Место для шага вперёд

И вот, аккуратно нажав последние клавиши для извлечения звуков музыки из рояля, мои пальцы остановились, а глаза, что в начале исполнения наблюдали за клавиатурой, а когда Мику, видимо, не удержавшись, начала танцевать, переместились на неё, теперь наблюдали, как девочка замерла в танцевальном движении посреди музыкального кружка, не опуская рук — будто держась невидимого кавалера. Танцевала она, к слову, прекрасно. Размеренные, плавные движения идеально в такт музыки. Важный момент, кстати. Эмели когда-то ужасно бесило, что её заставляют разучивать ритмы и учиться играть под метроном. Пришлось долго и в своей манере объяснять ей необходимость ритма во всём, что нас окружает, особенно в бою — всё же я был защитником принцессы и учителем боевых искусств. А ещё был из тех, точнее, вторым после отца, кому она доверяла. Потому и стала такой, какой стала. Одной из великих правителей. — Вот так, — улыбнулся я, — такой вот вальс ещё знаю. — Это так прекрасно! — посмотрев на меня, девочка тоже улыбнулась и, встав нормально, снова приложила ладошки к щеке. — Очень красивая мелодия. Произведение, что я исполнил, обычно звучало на официальных дворцовых приёмах и когда-то очень мне надоело. Приёмы эти я очень не любил, о чём вспоминал буквально вчера на танцах, но спустя столько лет это меня уже не трогало. Даже наоборот, навевало приятные воспоминания. — Рад, что тебе нравится, — весело пожал плечами я, закрывая крышку клавиатуры и поднимаясь на ноги. А Мику, тем временем оставаясь на месте, думала о чём-то. — Жарко здесь, давай снова на улице посидим? — предложил я. — А! — оживилась Мику. — Конечно! Выйдя на улицу, я посмотрел на солнце. Приближался очередной полдень. Чай мы давно допили и все следы трапезы были давно убраны. Перед тем, как пойти внутрь, чтоб играть на рояле, мы с циановой девочкой за чаем успели много поговорить на различные темы, в основном про страну, из которой она родом. Далёкую страну на востоке, из которой она, хм… «прилетела»? Это выражение я не очень-то и понял, предположив, что путешествие просто было весьма быстрым. Мику рассказала про географию, население, культуру и историю. Весьма интересно, хоть рассказывала девочка в своей довольно быстрой манере. Рассказ сильно напомнил мне Синорию, особенно когда рассказывала про воинов давно прошедших лет — самураев, живших по очень строгим законам чести. Как дракондоры из юго-западного храма — единственного на континенте, который жил намного более полной жизнью, чем наш. В нём постоянно обучались и выходили в мир ученики всех путей, хотя наш, изумрудный, был, конечно, самым малочисленным и там. Мои южные братья-кригары использовали длинные иногда изогнутые мечи из чёрной стали, и не все они носили оружие за спиной, как мы — северяне, чаще на левом или правом бедре, из-за чего их техника боя — кувырки, отходы и атаки — различались по стилю в сравнении с теми, каким в основном учили меня. Ещё дракондоры Синории активно помогали в охране рубежей страны и военных конфликтах, в частности, все войны были выиграны только благодаря их жестким действиям. Под конец рассказа Мику сказала, что я обязательно должен посетить её страну — Японию и прийти к ней в гости. — Если смогу, то обязательно, — благодарно и вежливо кивнул я тогда. «Вот теперь мы снова сидим здесь… что делать далее, совсем не знаю…» Я в молчании рассматривал окружение. Возможно, стоило бы, попрощавшись, пойти по своим делам, только их особенно-то и не было — знак от ловушки молчал, значит, контур руны никто не нарушил, а значит, по-прежнему надо просто ждать. ~ «Возможно, та беглянка и не придёт, раз один раз чуть не попалась, но ждать так ждать. Кстати, тебя не удивляет, куда сейчас подевалась болтливость Мику?» «Удивляет, но не сильно, видимо, она сделала то, что хотела…» ~ «И сама не знает, что дальше», — закончил друг за меня. «Точно», — согласился я. Молчание, однако, продлилось недолго. Зря, что ли, девочка позвала меня сюда? — Кир? — Да-да, — повернулся я к ней. — А можно я гитару принесу? — Неси, конечно, — кивнул я. Девочка, тут же вспорхнув со скамейки, исчезла в дверном проёме. ~ «Похоже, сейчас ещё и на гитаре ей играть будешь», — смеясь, сказал Гладий. «Ну что поделать… — хмыкнул я. — Чем же ещё можно заниматься в музыкальном клубе? Не математикой же!» ~ «Да не… Можно, например, уборку устроить! Полы там помыть, протереть там-сям, я вот заметил, что подоконники пыльные». Аргумент оказался неожиданным и ответа на него у меня не нашлось. Да и Мику как раз вернулась. — Вот! — показала она мне гитару, словно что-то очень желаемое. — Тааак! — расправил плечи я. — Хочешь сыграть? — Да, я… — присев, девочка как-то сильно замялась. — М? — сделал вопросительное лицо я. — Что такое? — Я давно хочу сделать кое-что, — тихо и почему-то очень стеснительно сказала она. — Оу… и что же? — осторожно спросил я. ~ «Раздеть тебя, связать, а потом наверное раздеться самой и издеваться над тобой, показывая свои…» «Создатели… и это сидит в моей голове?!» — я мысленно закрыл лицо рукой, не став даже колоть его энергией. ~ «Угу, и ещё иногда висит у тебя за спиной или в руке — помогает головы рубить» — меланхолично отозвался друг. — Я очень хочу… спеть свою любимую песню! — девочка подняла на меня взгляд и тут же спрятала обратно. — Но никто не соглашается мне подыграть… — последние слова она почти шептала, прижимая к себе гитару, словно пыталась так себя защитить. «Хм, вроде бы ничего страшного, — подумалось мне, — но женщины есть женщины, у них бывают и такие необычные желания». — Так в чём же проблема? — протянув руку и положив её на предплечье девочки, успокаивающе сказал: — Я тебе помогу. На гитаре я тоже умею играть! — Правда? — робко переспросила Мику, посмотрев на меня с надеждой. — Да! — серьёзно кивнул я. — Спасибо… — улыбнулась девочка, опустив гитару на колени. Я медленно убрал свою руку и, немного подождав, попросил: — Раз нужно подыграть, покажи мне, пожалуйста, мелодию. — Сейчас! — обрадованно кивнула Мику и, положив инструмент по-простому, на коленки, начала ставить руки. Потом она неспеша пробежалась по струнам, вслушиваясь в их звучание, а уж затем более расслабленно начала играть. Как оказалось, мелодия была довольно простой и состояла всего из нескольких повторяющихся аккордов и щипков струн с пробежкой в конце. ~ «Ха! И всего-то! — удивился Гладий. — Нашла из-за чего разводить такую скрытность». «Ну что ты придираешься? У всех свои секреты». Я попросил исполнить движения несколько раз, пока не убедился, что запомнил все из них. — Ну что же, — подвёл итог, — не вижу для себя ничего сложного! Ты позволишь? — протянул руку за гитарой я. — Конечно! — девочка вручила мне инструмент. «Давненько не брал в руки гитару… с год примерно». Долго не думая, я поставил её как учили — нижнюю часть деки расположив между колен, а изгиб на левое колено, затем левой рукой осторожно нащупал струны на ладах. — Тааак, — выдал я, пробегая по струнам правой рукой — сейчас, дай я чуть подготовлюсь и начнём. Извлекая из инструмента мелодии, я вспомнил, как впервые взял в руки гитару с целью обучения — как раз в то время, когда путешествовал с приватирами. В те периоды времени, когда судно совершает долгий переход, члены команды, умеющие играть на инструментах, дабы развлечь всех, часто устраивали на палубе целый концерт. Я вначале был из тех, кто с интересом слушал, подыгрывал на флейте, а потом решил научиться и игре на гитаре. Полезный всё же навык. В конце-то концов — возвращаться из боевого похода без трофеев, даже в качестве нового умения, значит и вовсе в него не ходить! Боцман, учивший меня играть, по его словам, когда-то учился у хорошего мастера и охотно поделился со мной нехитрыми знаниями. Благо нотную грамоту я знал с детства от матери, остальное же было делом техники. Наверное, я слишком увлёкся воспоминаниями, и уже минут пять как наигрывал то одну мелодию, то другую. — Ой, прости, я задумался, — виновато сказал я, глядя, как Мику наблюдает за работой моих рук. — Да ничего, — хихикнула она, — у меня тоже такое бывает. — Хм, — улыбнулся я, — ну что же, значит, пробую. Сначала проверяю, верно ли я запомнил, а потом, как получилось, ладно? — Хорошо! Поставив руки, как показывала мне девочка, я медленно начал. Получалось вполне нормально, поэтому я увеличил скорость. Видя довольное лицо Мику, я понял, что всё делаю хорошо и, проиграв так пару минут, сказал: — Я так понимаю, что нигде не ошибаюсь, поэтому начнём? — Ага! — поднялась на ноги девочка. Пока я начинал, Мику чуть ходила туда-сюда, раскачиваясь в такт, а в нужный момент запела. Слов я, к сожалению, совсем не понимал, однако звучало пение это девочки очень красиво. Было сильно заметно, что песня ей очень нравилась, что одно её исполнение заставляет оторваться от реальности и забыть обо всём. Исполнение, к моему удивлению, завершилось довольно быстро — минутки за полторы. «И стоило только такое короткое мгновение потраченного времени? — спросил бы кто-то невежественный. — Конечно, стоило, для творческого человека именно такие мгновения и важнее многих вещей в жизни». ~ «Девочка, наверное, не сама выбрала музыку в жизни, а музыка выбрала её», — выдал философский афоризм Гладий, на что я только мог мысленно покивать. Мику, закончив петь, дождалась окончания моей игры, после чего блаженно улыбнулась и замерла, сложив ладошки у щеки. — Спааасибо тебе, Кираен-сан… — протянула она, вскоре открыв глаза. Для меня было неожиданно, что она назвала меня полным именем, да ещё и некой приставкой. Судя по звучанию это означало что-то вроде выражения уважения. Ну насколько это воспринималось на слух. — И тебе спасибо, — вежливо кивнул я, — ты очень красиво поёшь! Мику аж покраснела от такого простого комплимента. — Ты ведь выступаешь как певица, верно? Ну, у себя на родине… — Да… — смущенно ответила девочка, — у меня недавно был концерт, на него так много людей пришло… — Оу, ну, значит, я уже польщён, что такая известная девушка оказала мне честь, устроив личный концерт. — Ну скажешь тоже, — засмеялась Мику, совсем краснея, — тогда и мне приятно, что для меня играл такой хороший музыкант. Теперь уже смутился я. Пока я немного отвернулся, девочка снова присела на лавочку и внимательно начала меня рассматривать. — А у тебя ведь ухо проколото? — неожиданно сменила тему она. — Эээ… ну да, — кивнул я. — А правое тоже? — Нет, — покачал головой я, — только левое. — А зачем тебе это? Хотя сейчас это модно — у нас тоже некоторые мальчики серьгу носят в левом ухе. — Хм, нет, я, пожалуй, не из тех, кто любит модные течения… Та серьга, для которой я сделал этот прокол, была подарком, который надо было носить, — я покивал, глядя в сторону, слегка улыбаясь, — традиция такая. Улыбаясь, я вспомнил Эллен, которая подарила мне серьгу после морского сражения, оставившего мне шрам на лице. Я тогда спас её, а за такое на спасённого вешался долг. Никогда не собирался его истребовать, но традиция есть традиция. — Традиция? — удивилась Мику. — Да, морская традиция — когда-то на корабле ходил, там мне и сделали такой подарок. Я ж много путешествовал. — Ух ты! — ещё больше удивилась девочка. — И где бывал? — Да много где, — развёл руками я, стараясь не уронить гитару, — и на севере, и на юге. — И на северном полюсе тоже был? — Мику явно очень заинтересовали места моего путешествия. Ну как и любую юную душу. Все молодые рвутся познавать что-то новое. И я таким был… А девочка похоже спрашивала про далёкие земли севера, что были там, за холодными морями, гораздо дальше нашего острова и Сканрии. В книгах эльдар про другие миры говорилось, что такие земли есть в каждом из них. Там очень холодно даже летом, поэтому земли всегда покрыты льдом — наземной вечной мерзлотой. Однако, несмотря на такой климат, даже там есть жизнь и под водой, и на суше. Бравые мужи из числа самых храбрых в Сканрии порывались отправиться в далекое путешествие на судне, однако ни один поход так и не достиг цели. Примерно через сотню вёрст начинался сильный ледоход торосов, а это было очень опасно даже для самого прочного корабля. И это в июле месяце! Зимой же, огромные паковые льдины доходили до всего побережья Северного Края. Некоторым из числа моих братьев тоже было интересно, что же там — далеко на севере, однако даже крылатые дракондоры не могли покрыть такое расстояние без отдыха, а даже если там и найдётся подходящее место (к примеру огромная льдина), то отдохнуть при такой низкой температуре без надлежащих условий (укрытия и пищи) невозможно. А взять с собой палатку и съестное крылатый не сможет — лишняя нагрузка для такого долгого полёта обернётся быстрой усталостью. Мы хоть и полубоги, но не всесильны! Вот никто из наших и не решался, потому загадка самого далёкого севера так и осталась загадкой даже для самой старшей расы. — Нет, — ответил я, похоже, уменьшив энтузиазм Мику, ожидавшую от меня захватывающего рассказа, — там я не бывал. — Я тоже не была, но хотела бы! — хихикнула девочка — Говорят, что туда возят туристов, но это очень дорого. «Ух! Наверное, в этом мире есть куда более прочные суда, раз можно дойти в те края». — Я б тоже хотел, — весело пожал плечами я, — может, тоже побываю. Мы молодые, у нас ведь всё ещё впереди! — Хи! Какой ты милый, — хихикнула девочка, смущая меня, — а, наверное, раз ты плавал на корабле, знаешь какие-нибудь песни про море? — Про море… знаю, конечно! Хочешь, чтоб я спел? — Если хочешь ты, — вежливо сказала Мику. — Запросто, — хмыкнул я, — только дай вспомню, что там да как. Перебирая струны гитары, я вытаскивал из памяти и подбирал аккорды песни, а также вспоминал текст любимой песни Эллен. Голос у неё был хорош, что и говорить. Пела она редко зато, когда это происходило все только молча слушали, кроме музыкантов, которые играли. Первой начинала обычно скрипка, на которой играл штурман… — Итак, — улыбнулся я, а потом начал играть и петь: Мы встретимся снова, друзья, и вина Последний глоток нам остался за правду. «Прощай» напоследок, и, может, моря Сведут вновь вдали наши два корабля Дай бог, не в бою, да и больше не надо Друг мой — это лезвие меча, дом — будто бы уголь, паруса. Клад мой — Небо, свобода и быстрые волны. Не кровь в венах — морская вода! Ещё когда я только начал вступительный проигрыш, то заметил, что по дорожке со стороны других клубов к нам кто-то идёт, однако я даже не всмотрелся, кто это, уделяя внимание основной слушательнице. В конце концов, может это и не к нам пришли. Однако я ошибся, вновь прибывшим слушателем оказалась Алиса, с крайним удивлением заходящая к нам на веранду. Я не стал останавливать свою игру, терпеть не мог прерываться. Не берут же нас на абордаж! Мы встретимся снова, пусть нет на земле Уж тех, в ком кипела горячая кровь!.. Кто в ад за друзей, кто не верил судьбе. Их взгляд иногда проскользит по волне. В бою ты узнай ропот их клинков. Друг мой — это лезвие меча, дом — будто бы уголь, паруса. Клад мой — Небо, свобода и быстрые волны. Не кровь в венах — морская вода! В дааали зовёт заря, моооре, и ждут ветра. Клад мой — Не кровь в венах — морская вода… Последний раз ударив по струнам, я завершил исполнение, чем оставил слушательниц в разном впечатлении. Мику заулыбалась и наградила меня щедрыми аплодисментами, а Алиса же смотрела на меня сплетя руки под грудью, с улыбкой означающей что-то вроде: «ну молодец-молодец, хорош, но я умею лучше». — Такая вот песня, как она вам? Понравилось? — спросил я. — Кому «вам»? — хихикнула аквамариновая девочка, оборачиваясь и, наконец заметив рыженькую, начала ей тараторить: — Ой, Алиса! И ты здесь?! А Кир тут решил песню спеть! Хорошо он поёт, правда? Мне кажется — очень хорошо! В общении с Алисой Мику снова сорвалась в свою привычную манеру тараторить, похоже, что это у неё было вроде защитной реакции. — Да уж неплохо, — ухмыльнулась рыжая, — а говорил, что на гитаре не умеет! — Когда это я такое говорил??? — удивился я. — А позавчера вроде, — махнула рукой Алиса, — когда с обходным приходил. — Перевираешь, — покачал головой я, усмехнувшись, — я сказал, что умею играть на флейте и рояле, про гитару ты не спрашивала. — Но он, оказывается, хорошо играет! — встала на мою защиту Мику. — Ха! — высокопарно выдала Алиса. — Тут всего пара аккордов и бой простой. А слабо тебе, маэстро, выдать что-нибудь посложнее? Сказать, что я удивился — ничего не сказать. С порога бросаться обвинениями… ну что за манера? Напоминает первую встречу… Кулаками не помогает, так хоть словесно унизить пытается? — Да нет… — поморщился я. — Совсем не слабо, присаживайся, раз пришла, и слушай! — провёл рукой я, показывая зрительские места. Алиса, ещё немного постояв с лицом победителя спора, всё же присела и начала смотреть мне на руки. «Интересно, что ты на это скажешь?» — мысленно хмыкнул я. Песня, что я собирался исполнить, была любимой для Раквера. Её обычно распевали в кабаках старые моряки из тех, кто часто бывал на юге, в Иритании, но Гарольду она очень нравилась по личным причинам — напоминала о бурной молодости. Будь со мной одна Мику, я б не стал её петь, поскольку она была чуть моложе Алисы и содержание вряд ли бы ей понравилось. Впрочем, сейчас и узнаем. Вдохнув и успокоившись, я сделал проигрыш, уже удивив Алису, а первые строки заставили её сменить настроение: Робкие взгляды, шепот: «Не надо», Звуки гитары где-то вдали. Ах, эти ночи, карие очи, Сладкая тайна первой любви. Трепет желанья, клятвы, признанья, Слезы восторга в лунной тиши. Ах, эти ночи, карие очи, Хрупкое счастье нашей души. Как вы безумны, как вы прекрасны С терпкою жаждой новой любви. Ах, эти ночи, карие очи, Радость и мука грешной земли. Сколько вас было милых, желанных, Вечно готовых ждать и любить. Ах, эти ночи, карие очи, Мне вас вовеки не позабыть. Ах, эти ночи, каааарие очи, Мне вас вовеки не позабыть. Песню я исполнял, что называется, не торопясь, с чувством, толком и расстановкой, в пикантный момент как бы невзначай подмигнув слушательницам. А уж когда после третьего куплета снова прервался на проигрыш, сильно удивил Алису. Наконец, протянув последние строки как полагается, завершил исполнение. «Да! Гарри бы точно остался доволен… Сколько раз мы с ним пели эту песню… у него дома на посиделках», — подумал я, глядя на лица девушек. Похоже, их проняло, особенно Мику — она смотрела на меня со стеснением и удивлением, будто я сказал что-то неприличное, хотя прошёлся, что называется, «по грани». Алиса же тоже была довольно удивленной, почёсывая уголок рта большим пальцем. «Хорошая всё же песня, — подумалось мне, — довольно хорошо отражает нрав южных женщин. Мне как дракондору, которому и на севере редко кто из женщин отказывал в проведении ночи просто так, было сильно удивительно, что на юге у женщин ограничений в близости было ещё меньше. Даже у замужних! Бывало, сделаешь комплимент подавальщице в трактире, а она тебе сразу скажет, когда она освобождается от работы и может с тобой встретиться. А может и прямо сейчас! Только мне для этого надо снять комнату. Я вначале думал, они так шутят… Пока был молодой, даже пару раз ввязывался в авантюры и потом скрывался от ревнивых мужей. Забавно было…». — Как видишь, и сложное я тоже могу сыграть, — усмехнулся я, слегка потягиваясь, — не всё, конечно, и не сразу, только из знакомого репертуара. — Да ты ромааантик! — протянула рыжая, с легкой усмешкой. — Такие песни знаешь и баррэ, я смотрю, берешь хорошо, и в соло можешь. — И танцует он тоже хорошо, — вставила Мику. — Вчера сама видела! — Спасибо за высокую оценку, — я чуть наклонил голову в сторону аквамариновой девочки, а у Алисы спросил: — Поясни что ты имела ввиду под баррэ? — Что непонятного? — удивилась та. — Аккорды ты так берешь! — Я, видимо, просто других не знаю, — непонимающе пожал плечами я, — как учили, так и играю. Расскажите, что не так? — Дай, пожалуйста, гитару! — попросила Мику, за что удостоилась недовольного взгляда Алисы, явно хотевшей всё объяснить самой. Я молча отдал ей инструмент и начал внимать. — Вот смотри… Ты берешь «Ми» вот так, — она поставила пальцы так же, как учился я. — Угу, — кивнул я. — Есть ещё более простой вариант, — девочка переместила руку и зажала три струны не перекрывая лады, — вот такой. — Ах это, — кивнул я, — но тогда и звук будет не такой полный. — Верно, — согласилась Мику, — но так тоже играют. — Мне доводилось видеть такую технику игры, и её считают очень примитивной — она, так сказать, для ленивых, — при этих словах я заметил, что Алиса поморщилась, — а меня же учил весьма знающий человек. Поэтому и играю вот так… — Одни спецы собрались, — вздохнула рыжая, — сейчас засну со скуки с вами. — А ты знаешь, я почему-то уверен, что ты тоже хорошо играешь, но ещё ни разу не играла при мне на вот такой, простой гитаре, поэтому давай-ка! — я постучал пальцем по деке инструмента, что был у Мику. — Удиви и ты нас! Раз меня спровоцировали, надо было ответить тем же. — Ха! — приосанилась девушка, принимая инструмент. — Легко! Начала она так же с сольного вступления и вскоре запела: Пустынной улицей вдвоём с тобой куда-то мы идём, И я курю, а ты конфеты ешь, И светят фонари давно, ты говоришь: «Пойдём в кино?» А я тебя зову, м-м, в кабак, конечно М-м-м-м-м, Восьмиклассница, М-м-м-м… Ты говоришь, что у тебя по географии трояк, А мне на это просто наплевать, Ты говоришь, из-за тебя там кто-то получил синяк — Многозначительно молчу, и дальше мы идём гулять. М-м-м-м-м, Восьмиклассница, М-м-м-м… М-м-м-м-м, Восьмиклассница, А-а-а-а… Мамина помада, сапоги старшей сестры Мне легко с тобой, а ты гордишься мной Ты любишь своих кукол и воздушные шары Но в десять ровно мама ждёт тебя домой М-м-м-м-м, Восьмиклассница… М-м-м-м-м, Восьмиклассница… Ах, м-м-м, Восьмиклассница… А-а-а… Песня оказалась интересной, похоже, Алиса выбрала её в отместку за ту, что спел я. Но мне понравилась, было в ней что-то такое молодежное, разгильдяйское, что ли. Под конец я даже вместе с исполнительницей тихонько тянул букву «м» из припева. ~ «Гарри б её точно оценил, песню-то. Да и её исполнительницу!» «Хех! Эт точно! Ему и своенравные барышни тоже нравились». — Ну что?! — спросила рыженькая, закончив исполнение. — Хорошо? — Да! — одновременно ответили мы с Мику. — Вот и нечего тут выпендриваться! — засмеялась Алиса. — Да никто не выпендривается… — весело покачал головой я. — Играю как умею. Только я закончил говорить, как до нас донёсся звук горна, оповещающий, что пора на обед. Похоже, мы совсем забыли про время, а оно, как всегда, бежало только вперёд и вперёд… — О как вовремя! — сразу встрепенулась Алиса. — Я так есть хочу! Ладно, не скучайте тут без меня, хотя, я смотрю вы и так не скучаете! — при последних словах она прицельно посмотрела на ножки Мику, которые сегодня были облачены в чулочки. Впихнув инструмент в руки засмущавшейся от такого подкола циановой девочки, рыжая быстро умчалась обратно в ту же сторону, откуда и появилась. — Хах, — усмехнулся я, поднимаясь на ноги и глядя на исчезающие среди листвы рыжие хвостики, — похоже, она сильно проголодалась. — Угу, — тихонько сказала Мику, встав рядом и приобнимая меня за локоть свободной от гитары рукой. Мне аж снова стало жарко за этот жест со стороны девушки. ~ «Не напрягайся, девочка просто к тебе очень расположена». «За что, интересно?» ~ «Размяк ты что-то, — попенял он мне, — два плюс два сложить не можешь. Она же жаловалась, что к ней никто не ходит, ещё два дня назад. А ты вот пришёл, как обещал, сыграл ей, развеселил. Для женщины такое как стакан воды для мучающегося от жажды». «И правда размяк, старею…» ~ «Да не, ты, скорее, снова молод, оттаял, так сказать, я ж тебя давно знаю, ты не всегда был таким сухарём, каким стал к полутора векам». «Было дело», — вздохнул я и с осторожной улыбкой я взглянул на Мику. Она не сразу заметила мой взгляд, а когда заметила, смутилась и убрала руку, пробормотав: «Прости». — Да всё в порядке, — весело чуть хмыкнул я, — спасибо тебе ещё раз, что пригласила меня… — И тебе спасибо, что пришёл! — довольно улыбнулась она. — Пойдём на обед? — предложил я. — Да, я сейчас! — оживилась девочка и убежала внутрь кружка. Вскоре мы уже неторопливо шли в сторону столовой, оставив позади хорошо проведенную половину дня. Даже не говорили ни о чём, витая каждый в своих мыслях. Молчание девочка-музыкант нарушила только тогда, когда мы оказались уже возле столовой. — Ой, а сегодня рыбный обед! — радостно воскликнула Мику, видимо, почувствовав запах из столовой. — Я и забыла, что сегодня четверг! — Хм, а и правда, — подыграл я ей. — Ну, рыба так рыба! — Ты любишь рыбу? — Хм, ну конечно, особенно… — я чуть не сказал, что особенно солёную и с пивом, вместо этого нашёл что сказать: — Особенно когда проголодаюсь! Мику немножко хихикнула в ответ на это, так, в своей манере. Когда мы встали в очередь на раздаче, я услышал, что не все из местных отдыхающих одобряют текущую кормежку. Кто-то просто кривил лицо, а кто-то и довольно громко ворчал, получая в ответ от женщины на раздаче напоминание, что рыба полезна для ума, потому что в ней фосфора много. Нас немного разделило толпой и поэтому, когда я позже, чем Мику, получил поднос харчей, то увидел, что сесть с ней за один столик не получится — мест рядом уже не оставалось, я опоздал. С сожалением пожав плечами в ответ на погрустневший взгляд девочки и проходя мимо уверив её что обязательно зайду к ней ещё, я отправился искать себе другое место, которых почти не оказалось, поскольку на обед пришли мы довольно поздно. В результате поисков я всё же обнаружил место рядом со Славяной, делившей столик с двумя детьми возрастом помладше. — Можно? — спросил я. — Кир! Садись, конечно! Рада тебя видеть! — Выглядела она немного усталой, но была очень довольна собой. А когда появился ещё и я, то чуть оживилась. — Взаимно, — кивнул я, присаживаясь. — Ой, здрасьте! — поприветствовал меня один из детей, разделявших с нами трапезу. — Здравствуй, — кивнул я ему в ответ. — Это же вы вчера с Виолеттой Церновной танцевали?! — Да, это был я, — снова покивал я. — А где вы так научились? — с детским энтузиазмом спросил он. Похоже, обед, ввиду нашего вчерашнего представления с Виолой, обещал быть интересным. «Надо будет ей при встрече всё высказать», — подумал я. ~ «Надо было согласиться пойти к ней вина выпить, тогда бы ты не жаловался», — посмеялся друг. Спасение пришло неожиданно, впрочем, нет. Всё же за столиком была помощница вожатой. — Так-так, ребята! — мягко, но утверждающе сказала нам Славя. — Не стоит разговаривать за едой, не забывайте поговорку «Когда я ем, я глух и нем». «Да уж, хорошая поговорка». ~ «Это потому, что тут пиво на обед не дают, а то под пиво ты намного общительнее!» Не решившись перечить девушке, мальчик с огорченным лицом принялся обратно за еду. Я же, поблагодарив Славяну взглядом и улыбкой, наконец рассмотрел, чем мне предстоит пообедать. Суп, вне всякого сомнения, был рыбным с картошкой, а второе — вареный рис с жареным лососем. Извечный стаканчик чая и куски хлеба дополняли картину. Никуда не торопясь, я медленно принялся поглощать свой обед, а вот дети, сидевшие напротив, похоже, восприняли просьбу вожатой не совсем как призыв к общению, а, скорее, к быстрому окончанию трапезы — после её замечания быстро умяли всё, что им полагалось, кроме рыбы, полагавшейся на второе, и умчались. Славяна на это только и покачала головой, однако сама так не торопилась и, как всегда, ела медленно. Да и я тоже, по причине того, что если суп прошёл без замечаний, то вот с лососем повезло меньше — он оказался довольно костистым. В итоге поговорить мы смогли только когда, закончив с едой, пошли отдавать посуду. — Славя, — я всё же решился поднять эту тему, несмотря на некоторое к ней безразличие. — Что там насчёт Шурика? Он не объявлялся? — Нет, к сожалению, — поморщилась Славя, отдавая грязную посуду. — Ольга Дмитриевна уже нескольких ребят отправила его поискать, но они его не нашли. — Не нравится мне это, — задумчиво сказал я, когда мы уже спускались по ступенькам крыльца. — Мне тоже, — согласно кивнула девушка, — но вожатая пока не хочет в милицию звонить. «Хм, что такое милиция, мне известно. Так в Велмории называют подразделения стражи. Но что значит звонить в…? Её здесь колоколом, что ли, вызывают?» — в который раз не понял я, не решаясь спросить. Не оставаясь на месте, мы постепенно вышли на площадь, как вдруг услышали: — Эй, пионеры! Синхронно обернувшись вместе со Славей, мы увидели идущую к нам быстрым шагом Виолетту, через плечо которой висела голубая сумка со знаком красного креста в белом круге. — Это вы нам? — удивленно отозвался я, понимая что мы тут не одни — через площадь шли и другие дети. — Да вам, вам, — в своей манере ухмыльнулась она, подходя, — вы же вместе идёте. Хорошая из вас парочка, — ввернула она, смутив Славяну. — Хм, возможно… а вы что-то хотели? — поинтересовался я. — Нужно, чтоб кто-то побыл в медпункте за меня, — ответила она, оценивающе глядя на нас, — там травма у кого-то на спортплощадке, мне нужно отойти. Вы поможете? — Конечно, поможем, Виолетта Церновна, — ответила Славя и посмотрев на меня, спросила: — Правда, Кир? — Всенепременно, — согласился я, не очень желая слушать дальнейшие шуточки. У меня на должности главного по этой теме был Гладий. ~ «Эй-эй!» — Чудненько! — обрадовалась Виола, начав доставать из кармана связку. — Вот возьмите ключи. — Не нужно, — сказала ей Славя, — у меня есть. — Ах да! — вздохнула Виола в своей манере. — Я совсем забыла, что ты у нас Олькина помощница. Уже убегая по своим делам, врачиха, пройдя пару шагов, всё же развернулась к нам и добавила: — Я, конечно, в вас не сомневаюсь, но, если вдруг решите… пошалить, то на всякий случай предметы необходимости лежат в верхнем ящике стола. После этих слов Виола, наконец, окончательно удалилась, а я, улыбнувшись слегка порозовевшей Славяне, отправился вместе с ней в сторону медпункта. — Интересно, о чём это она говорила? — спросил я, когда златовласка открывала дверь своими ключами. — Не знаю, — ответила она, всё ещё скрывая смущение. ~ «Зная эту врачиху, рискну предположить, что там что-то вроде противозачаточного зелья», — тихо сказал Глад. «Да пошёл ты!» — в сердцах ответил я. ~ «Нет, ну я серьёзно, — обиженно ответил друг — Если что, пригодится. Ты и сам сколько раз зарекался…» «Вот я и говорю, иди в…» ~ «Ладно, не повторяйся, я и с первого раза понял», — замолчал Гладий. Пройдя внутрь, я, в неведении того, что же тут делать, прошёл и присел на кушетку, где восседал во время осмотра пару дней назад. Славя же присела на стул Виолетты и спросила: — Так что будем делать? — Честно говоря, не знаю. Наверное, выполнять то, о чём просила Виола — временно взять на себя её обязанности и помогать тем, кто обратится за помощью, но для этого нам стоило бы облачиться в белые халаты, — пошутил я. — Это точно, — засмеялась Славя, глядя на крючки с одеждой у входной двери, где висело как раз два, похоже сменных халата врачихи, — но, боюсь, что тебе её халат не подойдёт по размеру. — Жаль, жаль, — улыбнулся я, — тогда придётся отказаться от полного вхождения в образ. — Ничего страшного, — улыбнулась златовласка, — может, пока никого нет… — Да? — изогнул бровь я. — Ты расскажешь о себе? — Смотря что тебя интересует, — пожал плечами я, — спрашивай. — Хорошо, — смутилась девушка, — можно о чём угодно? — Можно, — кивнул я, — постараюсь ответить. Вопрос она задала не сразу. Однако, немного подумав, всё же начала: — Я со вчерашнего дня всё никак не могу забыть… — при окончании фразы девушка провела пальцами по височной кости глядя на меня. — Мои глаза? — хмыкнул я, завершив за неё. — Да… — робко кивнула Славя. — Ну, здесь всё не очень просто… — протянул я. — Пойми… — Да я понимаю. Не хочешь, не говори. — Не то чтобы не хочу, — слегка поморщился я, думая, как бы соврать так, чтоб вышло убедительнее. — Просто сам многого не знаю. — Чего? — Да я просто сколько себя помню, они всегда были такие, — вот тут я не соврал, поскольку свою жизнь помнил только с момента обращения. — Ничего себе! — удивилась Славя. — А у твоих родителей тоже были такие? — Возможно, да, но я же никогда их не знал, — развёл руками я. Услышав такое, Славя, снова некоторое время помолчав, вновь спросила: — А кто же тогда дал тебе имя? — Вот приёмная мать и дала. Её звали Руфина, — вздохнул я. — Оно в переводе с очень старого языка означает — обретший новый дом. Самое оно для найденыша, — сказал я с ещё одним вздохом, вспоминая, как привыкал к этому имени, данному матерью, которая спросила, нравится ли оно мне, и если я хочу, то могу выбрать какое-нибудь другое. Я тогда ответил лишь то, что мог ответить: если надо, я буду носить такое что она придумала и отзываться на него. Так и привык, даже не думая о том, чтоб сменить. На слух звучит нормально, даже красиво, а своего настоящего всё равно так и не вспомнил. — Ох, Кир, — вздохнула Славя, глядя на меня глазами, в которых читалась жалость. Она, поднявшись со стула, подошла к кушетке и присела рядом. — Да я ведь не первый, из тех не знает своих родителей, что поделать, — пожал плечами я. — Знаешь, когда ты рассказываешь о своём детстве, у тебя такой взгляд… — сказала Славя, глядя мне в глаза. — Какой? — заинтересовался я. — В прошлом году меня и ещё нескольких добровольцев от пионерской организации попросили помочь организовать праздник в одном из детских домов нашего города. Когда мне поручили группу маленьких детей… они на меня так смотрели… — Как? — напрягся я. — Отчаянно… — тихо сказала девушка. — Как будто боялись чего-то. — Да… — вздохнул я, — Я тоже таких встречал. И сам чувствовал подобное, но я давно вырос, а было есть былое. Ни я, ни ты в нём не виноваты. — Прости, я не должна была надоедать, — извинилась Славя. — Да ничего страшного. Я всё понимаю. А про взгляд — наверное, это естественная реакция на подобных мне, — осторожно сказал я, — ни одна нормальная женщина не может спокойно смотреть на сирот. К счастью для меня, я уже довольно взрослый и не обращаю внимания на тот факт, что вырос без настоящих родителей. Хоть и жаль, что я так и не смог разыскать их. — А ты пытался? — Пытался… знала бы ты, сколько я потратил на это времени и сил. — Ну, может, ещё получится? — с надеждой сказала Славя. — Ты же ещё молодой, хотя… ведёшь себя совсем как взрослый, — немного ободряюще произнесла девушка. — Возможно, — неопределенно согласился я, не радуясь теме возраста, и перевёл взгляд на дверь — похоже, к нам кто-то идёт, — добавил, слыша шум шагов с улицы. Славя удивилась, но, не став спорить, вернулась на стул. Через несколько секунд в дверь медпункта постучали и на пороге появилась Елена. Похоже, она сильно удивилась, не застав врача и обнаружив нас вместо неё. — Ой, привет, — сказала она, увидев нас, — а Виолетты Церновны нету? — Мы за неё, она попросила, — ответила Славя и спросила: — Что тебя беспокоит? — Голова что-то разболелась, — пожаловалась художница, — можно мне что-нибудь от боли? — Конечно. Одну минутку, — сказала Славя и начала выдвигать ящики стола в поисках лекарства. Выдвинув вначале самый верхний, она на секунду нахмурилась и чуть растерялась, но вскоре, быстро задвинув его обратно, выдвинула следующий и, облегченно вздохнув, начала в нём шуровать. Наконец, достала широкую полоску из очень пористой бумаги длиной с ладонь. Меж её слоёв внутри были какие-то кружки, а на одной из сторон поверхности — надписи. Оторвав часть, где было два таких кругляшка, Славя убрала оставшуюся полоску в ящик и отдала Лене оторванную часть. — Вот, — сказала она, — должно помочь. Сразу две не пей. Сначала одну, а потом, если не пройдёт, то вторую. — Спасибо, Славя, — поблагодарила Лена, после чего, ещё раз взглянув на меня, ушла. «Хм, местные медикаменты здесь, похоже, практикуются в твердой форме», — сделал вывод я, наблюдая произошедшее. — А что ты ей дала такое? — решил поинтересоваться я. — «Цитрамон», — назвала незнакомое мне слово златовласка и пояснила: — Таблетки от головной боли. — Ммм, интересно, — наморщил подбородок я, не припоминая подобного названия медикамента, — не слышал про подобное. — Я уже заметила, что тебя многие вещи удивляют, — сказала Славя с улыбкой. — Есть такое, — согласился я, — не все здешние вещи привычны мне, это верно. Сама понимаешь, я же не местный. — А из какой ты страны? Вчера ты говорил, что видел полярное сияние, а оно бывает только в северных странах… Я уже хотел попросить перенести этот разговор повежливее, как вдруг… Почувствовал сигнал от сработавшей руны!