Место для шага вперёд

Вскочив с кушетки, я ментально потянулся к листу бумаги, оставленному на пеньке в лесу и, убедившись, что сигнал не ложный быстро сказал Славяне: — Прости, мне нужно ненадолго уйти. Ты справишься здесь одна? — Да, конечно, — кивнула Славя, беспокойно глядя на меня, — что-то случилось? — Потом, всё потом, — быстро сказал я, направляясь к двери, — скоро вернусь. «Я надеюсь», — не стал договаривать я. Резво выскочив из медпункта, я побежал напрямую через лес и через минутку уже оказался возле того самого места, где оставил приманку. Рядом никого не было, лист валялся возле пенька, а приманка исчезла, зато рядом снова обнаружились свежие отпечатки босых девичьих ног. Подняв бумагу с земли, оглянулся и убедившись, что рядом никого нет, я выдохнул на неё пламя и, когда она сгорела, оставив немного пепла, растёр его в кулаке и, сдув с ладони, закрыл глаза, прошептал на драконьем языке: «Покажи». Увиденная ментальная проекция того, что здесь произошло, подтвердила все мои догадки. Конечно, это было не полноценное видение от провидца или магика, специализирующегося на реконструкции событий — так, обрывочные видения. Но уж работаем с чем есть! Когда харчи ещё лежали на листе, к ним из леса аккуратно и осторожно подходит девочка с каштановыми волосами лет шестнадцати на вид, одетая в короткое коричневое платье. На её голове довольно большие кошачьи ушки, а из-под подола виден длинный хвостик той же масти, что и волосы. Присев на корточки рядом, она осторожно нюхает еду и затем быстро забирает её. Тут же, видимо, почувствовав активацию руны и испугавшись, прижав к себе руки с угощением, быстро убегает дальше в лес. ~ «Гибрид! — воскликнул Гладий, когда я прервал видение. — Как ты и думал!» «Точно! Но откуда же она здесь взялась?» ~ «Так беги за ней, может, и расскажет!» «Вперёд!» Выведя на максимум все органы чувств, я начал следовать по отпечаткам на земле. В этот раз они не прерывались, как раньше, а уводили дальше в лес. «Похоже, наша новая знакомая быстро бегает», — понимаю я по ширине шагов. Следы начинают заворачивать вначале на запад, а после на юг, проходят в участке леса возле музыкального клуба, пересекают ту дорожку, где я гонялся за Ульяной в первый день, и выводят меня к техническому клубу. ~ «Неужели это всё?» — обреченно спрашивает Глад. «Не думаю, — ответил я, пересекая каменную дорожку и подходя к зданию, используемому как склад. — Ага! Вот продолжение этой тропы!». Я продолжал следовать дальше. Шаг убегающего не становился реже, а наоборот, лишь ускорялся. Однако длилось это недолго… Через пару минут — снова какая-то дорожка и след выводит меня прямо к провалу в земле. ~ «Ого, это интересно! — сказал Глад. — Так вот ты какая, нора зверя!» «Это уж точно! Ну что, идём?!» ~ «Без подготовки? Может, вернёшься в домик хоть пару бомб сделаешь с усыпляющим газом? На всякий случай». «Ага! Провозиться и дать уйти?! Нет уж, дорога каждая минута! Полезем сейчас» — сказал я, предельно расширяя зрачки и всматриваясь в темноту провала. Оказалось, что глубина невелика, а дно каменное. Перед тем как прыгнуть вниз, я осмотрелся. Послеобеденное солнце постепенно уходило к горизонту, птицы ещё разводили трели на деревьях. «Прости, Славя, — подумал я, — видимо, это надолго». Я спрыгнул. Приземление прошло без осложнений, всё же крепость моих костей позволяла мне прыгать и с куда больших высот. Тут же оглядевшись по сторонам, я ещё больше улучшил зрение и понял, что нахожусь в каком-то каменном тоннеле. ~ «Теперь можешь не прятаться!» — радостно воскликнул Гладий. «Это точно!» — ответил я, принимая истинный облик и заставляя меч появиться за спиной, на всякий случай. ~ «Вот теперь держись, кто бы ты ни была», — довольно сказал друг. «Умерь пыл, — осадил я его, — я не собираюсь никого убивать». ~ «Да я тоже… Просто для куражу ляпнул!» Промолчав в ответ, я опустился на одно колено, и посмотрев на пол, усыпанный серым каменным крошевом, сменил аспект зрения и обнаружил уже «подсвеченный» путь. Теперь шаги были более неспешные, короткие, беглянка явно чувствовала себя здесь куда более безопасно. След довольно быстро вывел к новому провалу уже в каменном полу, внизу которого была видна проложенная по гниющим деревянным шпалам рельсовая колея. Вначале просунув голову в пролом и убедившись, что рядом никого, уже аккуратнее спустился вниз. Снова тщательно осмотрелся. Окружение походило на проход давно заброшенной шахты — стены и потолок укреплены деревянными, подгнившими балками, а на стенах висело нечто вроде осветительных приборов, неработающих, конечно. Этот ход вёл только в одном направлении, поскольку за моей спиной шахта оказалась обрушенной, так что идти предстояло вперёд и только вперёд. В подземелье был довольно застоявшийся воздух, в котором я без труда опознал тот запах, что запомнил ещё вчера. Движение требовало куда большей осторожности, поскольку под ногами валялось много камней, норовивших хрустеть при передвижении, но и на этот случай у меня был выход — я мог окутывать ноги и обувь, в частности, своим защитным полем, которое мгновенно принимало форму поверхности, на которую я наступал, перенося давление напрямую на землю и делая шаги неслышными. Однако такой способ имел и минус — двигаться можно было небыстро, дабы поле успевало облегать место, куда наступаешь. Через несколько десятков шагов впереди показалась Y-образная развилка, на которой колея расходилась. Меня это никак не останавливало, поскольку я видел, куда уходила беглянка, поэтому, свернув куда надо, я пошёл ещё более медленно и, наверное, через пару минут следования наконец увидел ту, что искал. Тоннель заворачивал вправо и на повороте стояла большая деревянная катушка, на которой лежали оранжевый предмет, походящий на каску, и нечто вроде ржавого фонаря. Вот из-за катушки и торчал коричневый хвост с рваным подолом платья. Ещё мои уши улавливали чавканье, доносившееся с другой стороны укрытия. Посетовав, что сейчас и правда пригодились бы бомбы с усыпляющим газом, я начал медленно подходить. Мне удалось подкрасться незаметно и оказавшись буквально в двух шагах позади гибрида, я услышал, что чавканье прекратилось и, судя по всему, она облизывает пальцы и мурчит. Я приготовился, встал в низкую стойку и тихонько спросил: — Ну что, вкусно? Девочка, на кистях которой оказались довольно длинные, но вполне человеческие острые ногти, моментально вскочила на ноги и, повернувшись лицом ко мне, зашипела, показав свои большие желтые глаза. Изогнувшись для прыжка, типичного для всех элурантропов, она ринулась на меня, явно намереваясь оттолкнуть, но поскольку нарвалась она далеко не на нерасторопного человека, то налетела на стену из Празида, отбросившую её обратно. Ударившись в стену шахты спиной, она зашипела ещё сильнее, но боя не приняла и быстро ринулась налево, дальше в шахту. ~ «От судьбы не уйдешь», — философски заметил Глад, когда я, ускоряя сердце, рванул за ней. Бегала юная гибрид довольно быстро, да только если бы она знала, кто я, не делала бы столь тщетных попыток. Ускорившись, я быстро опередил её и с довольным спокойным видом вышел из ража в нескольких шагах впереди. Кошка, затормозив о деревянные поверхности шпал и подняв перед собой немалое количество земли, снова зашипела, продемонстрировав мне свои кошачьи клыки, громко крикнула: — Не подходи! — Тебе от меня не убежать, — покачал головой я, — давай поговорим? Она всё же сделала ещё одну попытку. Быстро взяв ком земли и швырнув его прямо мне в лицо, попыталась проскочить мимо. Да вот только не на того она нарвалась… Отбив землю рукой и снова мгновенно войдя в раж, я перехватил её прямо за живот. Налетев на руку, девочка сбила себе дыхание, а я, чтоб не терять времени зря, подхватил её подмышки и прижал спиной к одной из балок на стене. Но этим дело не закончилось! Дабы поступить по принципу «как насчёт того, что мы будем биться, пока не упадём без сил», кошка попыталась царапнуть меня ногтями по лицу, но ввиду женского сложения её руки, бывшие короче моих, просто не достали. Тогда она попыталась начать царапать мне руки, но и это было впустую — коготки не причиняли моей коже вреда, оставляя лишь белесые полоски как от почёсывания. — Отпусти! — снова яростно зашипела она, показав клыки. «Ах так! Ну я тоже это умею!» — Прекрати! — зло и громко сказал я, сверкнув глазами и сопроводив слова драконьим рыком, показав при этом уже свои куда более острые зубы. Демонстрация решимости проняла её по полной. Не её первую, кстати. Этот рык даже самых диких оборотней останавливает. А эта малышня, увидев моё пугающее лицо, мгновенно застыла и, задрожав, посмотрела на меня уже глазами, полными страха. Миг — и я как будто держу обычную маленькую девочку, которая уже почти плакала. — Не убивай меня! Пожалуйста! — жалобно крикнула она, закрывая глаза и мотая головой. Я тряхнул головой, втягивая клыки. — Не собираюсь этого делать, — спокойнее ответил я, — и я отпущу тебя, если ты не будешь больше убегать. — Я… я не буду, — всё так же испуганно посмотрев на меня, ответила девочка, шмыгая носиком. Медленно и аккуратно поставив её на землю, я убрал руки. Гибрид опустилась на колени и начала тереть лицо ладонями, пару раз всхлипнув при этом. Немного подождав, пока она успокоится, я начал уже то, что давно хотел. Разговор. — Как тебя зовут? — спросил я, опускаясь на одно колено перед ней, стараясь выглядеть дружелюбнее, но не теряя при этом бдительности. — Ю-юля, — шмыгнув носиком, промямлила, запнувшись, она. — Кто ты такая? Ты ведь элурантроп, верно? — Кто? — тихо переспросила она. — Я не знаю такого слова… — Наполовину человек, наполовину кошка, — пояснил я, — гибрид двух рас. — Я н-не знаю, кто я, я была такой всегда. — А кто я такой, ты знаешь? Юля подняла на меня взгляд и посмотрела в мои глаза, очень похожие зрачками, но с радужками цвета свежей травы. — Ты приехал сюда недавно, как и другие до тебя, но ты не человек! — всё так же тихо сказала она. — Верно, — кивнул я. — Я гибрид, как и ты. Только я человек-дракон. Меня зовут Кир, — назвал я короткое имя. — Знаю, — кивнула она. — Я давно за тобой слежу. С того самого дня, как ты сюда приехал. — Зачем? — удивился я. — Я всегда слежу за теми, кто приезжает сюда, как ты, — ответила она, словно декларировала очевидное. Она явно не врала и, мне казалось, это не потому, что я поймал её и она меня испугалась. — И много приезжает подобных мне? — продолжал расспрос я. — Такой, как ты, приехал впервые, — ответила она, — раньше в этот лагерь приезжали только люди. Очень разные, но люди. «Разговор приобретает интерес!» — А этот лагерь что, какое-то особое место? — уточнил я. — Да, — кивнула Юля, — здесь каждую неделю всё повторяется. — Повторяется? — не совсем понял я. — В каком смысле? — Каждую неделю сюда кто-то приезжает, — уже спокойно начала рассказывать гибрид, — а в конце недели он садится на автобус вместе со всеми и уезжает домой или возвращается на новый цикл в следующий лагерь. — Новый цикл в следующем лагере? — снова не понял я. — О чём ты? — Этот лагерь не один… — А что значит — лагерь не один? Несколько рядом или в разных местах? — Нет, — покачала головой девочка, — они все в одном. «Совсем не понимаю… Неужели она сумасшедшая? Или совсем дикая, что не может подобрать слова. Да нет, вряд ли, с речью у неё всё хорошо». — Хм, хорошо, а почему ты думаешь, что лагерей много? — продолжил я, ещё более подобравшись, подумав, что девочка просто заговаривает мне зубы. — Я могу переходить между ними, я давно этому научилась. Элурантроп говорила очень уверенно, глаз не прятала, её сердце билось ровно. Что-то здесь было не так. Я решил пойти другим путём. — А где ты живешь? — Здесь живу, — неожиданно хихикнула она, приложив кончики пальцев к подбородку, — здесь тихо и меня никто не может найти. Но не всегда! Иногда я сплю на поверхности в лесу или пустом домике. — А что же ты ешь? — Что найду, — пожала плечиками она, — иногда в столовой что-нибудь утащу, иногда рыбку в озере ловлю, вкусная она, — при последних словах девочка аж облизнулась. — Хм, ясно, а таких, как ты или я, здесь больше нету? — Нет, — дернула ушком она, — я такая одна, и таких, как ты, я раньше тоже не видела, но мне кажется… что я откуда-то тебя знаю. — Да, у меня тоже такое ощущение, — покивал я. — Ты уж извини, что я тебя напугал, — поморщился я, — просто, когда ты вчера за мной следила, подумал, что ты враг или шпион. — Ничего, — хихикнула она, — я ведь не знала, что ты меня видишь. — В каком смысле? — Ну меня видят не все, — пожала плечиками Юля, — только те, кто приезжает и то не всегда. — Так… ты имеешь ввиду, что сюда приезжают… подожди, это ты про всех девочек и мальчиков? Или про персонал — поваров, врача и вожатую? — вот это уже было интересно. — Нет-нет, — снова покачала головой она. — Они здесь всегда. А вот в начале смены в новый лагерь обычно как ты приезжает мальчик, иногда — очень редко — девочка. — И что делают? — Да то же, что и ты. Знакомятся со всеми, иногда очень похоже, иногда по-разному и живут здесь… Я совсем растерялся. Это была просто какая-то околесица. Кто-то приезжает, а кто-то здесь всегда. Если это лагерь отдыха, то большинство детей сюда должны приезжать все вместе. Какие множества лагерей в одном месте? Кто уходит на новый цикл? Звучит как бред… Пока я пытался осмыслить услышанное, девочка молча смотрела на меня, один раз по-кошачьи зевнув и пару раз почесав правое ушко. А потом вдруг резко встрепенулась и сказала: — Ой! Совсем забыла. Здесь же мальчик потерялся и его придавило! — Какой мальчик? — не понял я. — Мальчик из лагеря. Который в очках ходит. — Шурик?! — удивился я. — Да! — кивнула Юля. — Кажется, его так зовут. — Его же с утра все ищут, — мгновенно отложив все размышления на потом, я поднялся на ноги. — Покажи скорее, где он! — Побежали, — сказала кошечка и быстро отправилась дальше по шахте. Миновав вместе с девочкой несколько поворотов, я наконец увидел пропажу в тоннеле. Парень лежал на боку, его правая нога была придавлена рухнувшей с потолка балкой. Рядом валялся металлический цилиндр с расширением на одной из сторон. Именно с этой стороны ещё исходил слабый, почти погасший свет. Не став подходить близко, я сменил зрение на обнаружение тепла и облегченно вздохнул — паренёк был жив. Уйдя обратно за угол вместе с Юлей, я положил руки на её плечики и сказал: — Похоже, он ранен, и мне нужно ему помочь, но, думаю, что ему тебя лучше не видеть. — Он и не сможет, — снова хихикнула девочка, — такие, как он, никогда меня не видят. «Интересно почему?» — подумал я, но не стал расспрашивать. — Пускай так, — отмахнулся я, — но нам с тобой нужно ещё увидеться и поговорить. — Я тоже так думаю, — ответила Юля, дернув ушком, — я чувствую, что забыла рассказать тебе ещё кое-что, но не могу вспомнить, — поморщилась она. — Не знаю, как мне придётся тебя искать, но… могу я оставить на тебе свою метку? — осторожно спросил я. — А что это такое? — Мой знак, который поможет тебя найти, когда понадобится. — Ну… — задумалась она, но быстро ответила: — хорошо! А это не больно? — Нет, всё просто… Конечно, можно было оставить метку прямо на любом месте её тела, но это и правда было бы больно, и оставило бы ожог, поэтому… Взявшись за правую лямку её платья, я сжал участок его ткани между большим и указательным пальцем и, влив прану, прошептал нужные слова. На секунду мелькнул зеленый свет, от которого Юля дернулась и от места нанесения чуть пошёл дымок. — Всё готово, — сказал я, убрав руку. — Фу, — поморщилась девочка, — плохо пахнет. — Извини, по-другому никак, — поморщился я. — А я уж думала, ты сейчас приставать ко мне будешь! — немножко посмеялась девочка, подёргав лямку платья с оставшейся меткой Лигатора. — Сейчас не до юмора, — серьёзно ответил я, норовясь бежать к пострадавшему. — Я пойду, а мы тогда скоро снова с тобой увидимся. Может быть, утром? — А ты принесешь мне ещё что-нибудь покушать? — спросила она с ноткой жалости. — Да, принесу обязательно, — пообещал я. — Спасибо, тогда увидимся! — улыбнулась она и развернувшись хотела уйти, но всё же сказала: — Там впереди дверь, за ней можно выйти наружу. — Спасибо за помощь, — сказал я, пока девочка уходила в тоннель, по которому мы сюда прибежали. — Пока… Попрощавшись с девочкой, я быстро подбежал к Шурику, по дороге принимая обычный вид и и заставляя Гладия исчезнуть. Подскочил к технику почувствовал, что от его рубашки шёл сильный запах горелой смолы, который я запомнил ещё при знакомстве в клубе. Приподняв и отшвырнув балку, я, опустившись на колени, перевернул парня на спину и спросил: — Александр! Шурик! Ты как? — спрашивал я и аккуратно тряс его за плечо, параллельно осматривая на предмет ран и видя, что зажатая ранее нога была сильно опухшей. Он медленно открыл глаза и спросил: — Здесь кто-то есть? Не может быть! Это всё антинаучно… — после этих слов он снова закрыл глаза и ушёл в небытие. «От ушиба и времени, которого здесь провёл, он немного не в себе», — понял я.— Совсем нехорошо! Похоже, организму здорово досталось!» Поскольку парень был в отключке, да и темно было в этой шахте, я снова принял истинный облик, сразу сменив зрение на то, спектр которого позволял видеть ткани организма. Тщательнее осмотрев парня я увидел, что кость его щиколотки, которую ранее придавила балка, имела трещину. Небольшую, но ходить с такой травмой он в ближайшие недели самостоятельно точно не сможет. Сняв с лица Шурика очки и положив их в карман его же шорт, я аккуратно поднял юного техника на руки и пошёл к двери, про которую рассказала Юля. Дернув за ручку и пройдя, я обнаружил помещение с толстыми трубами, проходившими вдоль противоположной стены, а немного выше на открытом участке стен были написаны изречения здешних философов в стиле написания имени, а затем обидного эпитета. В стене слева обнаружился довольно узкий проход, из которого тянуло свежим воздухом. Протиснувшись по нему оберегая ношу от столкновений со стенами, я вышел в небольшое помещение, на потолке у одной из стен которого была металлическая решетка. По стене к ней вели ступеньки из толстых металлических прутов. Аккуратно усадив Шурика возле ступенек, я поднялся по лестнице и попытался поднять решетку. Таким способом поддаваться она, к сожалению, не захотела. Не имея времени на слишком долгие поиски других решений, я, просто немного усилив руку потоком энергии, ударил по решётке кулаком, тем самым соврав её с креплений и заставив отлететь в воздух чуть ли не на метр и, крутанувшись пару раз, упасть где-то рядом. Когда я по грудь высунулся из образовавшегося прохода, мне открылась панорама площади Совёнка, только смотрел я на неё не с той стороны куда взирал бдительный Генда, а со стороны куда была направлена его спина. Вокруг памятника находился небольшой участок с травой, потому эта решетка и терялась на её фоне. «Хорошо, что не придётся тратить время на возвращение в лагерь», — подумалось мне, когда я спускался обратно, снова закрывая печать силы. Снова подняв всё ещё находящегося без сознания Шурика я, развернув его спиной к себе, перехватил поперёк груди за подмышки и осторожно стал подниматься. Ширина люка была достаточной, чтоб пролезть вдвоём, и поэтому через полминуты мы уже оказались на поверхности. Уложив пострадавшего на траву, я огляделся и увидел очень вовремя выходящую на площадь Виолетту, спокойным шагом следующую в сторону медпункта. — Виола! — позвал я её махнув рукой, и заставив обратить на меня внимание. — Нужна помощь! Заметив меня, врач, состроив привычное выражение лица, пошла в мою сторону, однако, не доходя десяти шагов, она, похоже, заметила лежащего рядом со мной Шурика и, стерев свою пошлую ухмылку, бросилась бегом. — Что случилось? — быстро спросила она, опускаясь на колени и первым делом начала проверять у Шурика пульс и дыхание. — Он в подземелье заблудился, — ответил я, показывая на открытый люк, — там обрушился потолок и ему придавило ногу. Когда я его нашел, он уже был без сознания. — Сможешь донести его до медпункта? — серьёзно спросила Виола. — Без проблем, — ответил я, снова подхватывая техника на руки. Врач удивилась, с какой легкостью я это сделал, но, быстро вернув лицу серьёзное выражение, быстрым шагом отправилась в медпункт, возле которого мы оказались буквально за полминуты. — Заноси, — скомандовала врач, открывая дверь на всю ширину. Славя всё также сидела здесь за столом и даже улыбнулась моему возвращению, но быстро посерьёзнела, увидев, что я несу Шурика. — Положи его туда, — заскочив за мной, сказала Виола, указывая на кушетку возле окна. Я сделал, как просили, а врач быстро сняла с пострадавшего сандалии и белые носки явив нам во всей красе посиневшую и сильно опухшую выше ступни ногу. — Ох — вздохнула Славя — что произошло? — Ногу ему придавило сильно, — быстро сказал я и спросил у Виолы: — Вам нужна помощь? — Да, — кивнула она, аккуратно ощупывая повреждения Шурика, — расскажи, насколько тяжелым был предмет, которым его придавило? — Не помню точно, — наморщился я, вспоминая, как бросился на помощь без длительных рассуждений, — не было времени разбираться, но весьма нелёгкий. Сам он сдвинуть преграду не смог, — и, тоже осмотрев ногу, добавил: — Судя по всему, у него трещина кости. — Или перелом, — заключила Виола, отходя к шкафчику и быстро достала стеклянную ампулу и шприц. — Да нет, я уверен, что трещина, — поморщившись мотнул головой я. — Откуда такая уверенность, м? — начала было врачиха. От долгих объяснений меня выручил спокойно лежащий до этого момента пострадавший — вдруг немного заворочался и медленно открыл глаза. — Виолетта Церновна, он проснулся! — сказала Славя, тоже заметив это. — Плохо… — сказала врач, отломив верх ампулы и набирая её содержимое в шприц. — Но почему… — спросила было Славя, как Шурик вдруг закричал и попытался протянуть руки к травмированной ноге, к счастью, я мгновенно оказался возле него и, надавив ему на плечи, уложил обратно. — Лежи спокойно! Ты уже в безопасности! — строго сказал я, придавливая его к кровати. — Ааа! Отпустите! — кричал он. — Вы снова будете водить меня кругами по шахте! Я вас знаю! Отпустите мою ногу! — Славя, помоги! — сказал я, держа пытающегося вырваться Шурика. — Придержи его! Иначе он сделает себе хуже! Девушка, мгновенно подскочив к ногам юного инженера и с силой, которой от неё трудно было ожидать, весьма аккуратно прижала их к кушетке, спросив: — Что дальше делать? — Сейчас вколю ему обезболивающее, — сказала Виола, отложив шприц и смачивая вату в спирту. Шурик в попытке освободиться уже хотел меня чуть ли не укусить, но, к счастью, не доставал до моих рук, которые железной хваткой держали его в горизонтальном положении. — Нет! Нет! Перестаньте! — кричал он, когда Виола протирала место для укола. «Приложить бы его «Древней волей», но пока не рискну. Не хватало мне ещё выдать себя окончательно». Пока врач вкалывала лекарство в ногу Шурика, он всё метался, но наших со Славяной сил хватало, чтоб держать его. Через пару минут он уже начал успокаиваться и не кричал, а просил: — Помогите кто-нибудь! Здесь они! — Кто «они»? — попыталась спросить его Славя. — Бесполезно. — покачал головой я. — Он бредит. Сейчас от него сложно чего-либо добиться. — Это верно, — согласилась Виола, — сейчас лучше всего, чтобы он снова поспал и хоть немного пришёл в себя. Сейчас я ему ещё снотворного вколю. Минут через пять, когда Шурик почти не трепыхался, врач, сделав второй укол, сказала Славяне: — Найди скорей Ольгу и позови сюда. — Вам больше не нужна моя помощь? — тревожно спросила Славя, поглядывая на уже заснувшего Шурика. — Мы справимся, если что, — твёрдо сказал Виола кивком показывая на меня — беги не трать время. Славя быстрее молнии рванула к выходу, а Виола, присев на стул, спросила меня: — Где, ты говорил, его нашёл? Меньше всего мне хотелось с ней объясняться, но деваться было некуда. — В подземельях под площадью. — Как же ты там оказался, а? — с интересом спросила врач. — Когда вы отправили нас в медпункт, чтоб заменить вас, — начал я импровизированный рассказ, — то через некоторое время я хотел сбегать к себе в коттедж за книжкой. Проходя через площадь, я почувствовал запах, который запомнил ещё со времён посещения технического клуба. Знаете, там хвойной смолой так пахнет сильно? — Канифоль называется, — кивнула Виола и добавила: — В процессе пайки используется. — Да наверное, — согласился я и продолжил: — Меня это заинтересовало, и я, пройдя по запаху, нашёл лаз позади памятника. Спустившись и немного пройдя, я обнаружил Шурика с зажатой ногой. Кстати, вспомнил! Там подпорка потолка рухнула, и она, упав, придавила ему щиколотку. Освободив парня, я вытащил его оттуда. Когда мы вылезли наружу, я увидел вас, ну а дальше вы знаете, — развёл руками я. — Повезло нашему гению, — хмыкнула Виола, посмотрев на Шурика, а потом на меня. — А ты, пионэр, прямо сверхчеловек. И глаз у тебя, как у орла, и нюх, как у собаки. Я пропустил мимо ушей сравнение меня с собакой, ответив лишь: — Есть такое. — И откуда же ты… — начала было говорить врач, но в этот момент в медпункте оказались Ольга и Славя. Вожатая, быстро подскочив к кушетке, выпалила: — Нашёлся, значит, юный инженер! Что с ним? — спросила она, адресуя вопрос Виоле. — Ещё не ясно, — серьёзно ответила Виола, — но, скорей всего, трещина в кости или перелом. — Насколько всё серьёзно? — спросила Ольга. — Пока не знаю, — продолжала Виола, — он только-только уснул, а до этого метался как бешеный. Если бы не твои тимуровцы, — врачиха показала меня и Славяну, — я бы с ним одна не справилась. — Где он вообще был?! — рьяно спросила Ольга. — Я нашёл его в… — начал было снова рассказывать я, но тут прозвучал горн, зовущий на ужин. — Оль, пускай пионер с пионеркой идут в столовую, — сказала Виола, поднимаясь со стула и беря вожатую за предплечье, — я обо всём в курсе и расскажу тебе. — Ладно… ступайте, — как-то нерешительно, но сосредоточенно пробормотала вожатая. Славя быстро и, послушно потянула меня за руку к выходу. Оказавшись на улице, мы с некоторым облегчением и легкой тревогой одновременно. — Идём ужинать? — спросила девушка, отрывая меня от мыслей. — Идём-идём, — согласился я. «Ну почему там, где я появляюсь обязательно творится непонятно что?! То болезни, то жертвы, то… смерти. Кстати, почему уже на ужин зовут?! Обед же был совсем недавно! Я, кстати, и есть уже хочу…». — О чём думаешь, Кир? — взглянула на меня златовласая спутница на подходе к столовой. — Да так… — слегка поморщился я. — О разном. — О Шурике беспокоишься? — И о нём в том числе, — я был краток. — У тебя что-то случилось? — продолжала мягкий расспрос красавица. Я лишь пожал плечами, как бы говоря: «и да и нет». После быстрого посещения раздачи, на которой не наблюдалось давки или очереди, мы присели за дальний столик. Опустошая стакан с теплым чаем, я всё никак не мог забыть встречу с этой девочкой-гибридом по имени Юля. «Интересно, кто же она такая на самом деле…?» — при своих размышлениях просто пялился вперед, не думая об окружении. — Кир… — как-то стеснительно позвала меня Славя. — М? — я чуть качнул головой и, глядя на девушку, продолжил: — Да, что такое? — Почему ты так на меня смотришь? — Да я просто… подожди, как я на тебя смотрю? — не понял я. — Ну, ты… — тихо пояснила девушка, взглядом указывая на верхнюю часть своей рубашки, облегающую её изящные формы, — так на меня смотрел… Я чуть было не бросился горячо извиняться за своё неосознанное залипание на эту прекрасную часть её тела из-за вспоминания про элурантропа, но понимая, что я нахожусь вместе с огромным количеством людей, где бурную реакцию могут не оценить должным образом, взял себя в руки и тихо ответил: — Не сочти, что я сделал это специально… всё о Шурике беспокоюсь, вот и задумался. Я хотел бы с тобой поговорить кое о чём. — Ой, ну хорошо, — девушка, слегка покраснев, ковыряла вилкой извечное картофельное пюре, которое было чем-то вроде дежурного гарнира, и жареной рыбой, — тогда может после ужина? — Да, — кивнул я, приступая к приёму пищи, — не стоит это откладывать! Быстро съев уже подостывшую еду, я в компании златовласки отдал посуду и покинув здание чревоугодия отправился вместе с ней на поиски подходящего места беседы с глазу на глаз. Ввиду неидеального знания географии этого лагеря я решил спросить Славяну: — Ты не могла бы подсказать, где мы можем поговорить наедине? Так, чтоб нас никто не слышал? — Хммм, — Славя выглядела смущенной, — о чём же ты хочешь разговаривать, раз… — начала было она, но, увидев моё серьёзное выражение лица, осеклась и затем продолжила: — Может быть на лодочной станции? — А туда никто не ходит? — мне совершенно не улыбалось появление ненужных зрителей и слушателей. — Только взять лодку, чтоб покататься на речке… — Ого! — я не дал девушке договорить. — Ты подала мне лучшую из возможных идей! Веди туда скорее! Мы отправились вначале в сторону площади, быстро преодолев которую, свернули в южной её части и через несколько минут вышли к новому для меня месту. Кривые деревянные мостки, справа и слева от которых были пришвартована дюжина лодок, вели прямо в реку, а затем, сворачивая направо, выводили к деревянной барже и строению на ней, мирно покачивавшимся на водной глади. К плавучему домику можно было подойти ещё по каменной дорожке, уложенной немного правее, но заходить туда не входило в мои планы. — Славя, скажи… ты не будешь против, если мы с тобой немного прокатимся на лодке и заодно поговорим? — я был предельно краток и спешил. — Нет, конечно! — улыбнулась златовласка. — Давай я принесу вёсла, а ты пока выбери лодку. — Так и поступим! Пока девушка ушла к плавучему домику, я быстро прошёл по мосткам и остановил свой выбор на относительно целой, то бишь, с минимально облупившейся светло-голубой краской, двухместной лодочке, на боку которой было написано название: «Ромашка». Поглядев на другие лодки, я понял, что все они имеют свои названия, как то: «Розочка», «Фиалка», «Ландыш», «Колокольчик» и прочие наименования полевых цветов. «Как мило», — на моё лицо даже, наверное, вылезла улыбка. В то время, пока я рассматривал и умилялся названиям плавсредств, моя спутница уже вернулась, держа вёсла в руках. — Ты решил на какой хочешь поплыть? — спросила меня девушка. — Вот, кажется, хорошая… — я показал на выбранную мной лодку. — Присаживайся и вперёд! Девушка, быстро сойдя в лодку, расположилась на кормовой скамейке, а я, заняв центральную начал развязывать узел, который оказался весьма плотным и по причине высыхания швартовочного канатика не хотел поддаваться. «А чтоб его! Проще порвать, но этот вариант отпадает! Тогда возьмём хитростью!» Аккуратно выпустив из пальца своё поле, я истончил его до диаметра иголки, после чего начал запускать эту «живую» нить меж присохших друг к другу участков канатика. Разумеется, следя при этом, чтоб Славя ничего не заметила. Через несколько секунд узел наконец размягчился и я, забросив привязь в лодку, приладив вёсла направил судёнышко в сторону открытой воды. Солнце приближалось к горизонту и у нас оставалось около получаса для беседы. — Так, о чем ты хотел поговорить? — улыбнулась Славя, глядя на моё хмурое лицо. «Ромашка» как раз уже была довольно далеко от причала и до острова оставалось не так много. — На самом деле у меня много вопросов, но сейчас… начну с самого главного. Ты знаешь, что это за лагерь? — Ну конечно! — удивилась девушка — Это очень хороший лагерь. Я бы сказала, один из лучших в нашей стране. А почему ты спрашиваешь? — Я объясню потом, обещаю, сейчас важно другое. Просто ответь: как ты сюда попала? — По путёвке конечно! — лицо златовласки приняло донельзя удивленное выражение. — А ты разве нет? «Вот бы узнать!» — Я… ну, наверное, это можно и так назвать, — я не решался на откровенный разговор и высказывание предположения, что весь этот лагерь, похоже, странное место, — и тебе кажется, что здесь всё в порядке? — Да… — вопрос явно ставил девочку в тупик. — Ну, пожалуй, кроме того, что… Я изогнул бровь и повращал кистью руки, как бы говоря: «продолжай». — Того, что к нам приехал кто-то из-за границы! — смущенно довершила Славя. — Я никогда ещё не встречала иностранцев. — Ну, в этом смысле всё бывает впервые, — понимающе кивнул я, вспоминая, как отправился в свою первую поездку по большакам. Как через год попал в «Золотой берег», потом служил в армии, а когда через много лет продолжил свой путь, добрался до юга континента, а уж после… жизнь меня куда только не бросала… джунгли Синории, пески Араваса, Островная империя — последнее вот уж по-настоящему отвратное место! И наконец, отрезок жизни в Иританской Империи, с её трагическим финалом — Ну, а кроме меня, совсем ничего необычного? — Нет, — пожала плечиками девушка, — обычная жизнь детского лагеря: отряды, вожатые, пионеры разных возрастов… — Хулиганистые рыжие девочки, — я через силу улыбнулся, вспоминая Ульянку. — Это уж точно! — рассмеялась Славя. — А ещё один рыжий мальчик, задающий странные вопросы, будто приехал не из другой страны, а с другой планеты! «Как же ты близка к правде», — мысленно усмехнулся я. — А вот ещё такой вопрос, — решился продолжить я, — ты случайно не знаешь какие-нибудь рассказы, связанные с девочкой, у которой на голове уши как у кошки? Златовласка с удивлением посмотрела на меня, а потом медленно спросила: — Ты тоже об этом слышал? От кого? — Да понимаешь… — начал сочинять я, подумав: «всё-таки хорошо быть мужиком, разменявшим полтора века, врать я умею первостатейно». — Я, когда Шурика вытаскивал из подземелья… — Откуда?! — ажно подскочила Славяна. — Ах да… ты же ещё не знаешь. Помнишь, я из медпункта убежал? — Ну да, ты так и не объяснил почему… — Об этом потом, — махнул рукой я, — в общем за памятником на площади есть вход в подземный лабиринт. Я почувствовал, что оттуда пахнет смолой и полез узнать почему… — И ты не испугался? — голубые глаза моей собеседницы широко открылись. — Нет, конечно! Там я и обнаружил Шурика, которому ногу придавило. Когда я его вытаскивал, он бредил что-то про голоса и девочку с ушами и хвостом… — Интересно… — задумчиво и тихо произнесла Славя. — Так ты знаешь что-нибудь о ней? — Да. Мальчик из младшего отряда рассказывал как-то, что как будто видел девочку с кошачьими хвостом и ушами в рваном коричневом платье. Что она в лесу грибы сахаром посыпает. Представляешь глупость? — рассмеялась девушка. — Ну, дети есть дети, — улыбнулся я, привирая, — на моей родине таких сказок тоже много. А Шурик, наверное, ещё и головой ударился, раз бредил про подобное. — Возможно, — посерьёзнела Славя, — интересно, как он там? — Думаю, Виола своё дело знает, а значит ему станет лучше — обнадёжил я девушку, оглядываясь вокруг и замечая, что солнце почти что скрылось за горизонтом. «Значит, про эту, как её там… Юлю и правда знают очень немногие, — размышлял я, работая вёслами, — это подтверждает её же слова, что её не все видят. Но против моих глаз это не работает. Наши глаза должны видеть всё, а всё — значит всё», — вспомнились мне слова Астрид. — Ладно давай, пожалуй, вернёмся в лагерь? — предложил я, глядя, как солнце уже почти зашло за горизонт. — А давай… — девушка запнулась, не решаясь предложить, но всё же продолжила. — Давай обогнём остров, а потом поплывём назад? — Ну хорошо, — согласился я, разглядывая ближайший островок, бывший не таким уж большим. Лодка под моим управлением направилась дальше, обходя маленький остров по часовой стрелке. Параллельно Славя рассказала, что он называется «Ближний», а тот, что побольше и подальше, носит название «Длинный». Когда мы проплывали между ними, то подул легкий ветерок, и я почувствовал, что, кроме запаха свежей листвы молодых берёз, с маленького острова доносится манящий аромат свежих ягод. — Ух ты, — вслух удивился я, кивая на маленький остров, — похоже, что здесь отличное место для сбора земляники. — Откуда ты знаешь? — спросила Славя. — По запаху, — хмыкнул я, налегая на вёсла. — Надо же! Какой у тебя чуткий нос, — хихикнула Славя, — на «Ближнем» и правда растёт много ягод. Я была там прошлым летом. Нас Ольга Дмитриевна туда отправляла, чтоб набрать земляники для торта. — У кого-то был день рождения? — предположил я. — Да! — улыбнулась девушка, а после вежливо и скромно пояснила: — У меня. — Оу, — опешил я, перестав грести, — и когда же должно произойти это значимое событие? — Не смущай меня! Никакое это не значимое событие! Но будет через несколько дней, — улыбнулась Славя, — двадцать седьмого июля. Мне исполнится семнадцать. «А девушка-то без высокого самомнения, — мысленно улыбнулся я, — обычно такие красавицы отказываются говорить о возрасте, ссылаясь на то, что это неприлично». — Сезон огня? — улыбнулся я, вспоминая астрологию своего мира, в соответствии с которой считалось, что дети, рожденные летом, были очень энергичные и целеустремленные. Можно сказать, в большинстве случаев это так и было. — Что-что? — Славя, похоже, не поняла меня. — Ааа! Ты, должно быть имеешь в виду, что я «Лев» по гороскопу? Он относится к «огненным» знакам. — Наверное, — пожал плечами я, понимая, что в каждом мире свой звёздный рисунок и, естественно, астрология тоже своя, — а кто тогда я, если родился двадцать пятого сентября? — Хммм, — задумалась девушка, припоминая, — кажется, «Дева»? А, нет! Ты «Весы»! — «Весы»? — удивился я, мы уже давно обогнули остров и направлялись к причалу. — Символ равновесия, воздушный знак, — пояснила златовласка, — он единственный из всех, кто представлен неодушевленным. Считается, что рожденные под этим созвездием очень не уравновешены. Хотя я часто вижу что как раз наоборот — улыбнулась Славя. — Есть, есть у меня такое качество, — согласился я, припоминая людей, у которых день рождения был в дни по календарю рядом с моим. По нашей астрологии осень считалась сезоном ветров — временем, когда рождаются люди с очень переменчивым характером. Однако, все эти поверья не воспринимались среди дракондоров как что-то серьёзное. Ритуалист Карло, например, всегда говорил, что эмоции, чувства, черты характера — всё это словно инструменты, висящие на поясе ремесленника. «Только тебе решать, каким из них пользоваться, а каким нет, — сказал он мне однажды, — когда требуется забить гвоздь, нужен молоток или, в крайнем случае, обух топора, а не окуляр». Через минуту лодка стукнулась носом о мостки в том самом месте, от которого и отчаливала полчаса назад. Привязав фал и сняв вёсла, я вылез, подал руку своей спутнице. Славяна приняла мою помощь с благодарной улыбкой, а после того как мы вдвоём отнесли вёсла в домик, я снова подал ей руку, и мы отправились обратно в лагерь. Шли мы обратно неспеша, и когда вернулись к площади, дорожки, как и она сама, уже как всегда по вечерам освещались фонарями и всё-так же бдительно взирал перед собой господин Генда. Когда мы проходили мимо памятника, златовласая спутница спросила: — А вход в подземелье, про которое ты говорил? — Пойдём покажу! — мы обошли памятник и вышли к тому самому люку за постаментом. — А вот и он! Девушка, которая всё ещё держала меня за руку, слегка дрогнула, стоило ей всмотреться в черноту катакомбы. — Ты что-то почувствовала? — понял я. — Там так темно… и как-то даже страшно… — прошептала она, прижимаясь ко мне. — Со мной тебе ничего не грозит, — заверил Славяну я, а потом взглянув на крышку, всё ещё валявшуюся в стороне, добавил: — Надо закрыть этот проход, чтоб туда никто не свалился! Подобрав решетку, весившую без малого около двух пудов, я вернул её на прежнее место. — Кир… — начала было моя спутница и осеклась. — Да? Что? — переспросил я, хлопая ладонями, при этом незаметно очищая руки от грязи с помощью Празида. — Всё удивляюсь тому, какой ты сильный, — продолжила Славя. — Шурика принёс на руках, теперь вот железку эту так легко поднял, а вчера в библиотеке меня поймал… — Такой вот я, потому что много тренировали с детства, — вздохнул я, глядя в голубые глаза собеседницы, — жить легче, когда ты сильный. «Жаль только, что не другим», — мысленно вздохнул я, снова потерев старый шрам на груди. — Ты снова так смотришь… — тихо произнесла Славя, беря мою руку. — Как? — Когда ты кушал булочки в столовой в первый день и рассказывал о каком-то лагере на море… — Пансионе, — тихо ответил я, — это было очень давно… — вздохнул я, слыша, что к нам быстрыми шагами идёт вожатая. Ольга взаправду приближалась со стороны медпункта семимильными шагами и быстро оказавшись перед нами посмотрела на меня, а затем на то, что, Славя держит меня за руку. — Вот, значит, вы где! — резко выпалила она, хмуро глядя на меня. — И, куда, скажи на милость, ты уводил мою помощницу?! Я, тоже нахмурившись, уже было собирался начать оправдываться, что последние лет сто делал весьма редко, верней, по большей части мои оправдания, в худшем случае, сводились к мордобою того, кто меня в чём-либо обвинял. Да-да, всё та же пара ударов в челюсть. Или же, если разговор был с людьми высокого положения, я на словах был сух и даже дерзковат, но вот проблема — ни хамить, ни тем более доказывать свою правоту кулаками я не мог, потому что надо было поддерживать свою легенду. Впрочем… учитывая возраст, заболтать я мог почти любого. — Ольга Дмитриевна, он ни в чём не виноват, это я… — начала Славя, крепче стискивая мою ладонь, что натолкнуло меня на необычные мысли о том, что меня защищает молоденькая девушка. Хотя и подобное мне было не впервой. Например, однажды, когда меня занесло в постель к дочери одного важного человека… — С тобой я поговорю отдельно! — более мирным тоном обратилась к своей помощнице вожатая. — А сейчас иди спать! Обладательница двух золотых кос взглянула на меня таким взглядом, в котором однозначно была жалость, потому как девушка и правда переживала за меня. Я же, лишь отпустив её кисть, слегка развёл руками и сказал: — Доброй ночи, Славя. — Спасибо, Кир. И… — она, взглянув на вожатую всё же досказала: — И тебе тоже. — Одарив меня легкой улыбкой, девушка направилась в сторону своей полубочки, а я же, чуть проводив её взглядом снова взглянул на Ольгу, которой очень не терпелось поскорей начать меня отчитывать непонятно за что. — Я так понимаю, вы хотите со мной о чём-то поговорить? — спросил я у вожатой, сделав самое внимательное и серьёзное лицо. Эффект это возымело просто замечательный. Вожатая слегка растеряла свой пыл, поскольку мало того, что я был намного выше её ростом, что само по себе являлось неплохим аргументом в споре на эмоциях, так я ещё и всем видом показывал, что не сдам свою позицию, какой бы проигрышной она ни была. — Да! — наконец собралась с мыслями она, упирая руки в бока. — Очень хочу! Ты догадываешься, о чем?! — Догадываюсь, — мой взгляд устремился в её глаза, — ночь сегодня будет очень звёздная. Вы не находите? — задавая этот вопрос, я взглядом указал в небо, а затем слегка наклонился к собеседнице, как бы показывая полную заинтересованность в разговоре и важности его темы. — Эээ, да… — Ольга попалась на эту мелкую наживку, тоже на секунду взглянув в небо, но затем осознав, что я просто издеваюсь и тяну время, резко выдала: — Не заговаривай меня! Быстро пошли домой! Я притворно вздохнул и покорно отправился за ней следом, всем своим видом показывая, что неохотно подчиняюсь. Коттедж, что я делил по ночам в обществе вожатой, скрипнув дверью, пропустил нас внутрь. Ольга, закрыв дверь на замок, прошла дальше, включила настольную лампу, а затем, выдвинув оба стула из-под стола, сказала: — Проходи, садись! Сделав, как мне велели, я с тем же внимательным взглядом приземлил свой зад на сиденье и вопросительно взглянул на Ольгу, которая начала: — Ты ничего не хочешь мне рассказать? — Анекдот? — с легкой улыбкой предложил я и заметив, как помрачнело лицо собеседницы, продолжил: — Шучу так! Просто не знаю, что ещё вам рассказывать! — Молодой человек, — вожатая буквально чеканила слова, — мне кажется, вы забываетесь! Вы, конечно, наш гость, но это не значит, что я должна закрывать глаза на любые ваши выходки! — Поясните, пожалуйста, — моё лицо вновь выражало крайнюю заинтересованность, а щели зрачков неотрывно смотрели в зеленые радужки вожатой, — я сделал что-либо запретное или предосудительное? Игру в гляделки первой проиграла она. Всё-таки полтора века — это возраст. — Кир, — всё же начала она уже куда более миролюбиво, — расскажи, куда вы со Славей пропали после ужина? — Я хотел с ней поговорить, — ответил я и пояснил: — С глазу на глаз. — И о чём? — Ольга снова попыталась давить на меня своим положением старшей по возрасту. — Какая разница? — иронично спросил я. — Большая! — повысила голос вожатая. — Я отвечаю за всех детей в своём отряде, членом которого ты в данный момент являешься! И мне не нравится, когда такие, как ты, уходят с девочкой непонятно куда на ночь глядя! — Во-первых, Славя давно уже не девочка, — усмехнулся я, беспечно глядя на Ольгу. Похоже, что мой ответ несколько обескуражил собеседницу… точней, вогнал её в некий стопор. — Ч-то… что ты хочешь этим сказать? — она вытаращила на меня свои зеленые глаза. — То, что она не ребёнок, а почти что взрослый человек, — пояснил я, внезапно поняв, что выразился не очень хорошо, — по возрасту, имею в виду, а не в том смысле, о чем вы сейчас подумали, — хитро улыбнулся я. Похоже, что вожатая и впрямь сильно беспокоилась за невинность здешних отдыхающих женского пола. Это было весьма похвально — всё же здесь отдыхали только неполнолетние. Мне хорошо помнилось, как во времена моей молодости наставницы Храма весьма оберегали своих учениц от необдуманных решений в некоторой области. А как же ж? «Драконья жрица должна вести себя подобающе в любой ситуации, с мужчинами в том числе», — так говорила моя покойная мама, рассказывая всем ученицам про отношения полов. Правда, сейчас мне было непонятно возмущение Ольги по этому поводу. Да, конечно, как молодой человек, верней, помолодевший по необъяснимым причинам, я неплохо выгляжу и нравлюсь большинству девушек, но неужели все молодые люди приезжают сюда только затем, чтобы затащить любую из девушек в кровать? — А о чем мне ещё думать, когда про тебя уже половина лагеря судачит по углам?! — начала наступление вожатая. — Что ты то сидишь в Алисой на сцене, то с Виолой танцуешь, со Славяной ходишь под руку! — на последних словах она уже почти кричала. — Ольга! — твёрдо и уже громче ответил я, глядя ей в глаза. — В моем… — я чуть было не сказал «мире», но вовремя исправился: — Там, откуда я родом, в хождении с женщиной под руку нет ничего предосудительного! Это лишь говорит о глубоком доверии друг к другу и, возможно, симпатии, но это не значит, — она хотела меня прервать, но я ещё более повысил голос и завершил свою фразу: — что мужчина собирается затаскивать женщину в постель. А вот то, что мы с вами коротаем ночи под одной крышей, уже даёт куда больший повод для сплетен! Это уж вы мне поверьте!!! Договорив, я наслаждался реакцией на мои слова. Вожатая казалось готова была взорваться, когда я не давал ей себя перебивать, но последняя фраза вогнала её в полное недоумение, быстро сменившееся гневом. — Да что ты себе позволяешь?! — окончательно потеряла самоконтроль она. — Я вожатая, а не, не… — Не такая женщина? — мне хотелось её побесить, поскольку принцип «хотите услышать правду — доведите собеседника до бешенства, и он сам всё расскажет» действует безотказно, ну, на тех, кто молодой, конечно. — Которая селит рядом с собой молодого подопечного мужского пола и позволяет ему увидеть своё нижнее бельё? — рукой при этих словах я указал на белый бюстгальтер, всё также висящий на спинке кровати вожатой. — Не, спорю красивое оно у вас. Может, ещё что покажете?! В более… нижнем регистре! Кружева там, и всё такое? И ладно я, к вам кто угодно может из детей зайти в любой момент, а вы здесь выставку устроили… Я досказывал последние слова фактически давясь от смеха, уже почти перешедшего в гомерический хохот. Ольга же, вскочив со стула, развернулась к своей кровати со скоростью кошачьего гибрида и, быстро подхватив упомянутый мной элемент белья, подбежала к шкафу и, едва не сорвав с петель многострадальную дверцу шкафа, забросила предмет внимания глубоко вовнутрь, после чего захлопнула дверцу с такой силой, что затрещали стены коттеджа. — Ты! ТЫ! — уже запыхалась вожатая, тяжело ступая в мою сторону, словно гестан в боевом облике. — Меня зовут Кираен, Ольга, — спокойно хмыкнув напомнил я, глядя ей в глаза, — и не нужно кричать. Я вас и так прекрасно слышу. Присаживайтесь, — моя рука указала на её стул, — поговорим спокойно. Похоже, что ей всё же стало стыдно за тон разговора, который принял совсем другой ход, отнюдь не по её сценарию. Вернувшись на стул, она вначале зыркнула на меня, потом в окно, за белой шторой которого уже давно царила темнота. Я же был спокоен, словно камень, ожидая, когда её злость пройдёт и мы сможем продолжить диалог. Пара минут для меня не время и по их прошествии я наконец понял, что мы можем снова вернуться к беседе. — Желаете продолжить? — предложил я и, дождавшись кивка, заговорил далее: — Вернёмся намного назад и сделаем вид что мы не хотели говорить друг другу гадости, — примиряющим тоном я успокаивал вожатую, — и если вас так интересует, куда мы ходили со Славяной, то я отвечу. Мы ходили к причалу, а после непродолжительное время катались на лодке. — А разговаривали о чём? — прищурилась она. — О звёздах, — устало вздохнул я, в который раз соврав, — и о днях рождения. Славя сказала, что он у неё довольно скоро. — Ну да… — согласилась вожатая, — послезавтра. — Так скоро… — вздохнул я. — Да! — оживилась Ольга. — И я надеюсь, что ты сделаешь что-нибудь хорошее, а не… — осеклась она, внезапно краснея. «Можешь не беспокоиться об этом, — мысленно продолжил я, — уже однажды сделал девушке такой подарок, ценой которого стала её жизнь. С тех пор я зарёкся, что не трону ни одну женщину, в том числе распутную, не подавив активность своих половых клеток, кроме случая… эх… прости Маришка». — Не сломаю её жизнь, хотите сказать? — горько усмехнулся я. — Можете об этом не беспокоиться. Слишком много раз я видел, чем заканчиваются подобные легкомысленные поступки. Высказавшись, я отвернулся и посмотрел в окно, стараясь не выдавать никаких эмоций. Прошла, наверное, минута, прежде чем вожатая снова заговорила: — Знаешь, я… я не могу тебя понять. Ты же вроде бы ещё молодой, но иногда разговариваешь так, словно пожилой мужчина, повидавший жизнь. Мне очень хотелось подтвердить её догадку, но я понимал, что этим я только усложню себе пребывание здесь. Пришлось отшучиваться. — Вы верите в переселение душ? — слегка улыбнувшись, я посмотрел на серьёзное лицо Ольги. — Ммм, не знаю, — честно ответила она, — а причём здесь это? — Просто вы не первая, кто говорит мне о том, что я рассуждаю как старик. А причина этого довольно проста — много путешествовал и много повидал. Знаете, это ощущение, когда смотришь на поломанные судьбы? На брошенных детей, выросших без родителей? — Знаю, — лишь тихо ответила вожатая. — Ну вот, — кивнул я, — значит, мне не придётся пускаться в долгие объяснения. Не люблю говорить о подобном на ночь глядя. Потом спится плохо. — Ох, — вздрогнула Ольга, бросив взгляд на мирно тикающие на столике часы, показывающие без трёх минут десять. — И правда, время-то уже позднее. — А посему давайте спать? — предложил я, не имея ни сил, ни желания продолжать этот разговор. После краткого кивка вожатой я сказал ей что, как всегда, выйду, дабы предоставить ей возможность переодеться. Закрыв за собой дверцу домика, я сделал пару шагов и посмотрел в звёздное небо и луну жемчужного цвета. — И как же тебя здесь называют? — тихо пробормотал я под нос. Небесные тела, появлявшиеся в ночном небе моего мира, носили свои названия, и были оранжевого и голубого цветов, а вот здесь… здесь вообще всё было по-другому. «Что же это за страна, где все живут, не боясь не быть ограбленным или убитым посреди ночи?» — я всё удивлялся, что здесь нет охранения. Даже в родном Драконьем краю в каждом поселении была стража. Бандитов там почти не водилось по причине быстрой их пропажи — с ними действовал закон убийства на месте, без разницы, просто обираешь ты кого или разбойничаешь, а вот опасных хищников водилось в избытке. За всеми этими мыслями я не заметил, что Ольга уже не раз и не два стучала в обратную сторону двери. — Кир! — позвала она меня уже высунувшись наружу. — Ну, где ты там? — Извините, задумался, — ответил я, отрываясь от мыслей и направляясь внутрь коттеджа, встретившего меня темнотой и чуть более теплым воздухом, в котором уже не чувствовалось напряжения, царившего здесь буквально четверть часа назад. — Запри, пожалуйста, дверь, — попросила вожатая, укладываясь в кровать. Я выполнил её просьбу, после чего начал снимать с себя одежду. Когда аккуратно сложенные шорты и рубашка укладывались мной на прикроватный стул, я понял, что Ольга всё это время наблюдала за мной. Откуда? Чувствовал. Сделав вид, что ничего не произошло, я откинул одеяло и только улегся в кровать, как в моей голове раздался оглушительный смех Гладия, который, видимо, давно ждал момента. ~ «Дружище, это было настоящее представление! — он хохотал, словно зритель, посмотревший юмористический концерт. — Надо срочно писать сюжет для пьесы под названием «Дракондоры за нравственность». «Очень смешно!» — ответил я ему, интонацией стараясь показать, что не разделяю его настроения. ~ «А, да… — замялся он. — Прости, я всё время забываю, что для тебя это больная тема. Просто сам понимаешь. Мы же с тобой в буквальном смысле почти сто лет не разговаривали». «Ну извини, — я укутался в одеяло, словно мне было холодно, но от холода в душе спрятаться невозможно. Мне это известно, как никому. — Это не у меня гарда сломалась». ~ «Да разве ж в этом дело? — посетовал он. — Я страж не только твоего тела, но и души, частица которой вернулась на место только при попадании сюда». «Карманный ты мой философ. Я тебя обожаю». ~ «Ну, пошло-поехало, — посмеялся он, — ладно, спи уже, последователь изумрудного змея». — Доброй ночи, — вслух пробормотал я, а про себя добавил, обращаясь к той самой девушке, судьбу которой оборвал из-за своей глупости: «Отдыхай, милая».