Ошибка майора, или происки судьбы

Глава 8. Прошло уж две недели с тех пор, как Костя добился благосклонности капитана Соколовой, а майор Круглов получил по кумполу и теперь находился под неусыпным надзором полковника. Все это время майор и капитан старательно делали вид, что между ними ничего нет, а лишь деловые отношения, да только в это мало кто верил. Не раз Юля и Костя попадались вместе. И не просто попадались. Пару раз Антонова заставала «друзей-товарищей» у себя в морге в процессе страстного поцелуя, а Майский видел этих двух заговорщиков в гараже, и они отнюдь не исследовали там машину. Но больше всех повезло капитану Котову. Именно он умудрился застукать Лисицына и Соколову прямо на месте преступления: на выходе из квартиры майора. И тут уже не отвертишься. Какие могут быть гости в начале восьмого утра? И теперь вредный капитан подшучивал над другом при каждом удобном случае, правда, всегда старался это делать, когда вокруг никого не было. Понимал, раз парочка не хочет рассекречиваться, то и он не имеет права раскрывать их тайну. А вот у начальства дела обстояли не так радужно. Повязку с головы майора Круглова уже сняли, а вот гипс ему еще приходилось носить. Именно эта злополучная костяная рука больше всего раздражала Колю. С одной стороны именно благодаря ей он сейчас живет у Гали, но с другой стороны – этот чертов гипс ломал все его планы. Ну не мог же он приступить к дальнейшему обольщение полковника, будучи полуинвалидом! Да еще и сама Галя, словно с ума сбесилась, пустилась во все тяжкие. Стала ходить по дому то в полупрозрачных халатах, то в коротких рубашках и футболках, которые тырила из его собственного гардероба. А несколько раз вообще из ванной полуобнаженной выскакивала, едва прикрывшись маленьким полотенчиком. Майор Круглов был готов волком завыть от бессилия. Ну хоть в петлю лезь! Если бы не его джентльменское воспитание и трепетное отношение к Рогозиной, он бы давно набросился на эту обольстительницу и наказал так, как она сама того выпрашивала. Но приходилось терпеть, стиснув зубы. Хоть на работе можно было немного расслабиться. Там полковник лишь опекала его и шагу не давала ступить. А тут еще и сосед нарисовался. Правда, в последние дни этот сопляк больше не появлялся. Но и того раза Коле было достаточно, чтобы навострить свои уши и держать их на макушке. В тот день у Гали все пошло не так: машина не завелась, и пришлось вызывать такси, потом застряли в пробке, а в довершении всего – в ФЭС нагрянул сам Султанов. Чертыхаясь сквозь зубы и поминая не злым тихим словом того лешего, который принес эту генеральскую рожу, Галина Николаевна скрылась в своем кабинете, где ее уже поджидал Руслан Султанович. Майор Круглов остался один, предоставлен сам себе, чему он несказанно обрадовался. Первым делом Коля позвонил доктору и поинтересовался, когда можно будет снять гипс. К своей радости майор услышал, что может приехать хоть сегодня для осмотра, но желательно без своей именитой жены. Попрощавшись с доктором, Круглов лишь усмехнулся, понимая, чем вызвана такая странная просьба. Но теперь возникла проблема: как избавиться от тотального контроля своей любимой. А судя по ее теперешнему настроению, то полковник в скором времени превратится из милой Злюки-Дюдюки в фурию на метле. И вот тогда от нее не только невозможно будет избавиться, но и рискуешь нарваться на строгий выговор. Пока Коля ломал голову над сложнейшей проблемой избавления от бдительного ока своей любимой тиранши, предмет его мыслей едва себя сдерживала, чтобы не придушить Султанова. -Вот скажи, почему как в отпуск меня вовремя отправить – так это не заслужили, а как выпендриваться перед иностранным начальством – вы тут как тут, в ножки кланяетесь! – Галя едва сдерживала злость, рвущуюся наружу. – Руслан, прекрати из меня козла отпущения делать! - Галь, в последний раз, - генерал уже сто раз пожалел, что связался с Рогозиной. Он, конечно, ожидал, что полковник будет сопротивляться. Но такой отповеди Султанов и представить не мог. Галина рвала и метала гром и молнии. -Ага, поверила, - фыркнула Рогозина, понимая, что отвертеться не получится, и придется ехать, - обещанного три года ждут. Твоя взяла, но будешь расплачиваться. - Как это? – насторожился мужчина, предчувствуя подвох. - Пожалуюсь твоей крестнице на твое самодурство, - тихо ответила Галя, с улыбкой глядя как бледнеет лицо бравого генерал-лейтенанта. - Ты этого не сделаешь, - недоверчиво произнес он, не веря своим ушам. Как она смогла узнать о ней?! - Проверим? – усмехнулась полковник и потянулась к телефону. - Не надо! Верю! – воскликнула Султанов, даже боясь подумать, что ему устроит его крестница-племяшка. Срыв башки точно устроит. И не потому, что будет возмущена его чрезмерным использованием своей власти. Будет возмущаться и пытать, почему ее не взял с собой. А потом еще и мать подключит. А своей двоюродной сестрицы Султанов Руслан Султанович боялся еще с пеленок. - Пошли, - сказала Галя после того, как убедилась, что ее слова достигли цели, - у меня времени мало. Султанов горестно вздохнул и последовал за женщиной. Галя шла быстро, не останавливаясь ни на минуту. Лишь возле буфета притормозила. Причиной ее остановки был Круглов. - Коля, я в министерство, - строгим голосом произнесла она, отметив про себя озабоченный вид майора, - пока меня не будет, из ФЭС ни шагу. - Галь, мне к врачу надо, - лицо мужчины вдруг немного просветлело, - он мне позвонил и сказал, что нужно приехать, чтобы руку осмотреть. - Ну ладно, только туда, но больше ни шагу ногой, - неохотно согласилась полковник, удивленная странной сменой настроения Круглова. - Есть, товарищ полковник, - Коля встал по стойке смирно. - Клоун, - фыркнула она и ледокол «Рогозина» последовал дальше. Султанову оставалось лишь следовать за полковником и удивляться странному разговору между начальницей и подчиненным, свидетелем которого он стал. Только задавать лишние вопросы не стал. Себе дороже. О крутом нраве Рогозиной в министерстве ходили слухи. Из министерства Галя вернулась лишь к концу рабочего дня, причем не в лучшем настроении. Один из делегатов пытался к ней клеиться, но она его послала на хорошем английском туда, куда Макар по воду бегал. Потом развернулась и с гордо поднятой головой покинула мероприятие. Ее мало волновало, как министр будет заминать скандал, сейчас ее мысли были заняты Кругловым и тем, как он съездил в больницу. Она должна была сама проконтролировать процесс осмотра. Хотя сам доктор и выглядел немного трусоватым, но не дал повода усомниться в своем профессионализме. Даже те немногие документы, которые Галя просмотрела, многое ей сказали. Все-таки хорошо, что он сейчас беспомощный. Так она могла постоянно быть с ним и лишний раз убедиться, что у него никого нет. А в последнее время делала все, чтобы заставить его действовать. Специально воровала его рубашки и ходила в них перед его носом. Хотела проверить, насколько хватит его терпения, да и так ли он к ней равнодушен, как старался показать. В результате эксперимента выяснилось, что майор Круглов находится на грани срыва и что лишь сломанная рука мешает ему приступить к самым наиактивнишим действиям. И Галя теперь не могла дождаться того дня, когда снимут злосчастный гипс. Первым делом, едва приехав в ФЭС, она направилась на поиски майора. Круглова она нашла в тире, где он упражнялся в стрельбе левой рукой. Правая, к ее огорчению, все еще была в оковах. - Коль, что сказал доктор? – спросила она, когда Круглов закончил отстрел. - Сказал, что в гипсе нужно походить недели две, - ответил он, перезаряжая «макарова». - Почему так долго? – забеспокоилась женщина и тут же оказалась возле майора. – Что-то не так? - Да не переживай, - Коля стал ее успокаивать. Не хватало, чтобы она отправила его на рентген и лично принялась за осмотр. – Просто врач решил немного перестраховаться и повременить со снятием гипса. - Не врешь? – она подозрительно посмотрела ему в глаза, стараясь найти подвох. - Ей-богу! – перекрестился Коля и чмокнул ее в щеку и тут же почувствовал, что целует не мягкую щечку женщины, а уже исследует ее губы. Галя схитрила и ловко подставила свой рот под губы Круглова и сама поцеловала его. – А это за что? – растерянно спросил он, когда она величественно отошла от него на пару шагов. Галя лишь одарила его улыбкой и пояснила: – Почему я поцеловала тебя? Очень просто: потому что ты милый. Он отреагировал так, словно она его оскорбила. – Во мне нет ничего милого! – возмутился Круглов, нахмурив переносицу. – Ты… милый, - упрямилась Галя, продолжая его дразнить. – Я убил нескольких людей, - возмутился Круглов, медленно надвигаясь на нее, а она так же медленно отступала. – Мне абсолютно все равно, скольких преступников ты убил, - ответила Галя, удивленная таким поведением мужчины. – Ты все равно милый! Коля вдруг ухмыльнулся и покачал головой: – Нет. Будьте честны, Галина Николаевна. Я знаю, почему вы меня поцеловали. Она уже почти скрылась в дверях, но он успел поймать ее за талию и привлек к себе здоровой рукой, а загипсованной еще крепче прижал к себе. Рогозина, смеясь, позволила притянуть себя к мужской груди. Совсем как кирпичная стена. Теплая кирпичная стена. Он продолжал наклонять голову, пока его губы не оказались в дюйме-другом от ее рта. – Сказать, почему ты меня поцеловала? – спросил он, опаляя ее кожу теплым дыханием. – Уже вся во внимании, - улыбнулась она, наслаждаясь его мощью. – Все просто. Ты меня хочешь, - на лице майора появилась хищная улыбка волка, вышедшего на охоту и наметившего себе жертву. Он ожидал протеста, но ничуть не разочаровался, услышав ответ: – Что правда, то правда, спорить не буду. – И знаешь, что еще? – продолжал он пытать свою пленницу. Она отклонилась, чтобы лучше рассмотреть его. Его глаза подозрительно сверкали. – Ты умираешь от желания обнять меня, - вынес свой приговор строгий судья Круглов и чуть сильнее прижал ее к себе. Она сцепила руки у него на талии и запустила большие пальцы под ремень его брюк. – Ну вот я и обняла тебя. Тебе нужно срочно поработать над своим «эго». Я заметила, что в присутствии женщин ты немного теряешься. Это очень печально,., но… – Но что? – спросил он и потерся подбородком о ее щеку, в ожидании некоего чуда. – Ты все равно милый, – прошептала она и, прикусив зубами мочку его уха, потянула. Коля застонал: – Сейчас покажу тебе, какой я милый!.. Он яростно оттянул за волосы ее голову и впился в губы исступленным поцелуем: жарким, страстным, влажным, огненным… непередаваемо возбуждающим, с каждым мгновением становившимся все более опьяняющим. Выражение «глина в его руках» пришло ей на ум, но вскоре все исчезло, едва она прильнула к нему и все сколько-нибудь связные мысли вылетели из головы. Поцелуй все продолжался и продолжался, и вкус его рта казался таким восхитительным, что она неосознанно старалась прижаться к нему все теснее. Его прикосновение было греховно-чувственным, и она боялась одного: что все это прекратится. Коля ласкал ее руки, шею, плечи, творя несказанное волшебство, и вскоре она, окутанная эротическим туманом, повторяла про себя, как молитву: – Только не останавливайся. Только не останавливайся. Нет! - Она выкрикнула это через мгновение после того, как он отстранился. Оба дрожали. – Что «нет»? – проворчал он, задыхаясь. Она была безоглядно счастлива сознавать, что стала причиной его состояния. Правда, ей тоже без него плохо. Одиноко. – Что «нет»? – повторил он, наклоняясь и снова целуя ее. Легкая, нежная ласка, только подогревшая желание. – Не знаю… - пробормотала она, сама удивляясь своему поведению. – Это выходит за все рамки. Просто из рук вон! Ее лоб был прижат к его груди, и когда она кивнула, макушка ударилась о его подбородок. – Кстати, о руках… - вдруг загадочно сказал майор. – Да? – спросила Галя, все еще пытаясь понять, что ей делать дальше. Он чмокнул ее в макушку, пряча улыбку. – Тебе, вероятно, следует убрать руки, - проворковал он и тут же поморщился. Рогозина, услышав его слова, резко дернула головой и врезала мужчине по подбородку. – Что? – смутилась полковник, продолжая держать руки на прежнем месте. – Твои руки, – проскрипел он, едва сдерживая возбуждение. – О Господи! - Галя охнула и покраснела. Не менее пяти секунд ушло на то, чтобы извлечь пальцы из его брюк. Пряча горящее лицо, она повернулась и вылетела из тира. Но за закрывшейся дверью, она слышала его смех. Лишь в кабинете она смогла немного прийти в себя и понять, что едва не преступила ту тонкую грань дозволенного, которую она сама для себя определила в их отношениях. Она знала, что еще было рано переходить на новый этап пыток майора. Стараясь отвлечь себя от эротических картинок, которые так и мелькали перед ее глазами, она решила скоротать остаток рабочего дня в проверке документов. Пока Рогозина приходила в чувства, Круглов успел разрядить не одну обойму, стараясь снять возбуждение. Еще немного и он бы не выдержал и раскрыл свою тайну. А так не хочется терять такую нежную сиделку. А, судя по сегодняшнему выступлению, еще и страстную. Хотя о ее темпераменте он помнил по их прошлой жизни. И снова Коля упрекнул себя в трусости и глупости своего поведения. Если бы не его амбиции, то…. Он тряхнул головой, стараясь не думать о том, что могло бы быть. Прошлого не вернуть. Надо ковать настоящее. Домой они попали лишь спустя пару часов, когда оба окончательно успокоились и смогли взять себя в руки. Коля, делая вид, что ничего не случилось, зашел к ней в кабинет. - Галь, поехали домой, а то я себя неважно чувствую, - с несчастным видом произнес майор и с наслаждением смотрел за последующей реакцией женщины. - Что болит: рука, голова? – Рогозина резко встала с кресла и, не заметив, что оно едва не упало, быстро приблизилась к Круглову. – Все-таки надо было мне с тобой поехать к этому эскулапу. - Нет-нет, рука меня не беспокоит, - торопливо ответила майор, активно мотая головой, - у меня тело странно ломит. - А ну-ка давай сюда лоб, - обеспокоенно сказала Галя и приложила ладонь к челу Коли, - странно, лоб негорячий. Ты мне правду говоришь? - Ну когда я тебе врал? – майор сделал испуганные глаза. - Всегда, - фыркнула полковник и, встав на носочки, коснулась лба мужчины уже губами, - все-таки немного горячий. Значит так, быстро собрался и в машину маршируй. Я сейчас все уберу и присоединись к тебе. - Есть, товарищ полковник, - вымученно произнес Коля и направился к двери. Только стоило ему скрыться с глаз женщины, как страдальческое выражение лица тут же исчезло, и на его месте появилась лукавая улыбка. Его Галина еще попляшет сегодня вечером. Всю дорогу домой Коля делала вид, что ему дико плохо и с каждой минутой становится все хуже и хуже. Обеспокоенная Рогозина не могла сосредоточиться на дороге, то и дело бросая встревоженные взгляды на мужчину. Круглов сидел, закрыв глаза и откинув голову на подголовник, время от времени постанывая. Гале в голову ничего такого не могло прийти, что могло объяснить такое резкое ухудшение его состояния. Еще совсем недавно он чувствовал себя просто идеально, а тут на тебе. Нет, ну Галя, как врач, знала об ураганных развитиях болезней, но не настолько же мгновенно. И тут в ее голову закралась одна крамольная мысля, а следом за ней на лице женщины появилась хитрая ухмылка. Едва они оказались в квартире, Рогозина, раздевшись, тут же велела Коле лечь в кровать, а сама отправилась готовить лекарство для своего пациента. - Значит так, сейчас будем тебя лечить, - произнесла она, появляясь в комнате с подносом в одной руке и чайником – в другой. - Ты что придумала? – испуганно спросил Круглов, с подозрением глядя на содержимое подноса. – Для чего тебе горчица, лук, вон та странная баночка и горчичники? А чайник? - Ну как же, - улыбнулась полковник, отметив, что голос майора звучит намного бодрее, чем это было пару минут назад, - касторкой мы тебе ноги натрем после того, как попарим их в горячей воде с горчицей. А из лука выдавим сок, обмакнем в него ватные тампоны и засунем их тебе в уши. А на спину и грудь поставим горчичники. - Нееет!!!!! – раздался такой крик, что Галя испугалась за свои уши, но следом за воплем последовал резкий скачок «больного» майора с кровати и бег галопом в сторону ванной комнаты. - Вот видишь, ты уже здоров! – сквозь смех простонала Рогозина, держась от боли за живот. – А главное, что очень действенный способ. Коль, смотри не утони!!!!! Отсмеявшись, полковник встала и пошла к ванной, где уже довольно долго сидел майор. - Коль, тебя там в сточную трубу засосало? – спросила она и, не постучавшись, открыла дверь. Перед ее глазами предстала удивительная картина: Коля сидел на ванной и остервенело чесал правую руку. А гипс, который должен был находиться на своем законном месте, преспокойненько лежал на стиральной машинке. – Вау, прям чудеса! Мы тебя не только от простуды вылечили. Перелом тоже чудесным образом сросся. Круглов, ты самый настоящий враль!!!!!!! - Черт! – ругнулся майор, застуканный врасплох. – Ты все не так поняла. Я сейчас все объясню! - Ничего не хочу слушать, - фыркнула Рогозина и, развернувшись, пошла в свою комнату. Заперев дверь, она уселась на подоконник и стала смотреть на вечернюю Москву, едва сдерживая злые слезы. «Как он мог меня обманывать? После всего, что я для него сделала, он еще и так подшутил надо мной!». Раздался стук в дверь, а за ним последовала попытка войти в комнату. Но не тут-то было. Дверь не поддавалась. - Пошел к черту! – отозвалась женщина, не отрываясь от пейзажа за окном. – Ты уже здоров, теперь можешь обходиться без моей помощи. - Черта с два, - вдруг раздался совсем рядом его голос. Галя вздрогнула и с удивлением увидела возле себя Николая. - Но как? – она смотрела на него так, словно перед ней стоял не человек, а призрак. - Не забывай, что я бывалый опер и вскрыть твой замок мне ничего не стоило, - улыбнулся он, приблизившись к ней на пару шагов. – Так что тебе придется меня выслушать. - И не подумаю, - упрямилась Галя, отодвигаясь от него. Она практически вжалась в окно. – Ты подлый врунишка. - Значит, не все еще потеряно, раз я услышал ласкательное слово, - ухмыльнулся майор и присел на подоконник. - У тебя со слухом проблемы? - она старалась не смотреть ему в глаза, только у нее плохо это получалось. - Дюдюка, прекрати дуться и выслушай меня, - не отставал Круглов, - я понимаю, что перегнул палку, но у меня не было другого выхода. - И что ты скажешь в свое оправдание? – Галя скептически подняла бровь. – Почему ты не сказал, что тебе уже сняли гипс? - Не хотел уходить от тебя, - тихо ответил он, взяв ее за руку, - слишком уж я привык к тому, что ты постоянно рядом. Мне хорошо с тобой. Когда врач сказал, что гипс можно уже снимать, я растерялся. Я был не готов снова остаться один. Я не хотел оставаться один. Я понял, что все это время без тебя было прожито зря, впустую. Он слегка передвинулся, пока говорил, и Галя, озабоченная тем, чтобы между ними сохранилось хоть какое-нибудь пространство, попыталась сесть прямо, но при этом потеряла заколку, державшую волосы, и они рассыпались по плечам мягкой волной сияющего шелка. Она озабоченно охнула и нагнулась за заколкой, но столкнулась с рукой Круглова. – Не надо, – когда ее пальцы уже нащупали заколку, рука майора накрыла ее руку. – Не трогай свои волосы, - полковник замерла, затаив дыхание, пока он опять не откинулся назад и не сказал с усмешкой, – все эти недели я все хотел снова коснуться твоих волос и вспомнить их мягкость и шелковистость. – Я предпочитаю быть аккуратной, – запротестовала она. – Длинные волосы мешают во время работы. – Но сейчас мы не в офисе, – мягко возразил он хрипловатым голосом, взяв прядку и намотав ее на палец. Рогозину беспокоило, что за последние минуты в атмосфере комнаты что-то изменилось, появилось что-то неуловимое, но вместе с тем очень важное. Что-то, от чего у нее побежали по коже мурашки. Она почувствовала, что он хочет поцеловать ее, и знала, что с ее стороны будет величайшей глупостью позволить ему это. И все-таки затаив дыхание она ждала, когда его губы приблизятся и дотронутся до ее губ. Его губы были горячими и настойчивыми, но он не сделал ни единого движения, чтобы удержать ее или приблизить к себе, хотя поцелуй становился все более страстным. Она никогда не предполагала, что поцелуй может так сводить с ума. У нее закружилась голова, все ее существо трепетало. Ее снова накрыло волной. Только на этот раз – волной воспоминаний. В памяти ярким пятном вспыхнули их поцелуи и объятия много лет назад. «Нет. Я не должна поддаваться. Он снова разобьет мне сердце». Но тут глаза ее закрылись, она перестала думать, отдавшись тем эмоциям, которые он в ней разбудил. Когда Галя почувствовала, что сильны мужские руки сняли ее с подоконника и куда-то понесли, то даже не сопротивлялась; она была податливой, ее охватил жар, когда его губы дотронулись до ложбинки на ее шее и стали спускаться ниже. – Как прекрасно… – хрипло бормотал он. – Твоя кожа такая нежная, такая прозрачная, как и тогда. Я никогда больше не видел ничего подобного, а твои волосы… как шелк. Галя потеряла представление о времени, потеряла остатки здравого смысла. Она словно оказалась в другом мире, в другом измерении, там, где прикосновение, вкус и запахи приобрели совершенно иное значение. Круглов опять стал целовать ее, ласкать страстно и возбуждающе, опьяняюще. Он разжигал ее со все возрастающей властностью. Она положила руки на его мускулистые широкие плечи, а он так неистово целовал ее, что женщина была не в состоянии унять дрожь своего тела. Желание сорвать с себя одежду и застонать от восторга делало ее бессильной. Она не могла себе представить раньше, что будет испытывать что-либо подобное. Они слились в очередном горячем поцелуе, лаская друг друга языками, но так и не утолили жажды. Коля отстранился, отступил и стащил джинсы. Галя не могла отвести взгляда. Он был прекрасен, как и тогда. И невероятно возбужден. Она потянулась к пуговицам рубашки, которую снова позаимствовала у него, но он отвел ее руки. – Позволь мне, – и, медленно расстегнув пуговки, отбросил рубашку на пол. – Я так мечтал о тебе, – прошептал он. – Но ты куда лучше, чем в моих фантазиях. И когда прижимаешься ко мне… в реальности все просто сравнить нельзя. – Скажи, что мы делали в твоих фантазиях, и я расскажу тебе мои, - улыбнулась она, проведя ногтями по его соскам. – Нет. Я лучше покажу, - прошипел майор, у которого дыхание в зобу сперло от ее прикосновений. Волосы на его груди щекотали ее соски. Ей так это понравилось, что она потерлась об него. Восставшая плоть прижалась к ней, и Галина подвинулась так, чтобы их бедра соединились. До чего же это прекрасно – быть в его объятиях. – В одной из моих фантазий я делаю вот что, - он уложил ее на кровать, развел бедра и встал между ними на колени. Потом снова стал целовать, долго, мучительно, пока она не заметалась по простыне. И только тогда он лег на бок и коснулся ее живота. – И еще вот это, - его пальцы принялись обводить ее пупок, скользнули ниже. Она затаила дыхание. – Не надо… - простонала она, комкая простынь в ладонях. – Тебе не нравится?- лукаво спросил Круглов, продолжая пытку. Он творит настоящее волшебство! – Нравится… но если ты не остановишься, я… - продолжать она не смогла. Он сводил ее с ума, дразня, пощипывая, поглаживая, готовя к своему вторжению. Голова его медленно клонилась все ниже… губы прижались к душистой ложбинке между грудями. – В моей любимой фантазии ты любила это больше всего, - он поцеловал каждую грудь, облизывая соски до тех пор, пока она не выгнула спину. Ее ногти вонзились в его плечи. Она старалась заставить его поднять голову, чтобы лишить рассудка своими губами и языком, но Коля не поддавался, объяснив, что в этой фантазии она получит насаждение первой. Он лишил ее всякой способности сопротивляться и только потом неторопливо спустился вниз, осыпая поцелуями живот, щекоча пупок кончиком языка, и, наконец, оказался между ее шелковистых бедер. Рогозина плавилась, как снег под солнцем, содрогаясь в блаженных судорогах, выкрикивая что-то несвязное, цепляясь за него. Какой потрясающий любовник! Нежный, бескорыстный, умелый… Но тут он принялся терзать ее. Его руки вновь принялись разжигать в ней страсть. Но на этот раз она сопротивлялась, стараясь держаться, пока он не потеряет контроль. Однако майор оказался сильнее. Куда девались мягкость и нежность!.. Да она и не хотела этого. Уносимая волнами наслаждения, захлестнувшими ее, она крепко обняла его, когда он грубо раздвинул ей ноги, приподнял и погрузился в ее тепло. Его голова упала ей на плечо. Он закрыл глаза в сладостной капитуляции и, испустив громкий, торжествующий стон, прижал ее тело к матрацу и вынудил лежать смирно. – Я могу продлить удовольствие… с твоей помощью, - с трудом проговорил он, стараясь не сорваться. Галина только улыбнулась. Он просто лапочка! Продолжая улыбаться, она подалась вперед. – Не нужно… о Господи, Дюдюка, чуть помедленнее… - простонал она, уткнувшись ей в шею. Но она снова шевельнула бедрами, на этот раз резче, и, выгнувшись, забрала его в себя еще глубже. И Круглов сдался: слишком велико было растущее с каждой минутой желание. Отстранившись на миг, он вонзился в нее снова, снова, снова… Ему хотелось сказать, как она прекрасна, как совершенна, но слова не шли с языка. Острота ощущений, сотрясавших его тело, лишала способности мыслить. Она не позволяла ему снизить ритм, и он еще больше любил ее за это. Он снова вошел в нее одним толчком и с оглушительным криком кончил, пока она покорно льнула к нему. И почувствовал себя так, словно умер и родился вновь. Несколько долгих минут они приходили в себя. Коля понимал, что давит на нее всем своим весом, но не смог найти силы чтобы отодвинуться. А Галя не смогла заставить себя перестать его ласкать, ее пьянило ощущение гладкости кожи под кончиками пальцев. Такой сильный, такой мускулистый и так нежен с ней… Ее пальцы скользили по его позвоночнику вниз и обратно, сердце билось у его груди, словно стремясь вырваться. Рогозина тихо засмеялась той мысли, которая внезапно пришла ей в голову. И этот гортанный звук вызвал у него улыбку. Опершись на локти, он приподнял голову и взглянул в ее глаза. – Что тут смешного? - спросил он, приподнявшись на локтях и посмотрев ей в глаза. - Ты так и не ответил на мой вопрос, - она продолжала улыбаться, - почему ты решил мне соврать? - Я ведь говорил, что… - Коля удивился такому повороту событий. Ведь он все уже сказал. - Нет, Леший, так не пойдет, - загадочно произнесла она и, чмокнув его в губы, продолжила, - я хочу, чтобы ты сказал мне все это одним словом. Коля удивленно уставился на нее, переваривая услышанное. Сперва он не понял, что она от него хочет, но потом догадка мелькнула у него в голове и он произнес. -Я соврал потому, что я люблю тебя, моя Дюдюка, - и тут же получил награду. Рогозина так страстно прильнула к его губам, а ногами обвила его спину, что их примирение получило продолжение.