Natta den kjem

— Плести интриги — гиблое дело. Геллерт всё равно узнает, — Винда вздохнула, приходя к неутешительному выводу. — Он слишком хорошо разбирается в людях… А вы двое явно не из числа хороших актёров и искусных манипуляторов, — она скептично посмотрела сначала на Криденса, а после на Квинни. Последняя сконфуженно улыбнулась и нервно посмеялась.       Они втроём как были, так и остались, принимаясь обдумывать какое-нибудь решение для воплощения своего, безусловно, гениального плана. К чему-то конкретному, однако, прийти так и не удалось, ибо все варианты так или иначе отметались как неподходящие — имея дело с таким человеком, как Геллерт Гриндельвальд, сложно было придумать что-то стоящее. — Обхитрить хитреца, — задумчиво протянула Квинни и тут же тяжело вздохнула. — Что же мы будем делать? — Может, скажем ему обо всём напрямую? — робко предложил Криденс и тут же стушевался. — Если он всё равно узнает… поймёт, что я всё знаю… — Пойти напрямую? — Винда задумчиво приставила указательный палец к подбородку. — Поставить всё на кон и понадеяться, что он не убьёт нас при первой же возможности, — она мрачно пошутила, и шутка эта слишком сильно походила на правду. — Это не такая уж и плохая идея, — мальчика поддержала Квинни. — Особенно если учесть, что любой другой план заранее обречён на провал. Кроме того… при правильном подходе он будет весьма эффективен. — Геллерт искусный окклюмент, — осторожно напомнила Винда, на что Квинни неопределённо повела плечами: — Я и не имею ввиду этот подход, — она коротко улыбнулась. — Просто доверьтесь мне.       Решив, в итоге, положиться на судьбу, утром заговорщики начали действовать. Оставшись один на один с Гриндельвальдом, Криденс, вздохнув, обратился к нему: — Отец, я хотел у вас кое-что спросить. — Я слушаю тебя, сын мой, — спокойно отозвался тот, внимательно глядя на юношу. — Отец, зачем вы мне солгали? — он спросил тихо и посмотрел непонимающе.       Геллерт сверкнул глазами, бросая гневный быстрый взгляд на стоящую рядом уверенную Квинни — ему хватает мгновения, чтобы понять, что к чему. Она смотрит прямо на него, решительно сводит брови на переносице и всем своим видом демонстрирует желание стоять до конца. Внутри Геллерта от этого закипает холодная ярость. — Мисс Гольдштейн, — его голос вкрадчив и тих, но у Криденса от него бегут мурашки по спине. — Скажите мне, пожалуйста, кто просил вас лезть не в своё дело? — он подходит к Квинни почти вплотную, тяжёлым взглядом словно пригвождает к полу, и она чувствует, как внутренности сдавливают невидимые тиски. — Зачем вы сказали Аврелию то, что не должны были? — юноша вздрагивает непроизвольно от своего настоящего имени, а Квинни отвечает сдавленно: — Вы сами дали мне повод, — голос её сипит, но не дрожит, и она прямо смотрит в разноцветные глаза. — Ведь если бы вы действительно хотели настроить своего сына против его второго отца, вы бы рассказали ему правду, — Геллерт едва заметно отшатывается назад, и Квинни делает судорожный вдох, проницательно продолжая: — Вы бы рассказали, что ваше «проклятие» не проклятие вовсе — тогда история заиграла бы другими красками. Вы же знали, что Кр… Аврелия всегда считали уродом и ненавидели за это. Он и сам так к себе относился. И то, что вы сказали, что были прокляты, навело его на мысль, что он последствие этого проклятия. А значит, тот, кого не должно было существовать; тот, кто от рождения заслуживает лишь ненависть и презрение. Однако совсем иным мог быть исход, если бы вы рассказали правду, если бы рассказали, что он дитя любви. Тогда шансов на то, что мальчик будет злиться на своего второго отца, который по каким-то причинам оставил его, было бы гораздо больше, — Квинни многозначительно посмотрела на невозмутимого Геллерта. — Вы же этого не сделали. Из этого я могу сделать вывод, что вы просто этого не хотели. Не хотели, чтобы ваш сын действительно ненавидел своего второго родителя.       Геллерт молчал, ничего не отвечая на слова Квинни. «Теряешь хватку, раз тебя так ловко раскусила эта женщина», — мысленно усмехнулся он самому себе, признавая глубоко в душе, что она попала точно в цель.       Процент того, что его слова возымеют желанный успех, был невелик изначально — конечно, Геллерт Гриндельвальд прекрасно отдавал себе в этом отчёт. Однако сознательно настроить сына против Альбуса… ему действительно не хватило для этого внутренних сил. — Господин, — в беседу осторожно вклинилась Винда, — почему вы не хотите поговорить с Альбусом Дамблдором? Многие из ваших последователей замечают, что с вами… что-то не так. Быть может вам всё-таки стоит сделать это? — Это невозможно, — холодно отрезал Геллерт. — Мы преследуем с ним разные цели и прийти к соглашению не сможем никогда. — Но никто не говорит отрекаться от вашей великой цели, — Винда обворожительно улыбнулась. — Однако разве для её достижения не было бы лучше, чтобы Альбус Дамблдор хотя бы сохранял нейтралитет, продолжая бездействовать и никак не мешая ей? — Геллерт едва заметно нахмурился.       На самом деле, желание навестить Альбуса уже давно не давало ему покоя. Он, однако, всё время гнал его прочь, считая глупостью и мимолётной слабостью, которая может подставить под угрозу всё его дело…       Помимо этого, правда, был ещё и страх, глупый страх, что Альбус просто-напросто пошлёт его (если сразу же не вызовет авроров и министерских шавок). Что он не захочет говорить, не захочет видеть Геллерта после стольких лет разлуки… После нелепой случайности, обошедшейся им обоим слишком дорого… — Но вы не узнаете наверняка пока не попробуете, — мягкий голос Квинни возвращает Геллерта в реальность, выводя из задумчивости. — Тем более вам гораздо проще отыскать его, чем ему вас. — Мисс Гольдштейн, — Гриндельвальд одарил женщину хмурым взглядом, — будьте так любезны, не читайте мои мысли, — Квинни коротко и виновато улыбнулась.       Её слова, однако, заставили его задуматься. По сути, в действительности он рисковал малым, в то время как при удачном раскладе мог получить гораздо большую выгоду. Не произнося более ни слова, он удалился в свои покои, раздумывая и принимая окончательное решение.       И совершенно не замечая, как довольно и победоносно, в конце концов, улыбнулась Квинни.