — Всем доброе утро, дорогие товарищи! — громогласно объявила она. — Доброе утро, товарищ вожатая, — синхронно ответил строй, а даже я успел подхватить конец предложения. — Сегодня на повестке дня у нас уборка территории и подготовка площади к вечернему мероприятию. — О чём это она? — тихонько спросил я Славяну, которая была от меня по другую руку. — Тише, — ответила она, — слушай и узнаешь. — … танцы начнутся в девять вечера. — вещала Ольга. — Я надеюсь, что вы все приложите усилия для их организации, а затем окажете нам честь своим присутствием, — с ноткой строгости подчеркнула она, глядя на Алису. Госпожа ДваЧе в компании своей младшей подружки дружно закивала. Тут прозвучал сигнал. — А теперь все на завтрак! — командно сказала Ольга. Строй детей тут же развалился и все они дружно рванули в местную «обитель еды». Вожатая пыталась что-то крикнуть про организованность, но её никто не слушал. Мне вообще показалось, что спокойствие сохранили лишь я и Славя. Помощница как всегда подошла к вожатой, а я отправился к столовой, нарочно не торопясь, чтоб не встрять в свалку на входе. Когда заходил, на раздаче уже было не так много народу и поэтому, вскоре получив на поднос тарелку пшенной каши, снова оказавшейся на молоке, кусок хлеба с сыром и чашку с неизвестным мне напитком, отправился на поиски столика. Здесь, как оказалось, я немного просчитался. Почти все места уже были заняты, однако пара мест таки нашлась возле… Алисы и Ульяны. Мне не очень хотелось к ним подсаживаться, потому как старался избежать вопросов о том, куда я вчера делся, но тут же сообразив, что Алиса не станет их задавать в таком людном месте и это возможность её «уколоть» спросил: — Присяду? — Падай, — слишком безразлично ответила старшая. Я специально занял стул напротив Ульяны и делая вид, что меня не волнует ничего, кроме завтрака, взял стакан и принюхался. Запах был одновременно знаком, но вроде бы и нет, похоже, это был напиток из какао-бобов. «Хм, интересно…» — Это что такое? — спросил я у девочек. Обе посмотрели на меня как на дурачка спрашивающего «почему вода мокрая», и Алиса буркнула: — Первый раз видишь, что ли? Какао это. «Ага, значит я всё же прав насчёт содержания» — Ммм, — протянул я, — не думал, что из него можно ещё и напиток сделать. — С луны, что ли, свалился? — с детской непосредственностью спросила Ульянка. — Я же не местный, — напомнил я, аккуратно отпивая. Напиток оказался довольно интересным, но, как и другие, подаваемые здесь, очень сладким. — Забыла разве? — А, точно! — ответила малышка. — Забыла, конечно. Ты ведь такой же как мы. Не понимая, что именно она имеет ввиду, я не подал виду и, молча допив этот странный горьковато-сладкий, но вкусный напиток, принялся за кашу и бутерброд. — Можно с вами? — спросила подошедшая Славя. — Конечно! — ответил я, выдвигая для неё стул рядом с собой. — Спасибо, — улыбнулась она. Появление помощницы вожатой и моя доброжелательность по отношению к ней довольно сильно сердили Алису, которая толкнула меня под столом, носком туфли. «Какие мы мстительные». Я, бросив на неё усмешливый взгляд и едва заметно покачав головой, молча продолжил приём пищи. — Твои планы не изменились? Мы идём куда собирались? — спросил я у Славяны, когда моя тарелка и чашка уже были пусты. — Нет, всё хорошо. — Утвердила девушка, посмотрев на меня и улыбаясь. — Пойдём! — И куда это вы собрались? — хитро глядя на нас, спросила Ульянка. — К Ярому мы идём, — пояснил я, глядя что Алису это злит ещё больше, — а ты ведь тоже вчера просила…? — О чём? — спросила малышка. — Ярый — это кличка моего коня, — пояснил я, — а просила ты, чтоб я тебя на нём прокатил. — Ой! — выпалила Ульяна. — Да-да! А вы прямо сейчас и идёте? — Ага, — кивнул я, глядя, что Славя тоже заканчивает завтрак, — пойдёшь с нами? — Пойду-пойду! — настолько радостно завопила малышка, что до меня аж долетела пара крошек оставшихся на её губах. — Тогда вам обоим лучше надеть что-нибудь более подходящее. Моё седло не подходит для езды в юбках, — объяснил я девушкам, поднимаясь из-за стола и, унося поднос, сказал: — Буду ждать вас на поляне.